Цепи для Энн Ширан

Бетонный пол и каменные стены. Удлиненная, широкая комната, словно из двух комнатушек сделали одну большую. К этим выводам я прихожу из-за проема, оставшегося от еще одной входной двери, заложенного кирпичом. Железная, двухместная кровать, возле нее одинокая тумбочка с лампой. Два шкафа с двух сторон от двери, один из которых под кодовым замком. Маленький кухонный уголок с барной стойкой и двумя стульями. Из техники микроволновка и кофемашина. Чуть дальше кресло и журнальный столик, на котором еще одна лампа, возле шкафа под замком. Сверху два небольших окошка, а на них решетки. Бреду в сторону двери, на которую мне указывал зверь, ожидаемо попадаю в ванную комнату. Тут нет никакой посторонней мебели, а только то, что необходимо: унитаз, раковина, душ и одинокое зеркало. Закрываю дверь и обхватываю себя за плечи руками. Единственным выходом оказывается наглухо закрытая входная дверь. Сдерживаю себя, чтобы в отчаянии не разрыдаться. Глубоко дышу, и вынуждаю себя подумать. Успокоиться и подумать. Подхожу к металлической двери, цепляясь взглядом за замысловатый замок. Скорее всего, она открывается ключ картой или можно ввести код. Я вижу небольшой экранчик. Методом тыка пытаюсь что-то ввести, обнаруживая для себя неприятную новость, чтобы разблокировать дверь недостаточно ввести только нужные цифры, код включает буквы. Кажется, в этой комнате хранится что-то важное, и это не относится ко мне. Перевожу свой взгляд на запертый шкаф. Тут только кодовый замок, правда, мне от этого совсем не легче. Начинаю нервничать, ощущая, как каждая клеточка моего организма поражается паникой, словно ядом высшей пробы. Несколько раз вбиваю числа наугад, блокируя замок на время. От постигающего отчаяния громко стучу открытыми ладонями по металлическим дверям. По щекам вновь текут слезы. Я пытаюсь избежать истерики всеми возможными способами, ведь она только отберет у меня драгоценный ресурс. Как заведенная мечусь по комнате, заглядывая в каждый открытый ящик и нахожу столовый нож. — Боже, спасибо! Спасибо! — шепчу я, забирая острый предмет. Кручу его в руках и откладываю на стол. Тут еще несколько приборов, но в остальном я не вижу ничего полезного. Отхожу и двигаю кресло прямо под окна. Аккуратно залезаю и становлюсь на спинку, чтобы дотянуться и взглянуть на то, где я нахожусь. Местность пустынная, окруженная горами, а дальше лес и море? Или океан? Встаю на самые носочки, чтобы лучше осмотреться. Периметр окружен колючей проволокой. Несколько вышек со смотрящими. У входа в здание припаркованы внедорожники и какая-то специализированная техника. Группами ходят люди, одетые в военную форму, каждый вооружен до зубов. Шумно сглатываю и слезаю с кресла. Кошусь в сторону ножа. Не хочу и не могу думать, что это мой единственный выход. Так не может быть, только не со мной. Яростно хватаю оружие за рукоятку. Воздуха не хватает, предательские слезы жгут глаза и щеки. В груди болит, ноет с такой силой, что еще чуть-чуть и сердце, кажется, остановится, сделав выбор за меня. Кричу так громко, на сколько хватает сил, срывая горло. Подношу острое лезвие к тонкому запястью. Мне нужен надрез. Всего один надрез. Перед глазами мелькают красочные картинки из прошлого. Я вижу, как папа дарит мне мой первый велосипед, и в этот же вечер я разбиваю коленки в кровь. Мама обеспокоенно бросается ко мне, но я улыбаюсь. Мне нравится розовый велосипед. Теперь я немного старше и мы с мамой впервые идем покупать мне лифчик. Он такой красивый, персиковый, воздушный, украшенный кружевом. Я кривляюсь в нем перед зеркалом, показывая своему счастливому