Pov Ран
Этот запах. Я не чувствовал его слишком давно, поэтому жутко по нему изголодался. Прямо сейчас единственное, чего мне хочется — идти на этот запах, найти его источник, сгрести в охапку и спрятать от всего этого мира. Если я не ошибаюсь, у Риндо началась течка, я уверен в этом на 98%. Сейчас мне предоставляется идеальный шанс сполна насладиться этим запахом и точно выяснить, он ли мой истинный. И пока что все мои инстинкты твердят только об этом. В голове слишком четко и слишком громко выделяется только одно слово —
мой.
Кто-то может сказать, что идти против инстинктов альфы невозможно, особенно если это касается твоей пары. Но, блять, идти против инстинктов, заставляющих защищать твою семью, чтобы сохранить отношения и не остаться одному — вот это действительно сложно. На самом деле, мне одновременно повезло и не повезло, что моей парой является брат. Это очень трудно объяснить, но я постараюсь. Если бы это был кто-то другой, а мы были бы в таком же положении, то проблем было бы не избежать. Я не смог бы сопротивляться этому запаху и взял то, что предназначается мне без промедлений, но в данной ситуации первое, что мне нужно сделать — защитить брата, а не взять свое. И это желание сейчас в разы сильнее, чем желание обладать, поэтому повелеваясь инстинкту, ноги сами идут в медицинский кабинет.
Сказать, что мне сложно — ничего не сказать. Все адекватные мысли покидают мою голову, в глазах уже мутнеет. Если и дальше так продолжится, то будет очень и очень худо. Мне некогда думать о себе. Риндо сказал, что до течки еще три недели, и он бы почувствовал ее приближение. Если все пошло по пизде, а так оно и есть, то лекарств у него с собой нет. Еще это можно понять по тому, что запах никуда не пропадает. Вот почему я топаю к медсестре.
Спустя две минуты я возле медкабинета, из которого очень кстати выходит медсестра с сундучком наперевес. Запах течного омеги, вероятно, разлетелся по всему универу, поэтому доктор и отреагировала. Общеизвестный факт, что внезапные течки не так уж и редки, поэтому в каждом учебном корпусе есть медик, помогающий в подобных ситуациях. Полагаю, что сейчас именно такой случай.
— Нужны экстренные подавители. — Говорю это, слегка задыхаясь. Нет, я не бежал и шел не быстро, просто этот запах… сводит с ума, от него нереально перехватывает дыхание.
— Вы знаете омегу? — Девушка значительно ниже меня, около 160 см, наверное. Она закрывает свой кабинет. Медицинский халат, темные волосы собраны в хвост, зеленые глаза, миниатюрное телосложение, пахнет омегой.
— Да, это мой брат. — Держусь рукой за стену, потому что кажется, что я от этого запаха свалюсь, особенно, если не пойду к его источнику.
Без лишних слов и вопросов мы выдвигаемся в сторону запаха, с каждой минутой мне становится все хуже. Ничего страшного. Сейчас мы дойдем до Рина, вколем ему эти гребанные подавители, и я заберу его домой. Все будет хорошо.
Звонок на вторую половину пары прозвенел уже минут пять назад, поэтому в коридорах никого. Чем ближе становится источник запаха, тем четче я ощущаю еще один — альфы. Вообще-то одного конкретного альфы, того парня, который был с моим братом. Вонь неистовая. И вот этот подонок сейчас рядом с моим Рином? Когда у него течка?
Гнев мгновенно застилает глаза, хочется бежать туда и надавать по роже, чтобы вырубился и не мог встать с постели месяц. Сука. Мы подходим к двери, из которой и ощущается запах. Мужской туалет? Да почему они там вдвоем, блин?
— Кажется, там альфа. — Какой подозрительный у этой девушки голос. Думает, что они там трахаются? — Ваш брат состоит в отношениях? — Блять, теперь мне хочется прибить еще и эту медсестричку.
Она шла немного впереди меня, но встала как вкопанная перед дверью. Не хочет мешать природному действу? Да пошло оно все нахуй. Подхожу к двери быстрее, отталкивая эту долбанутую в сторону.
