***
Эйран Рэгнволд бежал по городу, влекомый одной мыслью: «Чёртов Союз! Я разорву их всех в клочья! Хоть бы успеть, хоть бы успеть... Единственный шанс и тот слишком мал». Добежав до знакомого дома, он забарабанил в дверь кулаками. — Гарди, — кричал мужчина, — Гарди! Дверь резко распахнулась, и оттуда выскочил ликан, чуть не сбив с ног Первого альфу. — Что случилось? Эттины? — спросил испуганный Гарди. — Алексу сегодня казнят на помосте. Беги к отцу, напомни, что он мне должен. Пусть Старшие используют право вето, — затараторил Эйран. — Спаси её, Гарди. «Я не могу потерять и Алексу. Она ответ на все вопросы…»***
Девушка проснулась, когда солнце уже было высоко над горизонтом. Потянувшись, она окинула комнату взглядом: окно было приоткрыто, и через него задувал осенний ветерок, на широком кресле возле окна лежала гора вещей, а на кровати — собранный комплект на сегодня. «Готова поспорить, что это Эир постаралась и скупила все детские вещи в округе, потому что огромных размеров одежда ликанов мне бы не подошла». Сегодняшний комплект состоял из тёплых штанов, белоснежной рубашки с высоким воротником и длинного сарафана глубокого синего цвета. В довесок на полу стояли аккуратные маленькие ботиночки из твёрдой коричневой кожи. Все ткани на теле приятно лежали, а воротник как раз закрывал бурые полосы на шее. Переодеваясь, девушка приложила руку к месту, где должна быть левая грудь. Александрина почувствовала кончиками пальцев шероховатость кожи в некоторых местах, кое-где выпирали косточки рёбер, видимо, они были сломаны, а потом срослись неправильно. Стук сердца был ровным, лекарша давным-давно не ощущала себя так хорошо. Где-то в другой комнате слышался оживлённый разговор. Множество голосов что-то бурно обсуждали и посмеивались. Присоединяться к чужой компании не хотелось, но там был Карл, которого девушке не терпелось увидеть. Одно присутствие рядом доброго друга придавало уверенности и спокойствия. Собравшись с духом, Алекса отправилась в гостиную. Стая Эйрана занималась своими делами: Фрита чистила картошку; Барди боролся за тепло с камином, который никак не хотел гореть; Томас качал на руках Надию, забавно урчащую и посасывающую свои пальцы, да так, что по всей комнате разносились громкие причмокивания; Карл тихо беседовал с Эйраном и Стейном, а Берси лежал на диване и читал тонкую книжку. Не было только одного члена стаи — Атиллы, которая, по-видимому, до сих пор находилась под домашним арестом. Стейн, обладающий самым тонким слухом, издалека услышал приближающиеся шаги Алексы и первым повернул голову в сторону коридора. Стая незамедлительно, будто по команде, тоже повернула головы. Такое подозрительное внимание не осталось незамеченным для девушки, и по взглядам она поняла, что они пытались посмотреть на её шею. — Эир позаботилась о том, чтобы я никого не смущала, — Александрина провела ладонью по воротнику, выдавливая из себя улыбку. Но получился скорее мученический оскал, сопровождающийся кровавым взглядом сонных глаз. Волки мгновенно поняли намёк и вновь отвернулись, делая вид, что секунду назад не глазели с диким интересом на следы её недавней пытки над самой собой. — Алекса, подойди к нам, пожалуйста, — Карл встал с кресла и жестом пригласил в него сесть обращённую волчицу. — Это плохая идея, Эйран, — недовольно высказался Стейн Фрост и бросил презрительный взгляд на девушку, сидящую напротив. — Она человеческое отродье. Ей не место среди нас. Она уже рассорила нашу стаю, а ты ничего не делаешь! — Прикуси свой ядовитый язык, — вступился Карл. — Как смеешь ты указывать альфе Рэгнволду. — Ты знаешь их сущность, Карл. — Знаю, поэтому ты сейчас же извинишься перед Александриной за свой гадкий характер. — Я никогда не извинюсь перед человеком, — выплюнул Стейн, ударив кулаком по подлокотнику кресла. Карл, который сидел возле ног девушки на корточках, вскочил и сделал шаг в сторону помрачневшего в миг Стейна. Фрост явно испугался, но тут же постарался убрать какие-либо эмоции со своего лица, кроме раздражения, что сквозило в каждом взгляде, который он бросал на Алексу. Она же сидела, вжавшись в мягкую спинку так сильно, что плечи