Удар сердца

Александрина выбежала на задний двор. В беседке сидели трое ликанов. Эйран ощупывал руку Томаса. Барди сидел рядом и тоже осматривал товарища. Девушка подлетела к рыжеволосому оборотню и бросилась перед ним на колени. — Прости меня, Томас, прости, — глаза Алексы были на мокром месте, — давай я осмотрю твою руку. — Всё хорошо, успокойся, — ликантроп улыбнулся и протянул её ей. Знахарка принялась щупать конечность, чтобы убедиться, что все косточки срослись правильно. Опухлость спала, рука больше не выгибалась в обратную сторону и была довольно крепкой на вид. Неровности остались, но уже не такие ощутимые, как раньше. Даже мелкие осколки куда-то исчезли. Рука выглядела здоровой, а оборотень просто светился от счастья. Неужели получилось? — Ты можешь сжимать ладонь, брать что-то тяжёлое в руку? — девушка обеспокоено прощупывала пальцы ликана. Томас пошевелил ими, сжав руку в кулак. — Я думаю, что смогу поднять что-нибудь тяжелее ложки, — Томас встал с места. Он светился от счастья, но было видно, что альфа уже сделал им строгий выговор. — Эйран, можно мне пойти домой, хочу показать это Таммае. — Конечно, только постарайся больше её не ломать, — альфа улыбнулся. Девушка удивилась его резкой перемене настроения. — Я тоже пойду, — следом встал Барди, — мне позвать кого-то, или ты сам останешься здесь. — Не надо никого, я останусь, — Эйран кивнул бете, — передавай Фрите привет и извинись перед ней за то, что я долго не заходил. — Обязательно. Оборотни ушли, бурно обсуждая выздоровление Томаса. — Садись рядом, — приказал альфа. Александрина сделала, как ей сказали, и тут же пискнула. Проколы от шипов начали болеть ещё сильнее, когда она всё равно послушно села, и при этом ощущая, что её штаны и рубашка прилипли к телу. Алекса осмотрела себя и обнаружила множество кровавых пятнышек. Кое-где ещё торчали шипы, и от этих ранок продолжала расходиться горячая липкая кровь. — Больно? — Эйран заинтересовано рассматривал девушку. — Неприятно, — уклончиво ответила она, хотя боль казалась адской. Каждое движение пронзало её тело иглами, но Алекса решила, что больше не будет раздражать альфу, чтобы не навлекать на себя его гнев вновь. — Ты молодец, рука Томаса в полном порядке, — Эйран откинулся назад и закрыл глаза. Лекарша сидела на скамейке и старалась не шевелиться, чтобы уменьшить боль. Она увидела на соседней скамейке подсушенный табак, бумагу и спички, которые оставила вчера. Чтобы отвлечь себя, Александрина решила выкурить самокрутку. — Можно мне покурить? — осторожно спросила девушка. — Можно. Табак расслаблял тело, но каждое лёгкое движение всё равно вызывало волну новой колючей боли. Алекса тихонько мычала, морщилась, но терпела. Увидеть ещё раз разгневанное выражение лица Эйрана не хотелось. — Пойдём в дом, надо вытащить все шипы, — ликан встал и подал руку девушке. Зайдя в дом, Эйран отправил её в ванную комнату, а сам пошёл в спальню проведать Карла. Александрина никогда не видела подобной роскоши. Ведь до этого она купалась дома в бане, а здесь — в бочке на улице. Про существование ванной комнаты в доме Карла Алекса не знала. Дверь в эту комнату сливалась со стеной. Посреди просторного помещения стояла внушительная ванна из лакированного красного дерева. Рядом находился табурет с желтоватым мылом. Широкое окно выходило в сад, сейчас всё вокруг заливалось алыми лучами заката. На полу лежал небольшой коврик с длинным ворсом. А напротив окна висело большое зеркало. Заворожённая красотой комнаты, она не услышала тихих шагов Эйрана. — Ты ещё в одежде? — альфа аккуратно закрыл за собой дверь, но она в последний момент щелкнула, от чего стоящая спиной к выходу Александрина обернулась. — Не бойся, я принёс полотенце и одежду. Она должна быть тебе как раз, покупал её по размерам твоей старой. — Спасибо, — девушка внимательно следила за плавными движениями оборотня, который вешал полотенце на крючок рядом с зеркалом. — Извини меня за сегодняшнее, я не хотела нарушать правила. — Всё в порядке, Томас здоров, а я всего лишь перенервничал. Это инстинкты, не более того, — Эйран положил вещи на небольшой табурет. — У вас вообще всё связано с инстинктами? — знахарка