отражению язык. А вот мне шестнадцать и я рассказываю, как Билли, мой одноклассник, обслюнявил мой рот, пытаясь меня поцеловать. Это было так отвратительно, что я полчаса чистила зубы, все еще ощущая его жуткий вкус. В тот вечер мама и тетя Джейн никак не могли оставить свой смех после моего рассказа. И наконец выпускной. Такой желанный и долгожданный. Мы идем с Клер на него вместе, к нам еще присоединяется ее парень Стив и она планирует с ним переспать. Это кажется ей хорошей идеей, лишиться девственности до того, как пойти в колледж и с тем, с кем тебя связывают длительные отношения, пусть в них и нет любви с твоей стороны. А я все еще не могу забыть слюни Билли и несколько неудачных поцелуев после него. Стекаю по стене, крепко прижимая к себе нож. Меня колотит изнутри, но шоковое состояние понемногу отступает. Крупная дрожь охватывает тело, и я скручиваюсь, как младенец, глотая последние остатки слез. Я должна бороться. Ради себя. Ради близких. Ради Клери! Я должна помочь ей! Я должна вытащить нас! ДОЛЖНА! Время течет тягуче медленно. Я по-прежнему прижимаюсь к стене и выжидаю, когда слышу щелчок, индикатор света меняется на зеленый, и тяжелая дверь распахивается, пропуская мужчину вперед. Он бросает спортивную сумку на кресло и обводит сосредоточенным взглядом комнату, останавливаясь на мне, трусливо прижимающейся к стене. — С выполнением приказов у нас все плохо, да? — скорее констатирует, чем спрашивает мужчина, закрывая за собой дверь. Молчу и смотрю на него расширенными от испуга глазами. Наверняка не знаю, но догадываюсь, что меня ждет, поэтому не желаю вступать с ним ни в какую дискуссию. За моей спиной я крепко держу столовый нож, и если мне удастся застать его врасплох, то может получится и сбежать. Во всяком случае, я хотя бы попытаюсь отсюда выбраться. Должна попытаться. Зверь стягивает с себя бронежилет и надевает его на спинку стула. Он достает из спортивной сумки несколько бутылок алкоголя, сразу убирает их в маленький холодильник. Блок сигарет и упаковку кофе прячет в верхний ящик, после чего ставит пепельницу на стол, прикуривая выбитую из пачки сигарету. Я пристально наблюдаю за ним, за каждым его движением, за каждой напряженной мышцей на его теле, когда он включает вытяжку, выпуская сизый дым в ее сторону. Смотрит прямо на меня, щурится, а после демонстративно открывает ящик, из которого я взяла нож. Сердце ухает куда-то вниз, и я шумно сглатываю, чувствуя, как потеют ладони. — Ты не смогла найти душ, но нашла нож. И что мы будем с этим делать? — делая неспешную тягу, проговорил мужчина, немного склонив голову вбок, прищуриваясь. Я поднимаюсь, продолжая жаться к стене, но теперь выставляю оружие перед собой. Просто так я не сдамся. Пусть только попробует подойти и моя рука не дрогнет. Никогда и никому не причиняла вред в этой жизни, но сейчас была уверена, что смогу. — Ты меня отпустишь! — шиплю я, направляя нож в его сторону, чувствуя, как кровь шумит в ушах. Из горла зверя вырываются звуки, очень похожие на смех. Они щекочут его глотку и загоняют меня в ступор. Я хмурюсь, не понимая, что вызвало у него такой приступ веселья, в то время как карие, почти черные глаза темнеют, вытесняя янтарь, приобретая невиданный мною оттенок. — Всего-то? — передергивает он, затушив недокуренную сигарету о пепельницу. Мужчина отталкивается от тумбы и плавно надвигается на меня. В его глазах я читаю ничем не прикрытую угрозу. Он сверлит меня предостерегающе уничтожающим взглядом, вынуждая трястись в приступах неминуемой агонии. Мой страх так осязаем, что кажется, он заполнил собой воздух. Я не могу