***
— Друг мой, ты считаешь психологию бредом, — все ещё не унимался Огай, периодически хлопая рукой по столу, из-за чего недопитая бутылка вина едва ли удерживалась на месте, — А сам разводишь кошек второй десяток лет? — А что не так, скажи мне? — с вызовом отвечает до этого в тряпочку молчавший Юкити, — То есть ты считаешь заводчиков сумасшедшими? Огай тихонько посмеивался все эти полчаса, что Фукудзава показывал ему фотографии котят разных возрастов и окрасов в попытке втюхать хотя бы парочку по какой-то «акции», при которой цена все равно оказывалась поднебесной и очень неоправданной, по мнению Мори, для комков шерсти, которых и по наследству не передать, и толку ноль. — Именно, — кивнул доктор, немного прищурившись, — Ещё и продаешь их. Ещё и по такой цене! Ты мне лучше ответь, кто такие стандарты на стоимость устанавливает? — в дверь постучали, — Кто там? — и, усмехнувшись, ещё раз глянул на давнего приятеля, — Куда жаловаться? Фукудзава хотел возмутиться, хотел начать возникать в ответ и оправдывать свою… кхм… весьма странную деятельность, потому что для Мори это не было ничем другим, кроме странности, так как больше ни одного заводчика он не знал и не знает. В итоге Юкити просто промолчал, решив, что отвечать что-то неугомонному докторишке — себе дороже и бессмысленно; как о стену биться головой. Тем временем Огай быстренько подобрался к двери и распахнул ее одним резким движением, сразу для вида (или же нет) обрадовался и допустил блеск в глазах, отошёл в сторону от дверного проема и широко улыбнулся. Осаму передёрнуло от этой весьма странной и похожей на скорое безумство улыбки во все тридцать два зуба, но кроме скептицизма от него было сложно добиться чего-то. Так что с ещё большей угрюмостью, чем до этого, он прошел в давно знакомый кабинет и дождался, когда Огай закроет дверь за ним. — Че надо? — настроение не то, чтобы церемониться, и все присутствующие мигом это подметили, но виду не подали. — Дазай, выглядишь так, словно собираешься убить парочку стариков, — с намеком отшутился Мори и снова сел в свое кресло, — Не говори, что я прав. Лучше поприветствуй моего друга. Осаму только сейчас заметил, что на него устремлена ещё одна пара глаз, но немое возмущение от этого никуда не делось. Даже наоборот. — И что? — Огай кивнул в сторону Юкити, — Здрасьте. Ты за этим позвал меня сюда, а? В такую рань? Фукудзава кашлянул в кулак, привлекая внимание к своей персоне, что сразу ему удалось, и поставил кружку, из которой только что хлестал алкоголь за компанию со своим приятелем, потому что бокалов по такому случаю Огай у себя не хранил, на кофейный стол. Дазай в миллиардный раз пожалел, что ответил на звонок около часа назад. — Хотел предложить тебе подработку, Дазай, так что… — Да-да! — перебил Огай и повернулся к сыну, закинул ногу на ногу, — Все верно! Ты же хотел съехать, как я помню? — Осаму кивнул с огромным сомнением за плечами, — А для этого, как ты понимаешь, нужны деньги. Логично? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Логично! Мой приятель как раз ищет сотрудников, так что я сразу же выдвинул твою кандидатуру! — он явно преисполнен гордости, — Поблагодарить можно сразу же здесь. Осаму, толком ещё не проснувшийся, в момент ожил как после вечного сна. Да, само собой разумеется, перспектива была весьма заманчивой, но ведь нужно знать, на что соглашаться? Поэтому он дожидался объяснений. У него же так много времени для ожиданий! Охренеть, как много. — Видишь ли, мне в агентстве нужны лишние руки. В обязанности входит вовремя выполнять поручения, обслуживать клиентов и оформлять нужные документы, если объяснять простым языком. — Ага, и кошатиной его торговать время от времени, — с насмешкой в который раз перебил Огай, закатив при этом глаза, как будто уже сотни раз эту отрепетированную речь слышал, — Нагрузки по минимуму. Соглашайся! Кошатина? Стоп. Коты? Только теперь проявилась легендарная дазаевская заинтересованность, о которой слагали легенды. В голове созревал какой-то неведомый ему самому до конца план, а ожидания завысились в огромное множество раз за эти пару секунд. Будет печально, если те не оправдаются в полной мере. — Торговать котами? — спросил, дабы лишний раз убедиться, что больное воображение не придумало там ничего лишнего, — Вы продаете кошек? Напускная жизнерадостность Мори