с интересом наблюдала за тем, что делает ликан. — Да, — Эйран подошёл к ванне и повернул маленький кран, в трубе послышалось бурление. Увидев недоумение на лице девушки, альфа улыбнулся. — Это течёт горячая вода. Родители Карла были, как у вас говорят, аристократами. Не нравилось им мыться в бочке или таскать котелки с печи. И его отец придумал вот такое устройство. Ты весь день готовила на печи, так? Внутри неё идёт труба с водой, которая нагревается и подаётся в тот чан. Мужчина подошёл к окну и показал пальцем на большой железный короб, стоящий на улице возле дома. — Вода стоит на солнце и медленнее остывает. Она соединена с ванной ещё одной трубой поменьше. Я открыл кран, и тёплая вода потекла сюда, — Эйран вернулся на место. — Очень полезная идея, тут во всех домах стоит такое? — девушка заворожённо наблюдала за журчащей струйкой воды. — Сейчас да, я постарался сделать так, чтобы у всех была горячая вода в домах. — Ты бургомистр этого города? — Алекса присела рядом с ванной, уже не обращая внимание на боль, и протянула руку под горячую струю. Вода приятно ласкала кожу, образуя мелкие пузырьки. — Можно и так сказать, — альфа наблюдал за действиями человека. — Но тебе лучше не лезть в это, не пытаться что-то разузнать, если хочешь вернуться домой. — Хорошо. — Раздевайся, — ликан сложил руки в замок. — Что? — знахарка подняла на него глаза и шумно вздохнула. Зачем ей раздеваться, да ещё и при чужаке. Она отпрянула назад, сделав несколько шагов к окну. — Я вытащу все шипы из тела, и ты спокойно сможешь принять ванну, — будничным тоном произнёс Эйран. — При тебе раздеваться? — Я же не человек, стыд — ваша прерогатива, мы не стесняемся своих тел. И не насилуем женщин, не бойся. Просто разденься, — оборотень закатил глаза и вздохнул. — Точно? — девушка переминалась с ноги на ногу. — Точно. Обещаю. Лекарша сделала неуверенный шаг вперёд. «Что ты творишь, Алекса. Не делай этого. Вы в закрытом пространстве, никого рядом нет. Никто не услышит твоего крика. В Маутусе постоянно кого-то из молодых девушек насиловали. Обычно это были пьяные пришлые, которые надеялись, что утром сумеют улизнуть до шумихи, но солдаты быстро находили тварей. Суд выносил приговор, и негодяев вешали прилюдно. Родители постоянно говорили, чтобы я была осторожна. Но вот с Финном всегда отпускали гулять без опасений. Как же не хватает его здесь, он бы защитил меня. А тот случай в лесу. Какие люди мерзкие существа, не гнушающиеся ничем. А можно ли доверять оборотням? В том ли я положении, чтобы противиться приказам и просьбам?» Ещё шаг. — Ну мы так вечность будем это делать, — альфа помотал головой. — Я понимаю твоё стеснение. Давай так, я схожу за спиртом и тряпкой, чтобы обработать раны, а ты пока разденешься, соберёшься с мыслями. Я постучу, и ты скажешь, могу ли я войти или нет. Договорились? — Да, — быстро закивала головой Алекса. Снимать одежду под пристальным взглядом альфы было бы невыносимо противно и стыдно. Эйран вышел из ванной комнаты, тихонько хлопнув дверью. Алекса подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. «Какая же грязная и отвратительная. Если бы мама узнала об этой ситуации, она бы меня убила. Разочарование всей жизни. А если об этом узнает Финн, то он больше и знать меня не захочет. Пусть всё, что происходит в землях оборотней, останется здесь же. Пусть вся эта мерзость не пойдёт со мной домой». Девушка расстегнула пуговицы на плотной рубашке и, сняв, сложила её. Однако не нашла взглядом места, где бы можно было оставить грязные вещи, поэтому просто положила её на пол. То же самое она сделала со штанами. На ней не было ни нижнего белья, ни носков, ни ботинок. Алекса чувствовала себя обнажённой даже в одежде, но сейчас, без широкой рубашки и штанов, она ощутила свою абсолютную никчёмность. Худое тельце пронзали десятки оборванных розовых шипов, кровь засохла по всему телу, смуглая кожа болезненно побледнела, а местами и вовсе посинела. Её самоотверженная забота о здоровье Карла отбирала слишком много сил. Тело знахарки таяло, а душа истончалась. И сейчас она почувствовала весь груз, который навалился на её плечи. Александрину предал свой