Удар сердца

— Ты сумасшедшая, — всё никак не унимался Берси, — ты просто сумасшедшая. Эйран всё вертит твою длиннющую косу в руках, не может понять, зачем ты это сделала. — Я это сделала, чтобы Карл не пострадал из-за меня, — девушка вновь закатила глаза и откинулась в седле. Позади неё сидел Карл, молчавший с самого привала. Он осторожно обхватил рукой Алексу, чтобы та не соскользнула с лошади. — И ты вот так просто взяла и резанула? Карлу бы отрезали пару сантиметров, не больше, и отпустили. Ты же взамен его дюйма волос отрезала больше полуметра! Да ты защитила Карла на сотню лет вперёд от любых преступлений, — Берси раскидывал руками в стороны, хватался за голову и крутил пальцем у виска, — да ещё и такое представление устроила на весь лагерь. Оборотни теперь шушукаются, думают, что ты крышей поехала из-за всего, что с тобой приключилось. Ты их напугала до чёртиков, кто ж в здравом уме такое совершит. Готов поклясться шерстью, Эйрана ты тоже напугала знатно. — Тебе лучше прикусить язык, Берси, — подал голос Карл, — она не сумасшедшая, а Эйран не напуган. — Карл прав, Берси, — девушка обратилась к омеге, — я не сошла с ума. Для людей волосы почти ничего не значат. Для девушек это красиво, но не более. Я знаю, что длина ваших волос означает статус, поэтому не дала Эйрану даже прикоснуться к волосам Карла. Он был невиновен, а виновный наказал себя сам. — Но зачем ты отрезала так много? Ликаны сотню лет такую длину растят, стараются не встревать в конфликты, дорожат ими. А ты вот так просто отрезала от себя целые годы жизни, — Берси покачал головой. — Я отрезала столько, сколько посчитала нужным, чтобы извиниться перед Карлом. Если бы коса была длиннее, я бы отрезала больше. И тем более, в лесу и на войне длинные волосы будут лишь мешать, а с короткими, — девушка помотала головой, — очень даже удобно. — Но ты теперь выглядишь как преступница в глазах волков, — голос Карла был серьёзным, — ты должна быть готова к соответственному обращению с собой. — Я не одна из вас, и на мои волосы не распространяются ваши традиции, — девушка сжала руку ликана; она не понимала, почему он вдруг стал так холоден в общении, — я человек, и со мной должны обращаться так, как я того заслуживаю. Если я совершу преступление, то готова быть преступницей, но в ином случае не позволю. — Ты не должна была вступаться за меня. Это были разборки оборотней. Твое благо, что Эйран принял такой расклад. Однако в следующий раз тебе отдать ему будет нечего, и ты поплатишься жизнью за нарушение правил, — Карл вздохнул. — Вашим правилам я тоже не подчиняюсь, поступая лишь по совести. Ты хорошо ко мне отнёсся, а я тебя так подставила. И моя совесть подсказала мне, как тебя защитить, я не вижу в этом нарушения правил, — Алекса развернула голову, пытаясь заглянуть в лицо ликантропа, но тот отвернулся. — Не игнорируй меня, Карл. Я не прошу благодарности, она тут ни к чему, я прошу забыть эту ситуацию. — Как её забыть, если я уже много часов смотрю в твою коротковолосую макушку? — Карл нехотя улыбнулся. — Я накину капюшон, чтобы ты не видел этого страшного ликанского позора, — засмеялась девушка. — Берси, ваш альфа сильно зол на Карла или на меня? — Он скорее озадачен, вряд ли кто-то из оборотней видел такое зрелище хоть раз в жизни. Я там чуть в обморок не грохнулся, когда ты занесла нож и резанула по волосам, — эмоции захлестывали омегу, и он с ними не справлялся, — даже если бы ты перерезала себе горло, все бы были меньше удивлены. — Так значит мне нужно было убить себя, чтобы искупить вину? — Нет, — Берси напугано посмотрел на Александрину, — что ты. Никому не нужно было умирать, кроме тех двоих мерзавцев, которые схватили тебя в лесу. Тебе будет тяжело понять, насколько невероятный поступок ты совершила по меркам оборотней. — Так это был хороший поступок или плохой? — девушка прищурила глаза и внимательно посмотрела на омегу. — Это был неоднозначный поступок, — громко сказал Карл, не давая Берси сболтнуть лишнего, — ты больше не должна делать ничего подобного. — Твои волосы целы, это главное, — девушка сильно мотнула головой, цепляя летящими