— Нет. — Практически с ноги открываю дверь. В нос бьет концентрированный запах течного омеги. И мне совершенно точно не нравится то, что я перед собой вижу.
Pov Риндо
— Слушай, я впервые в жизни совершенно не рад тому, что оказался прав в своих догадках. — Горячие руки на моих плечах больно сжимают. С одной стороны, это неприятно, с другой — отвлекает от боли в животе.
Какими-то неведомыми поворотами судьбы в момент, когда у меня началась течка, я оказался рядом с Ханмой. И вот он — действительно самый последний человек во всем этом гребанном мире, с которым я бы хотел сейчас находиться. Мозг плавится под натиском разбушевавшихся гормонов. Кажется, что «легкий» гормональный сбой выходит мне очень боком. Чтоб я еще раз не обращал внимания на проблемы со здоровьем. Тюкните меня дубинкой Рана, если такое снова произойдет.
— Поверь, я тоже далеко не счастлив от того, что ты здесь. — Он спрыгивает с подоконника, заставляя этим движением изменить положение рук и тела. Я и без того стоял в три погибели, а теперь так вообще скрутился как креветка.
— У тебя есть лекарства с собой? — Гравитацией меня прижимает к полу, я буквально висну на его плечах от боли. — Если есть, я могу быстренько принести их тебе.
От боли темнеет в глазах, где-то там в глубине моего восприятия разворачивается калейдоскоп. Голова кружится, если бы не Ханма, я бы уже валялся на холодном полу туалета, поэтому не хочу, чтобы он уходил. Да, я ему нравлюсь и он, скорее всего, совершенно не против меня трахнуть здесь и сейчас, но если он уйдет, то мне станет совсем плохо. Хоть и противный, но запах альфы, который я почувствовал ровно в тот момент, когда меня прострельнула боль, немного, но ослабляет эту самую боль. Тем более лекарств у меня с собой нет. Смысла ему сейчас уходить куда-то — тоже.
— Нет у меня никаких лекарств. — Глаза закрыты, зубы стиснуты, стараюсь дышать глубоко. Говорю то ли громко, то ли слишком тихо, а то и все вместе.
Серьезно, если бы не он, то я бы уже свалился. Ладони сжимают его плечи так, что там останутся нехилые такие синяки. Вообще, мне сейчас очень хочется его побить. Да, еще сильнее, чем до этого, но я не могу этого сделать, иначе потеряю свою живую трость. Мы стоим слишком близко, моя голова возле его ключицы, практически обнимаемся. Удивительно, что Ханма не предпринимает никаких активных действий. Я то думал, что буду в опасности рядом с ним, но у него, кажется, есть мозги.
— Хорошо, тогда я могу дойти до медкабинета. — Ах, да, точно, у нас же есть медработник специально на такие случаи. — Хотя, если у тебя началась течка, то, вероятнее всего, запах уже распространился по корпусу, поэтому есть вероятность, что сюда уже идут.
— Удивительно, что ты держишь себя в руках. — Противное тянущее ощущение заставляет меня хотеть лечь. Похуй, даже если это холодный плиточный пол туалета.
— Я все же не животное. — Его руки такие теплые и успокаивающие, но такие чужие. Это определенно отличается от объятий брата сегодня утром, когда я чувствовал себя не просто в безопасности, а именно дома. О боже, как же хочется домой, к Рану. — Плюс ты пахнешь не так, как я ожидал. И, как ты и сказал, от тебя воняет твоим братом. Такое чувство, что я точно нарвусь на неприятности, если хоть пальцем тебя трону, а я не мазохист, уж извиняй.
Звучит логично, но я действительно считал, что против инстинктов не попрешь. Возможно, что именно так он и действует, только сейчас у него в голове властвует не инстинкт альфы, который твердит взять свое рядом с течным омегой, а инстинкт самосохранения, который утверждает, что ему пизда, если он возьмет чужое. И это недалеко от правды. В глубине души мы с Раном всегда знаем и будем знать, что принадлежим только друг другу.
