♬ Kehlani — Gangsta (Arkane Skye Remix) ♬ ♬ Guano Apes — Open Your Eyes ♬ ♬ Ария — Беспечный ангел (и самолёт вместо байка) ♬
Лёша быстро заглянул в учебную аудиторию, но внутри было ещё пусто. Как раз заканчивался получасовой перерыв, и следующая пара здесь должна была быть у третьего курса. Инструктором, конечно же, был Сабуров. Щербаков постоял в дверном проёме, раздумывая, но всё-таки зашёл внутрь. Очень хотелось увидеть Нурлана после почти месячной командировки. Щербаков должен был прилететь только завтра, но испытания военной техники закончили раньше, а оставаться в чужой стране, чтобы посмотреть достопримечательности, он не хотел. Не хотел без Сабурова. Они целый месяц не виделись вживую, только созванивались и смотрели друг на друга через экран, что не особо способствовало выходу всех сильных эмоций и полной разрядке, хотя они старательно прилагали все усилия. Они сильно скучали, но приходилось терпеть. Терпеть и ждать, когда командировка закончится. Лёша хотел сделать брюнету сюрприз, поэтому сразу после своего прилёта рванул в училище, зная, что Нурлан будет здесь часов до трёх. При этом он без раздумий наплевал на приказ Самойлова сразу приехать в часть и завезти командировочные документы и отчёты, которые готовил весь прошлый месяц во время учений. Лучше получить выговор, чем не увидеть брюнета вживую прямо сейчас. Блондин прошелся по аудитории, подошёл к столу, за которым обычно сидел инструктор, и уселся на него, ожидая начала пары. В коридоре становилось шумно — курсанты собирались перед занятием, но внутрь ещё не заходили. Минут через пять Щербаков отчётливо услышал знакомый низкий голос, который разлился радостным теплом по телу. Блондин вскочил со стола и хотел направиться к двери, чтобы встретить Сабурова, но увидел, как тот приоткрыл её и, стоя боком, разговаривал с Самойловым, собираясь зайти внутрь вместе с ним. Лёше совсем не хотелось, чтобы капитан увидел его здесь, а не в части, и он, осмотревшись по сторонам, не придумал ничего лучше, как быстро залезть под стол инструктора. Тот с трёх сторон был закрыт панелями в пол и отлично бы его замаскировал. Щербаков слышал, как Сабуров с Самойловым подошли к столу, обсуждая какие-то административные вопросы и график дежурств в части. Потом капитан ушёл, но Лёша уже не мог незаметно вылезти из-под стола, потому что аудиторию быстро наполняли курсанты, и его появление сейчас выглядело бы, как минимум, странно. Он не хотел ставить Нурлана в неловкое положение. Так себе сюрприз получился бы. В очередной раз выматерив назойливого Самойлова, из-за которого он оказался в таком положении, ну, не себя же винить, Лёша удобнее устроился под столом, неохотно настраиваясь на то, что ему придётся проторчать здесь до конца занятия. Когда прозвучал сигнал начала пары, в аудитории стало тихо. Сабуров поприветствовал курсантов и взял со стола журнал, чтобы сделать перекличку. Потом он сел на стул, придвигаясь к столу, и наткнулся на чьи-то ноги. — Это что ещё за?.. — Нурлан ошарашенно смотрел на сидевшего под столом Щербакова, который улыбался и, приложив указательный палец к губам, намекал, что он шуметь не будет. Если только Сабуров сам всё не испортит. Нурлан быстро посмотрел на курсантов, которые удивлённо поглядывали то на него, то на стол. — Всё нормально. Здесь не убрали, — быстро ответил он, пытаясь понять, почему Щербаков, который должен был находиться за несколько тысяч километров, был сейчас в училище, да ещё и в таком месте. Он снова быстро глянул на блондина, чтобы убедиться, что тот ему не мерещится, и продолжил занятие, так и не найдя вразумительного объяснения. Лёша сидел на полу, скрестив ноги, и со скучающим видом слушал, как Сабуров проводил перекличку, а потом тезисно напоминал курсантам основные моменты с прошлого занятия и отвечал на несколько возникших вопросов. Потом Нурлан попросил одного из курсантов ответить со своего места и рассказать тактический план, который тот должен был подготовить дома. Щербаков рассеянно слушал, как парень рассказывал про разведывательную группу, которая выполняла какое-то там боевое задание. Скука смертная, в теории. То ли дело длинные крепкие ноги в армейских брюках, которые сейчас находились прямо перед Лёшиными глазами, и которыми он уже какое-то время любовался, сам того не замечая. Щербаков никогда не мог сидеть на месте спокойно больше пяти минут, а особенно, когда рядом находился Сабуров. Немного подумав, блондин улыбнулся и положил свою руку на колено Нурлана, ощутив, как тот сразу же напрягся всем телом. Лёша медленно поглаживал ногу, заходя уже намного дальше коленной чашечки и явно нацеливаясь на конечный пункт, который маячил перед глазами за застёгнутой ширинкой. Сабуров немного отодвинулся на стуле назад и бросил возмущённый взгляд под стол. — Мне скучно, — проговорил Лёша беззвучно. Они оба отлично умели читать по губам — это входило в обязательную программу обучения. Кроме того, они идеально отточили этот навык во время многих мероприятий, когда находились рядом друг с другом при большом скоплении людей и не могли сдержаться, чтобы не