волосками лицо Карла, — а мои волосы — это моё дело. — Она ещё и издевается, — Берси рассмеялся, наблюдая за действиями Александрины — точно сумасшедшая. Весь день они шли по густому лесу. Берси расспрашивал Алексу о жизни людей, их традициях, обычаях, истории. Девушка с удовольствием делилась с забавным омегой всем, что знала сама. — Так значит, вы празднуете день, в который родились? — Берси удивлённо посмотрел на Александрину, которая от усталости уже легла на Карла. — Да, это самый важный праздник для любого человека. Мы очень любим отмечать свои дни рождения, — девушка накручивала себе на палец локон волос Карла, от чего тот фыркал и недовольно смотрел на Алексу. — А мы празднуем день обращения, когда впервые смогли стать волками, — омега блаженно улыбнулся, видимо, вспомнив свой первый день обращения. — Расскажи мне, — девушка повернула голову в сторону Берси, — про день обращения. Когда он происходит? — День обращения наступает для каждого оборотня в разное время. Кто-то умеет обращаться с раннего детства, когда ещё толком и на двух ногах ходить не умеет. Тогда родители запоминают этот день, и оборотень потом его празднует всю свою жизнь. А кто-то обращается позднее. В основном это подростковый возраст. Примерно от восемнадцати до тридцати семи лет. Альфы обращаются раньше всех, потом омеги и последние беты. — Во сколько ты обратился, Берси? — спросила девушка. — Обратился я, когда мне было двадцать восемь лет, — Берси улыбнулся, — это было пятнадцатое августа. С тех пор, я праздную эту дату. — Как двадцать восемь? Тебе на вид не больше двадцати двух, — девушка округлила глаза и приняла вертикальное положение. — Мне и не двадцать восемь, мне сорок один год, — омега непонимающе посмотрел на Александрину. — А тебе, Карл, — обратилась девушка к сидящему за спиной оборотню, — сколько лет? — Мне пятьдесят четыре, — Карл посмотрел на девушку, — а тебе? Александрина была в ступоре и не услышала вопроса. Как эти ликаны могут быть такими взрослыми, если они совсем не выглядят на свой возраст. — Эй, Алекса, ты чего? — Берси подъехал ближе и помахал рукой перед лицом девушки. — Вам не может быть столько лет, вы совсем не выглядите на свой возраст, — Александрина внимательно посмотрела на омегу, пытаясь найти на юном лице хоть одну морщинку, но безуспешно. Он казался ей ровесником. — Ты судишь по человеческим меркам, — Карл обратился к недоумевающей девушке. — А по меркам ликанов, мы с Берси ещё совсем молодые. Мои пятьдесят четыре — это ваши двадцать восемь-двадцать девять. Живём мы около ста пятидесяти лет, поэтому и выглядим так. — Значит, по вашим меркам я ещё совсем ребёнок? — Алекса обернулась на Карла. — Мне всего двадцать три. — Да, для нас ты ещё ребёнок, — засмеялся Берси. — Но надо учитывать, что вы развиваетесь быстрее, чем мы. Быстрее взрослеете и стареете, — Карл положил руку на плечо Александрины и потянул на себя, она снова легла ему на грудь. — Значит, мы с тобой, — она обратилась к омеге, — всё-таки ровесники? — Выходит, что так. К вечеру лес поредел, колона вышла на небольшой луг. Альфа дал разрешение на привал. Карл отвёл Алексу подальше от разбивающих лагерь людей. Ликантроп принялся разводить костёр, а девушка в это время ходила вокруг и собирала полевые цветы. После расстелила плащ и принялась плести венок. Сплела сначала на свою голову, а потом подходила и примерялась к голове оборотня, чтобы сплести второй, но ликан недовольно отгонял её, словно назойливую муху. Костёр разгорелся, и Карл сел рядом с Александриной. Она закончила плести его венок и водрузила цветочную корону на черноволосую макушку ликантропа. — Ты теперь принцесса этого луга, а я, — девушка надела венок поменьше, — буду феей. — Хорошо, фея, сейчас принцесса должна будет обратиться в большого страшного волка, — Карл встал, — на этот раз постарайся никуда не уходить, иначе отгрызу тебе пальцы на ногах. — Поняла, принцесса Карл, — Алекса улыбнулась и кивнула, — буду сидеть здесь и охранять ваше королевство. Оборотень быстро скрылся за деревьями. Шелест листвы окружающего леса скрыл шум обращения ликана. Александрина услышала, что