Внезапно к противному запаху Ханмы примешивается до боли знакомый запах другого альфы. Если это Ран, и он увидит нас в таком вот положении, то моему, в буквальном смысле, спасителю придется не сладко. С другой стороны, отходить от него еще опаснее. Во-первых, ноги просто не удержат, я свалюсь на пол. Во-вторых, так у Рана будет больше пространства для маневра. Он не будет переживать, что заденет меня, и точно вмажет ему по самое не горюй, а так у нас есть шанс все объяснить.
Дверь туалета открывается, входит брат. Да, как и ожидалось, он в гневе из-за того, что рядом со мной Ханма. За братом входит девушка в медицинском халате. Она пришла, чтобы вколоть мне спасительные препараты? Надеюсь на это. В голове все еще очень мутно. Хочется отойти от этого противного запаха и целиком окунуться в такой родной и знакомый, источник которого стоит прямо вот тут, только руку протяни. Хочется к брату, домой, в эти исцеляющие объятия, от которых у меня каждый раз сносит крышу. Слишком вкусно пахнет, расслабляюще. Да, от запаха Ханмы мне становилось немного лучше, но от Рана пахнет действительно обезболивающе, поэтому из последних сил я отталкиваюсь от Ханмы. Не то, чтобы сил у меня очень много, нет, но он хорошо чувствует мои действия, поэтому отпускает. Не знаю, как меня удерживают ноги, но мне удается развернуться и упасть в объятия Рана. Мои руки на его шее еле-еле висят, не держа совсем, за талию обнимают руки брата. Вдыхаю глубоко его запах, он распространяется по всему телу, доставая до источника боли, устраняя ее. Глаза закрываются, голова тяжелая. От всех этих ощущений, особенно от последнего расслабляющего обезболивания, я проваливаюсь в сон.
Pov Ран
Первое, что мне хочется сделать, когда я вижу Риндо в объятиях этого подонка, так это врезать по самое не хочу, чтобы вынести его с одного удара. Честно, если бы брат не стоял там, полностью повисший на нем, я бы так и сделал. Скорее всего, не один раз, а много. В голове даже проносится мысль, что раз мы находимся всего на втором этаже, то при вылете из окна, он не особо сильно пострадает. Второе, что хочется сделать — забрать Риндо из его рук любым возможным способом. Я не могу этого сделать, потому что никто не должен узнать о том, что между нами происходит. Мне хочется кричать о том, что Рин — мой, но я не могу вымолвить ни слова, поэтому стою там как истукан и злобно на них смотрю.
Пока я теряюсь в собственных мыслях и эмоциях, медсестра ставит свой сундучок на одну из раковин, что есть здесь, и открывает его. Быстрыми и, вероятно, отточенными движениями она находит шприц и ампулу с нужным препаратом, открывает ее и наполняет емкость с иглой. Достает ватку и смачивает ее спиртом. Уже приготовилась делать укол.
Риндо и этот придурок все это время молчат. Единственное, что брат, чувствуя мое присутствие, сам отталкивается от парня и падает в мои объятия. И это, черт возьми, лучшее, что со мной сегодня случилось. Мягкий, теплый, податливый, сам идет ко мне в руки. Как же обалденно он пахнет. Отвезти домой и не выпускать несколько дней, чтобы больше никто не смог почувствовать этот потрясающий запах, а еще лучше оставить на нем метку, чтоб наверняка, но нельзя.
Одногруппник моего брата просто продолжает там стоять, немного отступая назад, подальше от меня. Брат повисает на мне достаточно резко, поэтому тяжеловато, но в один момент он и вовсе перестает стоять на ногах, теряя сознание. Отлично, раз он отключился, то можно взять его так, как удобно мне. Перекидываю одну его руку за свою шею и подхватываю за талию и под коленями, прекрасно, у меня в руках спящая красавица. Девушка подходит и такими же быстрыми движениями, как и раньше, ставит укол в плечо Рина.
— Все, отвезите его домой. — Использованный шприц и ампула летят в мусорку. — С сегодняшнего дня и до следующего появления он освобожден от всех пар. — Закрывает свой сундучок и берет его в руки. — Медицинское освобождение я подпишу. — На этом она открывает дверь туалета и выходит из нее.
