***
— Я сегодня же отправлю его, — сказал Драко, глядя на письмо, что написал своему мастеру-проклятейнику. Им необходим был свежий взгляд стороннего специалиста. — Хорошо. Надеюсь, он сможет помочь, — сказала Гермиона, ходя вдоль многочисленных рядов книжных шкафов. Это было отчаянной мерой, но они начали обшаривать библиотеку Блэков. Ни одна из сотен или тысяч книг, что они изучили, ничего им не дала. Они пришли к выводу, что не там ищут. Это было ужасно, особенно с учетом того, как много времени они потеряли впустую. Грейнджер выглядела лучше, чем тот же месяц назад, но печаль и усталость словно слились с ее лицом. Она даже ни разу не улыбнулась за все время, что они с Драко сотрудничали. Малфой задумался о том, есть ли у Грейнджер хоть кто-нибудь, кто может ее поддержать. Судя по всему, после развода с мужем та так никого себе и не нашла, тратя все силы на работу и помощь лучшему другу, который без конца ее отталкивал. Драко знал, что они с Гермионой не друзья, но ему тяжело было смотреть на нее. Моментами он видел в ней самого себя. — Слушай, Грейнджер, — начал он, но запнулся, когда Гарри вошел в библиотеку. Левитируя перед собой две чашки кофе. Драко и Гермиона в гробовой тишине смотрели на то, как чашки становятся на стол, а Гарри, улыбнувшись им и кивнув, уходит. Прошло несколько долгих минут перед тем, как Драко смог оторвать взгляд от дверного прохода и взглянуть на Гермиону. Она почти плакала. Гарри впервые за два года был к ней так добр.***
— Это ужасно. — Что именно? — спросил Гарри, не оборачиваясь. — То, как ты режешь овощи. Гордон Рамзи бросил бы тебя в печь за это безобразие, — Драко поморщился, глядя на то, как неаккуратно Гарри режет помидоры. — Ты будто пытаешься убить этот помидор, а не порезать для салата. — Ой, заткнись. Все равно мы все это съедим. — Я хочу греческий салат, а не странную овощную нарезку. — Я никогда не ел греческий салат. — Плебей. — Сноб. На самом деле было слишком позднее время для ужина, но Гарри одолело редкое заклятье заикания, и Драко потратил несколько часов на то, чтобы идентифицировать его и найти контрпроклятье. Кричер дождался, пока они закончат, чтобы сделать ужин, ведь чары стазиса заставляли пищу медленно, но верно терять вкус, но Гарри решил, что они сделают ужин сами. Кричер сказал, что они не должны готовить есть, и для весомости своих слов пару раз протаранил головой тумбу, но парни все равно не сдались. — Порежь сыр. — А ты что будешь делать? — притворно возмутился Гарри, бросая в Драко кусочком перца. Тот увернулся и улыбнулся. — Украшать кухню. Гарри фыркнул, но ничего не ответил. Драко залип на его сильные руки. Несмотря на то, что Гарри совершенно бездарно нарезал овощи, салат получился вкусным. — Мяса хочу, — сказал он. — В холодильнике есть ростбиф. — Мне тогда не хватит в животе места на торт! — Драко закатил глаза. Торт они купили в честь Международного дня торта. Драко понятия не имел, как Гарри узнал про этот праздник, но это было поистине слизеринское решение: под предлогом праздника уломать Драко на вредную еду. — Слабак, я на первом курсе мог съесть две порции ужина и два десерта. — Ты был тощий как палка. — Кто бы говорил, — сказал Драко, доедая салат. — Бывало такое, что меня кормили пару раз в неделю, так что я был обоснованно худым, — спокойно подметил Гарри, и у Драко чуть не выкатились глаза из орбит. — Чего?! Ты не говорил про это! — Наверное, забыл, — слегка сконфуженно пожал плечами Гарри, вспоминая их с Драко разговоры о детстве, — Потом расскажу, — махнул рукой Гарри. Он не выглядел так, будто избегал разговора из-за нежелания рассказывать, так что Драко сделал в голове заметку спросить об этом позже. — Время торта с кофе! — Никакого кофе. Гарри заныл, как маленький ребенок, но