цеплять друг друга своими непристойными комментариями. — Заебись, Лёша! — ответная фраза тоже одними губами. — У меня тут занятие, если ты не заметил. — Я скучал, — Щербакова это явно не останавливало. — И по нему тоже, — он завёл язык за щёку, надавливая изнутри и поглаживая, совсем открыто намекая на то, что он задумал. Лёша расплылся в широкой улыбке при виде напрягшегося лица Сабурова. — Только попробуй! — опять беззвучная реплика. Нурлан хотел отодвинуться от стола, но не успел. Щербаков крепко схватился обеими руками за его ремень. Брюнет попытался незаметно для курсантов разжать его пальцы, но Лёша вцепился в него, будто в запасной парашют после нераскрытия основного. Оторвать эти пальцы без явной драки под столом было невыполнимой миссией, и Нурлан оставил эту затею. Он выругался про себя, откинул назад выбившиеся волосы и глубоко вдохнул. Да помогут нам небеса. Потом пододвинулся со стулом чуть ближе к столу, чтобы скрыть от посторонних взглядов любые пикантные подробности, но при этом оставляя для себя небольшой зазор, чтобы иметь возможность видеть Щербакова сверху. На всякий случай. И попытался сконцентрироваться на отвечающем домашнее задание курсанте. Лёша мучительно медленно расстегнул его ремень, а потом — молнию на штанах. Даже через бельё Нурлан почувствовал чересчур горячие пальцы, которые начали поглаживать его член. Он прикусил нижнюю губу и вдохнул ещё глубже. Вся его концентрация на учебном материале улепётывала сейчас быстрыми темпами в неизвестном направлении. Лёгкими касаниями к его паху Лёша медленно разливал на угли жидкость для розжига, и Нурлан знал, что скоро в разгорающееся пламя полетит вся бутылка целиком. Это определённо было в стиле Щербакова. Блондин медленно оттянул бельё вниз, и толстый, уже наливающийся тяжестью, член качнулся перед его лицом. Лёша улыбнулся, быстро проведя пальцами по всей длине, очерчивая так явно проступающие венки и любуясь, как рельефный ствол реагирует на каждое его прикосновение. Он почувствовал лёгкую волну дрожи, которая прокатилась по ногам брюнета, погладил с нажимом его икры, переместился на колени и закончил поглаживаниями на внутренней поверхности бёдер, медленно нагнетая тёплые и приятные волны, которые стремились выше к эпицентру возбуждения. Щербаков еле ощутимо проводил подушечками пальцев от основания члена к головке, а потом также невесомо вёл обратно коротко-стриженными ногтями. Слегка сжимал твердеющий орган ладонями и медленно растирал, нагревая ещё больше. Прикасался большим пальцем к выступившей на головке капле предэякулята и растирал её круговым движением по всей округлости. Все его движения были такими нереально неспешными, что в паху у Нурлана начало нестерпимо ныть и тянуть. Он попытался толкнуться вперёд, намекая «продолжай, раз начал», но безуспешно — сладкая пытка продолжалась издевательски медленно. Лёша скользнул рукой по низу его живота, забираясь под форму и ощущая, насколько всё там напряжено. Нурлан опустил одну руку под стол и сжал на несколько секунд пальцы Щербакова через плотную ткань. Он тоже хотел коснуться Лёши, хоть так. Блондин приподнял его член выше и обхватил рукой яички, перекатывая их между пальцами, легко сжимая и наблюдая за сокращением кожи на мошонке. От этих движений член Сабурова пульсировал сильнее и сам тянулся вверх, к низу живота, чуть ли на касаясь столешницы. — Да возьми ж ты его наконец… — громко рявкнул Нурлан, метнув яростный взгляд под стол, успев прикусить язык, чтобы не сказать «в рот». Лёша зажал тот самый рот рукой, чтобы не заржать вслух, явно довольный своим поведением. Опешивший от громкого крика, отвечающий курсант стоял и не знал, что ему говорить. Он готов был провалиться сквозь землю: — Старший лейтенант?.. Нурлан плотно сжал губы и глубоко вдохнул: — Орлов, хватит бубнить! Возьми свой…свой конспект и прочитай ещё раз, для какого боевого задания ты должен был составить тактический план. Пока вообще невнятно. Курсант взял дрожащими руками тетрадь и начал читать вслух условную боевую задачу. Нурлан выдохнул. В этот раз пронесло. Он недовольно посмотрел под стол, явно ожидая от Щербакова дальнейших более активных действий. Тот проказно улыбнулся, но всё-таки наклонился к его ширинке ближе. Сабуров на секунду закрыл глаза, почувствовав, как горячие губы прикоснулись к его головке, целуя, а потом приоткрылись, разрешая набухшей округлости проскользнуть в рот. Язык приятно потёрся о головку, а потом задел уздечку, заставляя Нурлана чуть откинуть голову назад, чтобы вдохнуть полной грудью. Лёша дал его члену проскользнуть глубже, разрешая ощутить влажное тепло, но пока брал его не полностью. Он посасывал конец, проходил языком вдоль по стволу к основанию, потом возвращался обратно, опять захватывал и сжимал губами член ниже головки, опускаясь до середины. Всё это повторялось снова и снова. Нурлан пытался концентрироваться на занятии и вызывал по очереди курсантов, чтобы те отвечали со своих мест приготовленное домашнее задание. Без стука открылась дверь. В аудиторию зашёл высокий мужчина в форме и остановился, оглядывая курсантов. Все