***
Дежурный эксперт, толстый неприятный тип, придержал перед подполковником дверь и остановил Элиота. — Дальше вам, юноша, делать нечего, — пропыхтел он. — А кто будет вести фотофиксацию и записи о ходе исследования? — Хьюз выглянул из-за двери. — Вы, что-ли, Керк? — Ладно, ладно, — буркнул дежурный, флегматично поглаживая усы. — Я же ради общего блага. А то приходит кто попало, разводит… фальсификации. — Это ваши отчёты — одна сплошная фальсификация. Домысел на догадке. Всё, спасибо, Керк, дальше мы сами. — Тоже мне, — пробурчал тот и ушел, недовольно фыркая. — Эксперты. — Вредный, — Хьюз улыбнулся своей коронной победной улыбкой, повесил китель на спинку стула и вытащил из шкафа пару чистых халатов. — Что ж, приступим… коллега. Крайт закатил глаза и натянул на лицо маску. Как только они вошли в секционную, в нос ударил запах дезраствора. В холодном свете ламп сияли хромированные и нержавеющие поверхности столов, умывальников, кранов. Один из секционных столов почти целиком был занят могучим мужчиной. Хьюз не торопился. Он аккуратно снял и отложил в сторону скрывающую тело ткань, проверил инструментарий на овальном сверкающем блюде. Затем оперся руками о край секционного стола и внимательно, с головы до ног, оглядел одежду мужчины. Крайт отметил, что физической подготовкой при жизни тот не пренебрегал, но затем, вспомнив свои собственные последние годы, решил не делать поспешных выводов и начал готовить своё рабочее место. Пока Хьюз поправлял сбившийся фартук, Элиот достал из папки чистые листы и оставил их на краю скромного, даже аскетичного бюро. Вытащил из подставки ручку, вписал на бланк дату и время вскрытия. — Товарищ подполковник, нет информации об обстоятельствах. — Я оставил в кабинете. Читал, пока ты мыл руки. Найден мёртвым на пересечении улиц Гейт и пешеходной Тромсе, судя по внешним признакам и крови вокруг — убит в бою, фотографии прилагаются, потом ознакомишься. Он полностью наш, лейтенант, всю работу придётся выполнять с самого начала. — Какая честь, — пробормотал Крайт, вытаскивая из футляра тяжёлый фотоаппарат. — Можно приступать? — Вперёд, — обвёл рукой поле деятельности подполковник. — Погоди, достану линейки. Элиот снял крышку с линзы, примериваясь, сделал пару пробных фото и под негромкие комментарии подполковника стал снимать. Закончив с раздеванием, одеждой и описью вещей, Хьюз поинтересовался: — Диктофон захватил? — Как приказано, — кивнул Крайт. — В этот раз переписывать с аудиозаписей? — Почему бы и нет. Поставь его поближе, на ту полку можно. — Есть. — Сейчас ты эксперт, а не военный. Выражайся подобающе. — Есть выражаться подобающе, товарищ подполковник, — вздернув подбородок, выпалил Крайт. И добавил: — По нашим временам я тяну разве что на коронера. Никакой из меня судмедэксперт, товарищ подполковник. — Давай посмотрим. Наружное исследование разрешаю выполнять, — усмехнулся в ответ Хьюз, отойдя от полки с диктофоном. — Сегодня попробуй сам. Запись идёт. — Надеюсь, никто об этом не пожалеет, — вздохнул Крайт и начал монотонно наговаривать примерный текст будущего заключения: — Пятнадцатое марта, десять часов с четвертью. Лейтенант Элиот Крайт. Под руководством судебно-медицинского эксперта, подполковника Маэса Хьюза произвожу наружное исследование тела, поступившего в исследовательский центр судебно-медицинской экспертизы Централа с целью установления причины смерти. Пойдёт? — Прекрасно, — засмеялся подполковник. — Пара сотен вскрытий и будет от зубов отскакивать. — Да, да, — скучающим тоном проговорил Элиот. И добавил совсем тихо: — Если доживём. Описав всё, что удалось найти на теле, Элиот отступил от секционного стола и, присев на край бюро, выдохнул. Описание вслух далось ему тяжело — не выходило говорить ровно и без запинок, когда взгляд цепляется то за одно, то за другое, а мысли опережают друг друга и никак не желают складываться во что-то связное. В итоге его устный доклад вышел рваным и