От бывших к нынешним

Парни, несмотря на неожиданный уход Кенмы и Бокуто, всё же решили продолжить игру. Обговаривали коварный план, придумывая для сбежавших друзей ебейшие задания из серии «Удар ртом ниже пояса», и снова выпивали в перерывах, когда какую-нибудь глупость не нужно было загадывать невезучему игроку. Куроо от них абстрагировался. Серьёзно забеспокоился, начав запирать новые причины в загон для самовыпила. Мысли, словно изголодавшиеся свиньи, боролись с собой в возникшем хаосе, и лишь одна, самая жирная из них, победила. Сгрызла всех. Куда, чёрт возьми, Кенму потащил Бокуто? Куроо сомневался в их чистейшей бескорыстной дружбе по нескольким факторам. И не то чтобы они казались убедительными или хотя бы достойными внимания изнасилованным разумом, просто поверить в то, что парни действительно сблизились за последний месяц, было трудно. Бокуто, конечно, говорил, что периодически заглядывает к Кенме вместе с Акааши, но никаких подробностей поездок к чужому бывшему он не раскрывал. Куроо в принципе-то и не расспрашивал. Так, делился своими переживаниями насчёт их расставания в первое время, в первые недели две, а после — жизнь, казалось, повернулась к парню задом, а к спокойствию, к которому он так стремился, передом. Зарофлила. Заставила пранк выйти из-под контроля, потому что Куроо вовсе остановился на одном месте и потерял в себе силы идти дальше. Обстоятельства валились на голову валунами. Всё началось со звонка незнакомого номера, абонент которого представился матерью, а дальше события стали походить на фильм. Хреновенький такой, с дешёвой драмой, раскрывающей суть женской натуры. Ненужное самопожертвование превратилось в кошмар, привело к разрушению семьи, а причина оказалась поистине страшной. Куроо даже не знал, что такое бывает. Долгое время думал, что матушка сбежала в Италию к богатому мужику, не выдержав жизни на пособие по безработице. Точнее, нет, он был в этом уверен, ведь однажды, напившись, отец проговорился Теруко, а та, в свою очередь, рассказала обо всём брату. Но всё оказалось совсем не так. Правда до сих пор отзывалась какой-то тоской, мыслями о неправильности, глупости. Куроо… злился? Злился на мать, что ушла из семьи, так и не доверив отцу новость о третьей беременности, об аборте по показаниям. И были ли на то действительно показания — парень сомневался. Не мог прийти к единому мнению: верить или послать мать нахер. И до сих пор не может. Она вернулась в Японию из-за того, что отец заболел. Узнала об операции через их общих знакомых, но за две недели так и не набралась смелости набрать его номер. Пыталась вызнать всё через сына, каялась, молила о прощении, говоря о какой-то правильности выбора. Второй раз замуж она не вышла. И после отца ни с кем не встречалась. Опять-таки, по её словам. По её словам она все шестнадцать лет работала. Открыла свой маленький бизнес в Сицилии и зарабатывала на цветах. Куроо запутался. Кенмы не хватало катастрофически, но, мысленно возвращаясь в последний день их последнего лета, он не смел просить у него помощи. Не смел быть рядом, не смел показываться на глаза, даже думать о нём не смел. К сожалению, это было единственным, что он мог делать, чтобы не сойти с ума от бросков судьбы в корзину неожиданных событий. Радовало только одно — признание его трудов Ассоциацией, где Куроо теперь являлся официальным младшим сотрудником отдела продвижения. На финальной игре «Шакалов» и «Орлов» ему отдали честь в виде разрешения вручить медали спортсменам. Куроо, кстати, об этой новости никому не сказал. Решил устроить лучшему бро сюрприз. Правда, лучший бро его опередил. Увёл, блять, куда-то Кенму. Нервы начинали сдавать. Строить из себя пиздатого отнимало много сил. Видеть Кенму спустя грёбаные двадцать шесть дней с их расставания не убивало. Разве что физически. Морально — пиздец, душа будто кровила, заливая