волк подошёл, лишь когда он фыркнул ей в спину. Девушка вскочила от неожиданности. — Карл, не смей меня так пугать, у меня сердце остановится от страха, — начала возмущаться девушка, но остановилась. Между ушами волка лежал венок. Это смотрелось так забавно, что страх и негодование девушки мгновенно ушли. Этот огромный чёрный волк был принцессой этого луга, как тут не умилиться. — Тебе очень идёт корона, Карл, — улыбнулась девушка. Волк вытянул передние лапы и повилял хвостом. Чего он хочет? — Я не понимаю тебя, извини, — Александрина раскинула руки, — ты чего-то хочешь? Шерстяная гора начала носиться вокруг девушки, прыгая из стороны в сторону. — Карл, что ты делаешь? — засмеялась девушка, когда волк повалил её на мягкую траву и начал облизывать своим горячим шершавым языком. — Карл, фу, хватит лить на меня свои слюни. Ты же принцесса, а ведёшь себя, как невоспитанный волк. Но это не остановило резвящегося оборотня. Он перекатился на спину рядом с Алексой, чтобы перевести дух. Девушка воспользовалась секундной заминкой, схватила упавший с головы ликантропа венок и вскочила. Она оббежала костёр и остановилась на полусогнутых ногах. Зверь перекатился, сел на задние лапы и склонил голову набок, наблюдая за ней. — Твоя корона у меня, и теперь я принцесса этого луга, — она напялила растрепавшийся венок, — догони меня и отбери, если хочешь. И рванула в сторону. Карл несколько секунд помедлил и бросился в след за Александриной. Она оглядывалась на неспешно движущегося оборотня, смеялась и дразнила его «короной», потрясывая ею в воздухе. Карл почти шёл, а не нёсся, давая девушке фору. Бежала она недолго. Сильно запыхавшись, Алекса остановилась и подняла руки вверх в знак капитуляции. Волк подошёл к ней, и она надела ему на голову заслуженную корону. — Ты меня уморил, я буду спать неделю, — девушка плелась назад к костру, зверь шёл рядом. Александрина подошла к расстеленному плащу и легла на него. Рядом завалился Карл. Девушка провела рукой по чёрной шерсти. — Спасибо тебе, Карл, — Алекса обняла волка, — за всё. За доброту и поддержку. Ты замечательный оборотень. Девушка сильно устала от длительной поездки в седле днём и от вечерних догонялок, благодаря этому вскоре она задремала. Александрина проснулась, едва солнце начинало освещать горизонт. Ранние утренние сумерки слабо переливались фиолетовым свечением. Лес ещё был совсем тёмным, а на поляне медленно светлело. Вокруг ещё стрекотали сверчки. Руки девушки обнимали обнажённое тело Карла, который лежал к ней спиной. Его кожа пылала, но она давно уже привыкла к повышенной температуре ликана и не обращала на это внимания. Алекса аккуратно расцепила объятия и убрала руки, села и нащупала рядом покрывало. Укрыв мужчину, она снова легла. Утро было прохладным. Оборотень перевернулся лицом к девушке, теперь она могла рассмотреть черты его лица в отступающем сумраке. Тонкий острый нос вдыхал прохладный воздух, а, выдыхая, отдавал раскалённую струю. Высокие скулы на худом лице придавали ликантропу благородные черты. Кожа была бледной и мягкой на ощупь. Локон чёрных волос лежал поперёк лица мужчины, Александрина подхватила его и убрала за ухо оборотня. Тонкие губы Карла были приоткрыты. На изящной шее выступала широкая пульсирующая венка. Он был статным молодым мужчиной. Будь он людским аристократом, то пользовался большой популярностью у дам. Веки ликана дрогнули и раскрылись. Два сонных ярко-зелёных глаза сфокусировались на Алексе. — Уже рассвет, — девушка натянула покрывало повыше на плечи ликантропа, — я не хотела тебя будить. — Всё хорошо, нам надо позавтракать до отъезда, — шёпотом ответил Карл. Алекса и Карл сидели возле тихо пылающего костра и беседовали, когда к ним подошёл высокий рыжий мужчина. «Это тот ликан, который был в таверне. Интересно, помнит ли он меня и то, что я толкнула его». — Карл, Эйран послал меня за лекарем. Ночью что-то случилось в лагере, один из людей убит, ещё одного сильно порезали. Она должна взглянуть, — оборотень кивнул в сторону девушки. — Идём, Алекса, — Карл встал и протянул руку собеседнице, — пора показать свои способности