быстро вскочили со своих мест и вытянулись по стойке смирно. Все. Кроме Сабурова. Он остался сидеть на своём месте, напрягшись ещё больше. Встать он не мог. Вместо него стоял член, который как раз был во рту у Щербакова. Мужчина с лёгким недовольством и непониманием посмотрел на Сабурова, намекая взглядом, что тому стоило бы тоже подняться и отдать честь старшему по званию офицеру. Как же, встанешь тут, чтобы честь отдать, когда тебя крепко держат под столом за самое ценное. Нурлан приложил правую руку к голове, но упрямо продолжал сидеть. Потом он немного поморщился, будто от сильной боли и демонстративно схватился левой рукой за поясницу. — Прихватило спину, полковник. Старший офицер внимательно посмотрел на него, помолчал несколько секунд, а потом громко произнёс, обращаясь к курсантам: — Садитесь. Старший лейтенант, я не займу много времени. Ваша группа на следующей неделе поедет на занятия в полевых условиях. Всем курсантам до четверга заполнить командировочные бланки, форму по оценке рисков и сдать старшему лейтенанту. Дополнительные инструкции получите у капитана Самойлова. Вопросы есть? Вопросов не было. Перед уходом полковник опять внимательно посмотрел на Сабурова. — Берегите спину, старший лейтенант. Желательно, чтобы она прошла до следующей недели. — Пройдёт, полковник, — Нурлан кивнул и приложил опять руку к голове, не вставая. Он старался сохранять спокойное выражение лица, но в голове яростно крутилась одна мысль: «Щербаков, дай мне только до тебя добраться! Задница у тебя будет гореть». Хотелось вытащить блондина из-под стола, разложить на нём и оттрахать до потери пульса. Вот только те двадцать курсантов явно бы не поняли, к какой части курса по тактике ведения воздушного боя относилось бы это действо. Хотя, можно было бы всё обставить как… Нет, всё равно не прокатит. Размышления Нурлана прервались, когда он почувствовал, что Лёша брал поочерёдно в рот яички, облизывал их, посасывал и чуть оттягивал кожу на мошонке, ещё больше закручивая внутри него все узлы. Потом блондин опять брал член в рот и продолжал двигаться небыстро, упрямо не опускаясь ниже середины. Он, видимо, решил отыграться за все те разы, когда Нурлан его «мучал», не давая быстро кончить. Хоть это Лёше и нравилось, сейчас он не мог упустить шанс сам помучить Сабурова. Потому что тот явно не мог ничего сделать, чтобы помешать ему. Не выдержав такой медлительности, Нурлан резко сдвинулся на стуле вперёд, пытаясь войти глубже, и ощутил, как Лёша вцепился в его колени из-за неожиданного спазма в горле. Сабуров начал громко кашлять сам, чтобы заглушить все те звуки, которые сейчас издавал под столом блондин. Очередной курсант, который что-то рассказывал об имитации лобовой атаки, как совпало-то, запнулся и смотрел на Сабурова, ожидая, пока тому станет легче от раздирающего горло кашля. Нурлан остановился только тогда, когда быстро взглянул на Щербакова и убедился, что он в порядке. Брюнет глянул на курсанта, но при этом явно обращался к Лёше: — Извини. Продолжай. И курсант, и Щербаков продолжили — кто на чём остановился. Поняв намёк, Лёша начал насаживаться на член глубже, постепенно расслабляя горло и позволяя члену проникать в более узкое и тесное пространство. Несколько раз это было настолько глубоко, что он с трудом сдерживал новые спазмы. В уголках его глаз периодически появлялись слёзы, которые он быстро смахивал свободной рукой. Сабуров опустил свою руку под стол и погладил его по волосам, чуть зарываясь в них пальцами, потом скользнул вниз по щеке, провёл большим пальцем по нижней губе, а потом коснулся подбородка, скользя ниже по шее и ощущая лёгкую натянутость мышц и наполненность пространства за ними. Нурлану стало совсем жарко, и он чуть расстегнул молнию на форменной куртке. Блондин всё ещё не спешил, но не потому, что продолжал мучать Сабурова. Он не хотел сильно шуметь. А при быстром насаживании на член до упора, клокочущих непристойных звуков он бы не избежал. Он знал, насколько они всегда заводили брюнета, но сейчас было не время и не место. — Это невыносимо, — Нурлан практически простонал эти слова низким хриплым голосом. Девушка, которая рассказывала свою версию воздушной атаки, посмотрела на него, замолкая и выразительно округлив глаза. — Это невыносимо, — повторил Сабуров, взяв себя в руки и говоря уже чётко и громко, — то, как вы готовитесь к занятиям. Если ваша боевая группа будет следовать такому тактическому плану, то вас всех перебьют в первые же десять минут боя. Давайте сначала, Давыдова. Бой начинает демонстративная группа. Это понятно? Давыдова кивнула. — Она отвлекает на себя истребители противника, но бой не принимает. Дальше Вы. Продолжай, — брюнет чуть откинулся на спинку стула, чтобы перевести дух. Краем глаза он заметил, как Лёша показал ему под столом большой палец вверх. Вот, гадёныш, ещё и издевается. Ему так хотелось взять сейчас Щербакова обеими руками за волосы и трахнуть прямо в горло, но он тоже понимал, что тогда им вряд ли получится избежать постыдного разоблачения. Поэтому приходилось сидеть и терпеливо ждать медленно приближающегося