Удар сердца

— Вот так я и выбралась, — уминая пшеничную кашу с яблоками, закончила рассказ о своём приключении Александрина. — Ну и оказалась здесь, соответственно. Потом вышел Эйран, а дальше вы уже знаете. — Бедная девочка, —пожалела знахарку Фрита. — Атилла никогда не была примерной, но чтобы опуститься до такого… — Ты молодец, Алекса, — полным серьёзности голосом перебил свою жену Барди, при этом качая на руках малышку Надию, — единицы смогли бы пережить такое. Но меня больше интересует, как вообще подобное стало возможно, чтобы человек превратился в оборотня? А, Эйран? Альфа молча и отрешённо сидел всё то время, пока Алекса вела свой рассказ. И сейчас он делал вид, что вникает в суть разговора, но его мысли витали далеко отсюда. Мрачное детство, словно утопленник, всплывало в омуте памяти, терзая душу взрослого мужчины. Он силился забыть, но не мог. И никогда не сможет. —Эйран? —тихо проговорил обеспокоенный ситуацией Томас. Рыжеволосый бета выглядел ужасно. Мутные красные глаза да дрожащие руки являлись последствием того, что парня лишь недавно вытащили из бара и сильно пьяного притащили сюда. Но ситуация была серьёзной, поэтому Томас пошатывался, хмурился, но внимательно слушал и запоминал каждое произнесённое лекаршей слово. — Такое возможно, к сожалению, — альфа наконец вырвался из плена своих мыслей. — Она обращённая — наполовину человек, наполовину оборотень. — Она отличается от нас? — обеспокоенно спросил Барди; девушка опустила ложку и теперь внимательно вслушивалась в ответ. — Да, отличается,— Эйран потёр переносицу, будто пребывая в глубоком напряжении, и обратился уже к обращённой. — Алекса, отныне все твои чувства будут обострены до предела. Каждая эмоция начнёт доходить до своей крайности, а поступки станут не обдуманы, пока ты не научишься всё это контролировать. Твоя сила обращённого превосходит силу других волков во много раз, потому что ты была человеком — жертвенным, отчаянным, с горящим сердцем, ярким и самым «человечным» из всех рас. Твои самопожертвование и жажда справедливости станут в тысячу раз острее. Ты полностью волк, кроме одного — в тебе нет животных инстинктов. Фрита шумно вздохнула, и в комнате повисло гробовое молчание. Ликаны услышали то, чего боялись услышать больше всего. — Что это значит? — с недоумением спросила девушка, уставившись на побледневшего Карла. — Это и есть наша суть, — Эйран ответил за своего бету, который не мог вымолвить ни слова. — Мы — звери. Инстинкты заложены в нашей крови с рождения. На них строится всё наше общество. Это и законы, и дружба, и любовь, и честь, и слабость. Инстинкты — залог нашего выживания и мира. У тебя не будет настоящих семьи и стаи. Ты просто не сумеешь почувствовать то, что чувствуем мы. — Мне будет не хватать инстинктов, если я буду жить среди вас? — Да. — А среди людей? — с надеждой поинтересовалась Алекса. — Среди людей ты тоже не сможешь жить, — альфа помассировал пульсирующие виски пальцами. — Они тебя просто не примут. Скрывать зверя очень тяжело, ты в этом сама убедилась. Лишь толика злости, и волк разорвёт в клочья даже самых близких. Ну и возраст, ты постареешь лет через сто или сто двадцать. Тебя повесят на площади уже через пару десятков лет, когда поймут, что на твоём лице ни морщинки не прибавилось. Александрина задумалась, вновь запихивая себе в рот ложку с кашей. Она услышала всё, что хотела услышать сейчас. «Хоть я теперь, по словам Эйрана, и человек, и волк, но на самом деле ни тот, ни другой. Никто. Для одного народа — ошибка природы, для другого — чудище из сказки. И куда теперь идти? Лучше бы осталась в том дурацком лесу, нежели сидеть и слушать эту мерзкую правду о том, что я никогда не смогу жить нормальной жизнью. Это конец? Или начало..?» — А можно всё вернуть назад? — голос Карла