пошевелиться, словно приросла к полу. Дрожащими руками удерживаю рукоятку ножа. Тяжело и надрывно дышу, ощущая, как пекут легкие. Всего мгновение и я выбрасываю нож вперед, но зверь с легкостью ловит мою руку и перехватывает лезвие, припечатывая меня спиной к стене. Брыкаюсь, но силы до смехотворного не равны. Он грубо сжимает мою шею, приподнимая меня над полом. Душит, неотрывно изучая меня. Хватаюсь тонкими пальцами за его руку, пытаясь ослабить хватку, но в ужасе замираю, когда он подносит нож к моему лицу. — Нет! Пожалуйста, не нужно! — вскрикиваю, захлебываясь в слезах, от которых пекут щеки. — Что не нужно? — впритык наклоняясь ко мне, вкрадчиво спрашивает зверь. — Воспитывать? — уточняет, выдыхая прямо в мои губы. Кажется, от страха мои глаза готовы вылезти из своих орбит. Он едва ощутимо ослабевает хватку и я могу коснуться носками пола, пока лезвие спускается по моей щеке вниз, описывает скулу и переходит на шею, где утыкается в меня острием. Я замираю. Не двигаюсь и не дышу. Лишь крепко держусь за его кисть руками, пока он возвышается надо мной, подавляя своим ростом и прокаченным со всех сторон телом. — Ничего не нужно, — жалостливо скулю, но его это по всей видимости забавляет. Наемник кривит губы, вновь заинтересованно оглядывая меня. Он отводит нож немного в сторону и отпускает мою шею, которую я тут же порываюсь размять, чувствуя, будто он выдавил на ней ямки для своих пальцев. — Подними руки, — тут же командует он, а я вновь ощущаю предательскую дрожь, сковывающую собой все мое тело. Едва заметно качаю головой, пытаясь пройти сквозь стену и слышу, как зверь шумно, раздраженно выдыхает. Он сводит челюсть, делает шаг назад, передергивая плечами. Я вижу, как напрягаются мышцы на его руках и как они проступают сквозь черную футболку, заправленную в военные штаны того же цвета. — Что ж, значит будем воспитывать, — изрекает он, направляясь в сторону закрытого на кодовый замок шкафа. Отклеившись от стены, я не придумываю ничего лучше, чем помчаться в сторону ванной, но едва успеваю добежать до конца кровати, когда мужчина хватает меня за волосы, дернув так, что едва искры из глаз не посыпались, от пронзившей острой боли. Он больше не церемонился, а просто потащил меня по полу, после чего ловко связал мои руки веревкой с карабином? и приподнял, фиксируя на свисающем с потолка тросе, ранее не замеченного мной, спрятанном на стене. Кисти жутко саднили, на них еще с прошлого раза остались багровые синяки, а сейчас кожа под жесткой веревкой раздражалась сильнее. Краснела и пульсировала, пока я извивалась, истошно крича; от страха, боли и отчаяния, вынуждая моего мучителя вспомнить про кляп. — ПОЖАЛУЙСТА! ПРОШУ! НЕ НУЖНО! Пожалуйста! — отчаянно взмолилась я, всхлипывая. — Скажи, что мне сделать! Просто скажи… ммм Не знаю сколько во мне еще запасов соленой жидкости, но я чувствую, как мокреет футболка, пропитываясь влагой. Я дергаюсь со всех сил, пока он не тормозит меня суровым, полным не пойми какой хрени взглядом. Больше не вижу столового ножа, его место заменил настоящий охотничий нож, поблескивающий в лучах заходящего солнца. Зверь ловко управляется с ним, рассматривая меня под одним, а потом под другим углом и подходит ближе, наклоняясь прямо к моему виску. — Будь послушной девочкой, и я не сделаю тебе больно, — доверительно проговаривает он, а после издевательски проводит по щеке языком, слизывая соль, а я дергаюсь, как от удара током. Возмущенно мычу, пытаясь бороться ногами, но лезвие касается моего живота, и я в страхе замираю, продолжая неистово всхлипывать. — У тебя есть два варианта, смазливая. Первый: я