Драко был непреклонен. — Так уж и быть, я тоже буду чай. — Хочу пива. — Заткнись. Гарри удивительно ловко отрезал два больших куска, поставив сам торт в центре небольшого стола. Когда он подал чай, Драко с удивлением понял, что Гарри заварил его любимый чай и добавил в него мяту и нужное количество кубиков сахара. Это осознание согрело его грудь изнутри. — Как же вкусно, — замычал Гарри, закатывая глаза. Драко очень постарался не пялиться на его кадык и не покраснеть. — Конечно, это же баноффи. — Не умничай, грязнуля, — сказал Гарри, и Драко тут же начал осматривать свою одежду на наличие пятен крема. — Да не здесь. Внезапно Гарри перегнулся через стол, одной рукой фиксируя голову Драко, а большим пальцем другой стирая крем с места у правого краешка губ. Драко, кажется, перестал дышать. Гарри, не замечая этого, сосредоточенно нахмурился и облизал палец, вновь начиная оттирать крем. Сердце Драко колотилось прямо у него в горле, все его тело охватил жар. — Всё. Гарри, удовлетворенный своей работой, улыбнулся и посмотрел Драко в глаза, но не отодвинулся. Их лица находились так близко, что Драко ощущал его теплое, пахнущее баноффи дыхание кожей. Драко использовал всю силу воли, чтобы не посмотреть на губы Гарри, но, черт, они находились так близко. Драко всё отдал бы за то, чтобы поцеловать их. Пауза затягивалась, улыбка медленно сползала с губ Гарри, а лицо приняло незнакомое Драко выражение. Испугавшись, что прямо сейчас умрет от разрыва сердца, Драко вслепую зачерпнул пальцами крем, размазывая его по щетинистой скуле Гарри. Тот тут же отпрянул, смотря на Драко с комичным шоком на лице. Тот, не выдержав, прыснул и рассмеялся. — Ты… Да ты! — Гарри, задыхаясь от возмущения, зачерпнул побольше крема, вымазывая парню нос. Драко, мужественно взвизгнув, набрал крем в обе руки, что сделал и Гарри. Спустя десять минут Гарри, Драко и кухня были все в торте. — Классно отпраздновали, — сказал Гарри, восстанавливая дыхание. Его очки были заляпаны кремом, так что он ничего не видел. — Ага, — довольно подтвердил Драко, доставая крем из уха. Он посмотрел на Гарри, что сидел на полу среди остатков торта, даже не пытаясь протереть или снять очки. Его длинные черные волосы слиплись от крема, неопрятно лежа на плечах, футболка была вся в торте, а на кончике носа был кусочек банана. Гарри искренне улыбался. Мысль о том, что он ужасно сильно влюблен, сама возникла в мозгу Драко. Он даже не стал противиться ей. Он хотел поцеловать ямочки на щеках Гарри.***
— Фу, Сайрус, нет! — драматично воскликнул Гарри, когда вышеупомянутый понюхал Альбину сзади. Драко с трудом сдержал смех. Это был далеко не первый раз, когда они приходили в мэнор навестить собак. Драко выбирал время, когда Нарцисса будет отсутствовать, и они с Гарри проводили пару счастливых часов в компании всех тринадцати собак. Позже Драко отправлял матери письма с совершенно не искренними сожалениями о том, что они не пересеклись. — Хорошая девочка! — похвалил Драко Мелочь, когда она принесла ему брошенный ранее мячик. Однако, стоило ему потянуться за ним, Мелочь унеслась куда подальше. — Лох, — засмеялся Гарри, вскрикнув, когда Дарли внезапно лизнула его щеку. — Бандитка! Драко не мог на него налюбоваться. Гарри был такой яркий и счастливый с этой улыбкой и горящими зелеными глазами. Он так быстро запомнил всех собак по именам и так быстро полюбил их, что это заставляло сердце Драко рваться в его ладони. — Наперегонки! — воскликнул Гарри, подскакивая на ноги. Все собаки тут же столпились вокруг него, и тогда Гарри побежал по саду. Разношерстная толпа понеслась за ним с лаем и рычанием, но Гарри явно не собирался сдаваться. Он заливисто смеялся, то и дело меняя направление бега, чтобы оторваться от пушистых преследователей. От улыбки