срывался, будто он пытался сдержать комок, подкативший к горлу. — Я видел только одного обращённого. Он не стал больше человеком, — Эйран ответил на вопрос и поджал губы. Ему было неудобно произносить такие слова в присутствие Алексы. Вот только один взгляд на лекаршу всё изменил: она как ни в чём не бывало поедала сладкую кашу, периодически рассматривая узор на ложечке и окружающих её оборотней. Глупое выражение на её лице заставило альфу засомневаться в том, что девушка понимает всю обречённость своего положения. Алекса крутила ложкой перед глазами, ловя металлической поверхностью блики от зажжённого камина. Сколько же красок присутствовало в этих переливах света! Волна детского восторга захлёстывала её, погружая в свои безоблачные мысли. Пусть так, лишь бы не думать о своей незавидной участи. «Зрение волка — просто невероятно. Как много оказывается цветов существует в этом мире, которых я никогда прежде не видела и возможно, что так и не столкнулась с ними, если бы по-прежнему осталась человеком. А как много запахов! Как восхитительно пахнет каша в деревянной тарелочке. Ковёр на полу пропах пылью, будто его давно не выбивали. Я чувствую, что кожа Карла, на которой мелкой россыпью лежат капельки пота, пахнет чем-то свежим, словно растёртая между пальцами веточка мяты. Приятный холодок наполняет всё нутро, когда я концентрируюсь на его запахе. А вот и прекрасная Фрита, руки которой пахнут яблочным пирогом. Готовила ли она его сегодня или всегда пахнет, как мама. Здоровяк Барди по запаху был полной противоположностью Фриты. Смею предположить, что он не так хорош в готовке, как его жена, потому что, готова поспорить, волоски в его бороде пахнут жжёным сахаром. А ещё дубовыми опилками. Напоминает старого лесничего, который заготавливал для нашей семьи дубовые брёвна на зиму. Они даже чем-то похожи. Какая прелесть! А вот и младший братец Барди: малыш Берси забился в угол и с опаской смотрит на меня, хотя ещё недавно скакал вокруг, как заведённый. Наверняка я его напугала своим синюшным цветом лица и изуродованными руками. Или может всё дело в том, что я теперь обращённая? Кто знает. Но его запах был таким слабым и еле различимым за стойкими ароматами других ликанов. Теперь мне стало ясно, как они определяют, кто из них альфа, бета и омега. По яркости запаха! А заводной Берси похоже упал в куст сирени. Как мило. Тонкий аромат терялся среди запахов других собравшихся. Молчаливый и мрачный Стейн Фрост опять не показывается в поле зрения. И уловить его запах даже тяжелее, чем аромат кожи и волос омеги Берси. Будто что-то липкое и горькое обволакивает язык, нёбо, горло и лёгкие. Словно что-то сгнило на солнце и теперь разносит вонь по округе. Фу, даже живот скрутило. А вот и Томас вернулся из ванны, куда побежал освежить свой потрёпанный вид. Его дыхание наполняет комнату приятным ароматом вишнёвого эля. Подарок из таверны или его обыденный запах? Наверняка этот гуляка может порадовать вкусом и другого алкоголя. И даже духами какой-нибудь продажной девки после бурной ночи. Но для всего этого букета из мелких запахов фоном служил один, самый стойкий и вездесущий. Он заполонил всю комнату, каждая подушечка на диване пропиталась им. Казалось, будто даже деревянные части мебели, стен и крыши так пахли. Словно этот аромат был холстом, а все остальные — красками, и они рисовали необычайной красоты картину. Запахи будто приобретали цвет и текстуру. Свежесть Карла — оттенок весенней зелени на солнечном лугу, а вишнёвый эль Томаса разливался на полотне ярко-красными брызгами. Были ли это цветы? Наверняка маки. Фрита рисовала длинными пальцами жёлтое солнце, Барди — твёрдый ствол дерева, а омежка Берси — соцветия белой сирени на нём. Даже темнота и гнойный запах отшельника Стейна вписывался в общую сцену, гармонично рисуя