избавляю тебя от одежды и отправляю в душ. Второй: я избавляю тебя от одежды, трахаю, скорее всего, жестко, а потом отправляю в душ, — изрек мучитель, очерчивая большим пальцем открытые истерзанные губы, задерживая на мне холодный, опасно блеснувший взгляд. — Поэтому будь послушной девочкой, и я на тебя только посмотрю. А в следующий раз, ты будешь сразу делать то, что я тебе говорю. Поняла? Я судорожно закивала головой со всем усердием, на которое только была способна. Я потерплю. Смогу потерпеть. Пусть смотрит. Пусть смотрит сколько хочет, но не трогает. Пожалуйста-пожалуйста, что угодно, только пусть не трогает меня! Зажмурившись, крепко закрыла глаза, пока звук разрывающейся прямо на мне футболки, не заставил мое сердце в испуге сжаться, а пульс бешено забиться, грозясь разорвать запястья. Острое лезвие щекочет кожу и останавливается, цепляясь за лифчик, но тут же с легкостью разрезает его. Он аккуратно отодвигает лоскутки ткани в сторону, обнажая полушарие груди с розоватым ореолом. Я вижу, как дыхание зверя учащается, но он не позволяет себе касаться меня, только водит металлом по коже, вызывая безобразные мурашки, в страхе разбегающиеся в сторону. Острием он обводит сосок, а я едва ли могу дышать, видя, как он твердеет от холодного лезвия. Если я дернусь или выдержка его подведет, охотничий нож изуродует меня моментально, как по маслу пройдет. Я не дышу и не двигаюсь. Едва ли разрешаю себе смотреть, отмечая, как вздуваются вены на мускулистых руках, и он уводит лезвие в сторону, а потом ведет им вниз по впавшему животу. Останавливается в районе пояса джинсов, и цепляет пуговицу, которая отлетает в сторону, со звоном ударяясь о пол и катится куда-то под кровать. Зверь подходит ближе, сбрасывает обувь и стягивает с меня джинсы, оставляя трусики. Кажется, ему очень нравится эта игра, в то время как я едва ли не теряю сознание, чувствуя, как паника внутри меня лишь нарастает, касаясь каждой клеточки моего организма, вынуждая жалостливо трепетать, умоляя о пощаде. Мучитель обходит меня со спины, и я чувствую жар его кожи, когда он подается вперед, аккуратно цепляя тонкую ткань белья лезвием, разрезая ее с одной, а потом со второй стороны, а лоскутки не падают к моим ногам. Я вздрагиваю. Почему-то сейчас мне думается о том, что я впервые обнажена перед мужчиной. У меня даже встреча с гинекологом не состоялась, по понятным причинам, а тут… Лезвие осторожно очерчивает ягодицу, а я испуганно мычу, когда ощущаю размашистую ладонь, касающуюся низа моего живота, вдавливая меня в монстра за моей спиной. Его возбуждение так очевидно, что грубая ткань брюк царапает мою кожу. Мне хочется думать, что это все, что это весь его максимум и мы на этом закончим. Он отпустит меня, ведь я была послушной. Очень послушной. Пожалуйста, пусть он меня отпустит! Вопреки моим молитвам, его ладонь опускается ниже, касаясь моего лобка, и я испуганно взвизгиваю, насколько мне позволяет сделать это кляп. — Тише, девочка, тише. Я же обещал — значит не трону, — выдыхает он, развязывая мои руки, придерживая. — Иди в душ. Мне не нужно повторять. Я понятливая, поэтому блаженно щелкаю защелкой в ванной комнате и забиваюсь в кабинку. Включаю воду и даю ей протечь. Поток воды слабый, но это лучше, чем ничего. Не хочу думать о том, что сейчас только что произошло. Хочу просто смыть с себя грязь, усталость и немного прийти в себя. Он держит свое слово и это хорошо. Любит подчинения и я буду его слушаться, чтобы не нарваться на грубость, но как только найду брешь, тут же убегу. И буду бежать с таким усердием, с каким ранее не выступала ни на одних