у Драко заболело лицо. Драко подумал о том, что Гарри определенно нужна своя собственная собака. Уже было время ужина, когда они смогли загнать всех собак в их домик. Им так не хотелось расставаться с Гарри, что они то и дело выбегали на улицу, прыгая ему на ноги. Гарри, откровенно говоря, не помогал, без конца гладя их и сюсюкая. Стоило им войти в гостиную, чтобы через камин вернуться на Гриммо, тот вспыхнул и из него вышла Нарцисса Малфой. Это был первый раз за долгое время, когда Драко не рад был ее видеть. Гарри испуганно застыл сзади так, будто они с Драко сопливые подростки, тайно встречающиеся за спиной родителей Малфоя. Драко нервно хохотнул себе под нос от этого сравнения. — Добрый вечер, — доброжелательно улыбнулась Нарцисса. Драко знал эту улыбку. — Вы уже уходите? — Привет, мама. Да, мы уже закончили, собаки в домике. — Здравствуйте, миссис Малфой, — пролепетал Гарри голосом мальчика из церковного хора. — Как вам наши собаки, мистер Поттер? — Замечательные! Мне они очень нравятся, — с энтузиазмом ответил Гарри. От этой непосредственности Драко захотелось расцеловать его лицо. — Рада слышать. Можете посещать нас почаще. Уверена, собаки рады вашей компании. Может, останетесь на ужин? — спросила она. Её хитрый взгляд не предвещал ничего хорошего. — Спасибо, мама, мы поужинаем на Гриммо, — улыбнулся Драко, глядя на нее с просьбой. Нарцисса словно издевалась. — Что ж, в следующий раз, — сказала она, глядя прямо на Гарри. Тот судорожно закивал головой. — Драко, давно хотела спросить, как дела у вас с Лукой? — внезапно спросила она, не отрывая взгляда от Гарри. Драко совсем не понял, почему она решила завести эту тему прямо сейчас и какую вела игру. Его мать была очень хитрой женщиной, что было неудивительно: ее девичья фамилия — Блэк. — У Луки всё в порядке, — ответил он на немного другой вопрос. Мать даже не взглянула на него, глядя на Поттера, лицо которого странно замкнулось. — Это хорошо. Передавай ему «привет». Драко решил позже поинтересоваться у матери, что за представление она устроила. — Обязательно, — улыбнулся он и поцеловал мать в щеку, ставя точку в их разговоре. — Приятно тебе отужинать. — И вам тоже, — улыбнулась она. Гарри не произнес ни слова. Зачерпнув дымолетного порошка, парни вошли в камин. — Гриммаулд Плейс! — воскликнул Драко, напоследок увидев хитрую усмешку матери. — Я буду в гараже, — сказал Гарри, стоило им выйти в гостиной. Драко замер, уставившись на него во все глаза. — Мы еще даже не поужинали. — Я не голоден, — бросил Гарри уже у выхода. — Что-то случилось? — спросил Драко. Гарри замер, все его тело было напряжено. Он молчал несколько секунд, сжимая и разжимая кулаки. — Всё хорошо, просто я кое-что не доделал, — мягко произнес он, обернувшись через плечо и улыбнувшись. Глаза его не улыбались. — Ладно, — потерянно пробормотал Драко, глядя ему вслед. Глупый огонек надежды разгорелся в его душе. Могло ли быть такое, что Гарри ревновал? Драко тут же оборвал себя. Нет. Не стоит даже надеяться. Верить в хорошее всегда безумно сладко, разочаровываться в разы горче. — Кричер! — Да, мастер, — Кричер вышел из кухни. — Отнеси Гарри его порцию ужина в гараж. — Как скажет мастер, — прокаркал Кричер, уходя обратно.***