превратилась в непонятно что при виде того, как в ответ на кивок приятеля Осаму меняется во взгляде и выражении лица. — Маленький бизнес, — Юкити покосился на докторишку, — Между прочим, благодаря нынешней обстановке в мире с этой заразой, — Дазай почти что не слушал его — идея погрузила его в вакуум и полную шумоизоляцию, — Вполне себе прибыльно. — А, ну да! — шутливо возмутился Огай, в очередной раз перебивая, — Люди сидят дома, лишены какой-либо мобильности, поэтому заводят себе сборище блох и другой заразы. Ха! Юкити пробормотал что-то из разряда «почему я вообще с ним общаюсь» и теперь уже смотрел на Осаму. По этому мальчишке очень даже видно было, что вот прямо сейчас он вбросит что-то неожиданное и абсолютно странное. — А можно котенка купить?***
Вот уже через пару часов Дазай обзавелся котом за все свои последние сбережения, ни слова не промолвил заинтересованному Мори, подошел к с недавних пор знакомому дому и несколько минут, наверное, смотрел на окно, за которым болтались полупрозрачные занавески, а уже за ними суетливо носился с тонной сумок Достоевский в попытках собрать все свои вещи незадолго до выезда в аэропорт, о чем изложил ещё вчера и о чем грезил последнее время. Та их «встреча» в библиотеке ничем не аукнулась (Дазай не заметил, по крайней мере) и они просто разбежались по разным углам, конечно же, ведь ничего другого и быть не могло. Да и в целом это все считает глупостью до сей поры, и Осаму давненько убедил себя, что действует из каких-то своих инстинктов, хоть это и казалось ещё более бредовым. Может, какие побуждения, ему самому таинственные? Блять, ладно. Хватит. Думать. Иди. И. Действуй. Рыже-белый кот недовольно завозился и в самом разгаре своей суеты зацепился когтями за бинт на запястье и подал голос впервые за все это время. Вдох, выдох, скромненькое убийство собственного волнения и, как же без этого, небывалая уверенность (параллельно отрицанию всего и всех). И так по кругу, по кругу, и до самого порога квартиры, до самого появления Достоевского на пороге. До жути спокойного и ещё больше болезненного, с градусником в руке и невероятной усталостью, но все ещё Федора и все ещё Достоевского, такого прекрасного, едва ли не божественного. Дазай понял, что сильно разошелся в своих размышлениях, когда услышал хриплый голос. — Осаму? — а он сильно болен, кажется, — Я б тебя пустил, но… Сам понимаешь. И, разумеется, не сдвинулся ни на метр, натянул на нос маску и ещё более уставшим взглядом исподлобья посмотрел так, словно Осаму мешает ему закрыть дверь. Дазай аж чуть не отошёл на несколько шагов назад. — У тебя же рейс через несколько часов, алло! — Достоевский пожал плечами, — Да ладно, блять! Не те слова он думал сказать, когда перед ним откроется дверь в пустую квартиру даже с ободранными стенами и полом, совершенно обобранную до последней нитки. Что в итоге? Все выглядит с точностью также, как и в последний раз. И Федор такой же зелёный, и от торшера все ещё пробивается теплый свет. Мысль только одна: Либо рейс сорвался, либо его жестоко наебали. И одно другого хуже. — Ну и как ты представляешь это? Ой, извините, у меня тут немного половина симптомов вашего этого ковида, пустите в самолёт! Так? — бледные тонкие пальцы цеплялись за дверную ручку, — Не колено мое смеши! А? — Что? Русский ударил себя ладонью по лбу. Да, наверное, он собирался сказать что-то поистине незабываемое и уникальное, но ради этого нужно было хотя бы язык учить. — Забудь. Взгляд серых глаз упал на торчащий из-за рукава бежевого пальто рыжий пушистый хвостик, и один только взгляд на него, судя по всему, излечил все его смертельные и не очень болезни. Рука невольно потянулась в направлении подрагивающего хвоста, но вовремя подчинилась своему хозяину и вернулась на место. — Это… — голос из хриплого стал умилительно-хриплым, — Котенок? Ох уж этот умоляющий взгляд, лицезреть который Осаму посчастливилось на долю секунды… Незабываемое зрелище. Сделать вид, что не понимаешь, о чем речь, а потом «вспомнить» и достать маленький комок шерсти из внутреннего кармана пальто — лучшее, что Дазай когда-либо делал в своей жизни. Котенок уместился в протянутую ладонь и громко запищал, когда очутился в совершенно незнакомых и чужих руках, но Федора это ничуть не смутило. Уже через секунды он с нескрываемым восторгом смотрел на это мелкое чудо