сбивчивым, практически лишённым какой-либо связности. Крайт содрогнулся, представив, как будет переписывать на лист и структурировать всё, что наговорил. Подполковник остановил запись и поманил алхимика к выходу из секционной. Крайт удивился, но повиновался. — В чём дело, лейтенант? — спросил он позже, подходя к умывальнику. — Перепугался? — Смешно, товарищ подполковник, — откашлявшись, ответил Крайт. — Не привык так долго разговаривать. Писать проще — автоброня не знает усталости. Только за чашкой чая Хьюз заговорил о провальном дебюте Элиота. — Да, за секунду ты видишь и понимаешь гораздо больше, чем успеваешь сказать, но описывать следует постепенно и последовательно. Ты же начал торопиться и хвататься за то, что бросалось в глаза в первую очередь, это непрофессионально. В конце-концов, у нас не десять тел на сегодня, а всего одно, можно было не торопиться. Впрочем, мешкать тоже не будем. Вскрытие проведём как обычно, хватит с тебя на сегодня. Не знаю насчет судебного медика, но экспертом стать придётся, особенно в наших обстоятельствах. — Что за обстоятельства? — медленно размешивая сахар малюсенькой ложечкой поинтересовался Элиот. — Это ты мне скажи, — откинулся подполковник на спинку стула. — Какие выводы можешь сделать после наружного исследования? Можно своими словами. — Бой был нешуточный, — вздохнул Элиот. — Кожа и мышцы разорваны, практически уничтожены, но раны чистые. Видны сколы на костях, но странные, я так и не смог сформулировать, на что это похоже. Ни укус, ни взрыв, ни мина не дадут такого результата. Не могу знать, каким оружием можно нанести такие травмы. Мне вообще кажется, что нет… — Нет такого способа, каким можно так покалечить человека, — закончил за него Хьюз, утвердительно кивая. — Ты абсолютно прав. Я сделал те же выводы, коллега. Ваше предварительное заключение? — Не хотелось бы делать поспешных выводов, товарищ подполковник, — Элиот устало провёл рукой по лицу. — Но такое чувство, будто мы имеем дело с алхимией. — Мы еще посмотрим, что там внутри, но по внешним признакам я практически уверен в том же. Как при помощи алхимии можно такое провернуть? — Это мог быть алхимик со своей спецификой, — уклончиво начал Крайт. — Изменяющий, к примеру, температуру или давление. — Уже при пятидесяти градусах началась бы гемокоагуляция. А из тех разрывов, что мы наблюдали, кровь выходила ещё долго. — Точно так, — протянул Элиот. — На баротравму тоже не похоже. Такое чувство, что его… Нет, не вариант. Он ни секунды не сомневался, что увиденные ими раны на теле — дело рук алхимика, но всё-равно лихорадочно перебирал варианты. Крайт много видел в Ишваре — как разлетаются по стенам и полу брызги крови и мелкие осколки черепов, как с хрустом выворачиваются суставы и надрывается кожа, как ломаются кости, выглядывая наружу из-под мышц. Однажды ему довелось наблюдать, как люди, цепляясь за жизнь, рвут других людей голыми руками. И следы от оружия — колотые и резаные раны от ножей и кинжалов, которыми повстанцы орудовали ловко, словно родились с оружием в руках; длинные кровоточащие следы просвистевших мимо пуль и аккуратные дыры от них в плечах, спинах и ногах; бесформенное, приманивающее вездесущих южных мух, нечто, бывшее людьми до встречи с ним или его коллегами. Точнее, одним коллегой. Разве что после Кимбли всё это тошнотворное зрелище было скрыто следами горения и пахло в тысячи раз противнее. Он помнил, чувствовал разницу в следах от пуль разных калибров, Элиот даже сумел бы припомнить, как выглядели останки человека, с которым разделались топориком, но этот случай его даже немного пугал — то, что не так давно он наблюдал на секционном столе было не похоже ни на что. И в какой-то степени напоминало ему… его собственную работу. Выполненную неверно и посредственно, очень точечно, очень слабо, но похоже. И объяснить разницу он мог, но очень скользкой была эта разница. И тема эта была крайне скользкой — стоит лишь выдать подполковнику