собой попытки зацепиться за спокойствие. Однако иного выбора не было. Куроо приходилось себя так вести, чтобы Китти, наверное, остыл быстрее: от любви до ненависти ведь всего один шаг. Хотелось выпить. Очередная сигарета за вечер не шибко помогала справляться с волнением. Однако парни, ответственно выполняющие любую загаданную хуйню, отвлекали всё же неплохо. — Правда или действие? — спросил Мия у Тендо, ехидно оглядевшись по сторонам. — Действие, — сходу ответил парень, не особо готовясь к жести, ведь самую грязь уже исполнили до него. — Гык, — обрадовался Ацуму. — Видишь тех парней? — взглядом указал на соседний столик, находящийся на значительном расстоянии от их места. — Подойди к ним и предложи посмотреть гейское порно. Улыбка с лица Тендо сошла моментально. Парни, с которыми потребовалось замутить кооператив, были похожи на ёбаных мафиози: в костюмах такие все, здоровые, лысые и грозные с виду. Банкет охранников императора. Сходка бакуфу. — Меня же кончат нахуй, — испуганно проговорил Тендо. — А может, кончат на хуй, — пофантазировал Коноха, и Ширабу его поддержал. — Давай, не ссы, — радостно ответил Мия. — Чувак, ты понимаешь, что меня закинут на мертвецкий нейборхуд? — парень продолжал тянуть время. — Пох, сам выбрал действие, — не поддавался на скрытые мольбы передумать ёбаный чёрт. — Пускай, вон, микрочелик наш пойдёт, — Тендо указал на Яку, мгновенно получив обратную реакцию. — Какой, нахер, микрочелик? Тебе чё, прям здесь мертвецкий нейборхуд устроить? — Я же не микропенисом тебя назвал… Тендо скукурузил недовольное ебало — не лицо, лицом это назвать было в принципе невозможно, — но, собравшись с мыслями, всё же решился. Бахнув вискаря, он начал искать гейское порно. Парни включили критиков, выбирая из всего что пожёстче. Остановились на лютой бейрбэк БДСМ-оргии с пирсингованными писюнами, плётками и ёбаным фистингом. — Вы чё, псы?! Они ж мне анус разрыхлят за такое! — Тендо почти плакал. — Разрыхлители ануса, ха-ха! — посмеялся Осаму. — Неопознанный отлетающий еблет сейчас будет, — скрестил на груди руки Яку. — Хочешь, я пойду с тобой? — предложил Куроо, основательно решив стать участником испанского стыда. — Хер там! — вмешался Ацуму. — Пусть один идёт. Давай. Всё. — Ты справишься, чувак, — приободрил Коноха. — Я ж бабке как-то позвонил. Тендо посмотрел на него неодобрительным взглядом. Презрительным, если можно так сказать, но, отдав респект Куроо за предложенную помощь, встал с места. Оборачиваясь на парней, он медленно побрёл к соседнему столику, где живые машины для убийств тянули кальян и распивали саке из маленьких фарфоровых чашечек. «Мне пиздец», — подумал про себя Тендо в этот момент, вспомнив все фильмы с упоминанием якудза. Там рисовую водку пили именно так. Парень, заметив на себе взгляд одного из них, замялся. Остановился, обернувшись по сторонам, и всё же ступил дальше. Но первым задать вопрос не успел — его опередили: — Чё надо, шкет? — спросил грубым голосом лысый мужик, как две капли… семь капель воды похожий на остальных в своём окружении. — Я это… хотел спросить, мы вам не мешаем? — стиснул зубы, сжавшись донельзя. — Нет, — ответил он же. — А, ну хорошо, — заюлил Тендо, покрепче сжав телефон. — А ты чё так забеспокоился? — вмешался другой. — Не напрягайся так, а то геморрой вылезет, — грубым баритоном сказал третий, громко рассмеявшись. Волну хохота троих подхватили и остальные четверо. Тендо обернулся на друзей и тоскливо им улыбнулся. Они казались так далеко… Непреодолимое расстояние разделяло их. Неловкая мысль, выражающая ненависть к Мие, травила сознание. Тендо даже почти зарекнулся всегда выбирать «правду». Если, конечно, ему бы предоставился такой шанс. Но сейчас он капец как сомневался. Даже думал просто, нахер, уйти, но парни, смотрящие на него сквозь дым, ждали ответа, а потому Тендо им его дал. В виде вопроса: — А вы что, из якузда? — еле сдержался, чтобы не зажмуриться, но всё же быстро пришёл в себя, вспомнив своего батю, генерального директора пивного ларька, как его называли Бокуто с Куроо. — Хах, нет, шкет! — передав кальянную трубку другу, произнёс самый грозный мужик. — Пауэрлифтеры. Пришли культурно отдохнуть. — А, фух, — облегчённо вздохнул Тендо, словив прикол: качки. Значит, в априори умом, как Бокуто. — Не хотите посмотреть гейское порно? — Тебя чё, на штангу насадить? — рявкнул кто-то. — Нет-нет, — обворожительно улыбнувшись, тут же начал прятать телефон в карман, — просто спросил. Доброго вам вечера. Извините за беспокойство. Бежал до ребят — аж сверкали пятки. Одышка появилась, и проступил пот. С разбегу упав на диван, Тендо забоялся, что те грозные качки достанут из-под стола штангу и покажут фокус с исчезновением девственности — вернее, закосплеят его первый раз с Вакатоши, — а дальше устроят ему марафон просмотра Гачи, отправят в Dungeon и введут в курс дела с помощью fisting-просветителя. — Ух-х, я жив, — объявил Тендо под одобрительный свист ребят. — Чё там? Не согласились? — спросил Ацуму, заодно выбирая алкоголь в меню. Так сказать, добавку. — Ты либо издеваешься? — спросил парень, вскидывая брови ещё выше. — Ладно-ладно. Ты хорош. Чудесно справился. Ребята долили вискарь по стаканам, в качестве тоста произнеся: «За твоё очко». Акааши отчего-то начал волноваться за Кенму и Бокуто, предчувствуя какую-то неприятность, связанную с их отсутствием: взгляд Куроо говорил сам за себя. Однако Коноха, поспешив воззвать к великому рандому, заставил забыться. Ширабу приготовился задавать вопрос: — Что, Акааши, правда, действие? Окинув всех присутствующих здесь пьяным взглядом, парень решил, что алкоголя в его крови достаточно, чтобы пойти на отчаянные меры. И, тяжело вздохнув, Акааши выбрал «действие». — Вот, возьми гандошку, — Ширабу протянул презерватив, — и натяни его губами этой замечательной кукле на член. — Что сделать? — Акааши округлил глаза, отказываясь верить в услышанное. Спросил, чтобы удостовериться: вдруг ему показалось. — Ну, презерватив надень губами, — повторил Кенджиро. — Эм… я выбираю «правду», — смутившись, протянул парень. — А чё это ты переобуваешься? — с язвительной ухмылкой спросил Тендо. — Первое слово дороже второго. — Первое слово съела корова! Я не буду этого делать. — Э, не-а! После того, как меня чуть не насадили на штангу, ты обязан это сделать. Акааши мог бы ответить: «Справедливо». Но блять, эти чёртовы выродки перешли все границы! Конечно, другого от них и не ожидалось вовсе, но почему судьба окунула его в говно лицом во второй раз? Окунула лицом в это — раскосыми глазами смотрящее куда-то в потолок и охуенно занимающее место на диване там, где должен сидеть Бокуто. Акааши подумал, что он недостаточно для этого пьян. Акааши осознал, что он в жизни не сделает подобного даже под какими-нибудь спидами в комплексе с марочкой. Даже под уговоры Бокуто, которого наверняка начнёт тянуть на эксперименты по приезде домой: он нихуя не шутил, когда предлагал парню заняться сексом с этим чудищем. Ей-богу, лучше бы там был Шрек, а лорду Фаркуаду в лице Яку лучше было заткнуться, потому что слушать очередную грязь не хватало терпения. И почему Куроо на этот раз не предложил свою помощь Акааши, как предложил её Тендо лютый позор назад? — Чувак, обещаю, мы не будем снимать, — заверил Ширабу. — И гандошка прям м-м… с бананом. — Пошёл ты, — взяв презерватив из его рук, злобно произнёс Акааши. Заднюю давать было нельзя. Соглашаться на это, конечно, тоже. Однако повезло наверняка только в одном — что Бокуто нет рядом, и дай Боже он не вернётся до тех пор, пока Акааши не совершит самый позорный поступок в своей жизни. — А можно вы отвернётесь? — спросил парень, встав с места и подойдя к кукле. — Чё, рофлишь, что ль? — поиздевался Коноха, честно