на ней чёрные камни и землю. Перед глазами стояла яркая картина, в которой всё было совершенно, и что существовала без изъянов. Как я любила пионы, что росли в моём личном саду. Мама купила самый ароматный сорт, чтобы научить меня трудолюбию, пока буду ухаживать за ним. В летних сумерках эти пышные красавцы особенно нежно пахли. Аромат одного цветка заменял запах тысячи роз. Невозможно было оставаться равнодушным к этому волшебному растению. И сейчас фоном для других запахов стаи служил он — запах альфы, который был родом из детства». Девушка будто впала в транс, изучая доселе невиданный ей мир запахов, цветов, звуков и движений. Заворожённая она сидела на полу, поедая кашу и не слушая стаю оборотней, которые активно спорили о её дальнейшей судьбе. Алекса уже услышала самое главное: она останется оборотнем навсегда. Альфа не участвовал в споре своих взбудораженных новостью бет. Он был поглощён созерцанием обезумевшей девушки, которая даже принялась напевать какую-то противную песенку. Её взгляд казался пустым и безжизненным. В глазах не отображалось ни единой эмоции, хотя Эйран считал, что новость о собственном проклятье должна была напугать Александрину. Но ни испуга, ни злости, ни смятения мужчина не увидел. Душа лекарши была совершенно пустой. И это пугало даже больше, чем наличие хотя бы злости или страха. Она, как маленький несмышлёный ребёнок, крутила ложкой в воздухе, ловя тусклыми глазами яркие блики света. Альфа разочарованно подумал: «Это катастрофа. Либо девушка тронулась умом, и безумие защищает её от новой душевной травмы, либо она приняла своё обращение, как приятное дополнение к путешествию в земли оборотней. И то, и другое было ужасно. И что же будет с ней, когда она встретится с Атиллой. Создастся ли связь, как у Силджи и Якоба? Извращённая связь убийцы и жертвы, когда ненависть и любовь сливаются в одно целое и разрушают души изнутри. Может прощение снимет с них этот груз? Если бы мама находилась здесь, то было бы проще. Уверен, она бы объяснила, что нам делать». — Эйран, — Барди трепал задумавшегося альфу за плечо. — Эйран, что будем делать? Что мы скажем горожанам? Что скажут члены Союза? — Собрание Союза завтра утром, — ответил устало мужчина. — Их слово — закон для других оборотней. Как решат они, так решат и остальные. — Союз, — оживилась Алекса, — что это такое? Но её вопрос все пропустили мимо ушей. — Завтра всё решится, — выдохнул Эйран. — А теперь, все по домам. Никому ни слова, никаких слухов или сказок. Никакого общения с Атиллой. Томас, брату ничего не смей рассказывать, пока Союз не вынесет свой вердикт. — За что будешь голосовать ты? — осторожно спросил Карл у своего альфы. — Ты ведь тоже член Союза. Да ещё и Первый. Повлияй на их решение. — О моём решении вы узнаете завтра, — отмахнулся черноволосый мужчина. Стая разбежалась даже быстрее, чем пришла. Все хотели поскорее оказаться в своих домах. Жилище альфы давило на них своим запахом, а его хозяин — мрачными мыслями, которыми ни с кем не собирался делился. Но одно ликаны понимали точно, Эйран знает гораздо больше, чем говорит им. Лишь Карл на прощание крепко обнял Александрину, прошептав ей на ухо несколько приятных слов. Когда бета Гринольв вышел из дома, в нём остались только альфа и его гостья. — Я постелю тебе чистое бельё в гостевой комнате, где ты сможешь отдохнуть, а пока осмотрись, если хочешь, — сказал Эйран и ушёл в дальнюю комнату. Вот только девушке совершенно не хотелось в одиночестве бродить по чужому дому, поэтому она решила пойти вслед за мужчиной, чтобы узнать ответы на интересующие её вопросы. Но прежде прополоскала посуду, из которой ела. Александрина нашла альфу в просторной спальне, где он зажигал масляные лампы, аккуратно расставляя их по всему периметру комнаты. — Эйран, можно с тобой