Рыбий глаз

Пора вставать, одним прыжком, в чёрную лагуну пола. Я встала, пора завтракать. Желудок пуст, камни на рассвете кажутся розовыми, но здесь решётка, здесь не видно, когда я выйду замуж. Это рвота или слюни? Надо есть. Богомолы едят мужей, чем я хуже? Вот почему была голодна — не замужем, некого жрать. Хотя я и не хочу. Но надо. Моё чавканье похоже на монолог. Ели качаются потому, что им нравится блюз, от их ветвей в моих ушах стоны, я люблю лошадей, круглые спины как холмы, а под горой пляшет мёртвый и живой. Тошнит. В буфете никого и почему же так темно? Или это свет, но почему он чёрный, лабиринт кишечника урчит, бьёт ключом в горах холодная вода. Мне надо в душ? Пусть мама вылезает из ванны, она ни одна в этом доме, столовые приборы украли соседи, я зла? Нет, это тошнота. — … — Аврора! — Ммм, мне кажется. — Кто-то есть. А. Медсилуэт в тени что-то шепчет. — Почему ты шатаешься по отделению? Аврора! — Пора завтракать. — И ты жуёшь бумагу? — Это мой завтрак. — Это Кандинский. Ладно, уголок мы сами зарисуем, никто не заметит, пойдём, дам феназепам. — Ты какая-то смутная. — Так. Тебе кажется. Пойдём. Расскажешь, чем вы занимались с Петром?