удовлетворения, которое маячило где-то далеко на горизонте. — Сильнее! — в какой-то момент он опять не сдержался. Глянув на очередного перепуганного курсанта, добавил, — сильнее всех в бою всегда группа резерва, поэтому её чаще всего используют для прикрытия ударной группы. Учтите это, Семёнов, — тот кивнул. Нурлан мысленно застонал и с уже лёгкой мольбой во взгляде кинул быстрый взгляд вниз на Щербакова. Тот улыбнулся и решил, что пора уже заканчивать доводить Сабурова, а то расплатиться он потом точно не сможет. Сильнее сжав пальцы в тугое кольцо, Лёша начал стремительно водить ими по члену, периодически трясь языком о головку, которая в темноте под столом казалась совсем тёмно-бордовой. Скользил быстро, жёстко, стараясь не производить ненужных звуков. Он чувствовал, как мышцы на ногах у брюнета стали совсем твёрдыми. Ощущал значительную пульсацию в члене и то, как он напрягся до предела, будто натянутая струна. Нурлан крепко сжимал в руках жёлтый деревянный карандаш, вцепившись в него пальцами обеих рук и пытаясь не выдавать на своём лице ту бурю эмоций, которая сейчас бушевала у него внутри и под столом. Было так трудно сидеть на стуле, не двигаясь и не позволяя ни одному звуку вырваться наружу. Когда его всё-таки настиг неминуемый оргазм, раздался треск, и карандаш разломался на две практически равные части. Нурлан закрыл глаза на несколько секунд и сделал два-три глубоких вдоха, выдыхая каждый раз ртом. Многие курсанты с удивлением смотрели на него. Одна из девушек, которая сидела в первом ряду, с явным сочувствием тихо спросила: — Старший лейтенант, Вам совсем плохо? Спина так сильно болит? — Пройдёт, Белова, — Нурлан открыл глаза, бросил остатки карандаша на стол, и с облегчением откинулся на спинку стула. — Открывайте учебники. Седьмая глава. Сегодня рассмотрим на примере ВВС разных стран тактику группового воздушного боя. Просмотрите пока схемы в приложениях к главе, разберём через пять минут. В это время Лёша, сидя вплотную к нему, медленно слизывал капли светлой жидкости, которые остались на его пальцах и на члене Нурлана. Лучше бы брюнет не смотрел под стол. Это выглядело так…так горячо, что внизу опять начало всё ныть. После длительных упражнений на его члене, губы блондина соблазнительно покраснели и немного припухли, не оставляя совсем места для приличных мыслей. Щербаков усмехнулся, увидев взгляд Сабурова, и стал нарочно делать всё ещё медленнее. Слизывал капли самозабвенно и чересчур порочно, вбирая пальцы в рот целиком, опять целуя головку и трясь о неё носом. Брюнет отвернулся, чтобы не дать своему воображению снова разыграться. Потом Лёша натянул на него бельё, медленно потянул вверх собачку на ширинке, чтобы не производить громких звуков, а в конце тихо защёлкнул ремень. Нурлан опустил под стол руку, чтобы проверить, всё ли в порядке, и Лёшина рука скользнула по его пальцам и погладила. Сабуров посмотрел под стол, слегка прищурившись. Щербаков послал ему воздушный поцелуй и озорно улыбнулся. — Прибью, — проговорил Нурлан одними губами. Он сразу отодвинулся от стола и закинул ногу на ногу от греха подальше. Мало ли что. Вдруг Щербаков решит отмочить что-нибудь ещё. Тогда Нурлан точно за себя не ручается. Оставшиеся полчаса, Лёша с нетерпением ждал окончания занятия, иногда слушая, что брюнет рассказывал об этапах группового воздушного боя. Когда Сабуров встал, выключил в аудитории свет и направился к большому экрану в другом конце комнаты, Щербаков чуть подождал, а потом выглянул сбоку из-за стола — Сабуров стоял у противоположной стены и пояснял курсантам какую-то схему. Все сидели, отвернувшись от входной двери, и внимательно его слушали. Не долго думая, блондин бесшумно выбрался из своего укрытия, быстро добрался до двери и незаметно выскользнул в коридор минут за пятнадцать до сигнала окончания занятия. Лёша стоял возле окна недалеко от аудитории и ждал Сабурова. Дверь открылась, и курсанты начали неспешно заполнять коридор, обсуждая дальнейшие занятия. Брюнет вышел практически последним в компании трёх девушек, которые всё ещё задавали какие-то вопросы, связанные с домашним заданием, хотя по их лицам было видно, что не оно их интересовало. Блондин какое-то время наблюдал, как они вились вокруг Нурлана и совсем явно флиртовали с ним. Брюнет улыбался, громко смеялся и терпеливо продолжал отвечать на их бессмысленные вопросы. Когда одна из девушек, как бы невзначай, положила свою руку на кисть Сабурова, продолжая нелепый диалог, Щербаков недовольно нахмурился. Он быстро направился к Нурлану, делая вид, что не замечает всей этой женской компании, отстранил эту блондинку, потянулся вверх и поцеловал брюнета в губы, прихватывая одну из них и медленно оттягивая. Брюнет даже не успел ничего сказать. — Мы скоро домой едем? — беззаботно спросил Лёша, отстранившись от его лица. — Я уже есть хочу. Буду ждать тебя в машине. Не дожидаясь ответа, он развернулся и, не обращая внимания на ошарашенные женские взгляды, неспешно направился по коридору в сторону лестницы, довольно улыбаясь и что-то насвистывая. Нехер лапать мою собственность. Сабуров