Недоступный

            Pov Ран Если я правильно понимаю ситуацию, то моих объятий в данном случае будет явно недостаточно. Запах уже застрял в моих носовых пазухах, не давая отчетливо мыслить, но в некотором роде проясняя ситуацию одновременно. Я даже не знаю, как это более корректно объяснить, но точно понимаю, что Риндо — мой истинный, другого я уже не найду, никто и ничто не сравнится с этими ощущениями. А затуманено все ровно по той же самой причине, он — моя пара, поэтому контролировать себя невозможно. — Рин-Рин, что происходит? — Из последних сил, делая быстрые и резкие вдохи-выдохи, хочу выяснить хотя бы, что заставило его оказаться в таком положении. — Кажется, препараты больше не работают. — Чего? Как они могут не работать вообще? Рин освобождает свои руки и приподнимается на них, приближаясь ко мне. От запаха его возбуждения практически срывает крышу, хочется взять его прямо здесь и сейчас. Его руки хватают нижнюю кромку моей кофты, голова упирается лбом в мой живот, он стоит на коленях и его трясет. На кровати следы его самовольства в виде смазки и спермы. Боже, и это все на моей кровати… — Помоги мне… — Поднимает голову и смотрит этим измученным и пронзительным взглядом прямо в глубь души. В уголках его глаз редкие слезинки, — …это просто невыносимо… — Дыхание прерывается сильнее, чем мое, глаза мутные от возбуждения. — …я этого больше не вынесу. Утыкается носом в мой торс, вдыхая в себя мой запах. Срывает все тормоза, потому что я наклоняюсь и утягиваю его в поцелуй. Просто хватаю ладонями его лицо, наклоняюсь и целую так глубоко, как только возможно, проталкивая свой язык в его глотку. Его руки на моей кофте тянут меня вниз, прямо к нему в объятия. Я сдаюсь этому натиску и опускаюсь к нему, оказываясь полностью окутанным руками и ногами. Он так жадно притягивает к себе, прижимаясь всем телом, отвечает на все мои поцелуи и действия. Его рукам все еще очень удобно, потому что за тот же край он стягивает с меня кофту. Поцелуй ненадолго прерывается, и я успеваю заглянуть в его глаза, в которых, как мне кажется, полыхает ад. И я падаю в этот дьявольский омут, утопаю в нем, захлебываюсь и не могу вернуться обратно. Хотя мне и не хочется возвращаться. Встаю и снимаю всю остальную одежду, с Рина тоже. Желая снова оказаться в его объятиях, я опускаюсь. Его руки на моей шее, ноги на талии. Оказываясь абсолютно обнаженными, мы сходим с ума еще больше, чем раньше. Эти невероятные прикосновения кожа к коже, от которых по всему телу разбегаются умопомрачительные мурашки, просто за гранью реальности. Все это кажется сном, на подобие тех, которые снились мне последние несколько лет. Настолько нереальны эти прикосновения и поцелуи. Спускаюсь губами к его шее, и понимаю, что это чертовски плохая идея. Потому что желание оставить на нем свою метку, впиваясь зубами глубоко в нежную кожу, возрастает с каждой блядской секундой. Стараюсь игнорировать, думаю, что лучше сделать это, когда мы оба будем соображать по поводу происходящего, а не вот так. Поэтому иду поцелуями еще ниже, его руки спускаются с шеи на плечи, сжимая их изо всех сил. Удивительное омежье тело и восприятие каждый раз приводит меня в восторг. Его соски набухают просто от того, что я слегка прикасаюсь к одному губами. Если это эрогенная зона, то я останусь здесь подольше. Пробую лизнуть, слегка надавливая языком. Тело подо мной выгибается навстречу этому движению. — Агхх…боже, — выпускает коготочки, впиваясь ими в плечи. Не то, чтобы я не хочу каких-то отметин, просто планировалось, что буду их оставлять я, но да ладно, — пожалуйста, перестань. — Как я могу перестать, если он так реагирует? Это же невозможно. Накрываю сосок губами, слегка всасывая и перебирая языком. По комнате разносится еще больше стонов и просьб прекратить. Наверное, это ощущается как сладостная пытка, потому что я чувствую то же самое, слышать его стоны от таких простых действий кажется