начали дрожать от напряжения. Завести ещё одного врага в лице Стейна ей не хотелось. До этого молчаливый и отрешённый оборотень, сейчас был просто в бешенстве. — Оба прекратите, — оборвал бет Эйран. — Если ты позволишь своей ненависти съедать тебя изнутри, она погубит тебя, Стейн. — Люди погубили намного больше, — не выдержал Фрост. Тёмный бета вскочил со своего места и бросился прочь из дома. — Почему он из года в год становится всё более мерзким, — разочарованно пробубнил Карл и отправился вслед за Стейном. Алекса непонимающе посмотрела на альфу, что неподвижно сидел в массивном кресле, которое казалось слишком большим для исхудавшего и осунувшегося оборотня. И хотя черты его лица были по-прежнему строгими и ровными, сейчас он казался лишь стареющим мужчиной, с огромным грузом на плечах. В чёрных волосах будто стало больше седин, а сами волоски поблекли и не искрились благородным серебром, как казалось раньше. Даже умные и внимательные глаза подёрнулись странной пеленой. Их зрачки в глубокой синеве смотрели не на тебя, а сквозь, будто и не видели собеседника. Руки странно тряслись, когда он перекладывал их с колен на подлокотник, словно примеряясь, где удобнее их расположить. — Не переживай, — слабо махнул рукой альфа. — Стейн ненавидит всех людей, а не только тебя. — Почему? — девушка нервно схватила блуждающую руку Эйрана и прижала её к подлокотнику. Этим движением она скорее хотела унять свою дрожь, а не его. — У него есть на то свои причины, — альфа медленно проговорил свою фразу и взглянул на прижатую руку. — Тебя что-то тревожит? — У меня много вопросов, — кивнула Алекса. — Но я не уверена, что хочу знать на них ответы. Просто скажи мне, когда мы будем убивать эттинов? Для альфы стало открытием увидеть в глазах девушки вспыхнувшую в миг решимость. Будто бы она хотела сказать: «Когда ты дашь мне убить Атиллу?», но передумала в последний момент. — Я хочу защитить своих родителей и Карла, — заметив удивлённый взгляд Первого, добавила Алекса. — Я буду сражаться с вами. — Ты не будешь, — мужчина мягко улыбнулся и положил вторую руку поверх ладони девушки, желая кожей впитать в себя завораживающий запах шалфея, что так приятно обволакивал лёгкие. — Война не для тебя. Ты не оборотень. — Я — волк, и вам придётся это принять. — То, что ты можешь обращаться как мы, не делает тебя настоящим оборотнем. Да, и чтобы участвовать в сражении, тебе надо было закончить летнее обучение. — Лес научил меня многому, — парировала девушка, — я хочу помочь. — Поможешь, — согласился альфа и тяжело вздохнул, — будешь нянчить Надию, когда её родители будут заняты. Александрина не стала спорить с альфой. Он выглядел болезненным и уставшим, а она боялась вновь оказаться в подвале за своё неповиновение. Оставив непробиваемого собеседника, знахарка отправилась к более болтливым и весёлым волкам. Томас сидел на полу, вытянув ноги. На коленях у него лежала большая подушка, а на ней — малышка Надия. Он качал ногами из стороны в стороны, баюкая ребёнка. — Я хотел тебе сказать, — вдруг резко начал Томас, и даже сам испугано вздрогнул от собственного голоса, но продолжил, — ты молодец. Ты многое сделала для нас, а мы отплатили тебе только болью. Ты не заслуживаешься всего, что с тобой произошло. — Возможно, так и должно было произойти, — улыбнулась Алекса печальному и смущённому другу. — Судьба даёт нам путь, но мы сами его проходим. Каждый наш выбор — важен. И выбор Атиллы убить меня, и мой — вернуться сюда. И даже решение Союза. Иногда чужой выбор влияет на нас, этого не избежать. Но знаешь, Томас, не стоит на кого-то обижаться или ненавидеть. Выбор Атиллы сделал меня сильнее, вынудил пересмотреть свои взгляды. И я не могу сказать, что вы отплатили мне только болью. Чего стоит одна улыбка Карла или причмокивания Надии? А твоя рука? Это же просто чудесно! Александрина мягко погладила малышку по голове, от чего та радостно взвизгнула. — Ты простишь Атиллу? — рыжеволосый ликан с надеждой посмотрел на знахарку. — Да, если и она простит меня, за что бы она на меня там смертельно не обижалась, — девушка потрепала Томаса по плечу, поднялась и отправилась дальше, ей хотелось