нахмурился и молча пошёл за Щербаковым. Ещё одна Лёшина выходка сегодня переполнила чашу его терпения и явно не сулила ничего хорошего для многострадальной задницы Щербакова. У себя за спиной Нурлан отчётливо услышал удивлённо-печальные женские голоса: — Я же тебе говорила, что с ним что-то не так, раз он никак не реагирует на наши подкаты. — Так жалко. Такой парень и… — Второй тоже классный… Он сжал губы и пошёл быстрее, догоняя Щербакова. — Лёша, что за цирк ты там устроил? — Ты о чём? О том, как ты наводил ужас на курсантов своими непристойными криками? Или что все тёлки в училище теперь знают, что ты мой и им ничего не обломится? — Щербаков… Нурлан не успел договорить, как перед ними появился тот самый полковник. Он как раз вышел из туалета и практически столкнулся лицом к лицу с брюнетом. Воспользовавшись тем, что Сабурова задержали, Лёша быстро прошёл мимо и юркнул в туалет. — Старший лейтенант, я смотрю, Вам полегчало? — полковник вопросительно смотрел на Нурлана, ожидая, как же тот выкрутится. — Так точно, полковник. Неожиданно отпустило. Бывает такое, — сказал тот, наигранно потирая поясницу. — Смотрите, чтобы перед отгулами не прихватило опять, а то останетесь в медчасти на лечение. — Постараюсь поберечься, — Нурлан стал ровно и отдал честь. — Полковник? — Можете идти, — мужчина ещё раз пристально посмотрел на него и пошел по своим делам. — Лёша, блять! — тихо прорычал Сабуров и тоже направился в туалет. Щербаков стоял возле зеркала и мыл руки. Он всеми силами пытался сдержать улыбку и не смотреть на взбешенного брюнета, но получалось у него так себе. — Лёша, блять! — повторил громко Нурлан. — Мммм? — Нахуя ты выставил меня сегодня полным дебилом? И не один раз. Если бы нас кто-то увидел? — Да ладно тебе. На паре никто ничего не заметил. Большинство курсантов тебя или боятся до усрачки, или смотрят влюблёнными глазами. Что бы ты не сказал, они будут думать, что так и надо. А Маркин ничего тебе не сделает. Побесится и забьёт. — Как ты, блять, очутился под столом? — Так получилось, — Лёша развёл руками и невинно улыбнулся. — Само собой оно так не получается. Ты вообще должен был завтра приехать. — Ты не рад меня видеть? — Лёша прищурился. — Не перекручивай, Щербаков. Хоть бы предупредил, что ты решишь устроить подстольные игры. — Подстольно-настольные игры. Звучит — бомба! — блондин засмеялся. — Было бы не так интересно, если бы ты знал. — А так я прям… — Скажи ещё, что тебе не понравилось. Сабуров не ответил. Несмотря на всю дебильность ситуации, ему понравилось, а ещё он скучал по Лёше. Очень. Он с нетерпением ждал его приезда. Только надеялся, что встреча пройдёт немного по-другому, при меньшем скоплении людей. Кроме того, Щербаков выглядел сейчас нереально привлекательным. Он сильно загорел за этот месяц. Бронзовая кожа красиво оттеняла светлые глаза и белоснежную улыбку. Казалось, за это время он ещё больше похудел и выглядел рядом с брюнетом ещё ниже. — Кстати, я бы побыл твоим курсантом, — Щербаков шкодливо подмигнул ему. — Ты бы у меня не сдал предмет с первого раза. — То есть я тупой? — Нет. Ты просто в некоторых вопросах не всё понимаешь, — ухмыльнулся Нурлан. Теперь была его очередь постебаться. — В чём в чём, а в тактике ведения воздушного боя я понимаю больше, чем ты. Я бы поспорил со многими вещами, которые ты сегодня говорил. — Чего ж ты не вылез из-под стола и не поделился своим опытом? — Иди в жопу, Сабуров! Хочется, блять, сделать как лучше, а получается — как всегда. Нурлан почувствовал опять начинающееся возгорание где-то ниже пояса. И всё это из-за внешнего вида Щербакова, его дикого упрямства и желания выбесить Сабурова на максимум. Брюнет схватил Лёшу за куртку на груди и потащил в одну из кабинок, закрывая за собой дверь. — А вдруг нас кто-то увидит, — передразнил его блондин. — Уже похуй! — у Нурлана внутри всё горело, и он не собирался спускать всё это на тормозах. — Надо было думать до того, как ты лез под стол или лез целоваться у всех на глазах. И вообще, что за ревность? — Никакая это не ревность. Больно надо, — Щербаков усмехнулся, явно соврав. — Надо же тебя побесить, а то… Лёша не успел договорить. Нурлан больно схватил его двумя пальцами за подбородок и начал грубо целовать, при этом второй рукой нетерпеливо расстёгивая Лёшин ремень, штаны и быстро стягивая их вниз и опуская практически до щиколоток. Щербаков попытался вырваться, но безуспешно. Сабуров развернул его к себе спиной и чуть ли не толкнул вперёд, заставляя опереться ладонями о стену. Как только он прижался своим пахом к оголённым ягодицами блондина, огонь, бушевавший внутри, полностью вышел из-под контроля. Целый месяц он ждал этого, и ежедневная дрочка не помогала. Совсем. Он старался быстрее расстегнуть свои штаны, но пальцы чуть дрожали от сильного возбуждения, и получалось не так быстро, как хотелось бы, и это бесило ещё больше. Наконец-то справившись со штанами и бельём, он с силой прижался к Щербакову, нетерпеливо трясь опять стоящим членом между его ягодиц и пытаясь всеми силами сдержаться, чтобы не броситься с головой в этот огонь. — Насухую