мучением. Боюсь, он сорвет голос еще до того, как мы полноценно начнем, но меня это не останавливает. Наигравшись с одним соском, я перехожу ко второму. Меня уже откровенно покрывают матами за такой, как говорит сам Рин, садизм. А ведь мои руки спокойно покоятся по сторонам от его тела, даже не задевая и ничего не делая. И меня уже обвиняют в садизме, хотя я только начал. Я так давно ждал этого момента, так долго сдерживался… Если уж у меня слетели тормоза, то я вдоволь всем этим наслажусь. Поэтому проделываю с этим соском все те же махинации, получая повторно реакцию. Это разгоряченное возбужденное тело в моих руках наконец действительно мое. Я должен сделать все, чтобы он принадлежал мне, окончательно и бесповоротно. — О-охх, прошу, хватит. — Слезы стекают по его щекам. На моих плечах небольшие капли крови, позже станет больнее, но сейчас меня вполне все устраивает. — Просто войди уже в меня. — Поскуливание слегка охрипшим голосом… что может быть соблазнительнее? — Хорошо. — Отрываюсь от этих пыток и спускаюсь губами еще ниже. — Но не пожалей потом о своей просьбе. — На лице хитрая улыбка. Рука проходит по его талии, спускаясь к разведенным ногам, оставляет горячие воспоминания на коже. Я уже давно чувствую запах возбужденного омеги перед собой, поэтому понимаю, что под ним, скорее всего, небольшая лужица, особенно учитывая тот факт, что у него течка. Прохожусь пальцами по колечку мышц, горячо и влажно. — Мммххх. — Его руки сжимают простынь, голова откинута, тело содрогается с каждым моим движением. Невообразимая картина, честное слово. Слегка надавливаю на это колечко и первый палец легко входит внутрь. Не удивительно, он ведь сам этим занимался несколько минут назад. Добавляю второй палец и вхожу ими глубже, начинаю медленно двигать. — Да-а, еще! — Нет, это еще не все. С очередным глубоким движением пальцев, которое заставляет его изогнуться в удовольствии, я накрываю его член ртом, массируя его языком и создавая вакуум. — Гхааах. — Вторая рука опускается на основание члена, помогая. — Я… кажется… кажется, я скоро кончу. Да, это именно то, чего я добиваюсь. Всего несколько мгновений в таком режиме и во рту оказывается горячая вязкая жидкость, которую я глотаю. По идее, она должна быть горько-соленой, но я чувствую просто соль с небольшой кислинкой, словно съел лимон или лайм с солью. Интересно. По сути этого еще ой как недостаточно. Один оргазм без проникновения не поможет течному омеге успокоиться. А мне бы его вообще как-нибудь спать уложить, а для этого придется заняться полноценным сексом. — Окей, класс, я кончил один раз. — Тяжелое дыхание перебивает его, не давая четко сказать все, что он хочет, но я все равно понимаю, о чем он. — А теперь просто трахни меня. — Он подставляет локти себе за спину и за счет этого немного приподнимается, чтобы посмотреть на меня. — Боже мой, какие мы дерзкие. — На моем лице ухмылка, на его полнейшая усталость от этой блядской течки. Что ж, я его понимаю. — Айда, махнемся местами, я бы посмотрел на тебя в таком состоянии. — Ну-у, это логично, что он злится на меня, ведь по сути я не даю ему того, что нужно сейчас больше всего — секс. — Прости-прости. — Приподнимаюсь на колени и хватаю его разведенные ноги, пододвигая к себе, одну закидываю себе на плечо. Рин же в это время убирает локти и просто укладывается обратно на спину. — Сейчас исправлюсь. — Приставляю член к его входу, все еще немного дразня, вожу по кругу. — Блять, просто сделай это. — Он уже хотел снова привстать, чтобы наехать на меня и обсыпать матами, но я ему не даю, легко и быстро толкаясь внутрь. — О-охх, да. — Не умоляй меня потом остановиться только, ладно? — Кое-как держу контроль до этого момента. Внутри горячо, влажно и тесно, идеально. С этим толчком я окончательно перестаю сдерживаться и толкаюсь в него, выбивая томные вздохи удовольствия.             