Нет надежд у меня на свиданье с тобой,
Нет терпенья на миг — что поделать с собой!
В сердце мужества нет, чтоб поведать о горе…
Что за дивная страсть вручена мне судьбой!
Омар Хайям
Глядя в пустую тёмную могилу, я начал понимать, что Ганнибал не придёт. Безмолвие надгробий словно смеялось над театром, что мы устроили. Голые деревья махали ветвями в траурном танце, пытаясь прогнать надоевших людей и остаться наедине с мёртвыми. – Похоже, ты оказался прав, – сказал я Джимми, и он молча кивнул. – Где нам теперь его искать? – Пока он не захочет, мы его не найдём, – Зеллер скривился и почесал нос. Снег, начавшийся некстати, запорошил его голову, делая похожим на седого старика. – Когда-нибудь он выдаст себя, – послышался женский голос, и я обернулся, чтобы посмотреть на Клариссу. «Дылда» – тут же пришло на ум. Высокая, около метра восьмидесяти, широкоплечая (наверное, занимается плаванием), с короткой стрижкой, она больше напоминала мужчину. – Да? – с иронией спросил я. – А мы и не знали. – Думаю, это будет в другой стране. – М-м, смышлёная, значит? – Вообще-то да. – Была у нас тут одна смышлёная, знаешь что с ней стало? Старлинг приблизилась ко мне и расстегнула замок на своей пуховой куртке: – Может, вам титьки показать? У вас, наверное, уже яйца синие от нехватки секса! Иначе я не могу придумать оправдание вашей грубости! Зеллер захохотал, Прайс нервно моргнул и толкнул того в плечо, призывая к молчанию. А я... Я улыбнулся и протянул руку: – Джек Кроуфорд. – Кларисса Старлинг! – С зубками, значит? – И не только. Вооружена и опасна, – девушка склонила голову и усмехнулась: – Всегда. Когда на могиле Грэма развернули пласт газона, я кивнул двум офицерам, прося их остаться здесь. Они разошлись в разные стороны, ища незаметные укрытия. – Идёмте. Зеллер и Прайс двинулись следом за мной, а за ними, всё время оглядываясь назад, шла Кларисса. Я не был против её присутствия, но печальная участь Мириам Ласс и Беверли Кац бросала тень на её жизнь, как бы намекая: уходи, женщинам тут не место. Старлинг вскоре обогнала меня, и я увидел, как она садится в синюю «Субару Импреза». – Ой зря она здесь, – прошептал Брайан, и я мысленно согласился.* * *
Переступив порог своего кабинета, я остановился у стола. Маленький белый конверт бельмом выделялся на темной лакированной столешнице. Он словно светился изнутри, маня меня как мотылька. Я нахмурился и громко крикнул: – Хендрикс? В двери показалась лысая голова, напоминающая шар для боулинга. Такая же идеально круглая и блестящая. Если отделить её от тела, можно выбить страйк. Широкие ноздри Хендрикса вполне подойдут для пальцев, так же как и рот, облагороженный белоснежными винирами. – Сэр? – От кого? – я кивком указал на конверт. – Принесли недавно. Курьер. Обойдя стол и сев в кресло, я протянул руку и коснулся конверта пальцем, словно боялся обжечься. На обратной его стороне красивым почерком было написано «Джеку Кроуфорду». Это не первое письмо в моей жизни, но именно оно вызвало чувство тревоги и волнения. Я аккуратно вскрыл его и извлёк содержимое. Внутри оказалось приглашение на ужин: «Примите мои соболезнования, мистер Кроуфорд. Уилл Грэм был хорошим человеком и преданным другом, и мне искренне жаль, что мир потерял такого индивида. Приглашаю вас почтить его память на ужине, что я осмелился приготовить. Адрес на обороте». Увидев адрес, я сорвался с места и выскочил в коридор: – Хендрикс!!! Быстро ко мне!* * *