присунешь? — не унимался Лёша. — Смазку нужно ещё заслужить, — Сабуров не собирался давать ему спуска. Щербаков ничего не ответил, но Нурлан увидел, как он сжал на руках кулаки, всё ещё опираясь на стену. У Сабурова не было с собой смазки — сегодня он Лёшу не ждал. Хоть он и выбесил его, Нурлан не хотел делать ему намеренно больно. Он протянул свои пальцы вперёд к губам блондина, и тот, упрямо выждав несколько секунд, всё-таки взял их в рот, небрежно облизывая и смачивая слюной. Сабуров быстро обвёл мокрыми пальцами упругие мышцы по кругу и сразу ввёл два пальца, понимая, что долго не выдержит. Лёша вздрогнул и сразу сжался, но потом попытался расслабиться, чувствуя, как его внутри поглаживают, растирают и уверенно нагнетают возбуждение. — Спасибо, хоть портки снял, — съязвил он. Нурлан не ответил, только вставил третий палец и чуть сильнее нагнул Щербакова вперёд. Мышцы нагревались и распускались под умелыми движениями. Через несколько минут, больше не в силах сдерживаться, Сабуров провёл быстро ладонью по своему члену, растирая естественную смазку, приставил головку к чуть покрасневшему заднему проходу и резко толкнулся вперёд, глубоко входя и начиная сразу двигаться быстро, хлёстко, даже грубо. Мощные толчки вызывали громкие недвусмысленные звуки столкновений бёдер о ягодицы. Огонь, который сдерживали целый месяц, вырывался наружу, постепенно захватывая всё бо́льшую территорию. Сабуров вбивался жадно, будто ему сказали, что Лёша завтра опять уедет в командировку на месяц, и он хотел брать его до изнеможения, забрать себе всё, потрогать везде, надышаться им полной грудью, хотя он знал, что это было невозможно. Им невозможно было насладиться до конца, хотелось ещё и ещё. Продолжая активно двигаться и крепко держась за бедро Щербакова, Сабуров наклонился к Лёшиной шее, резко рванул в сторону ворот его форменной куртки вместе с футболкой и сильно прикусил кожу на участке между шеей и плечом, чувствуя, как прокусывает кожу. Моё, сейчас это всё моё. Губы почувствовали тёплую влагу, а язык — солоноватый вкус. — Сука, больно! — блондин дёрнулся от укуса, но вырваться не попытался. Нурлан знал, что если бы захотел, Лёша мог бы дать ему отпор и втащить, как следует. Но он явно не хотел, и это заводило ещё больше. Брюнет чуть отстранился и посмотрел на наливающимся бордовым след на загорелой коже и продолжил быстро вбиваться в желанную узость. Если бы он мог, он бы пропитал Щербакова собой целиком и полностью, чтобы он всегда был с ним, струился у него в крови и дышал им вместо воздуха. Послышался звук открывающейся двери, и Нурлан резко остановился, оставаясь внутри. Он крепко прижал Щербакова к себе одной рукой, а второй — закрыл ему рот. В туалет кто-то зашел, прошёл в одну из свободных кабинок и занялся своими делами. Хоть бы не посмотрел вниз и не увидел две пары ног рядом и спущенные штаны. Сабуров чувствовал, как сильно колотилось сердце в груди под его рукой, как пульсировали упругие стенки, и как нестерпимо приятно они сжимали внутри его член. Сейчас оба члена ныли от нетерпения и невозможности продолжить движения. Долго и томительно. Нурлан тихо втягивал носом раскалённый воздух и жалел, что из-за своего необузданного желания не успел скинуть с себя верх формы и теперь пылал под ней. Казалось, что время тянулось чересчур медленно, методично выжигая всё внутри, хотя прошло всего несколько минут до того момента, как неизвестный посетитель опять оставил их наедине. Нурлан выскользнул из Щербакова, с силой поглаживая свой член и давая Лёше возможность ускользнуть, если бы тот этого захотел сейчас. Сабуров всегда давал ему такую возможность, но блондин никогда ей не пользовался. Не важно, насколько грубым иногда мог быть брюнет, Лёша хотел его, хотел всегда — до синяков на бёдрах, дрожащих ног и саднящего заднего прохода. Щербаков повернул голову назад и, не опуская рук со стены, проговорил недовольно всё ещё с чуть сбившимся дыханием: — Ну, давай уже, блять! Сабуров улыбнулся и опять вошёл, двигаясь уже не так стремительно. Вдвигал глубже, сильнее растирая стенки и уже намеренно касаясь чувствительной точки. Сильно впиваясь руками в Лёшины ягодицы, он разводил их в стороны, чтобы посмотреть сзади на то, как бордовые края отверстия впускали, а потом выпускали его толстый член, слегка цепляясь следом. Раз за разом. Это уносило его ещё выше, ещё дальше. Он любил, когда блондин брал у него в рот, любил видеть Лёшины губы на своём члене, то, как глубоко он мог входить в его горло, смотря в светлые глаза сверху вниз. Ещё он обожал, как Щербаков потом выглядел после всего этого — раскрасневшийся, с припухшими яркими губами и влажным подбородком. Целовать эти губы потом было до одури приятно и сладко. Но брать его полностью он любил ещё больше. Так он чувствовал блондина целиком, заполнял его собой, ощущал внутренний жар и горел вместе с ним одним ярким факелом. Щербаков кусал губы и терял низкие стоны, двигаясь всем телом и толкаясь назад навстречу движениям Сабурова. Он отклонял голову назад, пытаясь найти сзади Нурлана для опоры, не находя, опускал голову то