Pov Риндо Мне не становилось легче ровно до того момента, пока я не кончил Рану в рот. Да, оргазм, вызванный действиями альфы, намного действеннее, чем когда его не было рядом. До его прихода я успел кончить пару раз, но легче мне не становилось. После его действий состояние улучшилось, но этого все еще мало. Поэтому и злюсь. Неужели так сложно просто заняться сексом? Обязательно нужна вся эта ерунда с прелюдиями? Вот если бы я был в своем обычном состоянии, то да, Ран может издеваться столько, сколько пожелает, ведь управление оргазмом — моя любимая игра. Но во время течки вся эта хуйня только бесит, потому что в некоторые моменты становится больно. Да, я уже матерюсь на него, снова и снова, потому что этот альфа меня не слушает. А потом он входит. И это, серьезно, лучшее, что происходило со мной в жизни. Я, конечно, предполагал, что секс с братом будет охуенным, но не знал, что настолько. Меня обволакивает его запах, проникая в каждую клеточку тела. Ран пахнет медом и апельсином с темным шоколадом. Восхитительно. Как только его член оказывается внутри меня, становится в разы лучше. Мозг плавится, тело тает под натиском. И почему я должен буду умолять его остановиться? Я ждал слишком долго, пока эта непробиваемая каменная стена сдастся и упадет обнаженным в мои объятия. И вот это произошло. Поэтому я точно не собираюсь его останавливать, пусть делает все, что ему вздумается, пока член внутри меня. Сейчас, пока одна моя нога закинута ему на плечо, он притягивает меня к себе, чтобы вновь и вновь целовать, вбиваясь при этом глубоко, я начинаю осознавать одну вещь. Почему именно сейчас не понятно, но вот оно приходит ко мне. Очень интересная теория, о которой я не хочу сейчас думать, потому что мне слишком хорошо. Он так глубоко во мне, так, как я давно хотел, теперь он мой. Как только Ран слегка отстраняется от меня, чтобы глотнуть воздуха, я скидываю с него ногу. От этого он останавливается, что мне и нужно. Раз он мой, то я хочу его всего. — Хочу быть сверху. — Можно сказать, что омеги вообще ничего не могут во время течки, кроме как просто принимать то, что делает альфа, но не я. Я слишком люблю быть сверху. — Окей, как скажешь. — Думаю, на моем лице нечто практически неуловимое, но очень властное. Поэтому его выражение сменяется на подчиняющееся, и он ложится на спину, чтобы я мог его оседлать. Когда он выходит из меня, чтобы провернуть то, что я попросил, сразу становится слишком пусто. Словно меня покинуло то, что не должно было покидать никогда. Хочется быстрее заполнить себя им снова, вернуть то, что по праву принадлежит мне. Быстро привстаю и седлаю его, помогая рукой вставить член обратно, и сажусь. Он входит легко и свободно, медленно проскальзывая внутрь меня. В таком положении кажется, что он входит глубже, чем до этого, поэтому волна наслаждения накрывает с головой, ведь он достает еще глубже, принося еще больше удовольствия. — О-оохх. — Выдыхаю, когда он оказывается полностью во мне. Кажется, что мне нужно привыкнуть к этому всепоглощающему ощущению, поэтому пока не двигаюсь, просто сижу. — Выбирай: или двигаешься ты, или я. — Руки Рана на моих бедрах, готовы в любой момент приподнять и снова резко опустить. Я же опираюсь руками о его грудную клетку. Понимаю, что лучше начать двигаться, поэтому приподнимаюсь и опускаюсь обратно. Всего несколько сантиметров, но это великолепно. С каждым моим движением его член задевает где-то глубоко невероятный комок нервов, доставляющий небывалое удовольствие. Это действительно лучшее, что случалось со мной в жизни. Стараюсь взять амплитуду побольше, чтобы получить еще, но это тяжеловато. Руки брата помогают именно в тот момент, когда это особенно нужно. Мои руки перемещаются на кровать по обе стороны от его головы. А он опускает меня вниз на свой член, подавая навстречу свои бедра. Движение получается очень резким, наслаждение от этого диким. Из груди непрестанно вырываются громкие стоны, потому что это продолжается достаточно долго. Медленно поднимает