— Это мало, но это хотя бы что-то, — Гермиона сдула со лба непослушную прядь, склонившись над письмом, присланным мастером Драко. Из него они узнали, что это со стопроцентной вероятностью темное родовое проклятье какого-то древнего чистокровного рода: лишь они имели в своем арсенале подобного рода проклятья. Эта информация была полезной, но ее было чертовски мало, если учесть, что приступы участились и стали серьезнее. — Я думаю написать паре своих талантливых иностранных коллег, но вряд ли они помогут. — Пожалуйста. Драко сел, начиная выбирать из горы непроверенных книг те, что им еще пригодятся. Их было удручающе мало. Гермиона разбиралась с другой стопкой, и Драко решил, что сейчас самое время для разговора, который он готовил уже не первый день. — Слушай, у Поттера ведь совсем скоро день рождения, — начал Драко непринужденно, не обращая внимания на сверлящий взгляд карих глаз. — Ну да. — Есть какие-то планы? Какие вообще мысли на этот счет? Гермиона тяжело вздохнула, перебрала еще пару книг и обернулась к Драко. — Год назад мы попытались устроить ему день рождения или хотя бы поздравить его лично. Он разогнал нас с криками и едва ли не проклятьями, а потом еще неделю мы вскрывали его камин, потому что он его закрыл. Драко не был удивлен. Достаточно было вспомнить Гарри месяц-полтора назад. — А подарки? — Тоже не принял. Как и поздравления. Драко подумал, что Гарри тогда и Гарри сейчас довольно сильно отличаются, и он все же рискнет. Тем более, он уже нашел для него идеальный подарок, от которого Поттер просто не сможет отказаться. — Ладно, спасибо. Гермиона еще некоторое время сканировала Драко цепким взглядом, но потом тоже стала перебирать книги. Увлекшись, они даже не сразу заметили, что в библиотеке появился еще один человек. Гарри с легкой неуверенностью в выражении лица и нервозностью в позе стоял у входа в библиотеку. — Привет, — с показной бодростью сказал он. Гермиона тут же вскинула на него голову, замерев. — Как дела? Драко чуть не подавился воздухом. Гарри спрашивал Гермиону. — Сделаю нам чай, — поспешно сказал Драко, поймав тревожный взгляд Гермионы и благодарный Гарри. Выходя, Драко прикрыл за собой дверь. Гарри пришел на кухню примерно через полчаса. Он был задумчивым и расслабленным. — Грейнджер ушла? — спросил Драко, тем самым заставляя обратить на себя внимание. — Да. Я… я извинился перед ней, — сказал Гарри неуверенно. Любовь к нему рвалась из Драко, распирая легкие. — Она плакала. Драко не мог просто сидеть в стороне. Он подошел к Гарри и, не сдерживаясь, обнял его. С облегчением он почувствовал ответные объятия. — Ты молодец, — искренне сказал он. — Спасибо, — прошептал Гарри. Драко казалось, что благодарит он не за похвалу. Драко сидел в своей комнате, комкая в руках письмо, что ему час назад принесла сова Грейнджер. Уже стояла ночь, но он всё никак не мог уснуть. «Впервые за два года стал похож на прежнего себя… Извинился… Выглядит счастливей… Благодаря тебе… Спасибо.» Драко без конца прокручивал в голове прочитанное, всё больше веря в невозможное и все больше боясь. Он давно запретил себе мечтать. В детстве он любил строить воздушные замки такой высоты, что просто переставал замечать реальность. Первое падение у него случилось, когда Гарри не пожал ему руку, и Драко полетел с этой безумной высоты своих мечтаний прямо на землю. Но даже тогда он остался мечтательным мальчиком, правда замки его рушились с незавидной регулярностью. Последний раз он мечтал до того, как отец вышел из Азкабана. Тогда, ударившись оземь реальности, он зарекся давать себе ложные надежды и пустые мечты. Он предпочел всегда чувствовать твердую почву под ногами, пускай больше и не мог отрываться от земли. Но теперь каждый раз, просто глядя на Гарри и видя ответный взгляд, Драко чувствовал, что летит. И ему было ужасно страшно упасть, и чем выше он взлетал — тем страшнее становилось. Слова Гермионы, поведение Гарри после провокации его матери, бесконечные взгляды и прикосновения… Крылья любви несли Драко все выше без его вмешательства. Он ничего не мог с этим сделать. Мог ли он нравиться Гарри? Нравились ли Гарри вообще мужчины? Драко до сих пор помнил его гомофобные высказывания. Говорил ли он всё это, пытаясь задеть Драко, или действительно презирал людей другой ориентации? Вспоминал