свои предположения, как он потребует обоснований. А объяснять, или хуже того — показывать — Крайт ничего не собирался. Как и лгать. А потому он думал и думал, пока чай в его чашке совсем не остыл. — Как вариант, — Элиот быстро соединил ладони в хлопке и коснулся кончиками пальцев столешницы. Посреди стола вырос столбик. — Алхимия — наука о структуре материи, её расщеплении и воссоздании. Я сейчас произвёл трансмутацию, иначе говоря, преобразовал предмет. Я могу преобразовать его снова, чтобы вернуть всё, как было. Крайт повторил свои действия и столбик пропал. — Разрушить нечто материальное в одно касание при помощи алхимии я не могу — это процесс, заточенный на окончательный результат. Я могу захотеть результат, — третья вспышка озарила комнатку. — Чтобы в итоге получилось нечто безобразное. Из столешницы, казалось, вырос маленький ёжик. — Но с человеческим телом так не выйдет. Только если… — он долго молчал, так долго, что подполковник начал поглядывать на часы. Но, к удивлению Крайта, Хьюз молча ждал, больше ничем не выказывая нетерпения. — Теоретически, это возможно, вот только я не знаю… В общем, преобразование можно описать примерно такой цепочкой — было, расщепилось, стало. Если так подумать, то… — Элиот сконцентрировался и вновь произвёл трансмутацию столешницы. Лакированная поверхность пошла волнами и трещинами. В центре стола появилось нечто, отдалённо напоминающее воронку. — Нет, не вышло. Он замолчал, уставившись в стол. — Никаких мыслей. Видимо, это всё же специфика. Разве что я… — неуверенно продолжил Крайт, но осёкся. Язык так и жгли слова, но он не мог их произнести. Разве что я не могу так сделать. — Нет. Ничего. — Ничего, — вздохнул Хьюз, отодвинул какой-то ящик и вытащил оттуда сверток. Неторопливо снимая ткань, закрывающую содержимое, он проговорил: — Ну и чёрт с ним, есть нечто более интересное. Это обнаружено при теле. Он выложил на середину искореженного стола серебряные часы, аккуратно упакованные в прозрачный пакет для вещественных доказательств. — Это его часы или нападавшего? — поинтересовался Элиот. — Его. Знакомься, твой новый друг — Исаак МакДугал, государственный алхимик. В Централ вернулся недавно и ненадолго. Шлялся ночью по городу в гражданском, лицо в клочья — мы бы его так и не опознали, если бы не часы. — Вот чёрт, — нахмурился Элиот. — Бой двух алхимиков посреди города. Интересно, что они не поделили. — Следствие докопается, — лучезарно улыбнулся подполковник, с удовольствием потягиваясь. — Опрос населения всё ещё идёт, район густонаселённый, может, найдут свидетелей. Ну а мы немедленно звоним в штаб и запрашиваем проверку государственных алхимиков. Кто где был, что делал. И заканчиваем начатое — все с нетерпением ждут нашего заключения ещё с ночи. Только верни сперва тут всё, как было, лейтенант. «Если не можешь ты, это не значит, что не может кто-то ещё» — повисло где-то в воздухе.***
Он долго не мог успокоиться. Раз за разом возвращался к утренним событиям и никак не мог поверить, что в городе объявился ещё один… такой же, как он. — Такой же, да не такой, — тянул Крайт, глядя в потолок. Он уже больше двух часов лежал, закинув руки за голову и думал. Вспоминал мельчайшие подробности, которые могли натолкнуть его не на мысль — хотя бы на тень мысли. Видеть результат чужого преобразования и не уметь сравнить его с собственным, хуже некуда. Может, — думал Элиот, — недостаток практики. На крысах, что ли, пойти попробовать?.. Он сам знал, что мучать животных без толку, ответ надо искать не опытным путём. Точнее, опытным, только не так. Уже ближе к ночи Крайт был уверен, что это не алхимик со способностями, похожими на его собственные. Он столкнулся с чем-то иным и всё ломал голову, с чем же конкретно. Наконец, когда он уже было закинул на плечо белоснежное — заслугами прекрасной Марты — полотенце, где-то внизу задребезжал телефон. Аппарат временами чудил и связь прерывалась, часто на линии были помехи