и резко опускает, снова и снова, повторяя это одновременно быстрое и медленное движение, сводящее с ума. С очередным таким движением тело накрывает оргазм. В этих судорогах я падаю на Рана, вдыхая его запах возле шеи. Непреодолимое желание укусить его, оставить на нем свою метку, присвоить его себе безвозвратно, одолевает меня, и я приближаюсь к его шее. — Риндо, нет. — Его руки останавливают меня, не давая совершить нечто непоправимое. — Я тоже этого очень хочу, но давай мы сделаем это когда закончится твоя течка. — Взгляд глаза в глаза, такой родной и теплый, понимающий. — Это должно быть осознанное решение. Он дышит глубоко и немного задыхается, держа меня ладонями за лицо. Лбы соприкасаются, поэтому я совсем чуть-чуть киваю, чтобы не удариться. Я соглашаюсь с ним, это будет самое адекватное решение. Хочется, конечно, здесь и сейчас, поэтому я не понимаю, откуда в нас обоих столько контроля. После этого оргазма мне становится совсем хорошо, боль и противное тянущее ощущение отступают, оставляя после себя только всепоглощающее возбуждение. Этого мало, нужно еще. Больше, дольше, чаще. Снова приподнимаюсь на нем и опускаюсь. — Ммггхххх. — Это не мой стон, это реакция Рана на мои действия. — Ты же знаешь, что я еще ни разу не кончил. — Его взгляд сообщает о том, что моя власть на сегодня исчерпала себя. Сейчас начнет властвовать он, забирая свое снова и снова — меня. Спустя несколько необъяснимых моментов я оказываюсь стоящим на четвереньках. Но Ран не входит, размещает свой член между моих бедер. Чувствую, как его пальцы входят в меня, задевая тот потрясающий комок нервов, массируя его, надавливая немного сильнее, чем если бы это был член. Это заставляет задохнуться тем воздухом, который был в моих легких. Вторая рука опускается на наши соединенные члены и водит вверх и вниз, надрачивая обоим. Слишком много всего. Разум теряется в этом потоке великолепных ощущений, и я снова кончаю от стимуляции со всех сторон. Следом за мной кончает Ран. Кто бы мог подумать, что секс может быть таким. Сердце в груди бешено колотится, легкие разрывает от недостатка кислорода. Я словно несколько километров пробежал. Хотя это скорее похоже на разгар битвы, когда тебя переполняют восторженные ощущения. Да, я так себя чувствовал во время драк. Как же хорошо, но мы оба хотим еще. После этого я уже опускаюсь на локти, Ран немного наваливается на меня, но все еще стоит сзади на коленях. — Надеюсь, от того, что было только что, ты не залетишь. — Садится сзади на пятки. Слышу хруст шеи, пока он ее разминает. — Но чтобы этого точно не случилось, нужны презервативы. Слышу его глубокое дыхание, пока он встает и идет куда-то в сторону своего шкафа. Наверное, достать вышеупомянутые презервативы. Я же падаю на кровать животом и начинаю переворачиваться и потягиваться, тоже разминая затекшие мышцы. Мне уже намного лучше, но до полного удовлетворения еще далеко, поэтому идея с презервативами кажется логичной и актуальной. Рядом со мной на кровать падает пачка презервативов. Интересно, откуда у него столько. Бросаю взгляд на часы — 0:48. Взгляд Рана следует за моим. — Меня отпустили пораньше. — Забирается обратно на кровать, хватает меня за ноги и притягивает к себе. — Боюсь представить, что бы случилось, если бы я не пришел раньше. — Зубами открывает один презерватив и надевает его на член. Думаю, мой запах действует на него намного сильнее, чем я предполагал. — Завтра нам нужно очень серьезно поговорить обо всем этом. Лежу перед ним, точно так же, как в самом начале этого действа. Его член снова входит в меня, так же легко, как и раньше. Интересно, о чем именно он хочет поговорить. О сексе? О том, чтобы поставить метки? От этого всего я точно не откажусь, даже когда спадет наваждение от течки, поэтому надеюсь, что он не будет меня отговаривать. Но все эти мысли покидают мою бренную голову, когда он начинает двигаться во мне быстрее, снова и снова одаривая этим восхитительным удовольствием, которое прошибает до глубины души.             