***
Рэгнволд поведал главам о том, что произошло с Алексой. Высказал своё мнение на счёт ситуации, пытаясь надавить на то, что обращённая обладает силой, которая превосходит мощь любого из сидящих за столом. И, хотя они считались самыми сильными представителями своего народа, ликаны были напуганы и озадачены рассказом Первого Альфы. Эйран сидел рядом с лекаршей, недвижимый, словно скала. Напротив него расположился Четвёртый Альфа из Тихих Земель, что были далеко на востоке, за горной грядой со снежными пиками. Четвёртым был взрослый и хмурый мужчина с типичной внешностью, которая никак не выделялась среди сотен других таких же. Маленькие мышиные глазки бегали туда-сюда, не концентрируясь ни на чём. Над ним довлели трое более сильных оборотней. Третьим Альфой, сидящим по левую руку от девушки, оказался властитель Заозёрного края: широкоплечий ликан со светлыми волосами, которые он убрал в высокий хвост. Этот мужчина, наоборот, отличался от своего соплеменника собранностью и прямым взглядом, но глаза не выражали ни толики каких-либо эмоций. Под нижней губой у него были два широко расставленных тёмно-коричневых пятна, похожих на шрамы. Они тут же привлекли внимание знахарки своей особенностью. Она никогда раньше не видела подобных отметин. Вторым Альфой оказалась молодая девушка с огненными волосами и ярко-зелёными глазами. Она была самой эмоциональной и яркой среди присутствующих, а ещё единственная, кто перебивала Эйрана во время рассказа, задавая уточняющие вопросы и взглядом буравя лекаршу. А после выразила желание пообщаться лично с обращённой, чтобы убедиться в правдивости слов Первого. Однако Эйран Рэгнволд не потерпел сомнений в своих словах и жёстко обрубил любые попытки Второй Альфы заговорить с Александриной. Глава Огненных пустошей, которая бежала со своим народом в Эдемские леса, лишь странно сверкнула глазами в ответ. — Теперь пришло время высказать своё мнение и решить, что нам делать дальше, — продолжил Эйран. — С обращёнными мы раньше не сталкивались. Это явление ново для нас всех, но оставлять его без внимания было бы неверно. Алекса сильна, как волчица, и может сослужить хорошую службу для нашего народа. — Нам не известно, какие последствия принесёт для всех её нахождение среди оборотней, — начал блондин-альфа. — Веками мы охраняли своё жилище от людей. И впустить человека в город — мне изначально казалось дурной идеей. Однако я ответил согласием, Первый, на просьбу — позволить девушке лечить вашего бету. Вот только люди не такие, как мы. Они мелочны, жалки, грубы и жестоки. И мысль о том, что, даже будучи обращённым, человек сможет жить среди нас — чудовищна. Вы хотите услышать моё мнение? Обращённые — это печальная ошибка природы, насколько я могу судить. Изъян, который необходимо убрать. И я буду голосовать за незамедлительную казнь девушки во благо сохранения мира внутри нашего общества. «Ах ты поганый ликан. Это я-то мелочна и груба? Ты с таким вниманием слушал, что мне пришлось пережить, чтобы в итоге оскорбить весь мой народ и предложить убить меня?» — Я вас услышал, Третий, — кивнул Эйран. — Что скажет Вторая Альфа Союза? — Не согласна с мнением Третьего, — приторно улыбнулась ликанша, но её улыбка показалась Алексе зловещей. — Люди довольно забавные и полезные существа. И я бы даже была не против, чтобы пускать их в города или использовать, как рабочую силу. Однако меня обеспокоило совсем другое. Первый, так ли она сильна, как вы говорите? — Я не откажусь от правды, — напряжённо ответил ей мужчина. — Она сильнее многих, если не всех. — Тогда вынуждена согласиться с решением Третьего. Она опасна. Для нас… — Вторая провела рукой по воздуху, показывая на всех