или просто шипение вместо голосов, что наводило Элиота на мысли о возможной прослушке, но бороться с этим или разведывать обстановку ему было некогда. Зато хозяева дома мучались — вот и сейчас голос старухи Доут разносился по всему дому, человек на другом конце провода явно плохо её слышал, как и она его. Элиот вышел из комнаты и тут же чуть не оказался впечатанным в стену крепким мальчишеским лбом. Парень нёсся по коридору так, будто от этого зависела его жизнь. — Генри… — только и успел выдохнуть Крайт, как мальчишка зачастил: — Там вас к телефону, дяденька Крайт, это какой-то человек с вашей службы, Майлз или Марис… — Маэс, — хмыкнул Элиот. — Ну, пойдём поговорим с этим… Маэсом. Стоило Элиоту принять протянутую слепой старушкой трубку и поблагодарить её, ему в ухо ударила ультразвуковая волна. Сквозь шипение иногда был слышен жизнерадостный и бодрый голос подполковника, нёсшего какую-то чушь. — Я вас слушаю, — громко отчеканил Элиот, вслушиваясь в помехи. Голос Хьюза стал чуть громче. Видимо, заметил, что трубку передали Крайту. — Ни черта не могу разобрать сквозь это шипение… Из динамика раздался смех, а потом подполковник произнёс какую-то малопонятную скороговорку. Крайт уже собирался было вешать трубку, понимая, что его не слышат, как вдруг всё стихло само собой. — Так лучше? — хмыкнул невидимый собеседник. — Да. Тов… — Никаких товарищей. Не стоит твоим пугливым домочадцам знать, что тебя по всяким пустякам терроризирует начальство. — Маэс, что вы сделали с телефоном? — приглушённо спросил Крайт, нашаривая взглядом мальчишку, шпионящего где-то неподалёку. Элиот шикнул на него и Генри пулей вылетел из гостиной. — Да так, попросил временно засекретить линию. Я звоню с работы, у нас тут появились подробности по нашему утреннему другу. В общем, тебя тут ждут. — Кто ждёт? «Утренний друг»? — не понял алхимик. — Да, почти, — засмеялся Хьюз. — Ты скоро? — Без машины… — задумался Элиот. — Где-то минут тридцать. — Тогда подходи к пятому выходу, — его голос звучал уже серьёзнее. — На пропускном тебя не ждут. Он шёл, огибая лужи. Жутко не хотелось пачкать недавно выданные новые уставные сапоги — начищенные, блестящие в свете фонарей, с тугой высокой шнуровкой. Особенно по пути на свидание с начальством. В том, что его вызывают не для очередного непрофессионального заключения, он не сомневался — пятый выход означал, что подойти нужно к эвакуационному выходу на первом этаже их департамента, к крылу, где располагался пятый архив. Он понимал и то, что кроме Хьюза там будет кто-то важный, перед кем надо предстать в подобающем виде. Элиот дёрнул пуговицы шинели и торопливо вытащил часы из внутреннего кармана, сверяясь с рассчитанным временем. Тускло блеснуло серебро, перед глазами запрыгали стрелки — он шёл быстро, но всё-же ещё не бежал. Время оставалось. Выбирая пустынные улицы и тёмные переулки, он одновременно срезал путь и отсекал возможность слежки. Его раздражала эта дурацкая, совершенно не нужная в этом городе привычка, которую один из его бывших руководителей характеризовал не иначе, как «если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами никто не следит». Однако, возможно, эта самая идиотская привычка и спасла ему жизнь в тот момент. Сперва он услышал дыхание, а затем и заметил тень, скользнувшую сзади и справа. И тут же рефлекторно, уже совершенно не задумываясь о чистоте формы, ушёл кувырком, пропуская над собой чью-то могучую руку. Мелькнула мысль «вот приспичило какому-то гражданину проявить свою активную антивоенную позицию» — и сразу пропала. Он вскочил с земли, развернулся и увидел. Нет, это была не случайная встреча с подвыпившим бродягой или местным, недолюбливающим армию. Стоило алхимику на секунду замереть, рассматривая нападавшего, как тот снова метнулся к нему. Крайт опять ушёл кувырком, взгляд его зацепил вспышку. Когда он оказался на ногах позади мужчины, разглядел стену ближайшего дома — кусок из неё был