Pov Ран Мы занимались сексом почти до двух часов ночи, после чего уже оба слегка измотанные продолжили в душе, куда пошли, чтобы просто помыться. Ну да, как будто это было вообще возможно, чтобы мы просто помылись. Когда мы вышли из душа, я собрал все грязное постельное и кинул его в стиралку, которую запускаю только сейчас, когда проснулся. Легли мы в итоге ближе к трем. Мы спали у меня, когда я застелил новое постельное. Рин всю ночь обнимал меня, как раньше, ведь мы делали так много раз. Я даже не подозревал, что безумно соскучился по этому ощущению, когда его руки обнимают меня, прижимаясь сквозь сон. Уснули мы, на удивление, очень быстро, полностью погрузившись в ощущение того, что мы снова рядом друг с другом. Ни он, ни я никуда не пошли сегодня. У брата, конечно, медицинское освобождение от всех занятий в универе. Ну а я просто прогуливаю. Для меня предпочтительнее всего забота о Риндо, а она ему нужна во время течки, потому что, как он сказал вчера, лекарства на нем не работают. Нас ожидает довольно долгий и серьезный разговор сегодня. Брат торчит на кухне и готовит нам завтрак. Да, на часах уже час дня, но когда проснулись, тогда и утро, и, собственно, завтрак. Загрузив грязное стираться, топаю на кухню к брату и усаживаюсь на свое место за столом. Сегодня яйца, чувствую их запах со сковородки, которая еще не переместилась на стол. Риндо чувствует себя просто прекрасно, приступов больше не было. Хотя я бы реально удивился, если бы произошло нечто подобное после прошедшей ночи. Присутствует ли между нами какая-то неловкость? Не-а. Мы оказались в той атмосфере, когда нам обоим очень комфортно друг с другом. Раньше было хуже. Как только я начал отталкивать его, атмосфера накалилась до максимума. И вот сейчас, когда мы вновь близки как раньше, это исчезло. Сейчас все так, как и должно было быть всегда. Идеально. На стол опускаются две кружки кофе, затем деревянная подставка под горячее, на которую ставится сковородка с яичницей. Из шкафа достается зефир и тоже оказывается на столе. Рин усаживается на свое место, и начинается завтрак. Как же давно в этом доме не было так спокойно. Я совершенно не понимаю, как секс мог сформировать такие отношения между нами… Хотя, наверное, они всегда такими были, просто до этого все стояло словно не на своих местах, а прошлая ночь вернула обратно. На повестке дня несколько очень важных тем. Что ж, начнем сначала. — Ты же помнишь, что тебе нужно сходить в больницу? — Говорю это максимально спокойно, чтобы не напугать этим заявлением. И это еще, блин, цветочки. — Да, конечно. — Он поднимает на меня свой спокойный взгляд. Говорит с набитым ртом, пережевывая яйца. — Обязательно схожу, если ты пойдешь со мной. — А это когда-то было под вопросом? Конечно же, я пойду с ним. — Это не обсуждается. Я точно там буду. — В комнате раздается негромкий звон посуды. Беру кружку и отпиваю свой кофе. Рин улыбается моему ответу. Окей, хорошо, мне определенно нравится происходящее, пока что достаточно. За завтраком я оставшиеся две темы поднимать не стану, они слишком щепетильные для этого. Нужна более непринужденная обстановка. Казалось бы, куда уж еще непринужденнее, но, да, надо еще больше. Разговор улетает куда-то в нейтральное русло, по типу, что вчера было на работе, как у кого учеба и так далее. Доев завтрак, Рин идет мыть посуду. Все как обычно. Очень многое не изменилось, но также многое поменялось в корне. Могу сказать точно одно — те трепетные чувства, которые были у нас, когда мы были младше, со временем стали лишь крепче. Этого ничто не изменит. Захожу в свою комнату, чтобы создать хотя бы видимость порядка. Уснули мы голыми, утром оделись оба в мою одежду. Рин решил не рисковать и не покидать мой запах вообще ни на секунду. Что ж, я не против, может брать мои вещи сколько его душе угодно. Как только комната становится похожей на прежнюю прибранную версию себя, я выхожу к Рину в гостиную. Он, как и всегда, сидит на своем любимом месте, в своей любимой позе и что-то читает в телефоне. Прохожу и сажусь на пол напротив него, складывая ноги в позу лотоса, и кладу руки на ноги. Ладно, сейчас или никогда.             