же народ, отправив умирать в далёкие земли. Глава города, которому все так доверяли, оказался мерзавцем и лжецом. Родители не смогли защитить её, как это происходило всегда. Любимый человек в тюрьме. Кровь и кишки на руках до сих пор мерещатся по ночам. Тишина давит сильнее, чем крики и стоны. Боль других будто чувствует собственное тело. Каждая косточка ноет, когда знахарка нащупывает такую же в теле другого. Эйран за любой проступок может серьёзно покалечить, а за дверью стоит толпа разъярённых ликантропов, которые готовы разорвать глотку человеку. Карл так и не очнулся. Единственное существо, с которым бы можно было поговорить, лежит в своей комнате, состязаясь со смертью. «И я абсолютно голая, стоящая напротив зеркала. Облезлая, как бездомный котёнок, которого рвёт на части стая бродячих псов». В дверь постучали. — Заходи, я разделась, — громко ответила на стук Алекса. — Не стесняйся меня, — Эйран зашёл в ванную, — я хочу помочь и извиниться за то, что произошло. Я и не думал тебя калечить, но та сцена, что предстала моим глазам в тот момент, была двоякой. — Я понимаю, — девушка всё так же смотрела в зеркало, не решаясь повернуться, — надо было посоветоваться с тобой. Оборотень подошёл ближе и встал за спиной знахарки. — Я вытащу все иголки сзади, а ты спереди. Потом обработаем всё хорошенько, и ты сможешь спокойно покупаться. — Только не резко, — лишь это успела произнести Алекса перед тем, как альфа вырвал глубоко засевшую в плече иглу. — Что ты творишь?! — Чем быстрее справимся, тем меньше тебе придётся краснеть, — Эйран потянул руку за другой колючкой и также резко дёрнул, девушка замычала от боли. — Терпи. Я думаю, что руку Томасу было ломать интереснее, верно? — Нет, — на выдохе прошипела она, — но что только не сделаешь, чтобы выжить. — Ты здесь выживаешь? — ещё один шип был удалён из тела. — Да, — Александрина закрыла глаза, потому что в отражение на неё смотрели две яркие льдинки. — Хочешь домой? Ещё одна дырочка осталась в теле, освободившись от давящей острой колючки. — Очень, — сквозь сжатые зубы пробубнила девушка. — Я устала. — Верю, — Эйран окинул взглядом спину и ягодицы лекарши. — Остались те, что в ягодицах. Их вытащу я или ты сама? — Сама, не трожь, — опустив голову, ответила Алекса. Она не думала, что шипы вошли так глубоко в кожу. — Обработай спину, я чувствую, как течёт кровь. — Хорошо. Альфа намочил кусочек ткани спиртом и аккуратно приложил к ранкам на спине. Они противно защипали, и девушка напрягла все мышцы. — Карл скоро проснётся, — оборотень отошёл от лекарши и положил тряпку на табурет. — И тогда ты, возможно, поедешь домой. — Если доеду до дома живой. И если меня не убьют дома свои же. — Это будет печально, — безразлично бросил альфа и вышел из ванной комнаты. «Хоть бы попытался посочувствовать. Сами затянули сюда, сами бьют и издеваются. Зверьё, одним словом». Девушке вытащила оставшиеся шипы, и вскоре уже лежала в горячей воде. Ванна приятно расслабляла тело. Всё вокруг заполнилось густым плотным паром, которым было одновременно сложно и приятно дышать. На лбу выступили капельки пота. Зеркало запотело, и маленькие струйки текли по нему вниз, обрушиваясь на пол редким дождиком. Закатное солнце уже почти скрылось за горизонтом, но Эйран предусмотрительно принёс сюда зажжённую лампу. Вода медленно остывала, даря новые яркие ощущения повреждённой коже. Ноющая стучащая боль постепенно уходила. Мысли девушки витали где-то далеко-далеко от этих мест и от реальности. Она вспоминала старые сказки, которые рассказывала ей мама. Про водяных нимф, которые живут в пучинах вод, никогда не поднимаясь на поверхность. Им так мил солнечный свет, но они могут наблюдать только за тем, как его лучи играют в толще моря, переливаясь зелёным и синим цветами. Солнце обжигает их нежные тонкие тельца, поэтому водяные нимфы навсегда остаются пленницами волн и течений. Девушка подняла руку и осмотрела свою слегка покрасневшую кожу. Тонкая кисть с коротенькими пальцами будто принадлежала ребёнку. Ещё не загоревший покров тела всё равно был смугловат, поскольку корни её отца происходили из южных народов людей. И хотя они никогда не видели