соревнованиях, пока ноги в кровь не сотру или не упаду, исчерпав все силы. На железной полочке гель для душа и шампунь, все мужское, но едва ли это имеет значение. Моюсь долго, отдирая прилипшую грязь и застывшую кровь. Обнаруживаю на своем теле бесчисленное количество ссадин и багровеющих синяков. Запястья пульсируют, они пострадали больше всех. Кожа на них кажется такой тонкой, что вот-вот порвется. Снова не могу сдержать слез. Опускаюсь на дно кабинки и безмолвно кричу, обнимая себя руками. Не знаю, сколько проходит времени, но когда щелкает замок, я резко поднимаюсь, вскрикивая от приступа острой боли и смотрю широко распахнутыми глазами на обнаженного зверя, заходящего ко мне в кабинку. — Моя очередь, девочка, но я не буду возражать, если ты захочешь составить мне компанию, — криво усмехнувшись, изрекает мужчина, а я вылетаю из ванной комнаты, слыша, как за моей спиной раздается его раскатистый смех. С меня струйками стекает вода, и я хватаю беспечно оставленное на кровати полотенце, кутаясь в него. Бетонный пол кусает голые ступни, и я оглядываюсь, в поисках своих кроссовок, но они бесследно исчезли, как и то, что осталось от другой моей одежды. Нервно кусаю и без того израненные губы и залезаю на кровать, сверху кутаясь в большое одеяло. Дрожу. Зуб на зуб не попадает, но усиленно пытаюсь согреться, внимательно прислушиваясь к звукам, которые доносятся из душа. Когда вода прекращает литься — напрягаюсь и с головой прячусь под одеяло, но это меня не спасает, потому что его нагло стягивают, вынуждая посмотреть на мужчину, удосужившегося обмотать полотенце вокруг своих бедер. Мышцы перекатываются по его спине, и я вижу несколько отчетливых шрамов, и даже отверстий от пуль. Шумно сглатываю, пока мужчина достает бутылку из холодильника, разливая янтарную жидкость по двум бокалам. Он усаживается в кресло передо мной и неспешно делает глоток, пристально меня рассматривая. — Иди сюда, — зовет, похлопав себя по коленке. Опускаю голову и обнимаю себя руками. Не встану. Не пойду. Забываю все свои наставления слушаться его. Не могу я так. НЕ МОГУ! — Иди сюда, — с нажимом повторяет, а в его голосе отчетливо сочится ядом раздражение. — Пожалуйста, — проблеяла я, спиной вжимаясь в холодную стену. Разве ты недостаточно поиздевался надо мной сегодня? Разве я не была послушной? Я сделала все, что ты хотел! Не трогай, пожалуйста, не трогай! — Я повторил уже дважды. Мое терпение на исходе. Не заставляй меня быть грубым и снова воспитывать тебя. Гнев сочится из него, словно с каждой поры его распаренного тела. Я вижу, как стекают капли воды по его оголенному торсу. Вижу, как вновь напрягаются мышцы и он делает щедрый глоток, перед тем как встать, взять бутылку и угрожающе направиться в мою сторону. Сжимаюсь вся без остатка. Забиваюсь в самый дальний угол, но меня без труда ловят и притягивают к себе. Брыкаюсь, извиваюсь, нещадно кричу, но мужчина скручивает мои руки и вжимает лицом в подушку, надавливая на мой позвоночник коленом. Шиплю от боли и беспомощности. Вою и захлебываюсь в собственных слезах, в то время, как он жестко сжимает мои волосы, наматывая на свой кулак и запрокидывает мою голову назад, фактически вдавливая горлышко бутылки в мой рот, ударяя об зубы. — Пей! ПЕЙ! — прорычал зверь, но я крепко сжимаю челюсть, пока не ощущаю выбивающий из меня дух удар в районе ребер и не открываю рот, а жгучая жидкость не заполняет собой полость, обжигая горло. Боль такая, что я реву с новой силой, едва ли не захлебываясь от крепкого алкоголя, который мужчина насильно вливает в меня. Полотенце слетело вниз, и от ощущения грубых мужских