знахарки. Александрина занервничала. У неё не было необходимых инструментов, чтобы попытаться кого-то вылечить. По пути она срывала листья лопуха и цветы ромашки, чтобы в случае чего приготовить отвар. — Не время для венков, Алекса, — обратился к ней Карл, который шёл рядом. — Это не для венков, а для лекарств, — девушка вновь присела и сорвала пару листов подорожника. Они подошли к толпе людей. Рыжий ликан растолкал их, давая Александрине и Карлу беспрепятственно пройти внутрь круга. В центре на земле лежал взрослый мужчина. Его рубашка была разорвана, а тело покрывали множество мелких порезов, но одна глубокая рана проходила вдоль всего живота, будто ему хотели вспороть брюхо, как свинье. Толпа громко переговаривалась, но резко смолка, когда Алекса приблизилась к раненному. Поодаль она заметила другого человека, тело которого было полностью накрыто покрывалом. Это был второй. Мёртвый. Руки девушки дрожали, но она не смела показывать свою растерянность такому количеству народа. Для них она должна оставаться хладнокровной, ведь лекарь не должен проявлять лишние эмоции и паниковать. Александрина села рядом с лежавшим мужчиной и принялась аккуратно расстёгивать пуговицы на его рубашке. Карл молча сел рядом. Его присутствие помогало чувствовать себя увереннее в окружение преступников. Расстегнув рубашку, Алекса смогла лучше рассмотреть ранения этого бедняги. Рана на животе была не такой уж и глубокой, как показалось на первый взгляд, но крови было достаточно, чтобы вселить ужас в присутствующих. Хотя, возможно, некоторым из этих людей доставляет удовольствие наблюдать такую кровавую сцену. Об этом девушка старалась не думать. — Карл, можно попросить тебя помочь мне? — знахарка обратилась к оборотню. — Конечно, говори, что нужно, — ликан выглядел серьёзным и сосредоточенным. — Мне нужна горячая вода и чистые тряпки. И большая миска. — Сейчас принесём. Слышал, Томас, — Карл обратился к рыжеволосому ликану, который стоял неподалёку, — нагрей воды на костре, а я найду тряпки и миску. Ликантропы разбежались в разные стороны. На место Карла сел альфа, которого до этого не было видно в толпе. — Жить будет? — шёпотом спросил Эйран. — Будет, если раны не воспалятся, — девушка повернула голову и тоже ответила шёпотом, — их нужно будет постоянно обрабатывать и следить за состоянием. — Ты можешь не лечить его, — альфа помедлил и продолжил, — это один из тех, кто накинулся на тебя в лесу. «Прямо сейчас в моих руках жизнь одного из тех мужчин, которые пытались воспользоваться моим телом. И от моего решения зависит, получит ли он помощь или умрёт от гноящихся воспалённых ран… Да кто я такая, чтобы вершить суд над кем-то. Человеку нужна помощь, которую я могу оказать. И что тот сделал - неважно. Судьба найдёт его, и тогда он заплатит за свои грехи. Однако своим бездействием я не стану никого убивать. Я не убийца в отличие от этих преступников». — Я помогу ему, — прошептала Алекса. Альфа молча встал и отошёл на несколько шагов назад, скрестив руки на груди. Первым вернулся Карл. Он отдал девушке чистую ткань и большую деревянную миску. Знахарка принялась мелко рвать листья подорожника в тарелку. Спустя время сквозь толпу прорвался рыжеволосый ликантроп. Он принёс небольшой котелок, из которого шёл густой пар. Оборотень поставил его рядом с девушкой и присел возле головы раненного. Александрина бросила в горячую воду ромашку и мелко разорванные листы лопуха. Отвар начал настаиваться. Взяв ткань, знахарка разорвала её на несколько частей и принялась аккуратно прижимать кусочки ткани к кровоточащим порезам на теле человека. Спустя время, кровь остановилась почти везде. Окунув чистый лоскут в отвар, девушка принялась обрабатывать им раны. Мужчина пошевелился и что-то промычал. Людям стало скучно, и они начали расходиться. Шум пропал. — Меня зовут Томас, — рыжий ликан решил разрядить звенящую тишину вокруг. — Томас Сверр, к вашим услугам. — Александрина Верманд, Алекса, очень приятно, — девушка взглянула на оборотня. Она была благодарна ему за столь неожиданное знакомство, которое сняло напряжение, накрывавшее её удушающим пластом с