Pov Риндо Сказать, что меня отпустило после прошлой ночи — ничего не сказать. Стало так спокойно, как я не чувствовал себя уже очень давно. Во-первых, приступы течки отступили. Нет, сама течка не прошла, просто уже нет той боли, которой меня накрывало. Секс с альфой действует лучше любых лекарств, потрясающие ощущения. Во-вторых, напряжение, которое присутствовало между нами с братом на протяжении последних нескольких лет, наконец тоже отступило. Теперь у нас установились добрые и спокойные отношения без прежнего натяжения. Да, так намного лучше. За завтраком Ран снова напомнил о том, что мне нужно в больницу. Да, я помню об этом. Я сам жутко хочу сходить к врачу, чтобы разрешить всю эту поебень с гормонами и таблетками. Не то, чтобы я ожидал чего-то большего за завтраком, но он говорил, что есть несколько серьезных тем. Если это была одна из них, то какими будут оставшиеся? Или там одна оставшаяся, я не знаю. Полагаю, что одна из них связана с метками, а вот может ли там быть что-то еще, я в душе не чаю. Помыв после завтрака посуду, я нахожу телефон, который вчера выбросил куда подальше. Усаживаюсь в свое любимое кресло, удобно подгибая под себя ноги, и смотрю, что там в соцсетях. Н-да, зря я вчера вот так резко выкинул телефон. Брат мне все-таки писал. Ну что ж, это было как раз в тот момент, когда меня накрыло приступом, поэтому я бы вряд ли смог что-то ему ответить, похуй. Сообщения от одногруппников. В основном о том, что они в шоке от моего второго пола. Не хочу ничего им отвечать, расскажу все, когда вернусь на учебу. А еще тут вчерашние проигнорированные мною сообщения от Ханмы. Кажется, он действительно волновался. И не только вчера. Сегодня он мне тоже писал. И пишет, блин, прямо сейчас, когда я читаю его сообщения. Ну вот что ему надо от меня? 20:18 Преступление и наказание: Ты уже дома? Все в порядке? 20:36 Преступление и наказание: Прошу, ответь, я правда волнуюсь 21:42 Преступление и наказание: Хайтани, блять, неужели так трудно ответить? Я же вижу, что ты онлайн 22:14 Преступление и наказание: Ладно, я надеюсь, брат о тебе позаботится. Принимай лекарства 08:34 Преступление и наказание: Доброе утро, омежка! Понимаю, что ты сегодня не придешь, поэтому спрошу так 08:35 Преступление и наказание: Ты в порядке? 11:53 Преступление и наказание: Пары сегодня отстой, но я скину тебе все конспекты, чтобы оставался в теме 13:16 Преступление и наказание: Итак, ты снова онлайн 13:16 Преступление и наказание: Какая, блять, односторонняя переписка 13:17 Преступление и наказание: Может уже ответишь? 13:17 Преступление и наказание: Я тут ему конспекты соглашаюсь отдать, а он меня игнорит 13:18 Хрустящий Хайтани: Да, прости. Я в порядке, уже все хорошо. Буду благодарен, если действительно отправишь все конспекты, это меня спасет. Спасибо, что помог вчера, меня не будет где-то неделю 13:19 Преступление и наказание: Окей. Хорошо, что все хорошо. Тебе сфоткать или занести? 13:20 Хрустящий Хайтани: Сфоткай, если не трудно 13:20 Преступление и наказание: Окей — С кем переписываешься? — Блять, я слишком погрузился в интернет. Даже не заметил, что передо мной на полу сидит брат. И что мне делать? Сказать правду? Кажется, страх в моих глазах сказал все за меня. — Если это тот парень, то все в порядке, я не буду злиться. — Правда что ли? Ну давай проверим. — Да, это Ханма. — Блокирую экран телефона и кладу его на столик возле дивана. — Спрашивает, все ли со мной хорошо. — Да, он вчера очень волновался о тебе. — Брат слишком спокойный для подобного разговора. Неужели одна ночь может так многое изменить? — Не удивительно. — Кажется, пришло время для