рук, которые пытаются освободить от него ягодицы, я отчаянно взывала. — Пожалуйста! Пожалуйста не надо! Я ДЕВСТВЕННИЦА! Зверь остановился, чувствуя мою дрожь и всхлипы, которыми я едва ли не давилась, захлебываясь. — Не двигайся, иначе будет больно, — едва слышно потребовал наемник, задирая полотенце вверх, резко вводя в меня пальцы, касаясь ощутимой преграды. Я заверещала, дергаясь в его руках, и он отпустил меня, смещаясь в сторону. Опухшие глаза вновь жгли слезы. Пальцы впивались в подушку, и я не могла остановиться, содрогаясь в болезненных судорогах, пронимающих меня до позвонков. Скрутилась, искоса наблюдая за тем, как мужчина развалился в кресле, рассматривая меня каким-то странным, напряженным взглядом, неспешно опустошая бутылку. — Так и быть, дам тебе привыкнуть, смазливая, — с издевкой бросил зверь. — Расслабишь дядю так, — недвусмысленно указывая на свой пах, добавил. Страх липкими щупальцами окутал мое сознание, застревая где-то в глотке, лишая меня возможности говорить. То, что вырвалось из моего горла было похоже на жалостливый скулеж. Я судорожно закачала головой из стороны в сторону, приподнимаясь на руках. — Пожалуйста... — У тебя есть секунда, чтобы сделать выбор или я сделаю его за тебя. Вставай на колени или раком, — увидев панику в моих глазах, с нажимом произнес мужчина, прерывая все мои моральные терзания. Выбора у меня не было, хоть он и попытался преподнести, все под другим соусом. Не знаю, что было лучше. Это насилие, с какой стороны не посмотри, но может мне удастся таким образом сохранить свою честь, хоть ее частичку? Жалкую частичку себя… Едва могу встать с кровати. Ноги заплетаются, не слушаются, совсем не гнутся. Подхожу к мужчине, рассматривающего меня цепким, сосредоточенным взглядом, впитывающего мое состояние. Он смакует мою потерянность. Ликует от того, как умело ломает и подчиняет меня себе. Разрушает и формирует. Отравляет мой разум изнутри, вынуждая благодарить за его обманчивую сдержанность и выбор, который он предоставляет мне. Тянусь трясущейся рукой к бутылке, осторожно подношу горлышко к губам и делаю несколько ощутимых глотков, от которых нестерпимо морщусь. Алкоголь помогает. Он жаром растекается по жилам, согревая изнутри, лаская внутренности. Я пьянею быстро. Голодный, изможденный организм легко подчиняется, и я опускаюсь на колени перед зверем, попадая под гипноз черных, словно зияющая дыра в бездну, глаз. На нем лишь полотенце, идентичное моему. Я сдвигаю его в сторону, и впервые вживую наблюдаю мужской член. Зверь склоняет голову набок, криво улыбаясь, кажется, его забавляет моя реакция и растерянность. — Хороша девочка, — издевательски хвалит меня, пытаясь погладить по влажным волосам, но я отклоняюсь, а его рука смещается на бутылку. Больше не смотрю на него, пытаюсь сосредоточиться на том, что мне предстоит. Кажется, алкоголь окончательно ударяет в мою голову, потому что я вспоминаю, что всегда проматывала эту часть в любом порноролике, который я когда-либо смотрела. Мне никогда не нравился минет и не возбуждал. Совершенно не понимала женщин, которые уделяли оральным ласкам столько внимания. Как это действо может заводить? Разве что на рвотные позывы… Зверь не торопит меня. Он с прищуром наблюдает, пока я рассматриваю его достоинство. Вновь тянусь к бутылке, но размашистая рука по-свойски берет меня за горло и вливает янтарную жидкость прямо в глотку, а потом, без предупреждения заменяет горлышко на пульсирующую головку, вталкиваясь в мой рот. Протестующе мычу, но мучитель непреклонен. Он давит на мой затылок, глубже проталкиваясь, и я чувствую, как он внутри