выхвачен, будто разрушен. Элиот застыл. Тысячи мыслей пронеслись в его голове столь быстро, что он едва успел увернуться от очередной попытки его достать — Крайт был слегка не в себе от удивления и неожиданности. — Как ты это делаешь? — единственное, что он смог сказать в следующую секунду, не торопясь атаковать в ответ. Нападавший немного опешил от этого искреннего изумления, но быстро пришёл в себя. — Разрушаю, — кратко ответил он и попытался снова. От рывка голос его сбился, но Крайт расслышал четко: — Уничтожаю всякую дрянь… вроде государственных алхимиков. Элиот и дальше бы стоял столбом, если бы до него не дошёл смысл. Он отскочил, ушёл от одного удара, от другого. — А с чего ты взял, что я тот, кто тебе нужен? — усмехнулся он, отступая на пару шагов. Форму после таких кульбитов только выбрасывать, — подумалось вдруг. — Я видел твои часы. Шляешься с каким-то военным. На тебя постоянно все пялятся, несложно было навести справки. — Неужели вообще все? А не замечал в толпе любопытных, ну… каких-нибудь симпатичных девиц? А то, знаешь ли, служба… — бросил Элиот, но договорить не успел. Крайт продолжал уходить от ударов, отступать всё дальше и дальше в переулок. В тот, что примечал не раз — где дома стоят чуть дальше друг от друга. Переулок, на который не выходит ни одного окна. Переулок, который кончался глухой бетонной стеной. — Прыгай дальше, если тебе так нравится, рано или поздно ты пропустишь хотя бы один удар, — напирал мужчина. Казалось, он не собирался останавливаться. Вспышкам и ударам не было конца. Летела кирпичная пыль, крошилась брусчатка под ногами. — Уверен, мне хватит и одного, — с уважением отметил Крайт, отступая ещё на два шага. В стрессовых ситуациях он становился очень любезным. Где там?.. Пора бы уже, — пронеслось в голове. Он оглянулся, уворачиваясь, оценил расстояние и метнулся к стене одного из домов, легко оттолкнулся одной ногой в сторону угла, затем второй — вверх, зацепился руками и за считанные секунды оказался на краю бетонной стены. Той самой, что образовала тупик. Она дрогнула под ним в тот же миг — в месте, на которое пришёлся удар, образовалась дыра, только полетела в стороны бетонная крошка. Элиот понял, что ещё пара ударов и стены не станет вовсе — она хоть и толстая, но не настолько, чтобы силы этого типа не хватило разрушить и её. А за стеной широкая улица, один из бульваров, на которые выводить бой Элиот очень не хотел — в таком месте встретить и покалечить припозднившегося гражданского было несложно. В нелепой позе, стоя практически на одном колене и свесив ногу с другой стороны стены, Крайт свёл ладони вместе. Не хлопнул, это было сейчас лишним и могло лишь навредить, только быстрым, отточенным и очень осторожным движением он легко разорвал контакт между ладонями. Оторвал их друг от друга меньше, чем на сантиметр и тут же понял, что переборщил. Раздался оглушительный хлопок, где-то неподалёку завыла сирена какого-то магазинчика, раздалось несколько вскриков. Взвизгнули тормоза машины, засвистел караульный. Нападавшего отбросило назад в переулок и протащило почти к тому месту между фонарями, где они встретились — мимо выщербленных стен с выбитыми кирпичами, по выбоинам от ударов, пришедшихся мимо Крайта. Ударной волной задело стены — вслед мужчине полетели куски кирпичей и обломки каких-то труб. Пыль и осколки, едва ли успевшие улечься после буйства нападавшего, метнулись ему же вслед. Элиот осторожно сполз со стены, стараясь не цеплять торчащую арматуру и, не глядя на почти разрушенные стены вокруг, пошёл искать. Он лежал на спине, отключился всего на минуту, но Элиоту хватило времени, чтобы запомнить его — кожа темнее аместрийской, белёсые брови, такие же волосы. И широкий, страшный шрам, рассекающий лицо — крест. Рядом валялись разбитые тёмные очки. — Да вы, батенька, ишварец, — присвистнул Крайт и почти успел разглядеть руки, больше не спрятанные за рваной накидкой, как уловил красный всполох глаз и