Профессионализм на высшем уровне. Думаю, она повидала уже много случаев внезапной течки, поэтому не сказала ни слова. Знает, что альфы всегда реагируют слишком бурно, но проблема в том, что фактически у меня нет права реагировать так бурно. На самом же деле, сейчас меня волнует только состояние Рина, поэтому я не хочу об этом думать.
— Почему ты был здесь с ним? — Суровый взгляд, направленный на этого парня, ощущается тяжелым даже для меня, его обладателя. Но мне, блять, нужны ответы.
— Не подумай ничего такого. — Он пятится, вскидывая ладони вверх, хотя казалось, что дальше некуда. — Я здесь случайно оказался. — Мотает головой в разные стороны, избегая моего тяжелого взгляда. — И я его не трогал, он весь пропах твоим запахом. — Решил все же посмотреть в мои глаза, но быстро переводит взгляд. — Его не перебила даже начавшаяся течка. — Одна его рука потирает шею, словно ему максимально неловко от этого разговора. У меня вообще-то нет на него времени, но да ладно, дослушаем этот словесный понос оправданий. — На самом деле, я не встречал раньше омегу, которая бы так сильно пахла альфой, но не принадлежала ему. То есть, вы же братья, да, вы живете вместе, но разве это нормально? — Выпаливая это все, он снова тупит взгляд в пол. Делаю пару шагов к нему.
— Не тебе судить о том, что нормально, а что нет. — Тихий и угрожающий голос, шевелиться после которого вряд ли возможно. — Не смей больше трогать его, он не переносит запахи других альф. Не знаю, как его вообще не вырвало на тебя. — Риндо на моих руках даже не шевельнулся, когда в него воткнули иголку и ввели лекарство. И сейчас он все еще спокойно лежит и размеренно дышит.
— В каком смысле других альф? — Я вот абсолютно не хочу отвечать на этот блядский вопрос. — У него есть пара? — Вот на этот вопрос ответа не знаю даже я. Игнорируем. Разворачиваюсь в сторону двери и иду к выходу. — Или других, кроме твоего запаха?
К сожалению, мне нужно забрать вещи Рина из аудитории, в которой была пара. К еще большему сожалению, я не знаю, какая это была аудитория, а этот типчик его одногруппник. Очень-очень не хочу прибегать к его помощи, но, походу, придется. Поворачиваю вбок голову, чтобы он лучше расслышал мои слова.
— Собери его вещи, пожалуйста. Я выйду и вызову такси. — Блять, дверь открывается вовнутрь. Стою как вкопанный. Почему приходится просить его о помощи снова и снова? — И дверь открой тоже, с Рином на руках я не могу этого сделать.
Не отвечая ни на один вопрос, я стою и жду. Он подходит довольно быстро, в нос снова ударяет запах прокисшей кислоты, но да похуй. Сейчас это не страшно, ведь он помогает отвезти Рина в безопасное место. Дверь открывается, и я иду в сторону выхода. У нас в корпусе довольно высокое крыльцо, поэтому здесь лестница. Усаживаюсь на ступеньки с братом на руках. Такое чувство, что я держу десятилетнего ребенка, случайно уснувшего при странных обстоятельствах. Поддерживаю его одной рукой, второй вызываю такси, приедет через несколько минут, хорошо. Дверь за мной открывается, и вместе со всеми вещами Рина ко мне подходит все тот же парень. Забираю шмотье, за курткой приду завтра, надеюсь. Не исчезнет же она за сутки?
— Спасибо. — Да, я, конечно, тот еще засранец, но вежливый тон в моем арсенале имеется.
Я все-таки бариста-официант, работа с людьми, сфера обслуживания и все такое. Поэтому без вежливости мне не выжить. На самом деле, мы с братом оба такие. Думаю, высший уровень культурного развития заключается в том, чтобы уметь быстро переключаться с отборного мата на стиль высшего общества. И данный талант мы с братом освоили сполна, устроившись на работу в то антикафе. Кстати о птичках. Нужно предупредить всех, что у брата течка. Ладно Рин, у него уважительная причина, у меня же таковой нет и не предвидится. Придется оставить его дома и идти на работу одному. Блять.