убрав со стола телефон. — А пожалуйста? — не терял надежды Акааши. — Давай, ёпт, — подстрекал Ацуму. — Глаза боятся, рот делает. Да, Оми-Оми? — Сасай-кудасай, — ответил Сакуса, отвернувшись. — Эй, бля, ты зачем этому научился? Акааши пробубнил себе что-то под нос. Кажется, выразил отвращение, увидев поближе эту дырку, на месте которой должен быть рот, килограмм скотча и потрёпанный парик. Шортики, блять! Чёрные, с символикой «Шакалов», а на футболке — надпись: «Ёбырь-террорист». Стало плохо. Стянув эти грёбаные шортики, Акааши захотелось выйти из жизни и зайти снова, только правильно. Регулируемый резиновый член справно лежал в домике. Брезгливо приподняв его рукой, — скорее, подвинув, — парень разорвал упаковку презерватива пальцами. — Эх, зубами надо было, — прокомментировал Яку, увлечённо наблюдая за процессом. Акааши окинул его ненавистным взглядом. Однако аккуратно достал презерватив и, смирившись, зажал его между губами. Банановый вкус запестрел на языке, и Акааши неожиданно для себя отметил, что это действительно вкусно. Глянул на название на упаковке, взяв на заметку, и опустился на колени, зажмурив глаза: не хотелось этих похотливых друзей-уёбков видеть. Пара секунд позора заставила всё внутри сжаться. Натянув этот злосчастный презерватив кукле на член, Акааши тут же поднялся, быстро надев ей шорты обратно. Парни аж, блять, захлопали в ладоши, начав что-то говорить про Бокуто, рабочий рот и потрясающий минет. Но мозг отказался до конца воспринимать очередные высеры, и Акааши просто вернулся на место. Не став его лишний раз тревожить, Коноха объявил следующих участников этой игры на выживание — Куроо и Сакусу. — Правда или действие? — спросил Киёми, обведя Куроо многозначительным взглядом. Но парень быстро смекнул. Насмотревшись на пьяные проделки друзей и уже однажды поучаствовав в «минутке позора», Куроо выбрал правду. Но не потому, что боялся вдруг трахнуть пустую бутылку или намазать соски соусом. Дело было в Бокуто. Точнее, в его отсутствии. Без бро играть было неинтересно. — Назови свой самый незабываемый секс, — загадал Сакуса, поставив парня в весьма неловкое положение. Куроо мысленно его проклянул за то, что он заставил его думать о Кенме. О сексе с Кенмой. О самой особенной, мать его, вещи. Единственной, через которую можно было выразить чувства чуть более, чем обычно. И этот чёртов паршивец сделал это так, что хер его разберёшь, где найти слова для ответа, ведь каждый секс с бывшим был незабываемым. Взять тот же первый раз. И второй. И третий. И на крыше машины. В безлюдном парке. В раздевалке «Некомы» на выпускном. В ванной Бокуто. В гардеробной Тендо. В понедельник, вторник, субботу. Тринадцатого ноября, первого января, шестого мая. — Каждый, — ответил Куроо, но Киёми этим не удовлетворил. — Тогда самый необычный, — слегка изменил суть вопроса, но легче выбрать от этого не стало. — Хм… — парень задумчиво хмыкнул, начав перебирать варианты, и вдруг с особым энтузиазмом сказал: — На колесе обозрения. — Чё?! — практически в один голос спросили парни. — Через плечо. «Правда» засчитана? — Засчитана. Холодность интонации Сакусы заставила всё внутри перевернуться. Куроо даже подумал, что он сделал это специально — назло вынудил вспоминать что-то настолько сокровенное и важное. Болезненное, ведь Кенма единственный, с кем всё было слишком: приятно, хорошо, комфортно, мягко. Только без него чересчур: плохо, тоскливо, отвратительно и неспокойно. Да, сейчас без него было неспокойно категорически. Особенно при мысли, что он с Бокуто хер пойми где. И не чтобы Куроо ревновал или что-то такое. Просто пойти проверить, как они, и по возможности их вернуть — вдруг отчего-то стало первостепенной задачей. И, сказав парням, что пошёл проветрить голову на улицу, Куроо отправился на поиски друга с бывшим, начав высматривать в толпе закутанного в худак Кенму.