головой. — Я знаю, узнал ещё когда ты меня в таверне решила пнуть, — улыбнулся ликан. — Я не специально, — девушка смущённо опустила глаза, — извини меня, пожалуйста. — Пустяки, но ты так быстро убежала, будто чудище увидела, — хмыкнул Томас и обворожительно улыбнулся, — я даже сам огляделся, мало ли что за чертовщина тебя напугала. Алекса улыбнулась в ответ. «Конечно, Томас понимал, что я испугалась его, но даже эту неприятную ситуацию обратил в шутку. Не такие уж ликаны и кровожадные звери. Самые обычные существа, так похожие на людей. Карл само очарование и забота, Берси — дружелюбие. Они такие открытые и искренние, что подвох просто кажется невозможным». — Томас, не отвлекай лекаря, лучше иди и выясни, кто это сделал, — подал голос Эйран, который до этого момента молча стоял за спиной Александрины. — Эйран, да кто сейчас признается, что посреди ночи напал на своих, — Томас поднялся на ноги, — они же ножи точат целыми днями, зубы скалят друг на друга. Дай им волю, и они за час устроят здесь кровавую баню. — Я сказал, пошёл вон, — альфа вытянул руку и ткнул пальцем в сторону лагеря. Рыжеволосый ликан молча повиновался приказу и тотчас скрылся из виду. Александрина продолжила промывать раны в тишине. Лишь глухие сдавленные хрипы раненного иногда заставляли девушку вздрагивать. Карл подошёл к Эйрану, и они начали тихо перешёптываться. Промыв раны, Алекса стала наносить на порезы кашицу из подорожника, который уже обильно дал сок. Когда девушка закончила, она накрыла обработанные раны тканью, смоченной в отваре, и повернулась к оборотням, которые молча смотрели друг другу в глаза и не шевелились. Голова закружилась и Алекса сделала шаг в сторону. Взгляды ликанов оторвались друг от друга и обратились к ней. — Всё готово? — спросил Карл, но Алекса услышала в его голосе сильную усталость и раздражение. — Да, он будет в порядке, но ехать дальше не сможет, — ещё шаг в сторону. — Тогда оставим его здесь, не будем тащить этот мешок с костями, — Эйран потёр лоб. — Очнётся и пойдёт, куда захочет. Девушка лишь кивнула и бросилась в сторону лагеря. Она ощущала почти осязаемое напряжение в воздухе, вызванное пристальными взглядами ликанов. Её сильно затошнило, и голова начала болеть. Александрина побрела ближе к лесу и облокотилась на первое попавшееся дерево. Сильно прижала ладонь к коре, чтобы ощутить кожей шероховатую поверхность и прийти в себя. Сознание медленно прояснялось. Утреннее солнце уже начинало припекать, подлесок блестел от росы. Алекса сделала пару шагов в сторону густого леса, упала на колени и провела руками по плотному ковру листвы. На руках остались мокрые капельки и песчинки сухих веточек и листьев. Девушка прижала ладони к лицу и ощутила запах сырости. Птицы перелетали с ветки на ветку и щебетали. Тёплые лучи грели спину знахарки. Короткие пушистые волосы были растрёпаны, а лёгкий ветерок ласкал зудящую от длительного отсутствия ухода кожу головы. Веки закрылись от мимолётного уединённого блаженства. Алекса запустила пальцы в волосы и потянула их к затылку. Она вспомнила руки мамы. Харлин всегда гладила малышку перед сном по волосам, рассказывая сказки. Ласковые прикосновения матери убаюкивали, нежный голос успокаивал. И Алекса засыпала, укутанная в любовь и заботу. Руки приятно пахли ромашкой, из которой девушка готовила отвар. Уловив этот запах, лекарка вспомнилось утро ранней весны, когда отец повёл маленькую дочь на ромашковое поле. Он учил её собирать полезные соцветия, рассказывал про их свойства. Папа часто говорил: "Ромашка — уникальное растение, которое поможет вылечить любую хворь". — Как же я скучаю по вам, — сказала девушка в слух. — Я уверен, они тоже по тебе очень скучают и ждут твоего возвращения, — раздался голос Карла за спиной, — нам пора в путь, Алекса. Девушка встала и подошла к ликану. Он взял её за руку и крепко сжал ладонь. Грусть и тоска сдавливали сердце Александрины, а глаза выдавали эту боль. — Всё будет хорошо, — Карл погладил девушку по волосам, — потерпи ещё немного. Только не сдавайся. — В путь, — Александрина отвернулась от оборотня и зашагала в сторону их ночлега.