поговорить? — тихо начала лекарша. — Давай, но не долго, я скоро пойду спать. — Когда ты видел обращённого? Что такое Союз? — По порядку и не так быстро. Ну во-первых, обращённого я видел в детстве. Эту историю я бы предпочёл забыть по личным причинам. Союз — это собрание глав четырёх территорий оборотней: Эдемских лесов, Огненных пустошей, Тихих земель и Заозёрного края. Весь наш народ встал на защиту от врага. И сейчас самые сильные стаи здесь. Существует четыре главных альфы: Первый, Второй, Третий и Четвёртый. Первый самый главный, дальше по убыванию. — То есть ты главный? Самый-самый? — удивилась Алекса. — Да, с чего это ты так удивлена? — Эйран поднял глаза на знахарку. — Просто ты не похож на такого грозного и важного альфу, который правит всеми остальными, — хихикнула девушка. — Грозного альфу? — переспросил мужчина. — А ты бы предпочла видеть на моём месте Барди Ингереда? Он похож на важного альфу? — Похож, — засмущалась девушка и прекратила смеяться. — Но он бета. А кто я такая? — В этом-то и проблема, твой запах пока не определяем. Я чувствую что-то отдалённое, но ничего больше сказать не могу. Ты ещё мало обращалась. — Может я омега? — Ну это вряд ли, с такой-то прытью, как у тебя, омеги быть не может. Они скорее договорились бы с эттинами, а не станцевали на их разорванных трупах. — Я защищала свою территорию. Они мне мешали. — Тогда смею предположить, что ты бета, хотя может и альфа. У первых будет кишка тонка пережить всё то, что выпало на твою долю в том лесу. Последние слова Эйрана резанули по самому сердцу. Все воспоминания, которые Александрина надеялась зарыть глубоко в своей памяти, были ещё слишком свежи и кровоточили. Она вспомнила то бесконечное безмолвие и мрачное одиночество, которые преследовали её. Из-за тянущей боли в груди девушка готова была разрыдаться. Эту резкую смену настроения заметил внимательный альфа, который даже издалека почувствовал запах соли на её щеках. — Я обидел тебя? Прости, — встряхнув одеяло, отозвался Эйран. — Всё нормально, — Алекса кончиками пальцев смахнула слезинки. — А если честно, ты всё рассказала о своих скитаниях? Тебя что-то ещё тревожит? — Я боюсь остаться одна, — девушка пыталась взять себя в руки, чтобы эта фраза не прозвучала совсем уж жалко, но у неё ничего не получилось. — Ты боишься спать одна снова или быть совсем одна без семьи, друзей? — И то, и другое. — У тебя есть Карл, я думаю, что однажды вы сможете поставить метку Вентид. — Поставить что? — Существуют два вида меток: Амаре и Вентид. Амаре — метка возлюбленных среди оборотней. Её имеют право ставить только альфы и получать от своих пар, кем бы они не были: альфы, беты, омеги. А вот метка Вентид — это метка дружбы. Её ставят двое любых оборотней, чтобы связать себя связью, помогающей им в мире и войне: они чувствуют друг друга на расстоянии, принимают на себя раны другого, становятся одним целым. Многие считают, что Вентид-дружбы даже важнее и сильнее Амаре-любви. — Почему ты решил, что мы с Карлом можем быть Вентид? — Вы чувствуете друг друга, будто рождены, чтобы встретиться однажды и стать названными братом и сестрой. Я увидел это в ваших взглядах, жестах, слезах и улыбках. Ты отрезала волосы, сражалась за его жизнь, пела ему песни, а он даже мне перечить стал ради тебя. Ты думала, что просто так начала доверять незнакомцу, как родному брату? Ты его Вентид, я в этом уверен. Жаль, что эта возможность даётся не всем. — А почему не Амаре? — Хмм…, — задумался Эйран. — Я видел много Амаре, но всего лишь раз — Вентид. Амаре ведут себя иначе, у них другие отношения. Но если тебе нравится Карл, то это возможно. И всё же, если ты не окажешься альфой, то метку Амаре вам не получить. — Да нет, мне просто было интересно. Карл прекрасный оборотень, но всё же я его воспринимаю, как