членов Союза. — Сильная волчица — угроза власти. Мы должны это понимать, ибо сами когда-то эту власть захватили силой. Каждый из нас могущественнее остальных, и что случиться, если придёт более мощный оборотень. Я не согласна прощаться с жизнью так скоро. Поэтому, соглашусь, девчонку надо казнить. — Голос принят, — ответил резко помрачневший Эйран. — Четвёртый, ваше решение? — Казнить, — отозвался суматошный альфа напротив, наблюдая за реакцией сидящих рядом сородичей. — Моё решение — Александрина должна остаться жить среди нас и наравне со всеми принимать участие в войне, — громко заявил Эйран без каких-либо эмоций. — Но мой голос один против трёх. Сегодня её казнят на помосте.***
Знахарка сидела одна в маленькой комнате и обдумывала случившееся. «Они испугались. Испугались, что я могу захватить их власть. Откуда Эйран может знать, какой силой я обладаю, если даже сама её не видела. Наверняка тот обращённый, которого он встречал раньше, был силён. Слова Эйрана погубили меня? Вторая Альфа сохранила бы мне жизнь, если бы я была слабой? Ради чего я шла сюда? Найти ответы? А теперь придётся прощаться с жизнью, так и не узнав ничего. Казнят, как преступницу. Прямо как в нашем городе. Выведут на площадь и повесят прилюдно. Прости меня, мама, я не смогу вернуться домой». Желудок девушки крутило и сжимало. Тошнота подкатывала к горлу из-за невыносимого страха. Её много раз рвало на маленькую тряпочку, что валялась в углу комнаты. И вскоре в небольшом замкнутом помещении пахло только рвотой, от чего знахарке становилось ещё хуже. Никто не слышал ни крика, ни плача Александрины. Её заперли в тёмной клетке, которую она боялась больше всего на свете. Дышать стало невыносимо, и некуда было сходить в туалет. Девушка сидела на полу, прижавшись к холодной стене спиной, и наполняла воздухом лёгкие через свой платок, плотно прижимая его к лицу. Темноту вокруг разрезал только маленький лучик света в нижней части стены. Там камень слегка откололся, и щель выходила прямо на улицу. Безумное отчаяние сжимало сердце девушки. Маленькая коморка давила на неё даже больше, чем бескрайний лес. Она сразу же вспомнила подвал в доме альфы, куда он её бросил за истерику. «Я больше не могу». Безвыходное положение окончательно сломало дух Александрины, и внутри всё опустело. Лишь дрожь время от времени охватывала её тело. Секунды остановили свой бег, запах перестал существовать, тьма полностью поглотила окружающее пространство. Даже холодная стена перестала морозить спину. Внутри наступило безмолвие. Девушка тихонько встала, отняла от лица платок и обвязала его вокруг шеи, сделав петлю. В темноте она искала хоть что-то, за что можно прицепить ткань. И лишь ручка двери оказалась более-менее надёжным креплением. Александрина повесила на неё другой конец петли, села на колени к двери спиной и глубоко вздохнула, делая последний глоток смрадного воздуха. И упала вперёд. Дыхание резко сбилось, перед глазами знахарки заплясали яркие огоньки. Вдохнуть было уже невозможно, поскольку под весом девушки петля затягивалась всё сильнее и сильнее на тонкой шее. Сознание ускользало, давление на гортань стало невыносимым, и разум приговорённой покинул её. Лишь сдавленные хрипы и шум от конвульсий тела разносились по комнате. Наконец руки лекарши полностью ослабели. Теперь она уже не могла подняться, чтобы прекратить эту пытку. Сознание отключилось полностью. Если бы стражник не открыл дверь и не вытащил из петли девушку, то смерть не заставила бы себя долго ждать. Как только горло освободилось из тисков плотной ткани, Алекса жадно вздохнула. Воздух теперь был наполнен не только запахом рвоты, но ещё и мочи. Неосознанное мочеиспускание