растет. Вырываюсь и слышу, как шумно он выпускает воздух через зубы, начиная учащенно дышать. Член, смоченный моей слюной, подрагивает от возбуждения. Я вижу каждую проступающую на нем вену и краснеющую от прилива крови головку. Ничего страшного не произошло. Он помог мне переступить через это. У меня не отвалится язык или голова, если я удовлетворю его таким образом, в отличие от другого. Двигаюсь ему навстречу сама, осторожно касаясь его рукой, вздрагивая от вибраций и реакции зверя, который едва ли может контролировать себя. Действовать нужно быстрее. Не хочу проверять его пределы и сколько еще он позволит мне все это тянуть. Да и разве мне не будет лучше все это поскорее закончить? Шумно выдыхаю, кончиком языка собираю выступившую капельку жидкости на головке и обвожу ее по кругу, помогая себе рукой. Весь он не поместится в мой рот, да и мне совсем не хочется его вбирать, поэтому поступательно веду языком вверх-вниз, губами сжимаю, массирую, слыша, как дыхание мужчины сбивается окончательно, и он прикусывает нижнюю губу, в попытке сдержать стон, поднимающийся по его глотке. Делаю вывод, что двигаюсь в правильном направлении, пока размашистая рука не зарывается в мои влажные волосы, и он вновь не толкается в мой рот. Пытаюсь сопротивляться, но все мои попытки очень быстро сходят на нет. — Открой рот шире, — командует он и я подчиняюсь, ощущая, как он наматывает волосы на кулак и едва ли не по-хозяйски трахает мой рот. Слюна течет по моему подбородку вниз, капает на грудь и я чувствую, как твердеют соски от пробирающего холода, которым отдает бетонный пол. Задумываюсь о том, что мужчина пахнет вкусно и он не уродлив. Все могло быть гораздо хуже, а так, один он. И я его собственность. Он шумно вбирает в себя воздух и особенно грубо толкается, так, что я давлюсь и пытаюсь откашляться, но член входит глубже, вынуждая ощутить его вибрации. И едва не задохнуться, когда густое семя извергается из него, растекаясь по моей ротовой полости. — Глотай! — с рыком выдыхает он, освобождая мой рот, запрокидывая мою голову назад, вынуждая сделать то, что он только что сказал. На губах зверя довольный оскал, он гладит мои волосы, пока я с минуту прихожу в себя и срываюсь в туалет, чтобы тут же вырвать все, что только что в меня вошло. Не могу и не хочу думать о том, что только что произошло, с отчаянием промываю рот, пока полностью не избавляюсь от его солоноватого, терпкого вкуса. Брызгаю ледяной водой на лицо и шею. Пытаюсь прийти в себя и жутко дрожу, кутаясь в полотенце. Едва чувствую стопы и решаюсь выйти, пока окончательно себе что-то не отморозила. Зверь спит, вальяжно развалившись на кровати. Я не могу смотреть в его сторону, поэтому сразу отворачиваюсь и забираюсь в кресло, кутаясь в мокрое полотенце. От холода дрожу, никак не могу согреться. Отключаюсь на мгновение, сквозь призрачный сон чувствую давление. Резко распахиваю глаза, взвизгивая от вида наклонившегося надо мной мужчины. — В кровать, девочка, — приказывает, не терпящим возражения голосом. Он чертовски раздражен и я не собираюсь с ним спорить. Я так замерзла, что не чувствую конечностей. Тяну за собой полотенце, но зверь отнимает его и толкает меня на постель. Пытаюсь хоть как-то прикрыться, хватаюсь за одеяло и ныряю под него. Зверь не возражает, он даже позволяет мне забиться к стене и даже не касается меня, засыпая на другом конце кровати. Позже, я чувствую, как он притягивает меня за талию. Он делится со мной своим теплом. И у меня совсем нет сил, чтобы с ним бороться. Я делаю вид, что сплю, пока мужчина зарывается носом в мои волосы и засыпает вместе со мной.