поговорить с остальными членами стаи. «Если я буду лгать и улыбаться, они перестанут быть такими бдительными. Наверняка Эйран не пустит меня на битву из-за того, что там будет Атилла. Он знает, что стоит мне только увидеть её, и вся ярость, что так долго копится во мне, выплеснется на его бету. Я говорила достаточно громко, чтобы Первый альфа услышал мои слова? Абсолютно уверена в этом. Пусть в нём поселится хоть семя сомнения. Пусть он отведёт от меня взгляд на секунду. Пусть доверится. И тогда я вскрою грудную клетку Атиллы зубами и сожру её сердце. А любой, кто встанет у меня на пути, отправится за ней». Весь день стая провела в доме своего альфы, отмечая День обращения Барди Ингереда. Фрита приготовила вкусный ужин, вернулись Карл и Стейн, хотя второй был по-прежнему холоден и отстранён, Берси дочитал книжку и теперь бурно обсуждал её сюжет с Томасом. Пока все ликаны веселились на кухне, Алекса сидела в гостиной с Надией и тихо пела ей колыбельные. Девочка давно спала, но лекарша никак не могла остановиться. Из уст сами вылетали знакомые мотивы, которые когда-то в детстве напевала ей мама. Но если слова песни были тёплыми и нежными, то в голове у девушки множилась тьма. «Я отомщу за себя, мама. Обещаю. Я убью волчицу за то, как она поступила со мной. А когда вернусь домой, то расправлюсь с теми, кто отправил меня сюда. Я больше не слабая, папа. Я уничтожу всех, кто сделал больно моим близким. Я разорву в клочья всех. Я принесу их сердца к твоим ногам, Финн». Эйран бледной тенью стоял за спиной Александрины, ощущая, как её тело источает мерзкий аромат табачных листьев, хотя он был уверен, что она давно не курила. Альфа принюхался, но не почувствовал даже шалфея на её пальцах. Лишь горький смрад дурманящей травы. — Ты задумала неладное, — альфа медленно опустился рядом с девушкой, от чего та резко замолкла. — То, что ты наплела Томасу, откровенная ложь. Кого ты пыталась одурачить? Его? Барди? Или меня? Александрина молчала, не возражая, но и не соглашаясь. Она лишь изо всех сил сдерживала кипящую внутри ярость. Сорваться сейчас — значило бы проиграть. Не свершить суд над обидчиками. — Помнишь, я говорил, что ты будешь чувствовать всё слишком остро? — продолжил оборотень, так и не дождавшись ответа. — Твоя обида перерастает в желание отмщения. Ты хочешь самосуда? Но его не будет, Алекса. Девушка по-прежнему молчала и гладила Надию по пухлым детским щёчкам. Малышка заметно подросла за четыре месяца, и теперь стало ясно, что у задорной девчушки будет боевой характер. Она часто требовала внимания, но в отдельные моменты, наоборот, предпочитала лежать в одиночестве, играя с собственными руками. Посмотреть же на Первого альфу знахарка не решалась. Она боялась встретиться лицом к лицу с ним. Но не из-за его статуса или необычайной проницательности, раскрывшей все планы Алексы в миг, а потому что ему становилось хуже на глазах. Ещё утром девушка видела слабый румянец на его щеках, а к вечеру кожа Эйрана стала серой, словно грязный снег. Но даже сейчас он был твёрд, серьёзен и мужественен, хотя почти физически ощущалась натуга в каждом движении, будто бы ему было сложно даже дышать. — Я предупредил всех, что иду отдыхать, — отступил от своего альфа и перевёл тему. — Они уже собираются домой. Проводи их, пожалуйста, раз уж ты теперь хозяйка этого дома. Эйран устало усмехнулся, когда Алекса всё же подняла на него глаза. — Хозяйка? — Мой запах слабеет, а вот твой набирает силу, — Эйран встал с дивана и сделал пару шагов в сторону спален, но резко обернулся. — Ты сильная альфа, раз уж можешь перебить мой запах. Хотя я сейчас и не в состоянии удерживать свою территорию. Как проводишь, приходи ко мне в спальню, и я отвечу на твои вопросы. Даже на которые боишься услышать ответ. Девушка успела лишь кивнуть, когда тот отвернулся и зашагал в глубь дома. Стая быстро разбежалась, предварительно убрав за собой беспорядок. Казалось, будто новый запах дома доставлял им мучения. Они морщились, хмурились, а Надия даже проснулась и стала плакать. Эйран отдал свою территорию, и теперь волки находились в доме другой альфы: сильной, чужой и непредсказуемой.