получил ногой в колено. Колено ишварец выбрал не то — не живое, которое смог бы так запросто выбить, а механическое. Но всё-равно выиграл себе время для побега — на месте соединения железки с плотью ногу рвануло резкой, парализующей болью. Алхимик зашипел и согнулся. Человек со шрамом скрылся в одном из ответвлений улицы, а Крайт только зло смотрел вслед нападавшему, даже не собираясь бить ещё, хотя только это сделать и мог бы — не догонять же его, ковыляя на негнущемся протезе. Но нет, создавать волну нельзя. Теперь вокруг не толстые глухие стены жилых домов, а сплошные окна в чистеньких, выкрашенных рамах. И в каждом окне по любопытному, крайне хрупкому носу. Элиот не сомневался, что человек со шрамом с лёгкостью выследит его снова, но не сейчас, когда из ушей у него бегут алые струйки крови, пара рёбер точно сломаны, а на спине, это Элиот мог гарантировать, ещё пару недель будет багроветь поганый, болезненный синяк, не дающий спать. Восстановит силы, продумает тактику, выследит и снова попробует убить. Но это будет ещё нескоро. А сейчас он слышал торопливые шаги — пара караульных уже подбегала к дыре в стене и теперь ему, Крайту, придётся объяснять, что здесь произошло, а потом оправдываться, почему он, такой замечательный алхимик, адъютант самого подполковника и вообще ветеран войны, упустил какого-то ишварского голодранца. Вот так запросто, лишь переломав тому рёбра и лишив на пару дней слуха. Он улыбнулся так широко, как только мог — хотел обескуражить караул с ходу, но не угадал. Из-за спин пары сержантов с винтовками, наставленными на него, тут же высунулась знакомая всклокоченная голова. Подполковник быстро огляделся, сопоставил что-то, хмыкнул сам себе и бодро поинтересовался: — Как ваше ничего, лейтенант Крайт? Хьюз улыбался настолько счастливо, что его, Элиота, злобная усмешка начала сползать с лица. Он представил свою перекошенную физиономию и поскорее спрятал её в ладонях, делая вид, что смахивает кирпичную пыль. — Да так, товарищ подполковник. Ничего такое «ничего». Чёрта с два теперь он с меня слезет, — уныло подумал Крайт. И, разрушая гнетущую тишину, коротко объяснился: — Псих какой-то со шрамом во всю рожу отчего-то решил, что ему крайне необходимо меня убить. Ишварит. Судя по всему, ищет какого-то государственного алхимика или алхимиков. Мстит, что ли, кому-то? — Вроде того, — в тон ему ответил Хьюз. Он чуть не светился от радости. Крайт возмущенно поднял брови, что на их языке означало «какого хрена вы, товарищ подполковник, скалитесь?», ожидая, что Хьюз тоже состроит какую-нибудь многозначительную гримасу, но тот решил дать ответ вербально: — Рад, что ты познакомился с другом нашего утреннего друга, — произнёс он с такой гордостью, будто открыл новый химический элемент. — Да я как-то догадался. А откуда у вас сведения? Его задержали? — Нет, — не менее радостно ответил подполковник. Казалось, его настроение уже никто и никогда не испортит. — Но у нас есть подробные описания от двух свидетелей, которые идеально ложатся на твои показания и вид этого закоулка. Считай, все ответы уже у нас в кармане. За спинами бедных сержантов, переводящих взгляд с лейтенанта на подполковника и обратно, образовалась небольшая толпа, которую уже кто-то таранил и пытался разогнать. Как только стихли крики солдат, в переулке послышались громкие уверенные шаги. Караульные, повернувшись и опознав подошедшего, за секунду будто растворились в воздухе — вот, кого надо брать в разведку! — а из тени вышел мужчина средних лет, невысокий, с чёрными растрёпанными волосами. На секунду он нахмурился, остановив взгляд на лице Крайта, а затем обратился к подполковнику, разглядывая уже полуразрушенный переулок за спиной алхимика. — Вижу, все в сборе, как ты хотел, Хьюз, — вздохнул он и Элиот прикрыл глаза, узнавая голос. — Здравия желаю, полковник Мустанг, — негромко поприветствовал его Крайт и принял самый равнодушный вид, на какой только был способен.