являлось знаком того, что мозг оказался на грани смерти. Лишь в шаге остановившись от освобождения, девушка разрыдалась. В глазах лопнули капилляры, и теперь взгляд кровавых глаз мог испугать даже самого храброго человека. Но если бы этот человек увидел ещё и полное опустошение, и отчаяние в нём, то сердце бы бедняги и вовсе не выдержало жуткой картины. Сознание Александрины путалось, а эмоции скакали от всепоглощающей злости до мрачного разочарования неудачной попыткой покончить с собой. Теперь у неё осталась одна дорога — позорно умереть на помосте. Стражник предложил девушке воды, но она молча отказалась. Тогда оборотень повёл пленницу к месту казни. Огромный эшафот располагался сбоку от Ратуши. Большая площадка перед ним была заполнена волками. Все они находились в своей животной шкуре. «Неужели все пришли посмотреть, как казнят человека? Наверняка для них это приятное развлечение. Чёртовы звери». На помосте стоял Первый альфа, держа в руке длинный изогнутый нож, напоминающий клык крупного хищника. Никакой виселицы не было, как в родном городе Алексы — Маутусе. Стражник остановился перед лестницей, что вела на эшафот. Перед ними уже стояли трое надзирателей, рядом с каждым из которых находились закованные в цепи преступники. К одному смертнику приставлялся один свой страж. Волна истошного рычания пронеслась по площади, когда Эйран вскинул руку с ножом вверх. Это был сигнал для выведения заключённых на помост. Вскоре все четверо приговорённых оказались на высокой сцене перед жителями и гостями города. Их посадили на колени в ряд. Алекса находилась дальше всего от Эйрана и лестницы. Толпа не ожидала увидеть среди смертников ту самую девушку, о которой ходило так много слухов, и поэтому, когда она сделала первый шаг по помосту, рычание разом стихло. Было слышно, как присутствующие затаили дыхание. — Закон — это гарантия нашего мира. Снаружи бушует ожесточённая война, и только мы в силах сохранить покой внутри общества. Никто из собравшихся не будет терпеть преступления и хаос. Смерть ради мира. Мир для нас и наших близких, — громогласно заревел Эйран. — Преступники-оборотни, вы приговариваетесь к казни за изнасилование себе подобной. Человек, ты приговорён к казни за нарушение территории оборотней без разрешения членов Союза. Толпа молчала, что, видимо, было несвойственно при таком событии, потому что Первый чуть помедлил, не услышав привычный вой оборотней. Но альфа мгновенно понял, откуда взялось замешательство. Все глаза собравшихся были устремлены на Алексу, которая сжималась под гнётом удивлённых взглядов и скорой смерти. Волки прекрасно чувствовали, что перед ними не человек, о котором сказал Первый альфа. Перед ними находился оборотень. Но тишина не помешала Эйрану привести приговор в исполнение. Он подошёл к первому смертнику и одним махом срезал его длинные волосы. После чего глубоко оцарапал голову преступника, да так, что кожа тут же начала отходить от черепа скальпом, поднял насильника на ноги и столкнул с высокого помоста в толпу. Секунда. Крик. И казнённый был разорван в клочья своими же сородичами. Лишь кровь залила каменную площадь, и куски плоти отлетели в разные стороны. «Ох, Судьба, они рвут своих же на части. Жестокие ублюдки! Пожалуйста, мама, пусть это быстрее закончится. Мама…» Эйран растягивал время казни. Медленным шагом он приблизился к следующему преступнику и с силой махнул рукой. Кровь, которая была на ноже и руке альфы брызгами окропила спину стоящего на коленях оборотня. Тот взвизгнул и заплакал. Обряд устрашения прошёл на ура, теперь и третий в очереди на казнь рыдал и молил о пощаде. Альфа провёл тот же ритуал, и ещё один ликан стал лужей горячей крови