моря и жили между севером и югом, их кожа всё равно была карамельного оттенка, который им подарило яркое светило. Александрина села и повернула голову в сторону окна. «Ты видишь этот закат, мама? Как бы я хотела, чтобы мы вновь устраивали тихие посиделки на заднем дворе. Ели пироги и пили холодный чай. Пели песни и рассказывали друг другу позабытые многими легенды, сохранившиеся в памяти немногих людей. Мы бы танцевали на густой зелёной траве и смеялись, обнимались бы, даря друг другу всю свою любовь и заботу. Ты видишь этот закат, папа? Как бы я хотела оказаться сейчас на ромашковом поле. Мне вновь пять, и ты учишь меня плести венки. Они такие нежно-белые. Как моё платьице, которое сшила Марта из тончайшего кружева и шёлка искрящегося снежного цвета. Мы бы хохотали до колик в животе и гонялись за бабочками. Кормили бы белок орешками и учились определять животных по их следам на мокрой почве. Мы были бы счастливы и свободны. Я так хочу к вам, мама, папа. Заберите меня в детство». На глазах девушки выступили слёзы. Густой пар начал душить её, словно она опять находилась в том лесу возле болот. Александрина вспомнила кислую клюкву, которую ей принёс Карл. Она представила, как этот огромный волк с белоснежным оскалом, возможно, бегал по трясине в поисках веточки красных ягод для неугомонной девчонки. Знахарка улыбнулась своим мыслям, и солёные ручейки ещё больше побежали по румяным щекам. «Проснись же и ходи в туалет самостоятельно, невоспитанный ликан». Полежав в горячей воде ещё около получаса, Алекса вынырнула из успокаивающей ванны, оделась и отправилась в спальню Карла. Он лежал недвижимый на желтоватом льняном постельном белье. Большая перьевая подушка приподнимала его голову. Грудь оборотня медленно вздымалась и опускалась. Руки, протянутые вдоль тела, были полностью расслаблены. И лишь изредка дёргались тонкие изящные пальцы. Окно было настежь открыто, и в комнату проникал свежий майский ветерок. Он развевал белые занавески, словно они были парусом на маленьком кораблике. Огоньки масляных ламп плясали по комнате от каждого дуновения. Вокруг царил уют и покой. Александрина подошла к постели ликантропа и села рядом. — Знаешь, Карл, — начала девушка шёпотом, — я так привязалась к тебе. Столько дней прошло, как мы находимся рядом друг с другом. Наши судьбы переплетены. Хоть ты и без сознания, я всё равно считаю, что это время идёт на пользу нашей с тобой дружбе. Мы ведь друзья? Мои родители всегда говорили, что настоящего друга выберет моё сердце. Я его просто почувствую. Думаю, что это ты. Надеюсь, ты тоже так думаешь… Алекса обхватила руку Карла и прижала её к своей груди. Немного помолчав, она продолжила. — Мама в детстве рассказывала мне много разных сказок. И одна мне запомнилась особенно ярко. В ней говорится о маленьком народце — фейри, и что они могут исполнять желания. В легенде рассказывается, что крылышки фейри искрятся словно тысячи самоцветов, а их голос дурманит и опьяняет. Если ты найдёшь их жилище, то они исполнят любое твоё самое сокровенное желание. Фейри могут рождать жизнь и забирать её, дарить богатство и славу, насылать проклятье и бурю. Однако найти их очень тяжело, поэтому мало кто видел фейри. Знаешь, что бы я пожелала? Чтобы ты вернулся к нам. Не нужно мне ни богатства, ни славы, ни счастья. А вот ты проснёшься, и всё сразу станет лучше. Меня отпустят домой, а ты будешь со своей стаей. И снова немного помолчав, добавила. — Я так скучаю по тебе. Девушка, которая до этого безотрывно смотрела на лихорадочный огонёк фитиля, перевела взгляд на друга. Глаза Карла были открыты. Он смотрел прямо на неё. Александрина ахнула, вытаращив глаза на оборотня, вскочила и бросилась прочь из спальни. — Эйран, Эйран! — вопила она на весь дом. Альфа сидел за кухонным столом и рылся в горе свитков, но услышав крик девушки, подскочил и побежал на зов. — Что случилось? — волк схватил её за плечи и встряхнул, чтобы привести перевозбуждённую Алексу в чувства. — Карл… — она пыталась успокоить лавину эмоций, которая в один миг на неё обрушилась. — Он очнулся. Эйран тут же бросился в спальню. На кровати сидел зеленоглазый ликантроп, слабо улыбаясь.