ли он, что Драко Пожиратель? За последние недели Гарри ни разу не пялился на то, что осталось от метки на предплечье Драко. Но значило ли это, что эта часть Драко не имеет для него значения? Всё было так сложно и запутанно, что у Драко кругом шла голова. Он ничего не мог сделать со своими чувствами. Он никогда не мог, если дело касалось Поттера. Но и просто плыть по течению казалось немыслимым. Если это и было течение, то очень бурное и опасное, с острыми подводными камнями на каждом футе. Драко не был безумцем, чтобы отдаться ему. Пару раз он даже задумывался об этике. Он ведь колдомедик, а Гарри его пациент. Это неправильно, но в то же время Гарри не был просто пациентом. Гарри был мальчиком, которого Драко знал большую часть своей жизни и который стал его первой и единственной любовью. Он был куда меньше его пациентом, чем его бывшим врагом, возлюбленным и ныне другом. Драко стало душно. Он открыл окна нараспашку, впуская в комнату прохладный ночной воздух. Луна была полной и приветливой. Драко захотелось спуститься в сад и босиком побродить по траве. Внезапно его браслет засигнализировал, и тело Драко среагировало раньше, чем мозг. Схватив аптечку и палочку, Драко вылетел из своей комнаты, врываясь в комнату Гарри. Тот лежал на матрасе, выгнувшись так, что лишь пятки и затылок соприкасались с простынями, ноги вытягивались струной, а руки были плотно прижаты к телу и согнуты в локтях (Драко видел, как сильно напряжены мышцы); его лицо, освещенное лунным светом, выглядело так, будто он пытается улыбаться и плакать одновременно. Драко тут же понял, что случилось. Невербально вызвав Люмос, Драко стал рыться в своей аптечке, доставая все необходимые заготовки. Гарри глухо застонал на постели, и Драко хотелось броситься его успокаивать. Он даже представлять не хотел, насколько Гарри сейчас больно, но ни одно заклинание не могло облегчить проклятье, вызывающее судорожный период Столбняка. — Потерпи еще немного, Гарри. Я все сделаю, просто потерпи, — просил Драко дрожащим голосом, не зная, слышит ли его Гарри. Твердыми руками он смешивал и отмерял всё необходимое для противостолбнячной сыворотки, продолжая неосознанно говорить успокаивающие слова. Казалось, он успокаивает сам себя. Драко просто надеялся, что Гарри не повредит суставы и грудные позвонки. Те минуты, что Драко потратил на изготовление сыворотки и набирание ее в шприц, показались ему вечностью. Гарри продолжал болезненно мычать на кровати, слюна стекала с уголков его губ из-за дисфагии*. Драко забрался на кровать, держа в руке шприц. Обработав кожу на плече Гарри, он заговорил, собираясь сделать инъекцию: — Сейчас станет лучше, Гарри. Потерпи, мой хороший. Вот так, — он ввел иглу под кожу, медленно вводя лекарство. Слова рвались из Драко, он даже не думал, что говорит. — Вот так. Сейчас будет хорошо. Ты такой молодец, потерпи еще совсем чуть-чуть. Как только Драко закончил вводить сыворотку, тело Гарри стало медленно расслабляться. Драко прилепил к месту укола ватный квадратик, достал салфетку, вытирая Гарри рот и взмокший лоб. Всё это время он продолжал бормотать нежности. В один момент тело Гарри совсем обмякло, и Драко притянул его голову к себе на колени, гладя его волосы. Гарри едва ли был в сознании, а Драко, понимая, что все закончилось, почувствовал, как реальность накатывается на него. Руки его сильно затряслись, а сам Драко почувствовал страх такой силы, что захотел плакать. Нередко люди, больные столбняком, умирают от асфиксии. Если бы Драко не успел? — Всё хорошо, всё хорошо, — шептал он судорожно, продолжая гладить Гарри по голове. Тот открыл глаза, слепо глядя на Драко. — Пить. — Кричер! — эльф почти сразу появился уже со стаканом воды. Он был любителем подслушивать. Драко принял стакан из