Все это крутится в моей голове уже, когда мы едем в такси. Рин все еще в отключке. После препарата его запах практически исчез. Сейчас он пахнет так, как если бы это был обычный день, а он не принимал таблетки. Скорее всего. Сначала я аккуратно и удобно укладываю его на заднее сиденье, потом забираюсь туда сам и кладу его голову себе на колени. Так мы и едем до дома. Вылезаю я так же, как залезал, просто в обратном порядке. Когда я уже стою перед входом в дом, Рин открывает глаза.
— Что произошло? — Его тело немного напрягается в моих руках, но как только он видит меня, то успокаивается. Глаза удивленные, но в целом все хорошо.
— Постоишь? — Все еще держу его на руках. Мало ли, вдруг он от боли не может долго стоять. Хотя она должна была полностью отступить.
— Да, думаю, можно меня поставить. — Опускаю его ноги на землю, но под руку все еще придерживаю, чтобы не потерял равновесие. Риндо стоит, держась за мое плечо. — Спасибо.
Открываю дверь, и мы заходим. Рин сразу же падает на диван в гостиной, видимо, не в силах больше двигаться. Не подозревал, что течка может так на него повлиять. Хотя, насколько мне известно, таких сильных болей, что сбивают с ног, у него никогда не было. Что же произошло в этот раз?
— Я принесу тебе чай и одеяло. — Разуваюсь и иду на кухню, дабы поставить чайник. — И лекарства. — Топаю в сторону наших комнат, заглядывая в каждую по очереди и беру то, что сказал. Немного замираю, потому что не знаю, чье одеяло будет лучше. — Тебе какое одеяло?
— Если можно, то твое. — Вот, об этом я и говорил. Я прекрасно осведомлен о том, что Рин не переносит запахи альф. Все, кроме моего, который в сложных ситуациях в детстве ему помогал.
Спокойно беру свое одеяло. Если можно, блин… Конечно, можно, даже нужно. Захожу в гостиную и заворачиваю брата в одеяльный кокон, пропитанный моим запахом. Кладу рядом с ним все нужные лекарства, чтобы использовать их при следующем приступе. Почему я думаю, что приступы еще будут? Потому что с ним что-то не так. Эти гребанные подавители плохо отразились на его здоровье, началась внезапная течка, его скрутило в приступе боли. Думаю, что еще пары приступов не избежать точно.
— Рин, что с тобой происходит? — Брат глубоко вдыхает запах от меня, приблизившегося к нему, и от одеяла, в которое он закутан по самую макушку. Сижу на диване напротив него и наблюдаю за его состоянием.
— Ммм, как хорошо. — Говорит шепотом, не отрывая кончика носа от одеяла. Нда, он действительно очень привязан к моему запаху. И вот как мне отпустить его, передавая в руки какому-нибудь альфе, если он сам не пойдет? Не пойдет ведь, если запах не понравится, а такого за последние несколько лет ни разу не случалось. — Все со мной в порядке.
Я задумываюсь и не замечаю, как он открывает глаза и отворачивается, уже не втягивания в себя мой запах. Он вполне спокоен. Разговаривает громче, взгляд не затуманен. В смысле с ним все в порядке? Я же вижу, что что-то не так.
— Это из-за подавителей, да? — Смотрю в глаза. По тому, как он отводит взгляд, я понимаю, что попал в точку. В принципе, больше мне ничего и не требуется. — Тебе нужно будет сходить в больницу после того, как закончится течка. — Он резко смотрит на меня. Я понимаю, что он хочет возмутиться по этому поводу, но я не даю. — Это не обсуждается. Если ты не пойдешь, я тебя туда силой затащу. — Да, я пойду даже на эти крайние меры — все, чтобы он только был здоров.
— Ладно. — Глубокий вздох, закатившиеся глаза. Серьезно? Да он издевается. Над собой, надо мной, над нами.
Характерный щелчок, сообщающий о том, что вскипел чайник, заставляет меня подняться и пойти на кухню. Завариваю любимый чай Риндо в его любимой кружке и несу ему. Вручаю ее огромной гусенице, сидящей в нашей гостиной. До работы остается всего полтора часа. У меня полчаса на то, чтобы собраться. Блять, не хочу оставлять его одного, но, сука, придется.