друга. У меня есть возлюбленный, — мечтательно сказала Алекса, вспоминая Финна. — Если он человек, то ему станет трудно смириться с твоей новой сущностью. Он будет готов принять зверя внутри тебя? — Не знаю, — честно ответила лекарша. — Он ничего не имеет против оборотней, но легко говорить, пока твоя пассия не окажется зверем. — И то верно, а на счёт одиночества сегодня ночью, то моя спальня прямо напротив твоей. Могу открыть двери, и ты всю ночь будешь слушать мой храп, — альфа наконец застелил постель и отправился на выход. — Я не против храпа, но можно оставить лампы? — Конечно, оставляй. Я у себя тоже зажгу, чтобы ты в случае чего смогла прибежать ко мне и не разбить голову об стену, — мужчина вышел из комнаты и толкнул дверь напротив. В его комнате было открыто окно, Алекса поняла это по свисту сквозняка, который вылетел из тёмного помещения. Эйран, как и обещал, тут же зажёг лампу возле кровати. Знахарка разделась и забралась под тёплое одеяло. Её взгляд устремился в соседнюю комнату, где альфа готовился ко сну. Синеглазый мужчина откинул одеяло, взбил подушку и отпил что-то из кружки, стоящей на тумбочке. Тоненький огонёчек в лампе дрогнул, и тень пробежала по фигуре оборотня. Распустив длинные волосы, он провёл по ним пальцами, зарываясь глубже и массируя кожу головы. Это действо доставляло ему удовольствие, поскольку в висках кололо от напряжения, а плавные движения расслабляли. Затем мужчина потянул вверх тонкий свитер, похожий цветом на его глаза, в которых будто бы таилась тайна морских глубин. Обнажив свой торс, он потянулся и сел на кровать. Девушка внимательно следила за каждым движением альфы. Он казался таким худым в одежде, но без свитера его худоба выглядела даже болезненной, а кожа — мертвецки бледной, хотя раньше она была немного желтушной. «Как он может быть самым сильным альфой, если у него даже толком мышц нет. Эйран болеет чем-то? Но ведь ликаны не болеют. Спросить его об этом было бы верхом наглости, но кто сказал, что я не потеряла совесть ещё в лесу?» Девушка встала и на цыпочках приблизилась к спальне Эйрана. Он уже лёг, но ещё не спал. — Что ещё, Алекса? — спросил недовольно альфа. — Может я отвечу на все твои вопросы завтра? — А можно один неудобный? — Неудобный? — усмехнулся мужчина и сел в кровати. — Ну давай, я слушаю. — Почему ты такой худой? Ты чем-то болеешь? — Я был готов к любым вопросам, кроме этого. Всё ещё думаешь, почему я Первый альфа, если не вписываюсь в параметры сильного мужчины по твоему мнению? — Нет, просто переживаю, вдруг у тебя что-то болит? — Не бойся, у меня ничего не болит. Это такой период в моей жизни, скоро пройдёт, и я снова вернусь в норму. Пусть тебя не смущает моя худоба, я всё ещё могу отстоять свой народ и выстоять в Схватке с любым альфой. — А что такое Схватка? — Это уже второй вопрос. И пусть он будет последним на сегодня, через пару часов начнёт светать, и нам нужно будет пойти на собрание. Итак, Схватка — это сражение двух альф. Один вызывает другого на поединок. Причина может быть совершенно разной: от оскорбления и до попытки захвата власти в целом городе. Исход — смерть одного из волков. Это негласный закон. — И часто бывают Схватки? — Не часто, но это в мирное время. Сейчас же все на взводе, поэтому Схватки происходят чаще и чаще. — Ты тоже так получил власть? — Да, — Эйран устало потёр лицо ладонями и плюхнулся на подушку, — что-то ещё или всё-таки поспим? Девушка склонила голову набок, чтобы обратить на себя внимание сонного альфы и успеть задать ещё один вопрос, но тот уже сопел. Делать было нечего, и Александрина пошла в свою комнату. Но уснуть так и не удалось, ей слышался шелест листьев и уханье сов. Лесной кошмар преследовал её, где бы она не находилась. Но переживания о завтрашнем собрании Союза пугали даже больше.