его рук. Его собственные руки дрожали так сильно, что пришлось взять стакан обеими, чтобы все не расплескать. Гарри сам приподнялся на локтях, и Драко помог ему попить. — Все нормально, спасибо, — сказал Гарри, ложась на правую половину кровати. Драко знал, что сыворотка снимает все симптомы в считаные минуты. Драко тут же стало неловко: и за сказанное ранее, и за собственную недоистерику. Он понимал, что не сможет заснуть, так что подумал пойти в библиотеку. Бездействие сводило его с ума. — Я, наверное, пойду, — сказал он тихо. Гарри поймал его руку своей. Его рука была горячей и немного шершавой. Драко мгновенно покраснел. — Останься. Вряд ли я смогу заснуть сейчас один, да и тебе лучше поспать, а не сидеть всю ночь в библиотеке, я тебя знаю, — Гарри смотрел на Драко с подслеповатым прищуром, его рука все еще держала руку Драко, пока тот внутренне истошно кричал. Он, черт побери, не мог отказать. — Хорошо, — согласился Драко, ложась на свободную часть кровати. Гарри поерзал на подушке, прикрывая глаза. Сыворотка всегда клонила в сон — в ней использовался крепкий настой валерианы. Гарри вполне мог бы заснуть один, но попросил Драко остаться. Он так и не отпустил его руку. Вопреки всему, Драко тоже вскоре провалился в сон под мерное дыхание сбоку.***
— Ненавижу овсянку, — признался Драко, выковыривая ягоды из каши и отправляя их в рот. — Сейчас бы пиццы с пивом, — сказал Гарри, мечтательно зажмурив глаза. Драко привычно проигнорировал эту реплику. Вчера Гарри перетрудился во время тренировки. На него последние несколько дней то и дело накатывала хандра, поэтому он сильнее налег на спорт, но и Драко не давал ему унывать, вечно находясь поблизости. Очевидно, то, что Гарри стал чувствовать себя в разы лучше, не избавило его от всех проблем с ментальным здоровьем. Вдобавок ко всему он стал странно задумчивым и молчаливым, иногда минутами пялясь на Драко своими зелеными омутами. От этих взглядов его всегда бросало в дрожь. Они молча жевали, наслаждаясь солнечным утром и пением птиц за окном. Мокрые волосы Гарри то и дело целились в его тарелку, но ему было лень призывать резинку. Драко хотел заплести ему косу. — Я давно хотел сказать, — непринужденно начал Гарри, уставившись в свою тарелку, — если тебе вдруг хочется встретиться с этим Лукой или кем-то ещё, то ты можешь сделать это. Я не собираюсь препятствовать твоей личной жизни или что-то в этом роде. Драко стало бы больно, если бы Гарри не размазывал во время своей речи кашу по тарелке, упорно не глядя на Драко. Что это было? Любопытство? Личный интерес? Ревность? — Спасибо, конечно, но мне это не нужно. У меня нет личной жизни, — добавил зачем-то Драко, но не соврал. Теперь у него её действительно совсем не было. Он печально ухмыльнулся от этой мысли. Гарри заметно расслабился и даже улыбнулся. — Тогда останешься со мной, — сказал он, и Драко отчаянно попытался не покраснеть от двусмысленности этой фразы. После завтрака оба засели в библиотеке: Драко проверял оставшиеся книги, а Гарри, неодобрительно покосившись на него некоторое время, заснул прямо за столом. Он выглядел таким уставшим, что Драко не смог заставить себя разбудить его. Гарри проснулся сам за час до обеда. Звук, который он издал при пробуждении, был чем-то средним между разочарованием и немыслимыми муками. Лишь тогда Драко понял, что всё же стоило разбудить Гарри. Спать в подобной позе было верхом идиотизма. — Всё болит, — захныкал он, скукоживаясь. — Ты идиот, — сказал Драко с жалостью в голосе. — Ладно, как раз время для массажа. Гарри вымученно улыбнулся, а Драко тяжело сглотнул. Он любил и ненавидел делать Гарри массаж. Быть так близко, трогать его гладкую теплую кожу, прослеживая родинки не только глазами, но и пальцами; слушать его довольное