— Риндо, мне нужно на работу. — Брат испуганно смотрит на меня. Он не хочет оставаться один в такой ситуации. — Там сегодня не будет тебя, но течка — уважительная причина. У меня ее нет. Если я там не появлюсь, нас обоих уволят, понимаешь? — В комнате господствует тишина, в которой он просто кивает мне, осознавая сложившуюся ситуацию. — Я постараюсь вернуться побыстрее. — Встаю с дивана, на котором сидел рядом с ним, и снимаю свою толстовку, протягиваю брату. — Вот, это если станет совсем плохо. Если будет прям вообще невыносимо, топай в мою комнату.
Да, я понимаю, что ему будет лучше, если он будет окружен моим запахом. Лучше, конечно, если я буду здесь физически, но, увы. Рин продолжает молчать, потягивая свой чай из стакана. Иду к себе и переодеваюсь, чтобы пойти на работу. Быстро приготавливаясь к работе и съедая пару бутербродов, оставшихся с утра, выхожу из дома, наспех попрощавшись с братом. Все же будет хорошо в мое отсутствие? С другой стороны, а что сверхъестественного может случиться?
Pov Риндо
Ощущение спокойствия, окутавшего вместе с руками брата, отрубило меня от этой реальности на довольно приличное количество времени. Сквозь сон я чувствовал, что его руки никуда не делись. Запах проникал глубоко в мои легкие, поэтому, пока спал, я очень четко ощущал его. И это тоже успокаивало. Как только я отдохнул и открыл глаза, то понял, что Ран все это время держал меня на руках, а мы уже добрались до дома.
И вот я сижу, укутанный в одеяло, пропахнувшее им полностью, и понимаю, что его самого здесь нет и не будет до ночи. Я совершенно не выспался этой ночью, но достаточно отдохнул в дороге. А так как завтра и еще ближайшие пару дней мне никуда не надо, я буду ждать его до последнего. Да, он оставил мне свою толстовку, в которой ходил уже, кажется, дня три, но это все равно не то. Это все не поможет мне, если начнется очередной приступ. Было бы намного проще проводить течки с альфой, с которым связан, но подозреваю, что подобного никогда не произойдет в моей жизни, а жаль.
Чай, заботливо принесенный Раном, заканчивается, оставляя после себя лишь намек на прежний аромат. Да, это все произошло из-за моих подавителей. Нет, я не перестану их принимать. Да, я понимаю, что брат прав, и мне нужно в больницу. И это все, что я знаю. Рядом со мной на столике лежат ненавистные мне подавители. Ставлю туда же свою кружку. Почему ненавистные? Просто потому что это не то, чего я хочу. Откидываюсь на спинку дивана, закрывая глаза, и чуть больше укутываюсь в одеяло брата. Это будет долгий вечер.
***
Спустя час пребывания в гостиной на неудобном для течки диване, я сдался и уперся в комнату брата. Очень по-омежьи я накидываю себе на кровать его вещей и хоронюсь под ними, удобно устраиваясь на подушке. Становится немного легче. Кислорода, правда, мало, но это не имеет никакого значения. Ну почему его нет рядом именно тогда, когда он так нужен? Внезапно меня накрывает приступ голода. А вставать-то не хочется, но что же поделать?
Встаю с кровати и переодеваюсь в вещи брата. Так будет более менее терпимо дойти до кухни, чтобы поесть. Выхожу из комнаты и топаю на кухню, по пути выискивая свой телефон. Тут слишком много сообщений, если быть точным, то 16 штук, и все от Ханмы. Да ептвоюналево, не хочу я с ним сегодня больше общаться. Готов признать, что он пахнет не так отвратительно, как альфы, которых я встречал раньше, но далеко не так офигенно, как Ран. Даже не рядом. Похуй на все и всех, я отвечу ему завтра.