под ногами бушующей толпы. Волки несколько оживились и теперь хором протяжно выли, придавая ещё более гнетущую атмосферу казни. Алекса сидела спокойно, и лишь при падении тел вниз едва заметно вздрагивала. Она мысленно просила прощения у отца и матери за все мелкие пакости, которые совершала, а ещё за то, что теперь уже никогда не вернётся домой. Ей было страшно, но в то же время девушка была готова к освобождению. Третий приговорённый тоже был окроплён кровью, лишился волос и упал в объятия смерти. Волки внизу перепачкались кровью от лап до ушей. Наконец настала очередь Александрины. Эйран долго медлил перед тем, как подойти к ней. Девушке эти минуты показались невыносимо долгими. Ей поскорее хотелось забыться вечным сном. Боль больше не пугала, звери тоже. И лишь смерть могла избавить её от упадка духа, который она испытывала в данную минуту. Но если душа у лекарки не находила себе места, то снаружи Алекса выглядела совершенно спокойной. Опуститься до уровня насильников, просящих прощения, она не хотела. Ей не за что было просить прощения. Она не выбирала стать оборотнем. Её совесть чиста. Первый Альфа подошёл сзади и вновь махнул рукой. Кровь всех троих казнённых ранее большими каплями упала Александрине прямо на затылок. От неприятного чувства она дёрнулась. — Ты говорил, что оборотни не насилуют, — девушка повернула голову и встретилась взглядом с Эйраном. — Я солгал, — коротко бросил мужчина. Волки внизу скалились, прыгали от возбуждения и громко выли. Однако слева от помоста Алекса заметила небольшую группу оборотней, которые не поддерживали всеобщего буйства. Они, склонив головы, жалобно скулили, будто оплакивая кого-то. Среди них можно было легко узнать чёрного волка с ярко-зелёными глазами, который, не отрываясь, смотрел прямо на знахарку. Она почувствовала в этой огромной разношёрстной толпе запах свежей мяты. Карл сидел впереди всех, но огромных размеров волк преграждал ему путь лапой. Барди следил, чтобы бета не натворил глупостей ради своей спасительницы. Волки, влекомые разыгравшейся жаждой крови, с каждой секундой шумели всё больше. Эйрану ничего не оставалось делать, как занести над Александриной нож, чтобы снять скальп. Волос у неё и так было немного, поэтому первую процедуру альфа пропустил. Из толпы обращённых ликанов послышался мужской крик: — Остановитесь! Площадь замерла, ища глазами источник звука, который перебил даже громкое рычание собравшихся. Девушка тоже стала искать того, кто оттянул момент желанной смерти. Сквозь рой зверей прорывался старичок. Александрина вздохнула, когда увидела Геста. Когда-то она помогла ему, и, возможно, он пришёл лично попрощаться. Старики бывают сентиментальными, хотя за Старшим оборотнем лекарша такого прежде не замечала. Он всегда был довольно холоден и хмур. — Говори, Гест, — приказал Эйран, опуская руку. — Мы накладываем вето, — запыхавшимся голосом произнёс тот. — Вето Старших. Волки окончательно смолкли, некоторые начали обращаться обратно в людей. Даже на звериных мордах можно было прочитать неподдельное удивление. — Вето Старших? — переспросил кто-то из обратившихся в толпе. — Закон оборотней гласит, — начал Гест, — что Старшие могут накладывать вето на любое решение альф. Я — глава Старших — посовещался с остальными. Коллективно и единогласно мы приняли решение наложить вето. Откуда ни возьмись начали выходить Старшие. Множество седых голов заполонило пространство вокруг толпы волков, взяв их в кольцо. К Гесту подошёл серый волк, уткнувшись старику в бок. Кто это был? Позади Алексы и Эйрана раздался яростный крик. По лестнице взбиралась Вторая Альфа. Её красное лицо было почти такого же цвета, как волосы. — Убрать