на одно, то на другое плечо, а потом опять извивался всем телом. Сабуров прижал свою руку спереди к Лёшиному животу, жадно гладил гладкие напряжённые мышцы, накрывал своей большой ладонью его член и двигал быстро, вторя своим толчкам. Целовал рвано в висок, щёку, опалял дыханием шею и бросался опять с головой внутрь. В какой-то момент мышцы вокруг члена брюнета сильно сжались, доводя его до исступления. Лёша изо всех сил стиснул кулаки и кончил, даже не прикоснувшись к своему члену и пачкая под собой унитаз и пол. Брюнету понадобилось меньше минуты, чтобы догнать его. Он заполнил тесную узость тёплым и вязким, не сразу отстраняясь назад. Нурлан опять склонился к Лёше и поцеловал его сзади в шею, оставляя влажный горячий след. Потянувшись к рулону туалетной бумаги, он резко дёрнул за край, чтобы оторвать немного. Потом вышел из Лёши, подставляя бумагу, впитывая медленно вытекающую из отверстия сперму и протирая между ягодицами. Щербаков еле слышно зашипел. Нурлан глянул вниз и быстро натянул свои трусы со штанами. — Постой здесь, — он вышел из кабинки, оторвал бумажное полотенце и обильно смочил его холодной водой. Вернувшись назад, он опять закрыл дверь и сел на корточки у Лёши за спиной. — Нагнись чуть ниже. — Отвали. — Лёш, нагнись. Щербаков нехотя наклонился вперёд. Нурлан отодвинул в сторону одну половинку и посмотрел на ещё раскрытые бордовые и вспухшие края отверстия, на которых виднелись светлые капли его спермы. — Прости… — Забей. Сабуров аккуратно приложил холодное мокрое полотенце, слегка прижимая и впитывая остатки жидкости. Холод помогал ослабить чувство пылающего костра в заднице, и Лёше явно было легче. Нурлан подержал полотенце прижатым между половинками некоторое время, а потом, когда оно нагрелось до температуры тела, выкинул его в корзину. Он опять раздвинул Лёшины ягодицы уже обеими руками и медленно коснулся чуть посветлевших краёв губами, нежно прижимаясь и пытаясь поцелуем облегчить болезненные ощущения. От этого прикосновения Щербаков немного дёрнулся. Не от боли, а больше от неожиданности. Сабуров никогда такого не делал раньше, и это было приятно. Он даже непроизвольно прогнулся чуть больше в пояснице. Нурлан мягко касался губами, проводил языком, а потом слабо дул на влажные следы, чтобы ещё охладить припухшие ткани. Он не видел Лёшиного лица, но чувствовал, что это ему помогало. Потом Сабуров поднялся на ноги и прижал блондина к своей груди спиной, обнимая и зарываясь лицом в его выгоревшие на солнце волосы. Они пахли чем-то сладким, но не приторным — что-то цитрусовое, по ощущениям такое тёплое и солнечное, как и сам Лёша. — Прости, малыш. Я не хотел, — Нурлан глубоко вдохнул Лёшин запах, опять теряясь в нём. — Я так скучал. — Я тоже, но это было…чересчур. — Я не хотел, — Сабуров вспомнил про укус и опять отодвинул в сторону одежду, чтобы увидеть яркий и отчётливый след от своих зубов. — Да уж, конечно, — Щербаков немного поморщился, когда брюнет начал целовать ранки, зализывая их, будто пытаясь стереть яркую краску языком. Брюнет безумно скучал по нему весь этот месяц. Ему не хватало Лёши в кровати по утрам, в столовой во время обеда, вечером, когда служба заканчивалась. Но больше всего ему не хватало его в небе, просто видеть, какое счастье блондин испытывал, и как он улыбался за штурвалом своей «ласточки». Сабуров всё ещё не отпускал его. Он повернул Лёшино лицо к себе и целовал везде, куда доставал. Неспешно, нежно, прося прощение за грубость и несдержанность. — Я плохо себя контролирую, когда ты рядом. Про себя он думал, что ему мало, так мало Лёши. Всегда. Он хотел его. Всего. Рядом с Щербаковым у Нурлана внутри полыхал огонь, который Лёша распалял ещё больше своими выходками, но без них — это был бы не Лёша. И огонь становился абсолютно неконтролируемым. Он давал жизнь, разгонял быстрее кровь, давал тепло и уют, но иногда оставлял сильные ожоги. — Маленький мой… — Я надеюсь, ты сейчас не о… — Уймись, Щербаков! Лёша никогда не обижался на него, он тоже всегда его хотел, и пусть в этот раз получилось дико, грубо и немного больно, но он сам подкидывал дров в разгорающееся пламя. Сам и получил. *** Нурлан с Лёшей вышли из здания училища, направляясь к парковке и весело обсуждая его приключения во время учений и испытаний техники. У многих групп закончились занятия, и на улице было много курсантов, которые не торопились расходиться и наслаждались неожиданно тёплым октябрьским днём. Проходя мимо группы парней, человек пять или шесть, они услышали за спиной отчётливое «пидоры». Щербаков мгновенно остановился, бросил быстрый взгляд в ту сторону и убедился, что это определение явно относилось к ним. Он стремительно направился в сторону курсантов, приближаясь к тому, который смотрел на них наиболее вызывающе. — Повтори, что ты сказал! — Лёш! — Сабуров направился следом, пытаясь предотвратить конфликт. Он слишком хорошо знал блондина. — Пусть этот уебан скажет мне в лицо то, что он промямлил у нас за спиной, — Щербаков подошёл практически вплотную к высокому светловолосому парню, который смотрел на него сверху и неприятно