В холодильнике есть немного онигири, оставшихся после прошлой готовки, отлично. Засовываю их в микроволновку, чтобы разогреть. Выкидываю телефон подальше от себя. Брат мне не напишет, пока не освободится с работы, поэтому смысла в нем сейчас нет никакого. Соцсети будут только угнетать, а сериал на нем нормально не посмотришь, лучше включить на компе, что я и собираюсь сделать, когда онигири согреются. Писк микроволновки сообщает о готовности моего ужина. Отлично. Забираю тарелку и топаю обратно к Рану. А кто сказал, что я собираюсь включать свой комп? Никто. Поэтому я арендую комп брата.
***
Сколько серий аниме тому назад я уже приперся сюда? Кажется, где-то десять. Время какое-то странное в течку. Особенно если проводить ее полностью погруженным в запах Рана. Серии кажутся до жути короткими. Хотя может это из-за того, что аниме интересное. Сначала я сидел тут, поедая онигири с тунцом, потом улегся обратно в свой шалаш из вещей брата. Вся эта хрень с восприятием запахов после приступа кажется мне какой-то нелепой одержимостью.
Двигаться не хочется от слова совсем. Беспроводная мышка от компа мой верный друг и соратник в этом вопросе, поэтому справляюсь. С тех пор, как ушел Ран, прошло уже часов 5-6. Слишком долго, хочу, чтобы он вернулся, оказаться в его объятиях. Брат, конечно, сказал, что больше не ляжет ко мне в постель, но вот я про его ничего не говорил, поэтому собираюсь спать здесь. С ним, всю ночь. И поебать, что там будет, Ран поймет. От этих мыслей накрывает депрессняком, который скорее невыносимая вселенская грусть от одиночества. Утонувший в этих мыслях и в вещах Рана, я погружаюсь в мир сновидений.
***
Боль. Дикая и всепоглощающая. Кажется, что она мне снится, но нет, именно она вырывает из блаженства снов. Просыпаюсь, все еще захороненный под кучей вещей, и стон боли вырывается из груди. Снова живот, снова приступ. А лекарства-то остались в гостиной на столе. Блядство, блядство, блядство.
От боли снова перехватывает дыхание, перекрывая доступ к кислороду, но сквозь этот дьявольский кошмар я встаю и буквально ползу, как улиточка, в сторону своих препаратов. Ноги снова ватные, стоять практически невозможно, ходить тем более. Иду по коридору, опираясь руками о стены, в попытках удержать равновесие. Вся эта ерунда с течкой уже начинает бесить. Ну почему, блять, я?
Доковыляв до гостиной, я падаю на диван и протягиваю руки к лекарству. Возле них стоит баночка с медицинским спиртом, бонус от брата. Вот же заботливая пронырливая задница. Ставить самому себе уколы за последние пять или уже даже шесть лет стало привычной для меня процедурой, поэтому обходится без проблем. Укол поставлен, место прокалывания обработано спиртом, все в порядке. С каждой минутой боль отступает, оставляя мое тело в покое. Вместе с ней в этот раз приходит дикое возбуждение. Наверное, из-за запаха Рана, не иначе. Как только боль отступает полностью, встаю с дивана и отправляюсь обратно в свое гнездо. Плюхаюсь на кровать брата, до возвращения которого остается всего ничего. Надеюсь с его приходом мне станет еще полегче.
Вообще подавители действуют на меня очень интересно. От тех, которые притупляют запахи, у меня разыгрался гормональный сбой, влекущий за собой сегодняшнюю незапланированную течку. Те, которые принимают во время течки, так вообще загадка для меня. По большому счету, это очень хорошие обезболивающие, смешанные с подавителями запахов. Очень плохими подавителями, потому что запахи не пропадают полностью. Почему-то раньше пропадали, а сейчас вот не пропадают. Сука.