мычание и видеть, как он покрывается мурашками. Но при этом изнывать от желания пересчитать все эти родинки губами, погладить ласково или собственнически сжать крепкие плечи и руки, услышать стон наслаждения, но не того, что Гарри испытывал от простого массажа. Драко каждый раз приходилось скрывать возбуждение. Он хотел Гарри до мушек за сомкнутыми веками. Драко не делал Гарри массаж уже больше недели, так что успел отвыкнуть от этой сладострастной пытки. Когда Поттер в гостиной пошел не к дивану, а к лестнице наверх, Драко стиснул зубы. Когда они находились на диване, обстановка помогала Драко держать себя в руках. Когда Гарри лежал в одних боксерах посреди своей кровати, такой расслабленный и, блять, сексуальный, у Драко сразу начинало рвать крышу. Хуже было лишь когда Гарри при нем раздевался. Так что Драко якобы ушел искать чемоданчик с массажным маслом, пока Гарри подготовится. Чемоданчик лежал на самом видном месте в комнате Драко. Войдя в комнату Гарри, Драко замер в проходе, чувствуя, как пересохло в горле. Гарри лежал на животе. Солнце, щедро льющее свет через окно, раскрашивало его загорелую кожу золотым. Драко, будто завороженный, медленно подошел к постели, кладя чемоданчик на край и доставая из него масло с ароматом персиков. За это время никто из них двоих почему-то не сказал ни слова. В полной тишине Драко вылил часть масла Гарри на спину, отчего её мышцы на несколько секунд напряглись. Рот Драко тут же непроизвольно наполнился слюной. Драко налил немного масла в ладонь, начиная смазывать руки. Звук, что они издавали, в тишине комнаты звучал странно интимно, возбуждающе. В спальне одуряюще пахло персиками и Гарри. Драко к своему ужасу начал всерьез заводиться. Стоило ему прикоснуться к коже Гарри, как та покрылась мурашками. Гарри шумно выдохнул через нос, зарываясь лицом в подушку, но Драко не заметил этого: все его внимание было сосредоточено на том, как контрастируют его бледные руки с загорелой кожей Гарри, какая приятная его кожа наощупь и как соблазнительно она начинает блестеть от масла. Первые мгновения действия Драко были больше похожи на страстные поглаживания. Он прикусил губу, глядя на то, как кожа под его руками краснеет и разогревается. Тело Гарри постепенно расслаблялось, в то время как Драко напротив все больше заводился. Закончив с разогревом, он нехотя перешел к самому массажу. Применяя нужное количество силы, он стал разминать плечи и спину Гарри, наслаждаясь мощью его тела и упругостью мышц. Это было почти то же самое, что прикасаться к произведению искусства. У Драко перехватывало дыхание. Он никак не мог сосредоточиться на движениях своих рук. То, что тишину разбавлял только звук его прикосновений к коже Гарри и их неглубокое дыхание, распаляло Драко лишь сильнее. Он почувствовал, как над верхней губой выступил пот. Ширинка брюк уже довольно ощутимо жала на доказательство его возбуждения. Когда Драко перешел на ноги Гарри, тот вцепился в простыни, полностью зарываясь лицом в подушку. Уши его покраснели в тон натертой умелыми руками коже. — Всё хорошо? — спросил Драко хриплым низким голосом. По его виску скатилась капля пота. — Мг, — как-то сдавленно промычал Гарри, продолжая держаться за простыни так, что казалось, те вот-вот затрещат. Следуя странному порыву, Драко развел пальцы, невесомо проводя вверх по голеням Гарри, зарываясь в черные кучерявые волоски на ногах. Гарри покрылся мурашками с головы до пят. Так и не услышав от Гарри ничего неодобрительного или просьбы прекратить, Драко вновь вернулся к его спине. Он уже буквально изнывал от возбуждения, так что вопрос «что я творю?» не остановил его. Остановить его мог лишь сам Гарри, но тот продолжал безмолвно лежать на месте. Драко стал мягко водить по все еще горячей коже