того самого разговора, иначе брата бы здесь не было. — Риндо, насчет вчерашнего. — Он набирает воздуха в грудь, чтобы выдать мне что-то, что может не понравиться, поэтому я его перебиваю. — Я не передумаю. — Это выпалено слишком резко и громко. Этим я сбиваю его с толку. — В смысле? — Он резко выдыхает то, что успел вдохнуть. — Если ты о метках, то я не передумаю. — Решаю внести хоть немного ясности в этот разговор, первым называя тему. — Понимаешь, есть две темы, которые я хочу обсудить. — Наклоняет голову в бок и чешет затылок. — И они, в каком-то смысле, связаны друг с другом.             Pov Ран Несколько минут я сижу перед ним и наблюдаю за тем, как он отвечает на какое-то сообщение. Наверное, это тот парень, с которым вчера был Рин. Брат отвлекается от телефона и кладет его на стол. Что ж, он мне не нравится, но раз уж он волнуется о здоровье моего брата и помог ему вчера не сойти с ума, то, в принципе, я потерплю пару минут разговора о нем. Ханма, значит, ладно. Хочу начать первым, но брат меня перебивает. Этот разговор становится каким-то странным. Я подозревал, что Риндо может сам поднять тему меток, но… Как бы так сказать, эти темы не то, чтобы прямо связаны друг с другом, но одна вытекает из другой, и вот мы имеем то, что имеем. — Риндо, послушай меня, пожалуйста, внимательно. — Немного подаюсь вперед, чтобы он понял всю серьезность моих намерений. — Это очень важно, и это может тебя сейчас удивить, но дело не совсем в метках. — Как бы это так аккуратно преподнести-то?.. Сука, аккуратно не получится. Ладно, можно начать немного издалека. — Рин-Рин, ты слышал об истинных? — Ну, да. — Его глаза слегка бегают в разные стороны, брови хмурятся. Наверное, не понимает, к чему я веду. — Кажется, слышал разговоры в универе о появившихся истинных. — А, так он вспоминал, что именно слышал. Ладно, дальше. — У меня есть одна теория. — Блять, блять, блять. Я честно не знаю, как об этом рассказать брату. У меня есть только один вариант, просто все ему вывалить, а потом уже успокаивать. — Я подозреваю, что мы истинные. — Ну вот, я сказал это. Боюсь представить, что сейчас начнется. — Истинных ведь узнают по запаху, да? — Как-то он подозрительно спокоен. Это вопрос, скорее риторический, поэтому он продолжает говорить. — Из-за того, что я принимал подавители, мы этого не понимали. — По факту, да, но мне интересно, когда до него это дошло. — Чем я пахну? — Горной свежестью и океанской солью. — Я молча слушаю его, пока он говорил. На самом деле, я не ожидал этого вопроса, но все равно ответил. — А ты медом, апельсином и шоколадом. — Интересно, вкусно, наверное. — Когда ты понял? — Он сидит, задумываясь о чем-то своем, на лице мягкая улыбка. — Думаю, что понял сразу, но осознал прошлой ночью, когда боль совсем прошла. — Смотрит прямо мне в глаза, со всей любовью, которая хранится у него где-то в сердце. В комнате просто невероятная атмосфера. Мы оба погружены в свои мысли о том, что мы теперь точно будем вместе вечно. Тишина, в которую мы погрузились, ощущается настолько комфортной, словно это самое естественное, что может происходить. Эти ощущения подкупают, их хочется сохранить навсегда, пряча от всех в этом гребанном мире. Нам никому нельзя рассказывать о том, что между нами происходит. А еще в силу инцеста нельзя иметь детей, иначе генетика может сыграть злую шутку. Слишком много мыслей, и все это нужно обсудить. Но я надеюсь не сегодня. Сегодня в планах остались только метки. Рин сказал, что не передумает. Я тоже этого все еще хочу. — Спустись ко мне, пожалуйста. — Риндо как-то странно смотрит на меня, словно не понимает, почему я хочу, чтобы он спустился. Но делает так, как я попросил, спускаясь с небес на землю и усаживаясь рядом со мной. — Нет, не так. — С этими словами я беру его за руку и притягиваю к себе. Он понимает, чего я от него хочу, и усаживается мне на колени, раскидывая ноги по обе стороны и кладя руки мне за