В кровати Рана, как и всегда, тепло и уютно. От этого запаха, который здесь на каждом сантиметре, во мне зарождается еще большее возбуждение, прошибающее тело. Эти ебанные лекарства не работают. Острое ощущение недотраха накрывает с головой. Мне нужен секс, который мне не светит, и это ой как не хорошо. Руки сами тянутся к вставшему члену и уже полностью намокшему колечку мышц, внутри которых райское наслаждение. Пальцы одной руки легко проскальзывают внутрь, массируя стенки, но не доставая до нужной мне точки. Вторая рука накрывает член, начиная совершать возвратно-поступательные движения. В таком режиме тяжко, но я кончаю очень быстро. Сперма пачкает постель брата, но думаю, можно будет постирать. Даже если это придется сделать уже после его прихода. Оргазм не освобождает меня от возбуждения, всего лишь закуска перед основным блюдом, которого, блять, не будет. Член все еще стоит, пальцы все еще массируют стенки в поисках того самого божественного удовольствия, но не находят его. Это самая чудовищная пытка, которую можно себе представить, но она скоро закончится, потому что я только что услышал, как открывается входная дверь.
Pov Ран
Всю рабочую смену я словно на иголках. Волнение за брата, которого я оставил в одиночестве, наедине с природным явлением, с которым не совладать, не дает мне нормально работать. Я постоянно отвлекаюсь, путаю заказы, некоторые просто забывая, иногда спотыкаюсь и разбиваю посуду. Просто мастер, в общем. Начальнику эта хрень явно не нравится, поэтому в меня летают косые осуждающие взгляды, но единственная мысль, которая крутится в моей голове, твердит лишь одно: «Нужно домой».
Видимо моя кислая мина и совершенно нестабильное состояние выбешивает всех так, что меня отпускают с работы на час раньше, чем обычно. Со скоростью пули я лечу к своему шкафчику, переодеваюсь в повседневную одежду и вылетаю из кафе. Вызываю такси, уже неизвестно какое за эту неделю. Если я и дальше продолжу тратить такое невероятное количество бабок на такси, то придется взять дополнительные смены, чтобы выжить в этом месяце. И вот я снова залезаю в машину и еду домой.
Интересно, был ли у брата еще один приступ? Все, что мне остается — надеяться на то, что он будет в порядке, когда я приеду домой. Музыка в наушниках ни капельки не успокаивает. Я писал ему несколько раз за этот вечер, но он не ответил ни на одно мое сообщение, что заставляет нервничать еще больше. А если он там в отрубе валяется где-нибудь на полу в коридоре? Нет-нет, нужно отгонять от себя подобные мысли, Риндо в порядке, точно в порядке… В порядке ведь?
Нервно еду в такси, заставляя нервничать еще и водителя, который чуть не врезается в соседнюю машину. Боже, если бы мы попали в аварию, то проезд был бы бесплатным, но домой я бы добрался еще не скоро, поэтому хорошо, что все обошлось. Но эта хрень реально заставляет меня переживать еще сильнее. Спустя сорок минут машина подъезжает к дому. В гостиной и кухне горит свет. Черт, я же сказал ему топать в мою комнату. Ладно, похуй.
Практически подбегаю к двери и проворачиваю ключ в замке, открывая дверь. В нос бьет густой и навязчивый запах возбужденного и течного омеги. Какого?.. Закрываю за собой дверь и разуваюсь. Совершенно не контролируя свои действия, я иду на запах, который исходит от Риндо, из моей комнаты. Он, смешанный с моим, еще днем сводил с ума, но сейчас…
Сейчас наступает ночь, никого нет, никто никогда не узнает, что происходит в этом доме. Никто и никогда не догадается, что происходит между двумя братьями в подобной ситуации. Ну, честно, всех альф выгоняют из дома, когда у омег начинается течка, особенно родственников. Но у нас с Риндо больше никого нет, а я не могу бросить того, кто мне дороже всех в этом чертовом мире.
Дверь в комнату открыта, на кровати огромное гнездо из моих вещей. Шевелящееся гнездо. Здесь запах ощущается острее всего, но мозг от этого проясняется. Подхожу к этой огромной куче своих вещей и откапываю оттуда своего брата. Если я уже здесь, то эта куча будет не нужна, достаточно моих объятий.
К моему огромному несчастью (или счастью, тут уже как посмотреть), под одеждой запах его возбуждения еще сильнее. Картина, предстающая перед моими глазами, красноречивее всяких слов. Риндо в моей одежде, но уже полуголый, одна рука находится на его члене, а вторая сзади, немного двигается. Блядство. Мне крышка.