Гарри, мягко царапая ее короткими ногтями и местами слегка надавливая. Он с легким нажимом повел по бокам Гарри, будто пересчитывая ребра, переходя на поясницу, в который раз залипая на манящие поясничные ямочки. Драко казалось, что у него поднялась температура. Его кожа пылала, он так жаждал прикосновений к ней, особенно там, где они нужнее всего. Но он даже не мог потрогать сам себя. Не сейчас и не рядом с Гарри. Вместо этого он продолжил трогать Гарри. Невесомо Драко повел указательным пальцем по позвоночнику от поясницы к самой шее. В этот момент он услышал протяжный, дрожащий стон, приглушенный подушкой. От этого звука руки Драко задрожали. Лишь сейчас он заметил, как вздымается от частых вдохов спина Гарри, как напряжены его руки. Это отрезвило Драко. Что же он творил? — Всё, — хрипло выдохнул он, буквально скатываясь с кровати стискивая зубы от того, насколько болезненным было его возбуждение. Каждое движение заставляло стоны рваться из его горла. Гарри ничего не сказал: он продолжал лежать все в той же позе, и могло показаться, что он спит, если бы не побелевшие от напряжения костяшки на руках и частое дыхание. — Подожди, пока масло впитается, — сказал зачем-то Драко, пулей вылетая из комнаты и направляясь в душ. Стоило двери за ним захлопнуться, как Гарри с вымученным стоном приподнял бедра, руками стаскивая боксеры до середины бедра. Не думая и не медля, Гарри обхватил свой член рукой, начав поглаживать его и громко простонав от удовольствия. Он буквально подавился воздухом. Блять, ему было так хорошо, так чертовски хорошо. Всё его тело дрожало от наслаждения. Одуряющий запах персиков, казалось, впитался в него и действовал, как афродизиак. Гарри обхватил член по всей длине, и тот пару раз дернулся в его ладони. От остроты ощущений Гарри низко и отчаянно застонал, начиная толкаться в собственный кулак. Со лба Гарри упала капля пота, его бедра дрожали от напряжения, а яйца поджались в преддверии оргазма. Стоило ему закрыть глаза, как за сомкнутыми веками мелькнула картинка: крепкая бледная ладонь Драко на его члене делает ему так приятно, так чертовски приятно. Издав что-то среднее между стоном и животным рыком, Гарри излился на сбитые простыни, ощущая оргазм всем телом. На несколько мгновений у него заложило уши, мышцы звенели от напряжения, а в глазах потемнело. Он задыхался от волны удовольствия, накрывшей его. Это было похоже на смерть и возрождение одновременно. Обессиленный, Гарри упал на кровать, с трудом заставив себя сперва отодвинуться от части простыни, что была заляпана его спермой. Долгие минуты он лежал не в силах пошевелиться или подумать о чем-то, кроме того, как же ему хорошо. Взяв себя в руки, Гарри заставил следы самоудовлетворения исчезнуть с помощью беспалочковой магии. Кое-как натянув боксеры обратно на бедра, Гарри перекатился на спину, тупо глядя в потолок. Гарри давно знал, что бисексуален: даже спустя годы он так и не смог определиться, больше ему нравилась Чжоу или то, что она была девушкой Седрика. Однако одно дело — фантазировать о мужчинах, возбуждаться из-за них или даже быть с ними, а другое — когда этот мужчина Драко. Он мог бы списать произошедшее на то, что у него уже несколько лет не было секса, на то, что соскучился по ласке и чужим прикосновениям. Мог соврать, что на месте Драко мог оказаться кто угодно другой, но это было не так, и Гарри не хотел врать себе. В его жизни и так было достаточно лжи. Гарри болезненно быстро возбудился из-за массажа, и больше всего распаляли его не прикосновения, а тот, кто их совершал. Эта мысль была тревожной, но Гарри не позволил себе паниковать. Очевидно, пришло время разобраться с собой и своими чувствами, которые Гарри без конца откладывал на потом. Он и так долго бежал от самого себя.