улыбался. — Старший лейтенант Щербаков, подождите меня на парковке, — громко сказал Нурлан, выжидающе смотря на Лёшу. Блондин постоял ещё несколько секунд, сверля самодовольного курсанта с ненавистью во взгляде, но всё-таки отступил назад и даже отошёл от него метра на четыре, но на парковку не пошёл. Сабуров приблизился к группе парней, которым явно нравилось происходящее. — Максимов, у Вас какие-то проблемы? — Никак нет, старший лейтенант. Проблемы, видимо, у Вас, — высокий курсант ухмыльнулся и, быстро глянув на свою «группу поддержки», добавил, — с ориентацией. Послышались громкие смешки вокруг и ещё несколько грязных комментариев в стороне. — У меня нет проблем с ориентацией, курсант. Мы с ней отлично друг друга понимаем. Нурлан сжал кулаки, впиваясь короткими ногтями в ладони до лёгкой боли, чтобы сдержать дикое желание схватить этого мудака за шиворот и протащить физиономией по всем ступенькам, которые шли вверх к центральному входу — двадцать пять или тридцать штук — а потом хорошенько приложить тем, что бы от неё осталось, к бетонной стене. Картинка в голове была чересчур заманчивой, но брюнет сдержался и продолжил медленно и спокойно. Несмотря на это видимое спокойствие, только взглянув в его глаза, можно было сказать, насколько его переполняла ярость. — Максимов, у Вас есть претензии ко мне, как к инструктору? Парень немного опешил, не ожидая такого вопроса. Его ухмылка застыла на лице на несколько секунд. — Нет, — он наконец ответил, но совсем неуверенно. Остальные курсанты стояли и с интересом продолжали наблюдать. К ним подошло ещё человека четыре, включая нескольких девушек, которые были на сегодняшнем занятии. — Отлично. То есть то, что я — пидор, — никак не влияет на качество Вашего обучения? — Максимов не отвечал. — Мои личные пристрастия и то, с кем я встречаюсь в свободное от службы время, никого не касается. Максимов продолжал молчать, уже не улыбаясь. — К Вашему сведению, этот, как Вы его тоже назвали, «пидор», — и Сабуров кивнул в Лёшину сторону, — лучший лётчик армейской авиации в четвёртой армии ВВС и ПВО, а может, и во всей стране. Когда вы только читаете в учебниках о том, что выполнение штопора на реактивных истребителях запрещено по соображениям безопасности, он это делает и делает так, как будто просто едет на велосипеде у себя возле дома. Курсантов, которые стояли вокруг Сабурова и Максимова, стало уже значительно больше, и все внимательно слушали Нурлана. Никто уже не улыбался и не шутил. — У старшего лейтенанта Щербакова более четырёх тысяч часов за штурвалом и больше тысячи прыжков с парашютом. Когда вы мямлите что-то невнятное на занятиях, пытаясь вымучать планы воздушной операции, ссылаясь на учебные материалы, он рвёт на хую любые известные планы и расчёты и выполняет боевые задания так, что у противника не остаётся никаких шансов, за что и получает правительственные награды и благодарность. Максимов, если Вы добьётесь в своей жизни хотя бы десятой доли того, чего добился старший лейтенант Щербаков на данный момент, то Вам очень сильно повезёт. Поэтому, в следующий раз, если вдруг решите обратиться к старшему лейтенанту, я бы посоветовал Вам выбрать какое-то другое определение. Нурлан с презрением посмотрел на Максимова, а потом оглядел остальных курсантов вокруг. По ним было видно, что он не только наводил на многих из них ужас, но и вызывал уважение, как и Щербаков, который стоял в стороне и молча слушал речь Сабурова. Потом брюнет подошёл ещё чуть ближе к курсанту и, пристально глядя ему в глаза, добавил, недобро улыбнувшись. — И ещё — в следующий раз я не посмотрю на устав и на возможные негативные последствия для своей карьеры и просто отправлю тебя или любого другого на больничную койку за любые слова, которые мне покажутся неуважительными в сторону старшего лейтенанта. Будешь потом всем жаловаться, что тебя отпиздил пидор. Это понятно? — Так точно, старший лейтенант, — тихо проговорил Максимов. Он стоял бледный с еле заметно трясущимися руками. — Хорошего вечера, курсанты, — Нурлан развернулся и направился в сторону парковки, кивнув Лёше, чтобы тот следовал за ним. Они слышали, как за спиной курсанты начали медленно расходиться, при этом оставляя нелицеприятные замечания в сторону Максимова. — Нурик, ты таки осознал, что я — лучший лётчик? — Щербаков шёл рядом и улыбался. — У меня предвзятое отношение к тебе. — То есть это было публичное признание в любви? — После всего, что ты сегодня здесь устроил, тебе нужно было не в любви признаваться, а публично выпороть. — О! Что-то новенькое! Когда приступим? — Щербаков уже и забыл, что у него всё ещё ныл зад. — Лёш, тебя нельзя отпускать от себя больше, чем на неделю. Тебе в голову приходят безумные идеи. — Всё-таки признание в любви? — Отстань, Щербаков. — Скажи ещё раз, что скучал. Нурлан шёл молча какое-то время, потом остановился, подошёл к Лёше и, наклонившись совсем близко к его лицу, улыбнулся. — Очень скучал, Лёш. Но ещё раз отмочишь что-то в этом духе, выпорю точно. Щербаков задорно улыбнулся, одним своим видом показывая, что обязательно отмочит. И явно не раз.≫--> <--≪