Дом Ганнибала Лектера обветшал без хозяина и выглядел одиноко и плачевно. На ступенях скопился снег, не тронутый ни единым ботинком. Тёмные глазницы окон смотрели холодно и неприветливо. В коридорах дома горел неяркий свет, освещая маленькие рамки с фотографиями. – Надеюсь, – я посмотрел на Зеллера, – Фредди ты не звонил. – Это было один раз, – начал оправдываться Брайан, но я отвернулся, не желая слушать. За спиной шумно дышала Кларисса, её руки беспокойно шуршали в карманах пуховика – вероятно, она сжимала и разжимала кулаки. – Идёмте посмотрим, что у нас на ужин. – Может, позвоним в полицию? – Старлинг вынырнула из-за моего плеча. – Чтобы эти олухи испортили место преступления? – А там преступление? – По-другому быть не может. Поднявшись по ступеням крыльца, я протянул руку к двери и осторожно открыл её. – Помогите! Крик раздался неожиданно, и я, выхватив пистолет, стремительно двинулся в сторону столовой. Несмотря на то что в коридоре горел свет, идти было неприятно, будто я вновь оказался в тёмном мире пограничной зоны. Холодные стены давили, и я чувствовал себя муравьем, мелким и ничтожным. Войдя в столовую, я резко остановился, и Кларисса уткнулась мне в спину. – Что там? За накрытым к ужину столом сидели двое – Фредди Лаундс и Фредерик Чилтон. Чилтон представлял собой жалкое зрелище, от которого хотелось отвернуться. Изуродованный ожогами, он напоминал головешку, усаженную за стол. Его рот, лишённый губ, был открыт в немом крике, и сухой язык распух, увеличился, грозя и вовсе не влезть обратно в рот. Фредерик, как и Фредди, был примотан скотчем к стулу. Блюда на столе ещё дымились, источали аромат запеченного мяса и колбас. Но, понимая, кто накрыл на стол, я чувствовал отвращение. Лаундс дергалась на стуле, словно он был электрический, но никто не обращал на неё внимания, разглядывая красивую посуду и пищу. – Может, развяжете меня? – громко крикнула Фредди, и Брайан тут же подошёл к ней, держа в руках столовый нож, взятый со стола. – Ганнибал поразительно продуктивен, – протянул Зеллер. – Это не он, – ответил я и стал медленно обходить стол. – Ты видела его, Фредди? Как ты попала сюда? – Нет. Я получила приглашение. – И окрылённая полетела в дом Лектера? – съязвил Брайан. – Это сенсация! Только, когда я вошла через чёрный ход, получила удар по голове. – А ты, Фредерик? Чилтон несколько раз моргнул и прошепелявил: – Я фофе полуфил поифлафение. Но не пофел. Уфнул. Пфофнуфся фдесь. Старлинг внимательно смотрела на блюда, а затем взяла вилку и начала ковыряться в одном из них. Кончик её розового язычка высунулся наружу от озарения. – Это точно не Ганнибал, – девушка указала вилкой на запечённое филе. – Мясо пересушено, нет сока. Дальше, – она подошла к следующему блюду, – принюхайтесь. Я наклонился над столом и уловил еле слышный запах мочи. – Он недостаточно вымочил почки. Может быть, если бы он готовил свинину, им бы хватило этого времени и они бы не источали запах мочи, но... Если это человек, например старик, тут нужно постараться. – Зеллер, вызывай наших и езжай в отдел, – я выпрямился и указал на Лаундс, – а ты отправляйся с Брайаном. Дашь показания. Старлинг, остаёшься со мной. – А, а? Чилтон сидел на стуле, а его лысая голова тяжело склонилась на бок, как у тряпичной куклы. – Брайан, его тоже забери. Когда мы остались с Клариссой вдвоём, она подошла к окну и выглянула наружу. На заднем дворе было темно, и лишь свет от окна разбавлял ночную мглу. – Интересно, чего он хочет? – спросила девушка. – Признания, – я подошёл к картине «Леда и лебедь», что висела на стене. Она была призвана шокировать гостей, отвлекать от сути. – Он хочет быть Ганнибалом. И вместе с ним скорбит о потере Уилла. – А если бы они встретились? – Он бы очень хотел убить Лектера. – Но ведь он не сможет? – Нет. Старлинг подошла ко мне и тоже посмотрела на картину. – Ганнибал гений, – прошептала она. – Чёртов гений. – Не поддавайся, Кларисса. Иначе он просто поглотит тебя.