старика, — заорала она, — убить девчонку! Волки засуетились. Эйран ещё не успел отдать никакого приказа, что означало полное послушание приказам Второй Альфы. Оборотни начали обступать Геста по кругу, но серый волк, что находился рядом, громко зарычал и недобро оскалился. Он защищал Старшего. У лекарши промелькнуло в голове: «Это Гарди. Он защищает отца». — Хватит, — Эйран вскинул руку, и всё тут же прекратилось. — Вето принято. Александрина Верманд останется в живых. — Нет, — Вторая Альфа бросилась вперёд, выхватив короткий нож из-за пояса, — она погубит нас всех. Но не успела ликанша добежать до цели, которую хотела прикончить, как вдруг перед ней выпрыгнул волк. Его серебристая лоснящаяся шерсть сияла в свете заходящего солнца. Светло-голубые глаза невероятно красивого человека теперь стали частью волчьего облика. Кого Гарди бросился защищать? Отца или Алексу? Он оскалился и зарычал. — Гарди объявил Схватку, — серьёзно проговорил Эйран. — Вставай, Алекса, иначе тебя зацепят. Беги к моей стае, они смогут защитить от недовольных. Дважды повторять не пришлось. Девушка тут же вскочила с колен и, несмотря на затёкшие ноги, бросилась прочь: спрыгнула с помоста, пробилась сквозь множество волков и наконец достигла доброжелательного островка. Но на последнем шаге споткнулась и упала точно на шею Карлу, который уже ждал её, виляя хвостом. За спиной происходило зрелище даже более интересное для ликантропов, чем обыденная казнь. Кто-то осмелился бросить вызов Второй Альфе, которой иногда пророчили место Первой в Союзе оборотней. Огненная девушка обратилась ещё более яркой волчицей. Ярость оскорблённой ликанши достигла предела, и она первая вступила в бой. В этот момент к стае Эйрана подбежал Гест. — Он бьётся за тебя, Алекса, — пожилой мужчина начал кричать издалека. — Мой сын выплатит долг, и совесть его будет чиста. — Гарди не должен был меня защищать, Гест, — прохрипела девушка, её горло ещё саднило из-за неудачной попытки самоубийства. — Ты спасла его, а он тебя, — ответил старик. — Так и должно быть. Александрина видела, как переживает отец за сына. На глазах у него стояли горькие слёзы, но она была готова поспорить, что в них была и гордость за отпрыска. Гарди был настроен решительно. Он отважно и точно бросался на волчицу, ослеплённую яростью. Она уступала ему в силе, но не в ловкости. Уклонившись от нескольких укусов, рыжая волчица успела ударить ликана лапой по носу. От болезненного приёма тот заскулил, но не перестал бороться. Длительная Схватка стала ещё более кровавой после нескольких мощных укусов, порвавших шкуру на телах обоих оборотней. Кровь заливала неровный помост, который был наклонён в сторону наблюдавшей толпы. Вязкая горячая жидкость стекала прямо под лапы и ноги собравшихся, смешиваясь с той, что уже застыла там недавно. В воздухе стоял металлический запах крови, а ещё примешивались запахи сотни волков, которые различались по своей интенсивности. Алекса уткнулась в шерсть Карла и вдохнула знакомый аромат, холодящий лёгкие. Смотреть на битву двух матёрых волков было невыносимо, поэтому девушка, не отрываясь от мягкой шерсти, даже зажмурила глаза. Всё стихло в один момент. Не было слышно ни единого звука вокруг, и лишь тяжёлое дыхание кого-то на эшафоте прерывало наступившее безмолвие. Александрина открыла глаза и увидела, как Гарди, пошатываясь и переступая с лапы на лапу, стоит над трупом своей противницы. Эйран ощупывал её тело, убеждаясь в победе серого волка. Потом вышел вперёд, вскинул руки и объявил толпе: — Хильда Трюд — Вторая Альфа — мертва. Объявляю Гарди новым Вторым Альфой и даю ему второе имя — Хэльвард, что означает защитник. Приклоните головы перед альфой.