плечи. — Удивительно, что теперь можно так делать без зазрения совести. — Да, согласен, проявление всех этих чувств довольно непривычное явление. — Но думаю, что скоро смогу к этому привыкнуть. Его губы опускаются на мои, затягивая меня в поцелуй. Мягкие и нежные, целуют так же, как и всегда. Язык проникает глубже в рот, изучая и немного подразнивая. Такой теплый и податливый в моих руках, извивается, добавляя еще больше ощущений, прижимаясь все ближе ко мне. Я не осуждаю, у него все еще течка, а альфа рядом с ним — его пара, поэтому я понимаю. Член практически сразу снова наливается кровью, чувствую его возбуждение через одежду, разделяющую нас так остро. Боже, он точно сведет меня с ума во время этой течки. — Хочу оставить на тебе метку. — Риндо отрывается от поцелуя и выдает мне это, уже слегка задыхаясь. Я подозревал, что этот день будет хорошим продолжением прошлой ночи, но не думал, что так быстро. Нам так запасов чистого постельного и презервативов не хватит. Кстати об этом, нужно достать белье из стиралки, черт, как много дел. Я тоже уже запыхавшийся, и я тоже хочу, чтобы эти великолепные зубы впились глубоко в мою шею, присваивая себе, оставляя любовный шрам, который никогда не исчезнет. — Прямо сейчас? — Мои руки на его талии, все это время притягивающие его ближе, напрягаются. Из-за позы, которую я решил принять, его глаза немного выше моих, поэтому чтобы посмотреть на него, я приподнимаю голову. Его глаза закрыты, хотя если бы были открыты, то в них оказался бы туман. Прерывистое дыхание заставляет волосинки, выпадающие из моей гульки, щекотно двигаться по коже. Все еще кажется, что я во сне. — Да, сейчас. — Тон его голоса наталкивает на мысль, что он жутко торопится сделать меня своим навечно. Но это его желание я тоже понимаю, как никто другой. Немного отстраняюсь от него и убираю одну руку с его талии. На мне футболка с плотно сидящей горловиной, поэтому отодвигаю ее в сторону и наклоняю голову в другую. Я создал ему приличное пространство для укуса. Со стороны это напоминает укус вампира, но суть разная. Рин опускается ниже к моей шее, приближаясь к освобожденному месту. Чувствую его горячее дыхание на своей шее. А затем меня накрывают его зубы. Не знаю, насколько глубоко он впивается, но ощущается это так, словно в этот момент не существует больше ничего. Только это чувство, что меня завоевывают. Как только его зубы касаются основания шеи, в сознании стреляет конкретная мысль — я теперь принадлежу ему, назад дороги уже нет. Не знаю, сколько это длится, но время перестает существовать, остается лишь эта сладостная боль от укуса, которую я ждал всю свою жизнь. Заканчивается это слишком быстро, мне не хватает этих ощущений. Рин размыкает зубы и отодвигается, любуясь проделанной работой. Глаза закрыты, пытаюсь перевести дыхание. — Красиво получилось. — Чувствую его ладонь на своем плече и палец на месте укуса. — Болит? — Открываю глаза и смотрю на него. Брат улыбается, но выглядит взволнованно. — Нет, не болит. — Качаю головой из стороны в сторону, медленно моргая. Не думал я, что простой укус может отобрать столько сил. — Тоже такую хочу. — Останавливаю свой взгляд на нем. В его глазах мечтательность и серьезность. Ладонь опускается на его затылок, притягивая в более удобную для укуса позу. Вторая рука на его плече. Мне не нужно спрашивать, уверен он в этом или нет. Он уже меня укусил, значит, знает, на что идет. Он откидывает голову так же, как я пару минут назад, предоставляя больше пространства. Инстинкт альфы при этой картине берет свое. Следуя за ним, погружаю в эту теплую и нежную кожу зубы, оставляя там свой след. На языке легкий привкус железа, наверное, прикусил до крови, слизываю эти капельки, не отрывая зубы. Тело в моих руках сначала напрягается, потом расслабляется, отдаваясь этим ощущениям. Он мой. Теперь уже точно. Мы принадлежим друг другу. Все внутри меня вопит об этом. И это даже больше, чем я мог мечтать.