***
В глазах потемнело, руки дрожали, в голове — пустота. Он снова выпил её без остатка. Гермиона лежала, не шевелясь, пытаясь хотя бы дышать, но воздух в лёгкие поступал скудно, его катастрофически не хватало. Звон в ушах был невыносим, хотелось биться головой о стену, лишь бы закончить эту пытку. Сколько прошло времени с момента, когда Нотт ушёл, она не знала — ей показалось, что вечность.***
Когда Тео наконец-то вернулся, Гермиона хватала ртом воздух. Её трясло. Капельки пота стекали со лба к вискам. Она горела. Теодор немедля бросился к ней и подхватил на руки. Как он попал в больничное крыло с горящей Адским пламенем девушкой на руках, он не помнил. Помнил лишь, как положил её на ближайшую кушетку, под непонимающий взгляд мадам Помфри. — У мисс Грейнджер паническая атака, мистер Нотт, — сказала Помфри, заливая в рот девочке одно зелье за другим. — Глотай, милая, — взглянув на парня, Поппи задала, наконец, резонный вопрос: — Кто довёл девочку до такого состояния? — Не знаю, — конечно же я, — я обнаружил её в таком состоянии, когда вернулся с прогулки, — ответил парень, глядя колдоведьме в глаза. И ведь отчасти не соврал. — Чем я могу помочь? — спросил Тео хриплым голосом, желая хоть как-то помочь исправить содеянное. — Идите, Теодор, вы уже помогли, принеся её ко мне. Мисс Грейнджер засыпает. Ей нужен покой. Идите. И Тео ушёл, не в силах даже взглянуть на свою любовь. Ему было страшно. Он знал, что она со всем справится, но какой ценой?***
Теодор вышел из Хогвартса и поплёлся на ватных ногах к Чёрному озеру, игнорируя взгляды прогуливающихся учеников младших курсов. По щекам Тео текли дорожки солёных слёз, неприятно пощипывая кожу. Он закурил, курил одну за одной, пока треть пачки, что была с собой, не закончилась. Нотт шёл вдоль водоёма, уходя всё дальше и дальше. Обессиленный, он упал на колени возле какого-то дерева и закричал, разрывая голосовые связки. Его крик распугал немногочисленных птиц. Он хватался за пожухлую траву, вырывая её из земли, а потом скрёб землю длинными пальцами, пока те не начали кровоточить, натыкаясь на мелкие камни в земле. Запрокинув голову, он кричал и выл, как раненый зверь. Когда голосовые связки были окончательно сорваны, он кусал губы до крови, царапая тем, что осталось от некогда аккуратных ногтей, горло. Прости меня, принцесса, прости! Прости меня, прости, прости, прости… Его взгляд затуманен, он ничего не слышит. Через пелену слёз и безумия показывается силуэт. Удар в челюсть чьим-то кроссовком заставляет Тео упасть на землю. Его бьют по рёбрам, животу, он не пытается защититься, лишь хрипит и сплёвывает кровь, заполняющую полость рта. Я заслужил! Заслужил, заслужил, заслужи-и-ил! — набатом в голове. Переворачивается на бок, начиная задыхаться от боли в груди и заполненной кровью носоглотки. Всё прекращается, когда появляется вторая тень и оттаскивает от Теодора другую. Не нужно ходить к гадалке, чтобы догадаться, что это друзья его возлюбленной. Нотта пытаются поднять, подхватив за руку, но парень не в состоянии встать. Он может, но желания у него нет. Хочется остаться на этой холодной земле и растечься лужей из крови, грязи, соплей и слёз. Собственная гордость послана соплохвосту под хвост ещё по пути к озеру. Он остаётся лежать, когда один из парней уходит. Нос Тео разбит, и в нём уже запеклась кровь. Рёбра ноют, он прижимает руки к себе, норовя проткнуть лёгкое. — Нотт, ты меня слышишь? — мелькает перед глазами Поттер. Иди нахуй, дай мне спокойно задохнуться! — думает Тео, но хрипит в ответ короткое: — Да. — Я послал Рона за помощью. Не дави на рёбра, — Гарри переворачивает Нотта на спину и держит его за руки, чтобы он не травмировал себя ещё больше. Сука, почему так больно… Ей так же было больно, когда она хватала воздух ртом? Что ж, тогда я полный мудак. Я и так мудак, прощения мне нет и быть не может. Но и отступать уже поздно, раз я на правильном пути. Принцесса, я скоро буду рядом с тобой, жди меня. Из саднящего горла парня пробивается смешок. Он смотрит сквозь ветви деревьев на алый закат и видит её смущённое лицо, как тогда, на Астрономической башне. И он смеётся, потому что успел урвать свой кусочек счастья, когда её губы приоткрылись, позволяя ему себя поцеловать. Это было так невинно, что он напишет картину, когда его выпишут из больничного крыла, и повесит её в спальне, никогда больше не закрывая балдахин, дабы видеть её перед тем, как закрыть глаза и погрузиться в сон, и видеть после, пробуждаясь. Умирая, попросит захоронить картину с ним, чтобы румянец Гермионы не покидал его даже за порогом этого сраного мира. Когда в глазах начало темнеть и сил на истерический, полный боли смех не осталось, он услышал бас великана. Хагрид аккуратно подхватил Тео на руки и переложил на носилки. Почувствовав на рёбрах охлаждающие чары, Теодор провалился в небытие.***
Гермиона проснулась только к вечеру следующего дня. Открыв глаза, девушка не сразу поняла, где находится. Осознание пришло спустя минуту созерцания потолка. Империо! — воспоминания вспышками начали обрушиваться на девушку, будто киноплёнка была выжжена в некоторых местах и показывала неполный фильм. — Ты проиграла. — Нет, нет, нет, — сев на кровати и схватившись за начавшую трещать голову шептала девушка. — У меня ничего не получилось, ничего не вышло, почему? — Гермиона раскачивалась на кровати, поджав колени к подбородку, по её щекам начали стекать слёзы. Всхлипывая, она посмотрела на правую руку. Кольцо отблёскивало в свете свечей. — Этого не может быть, это всё какая-то иллюзия. В голове лишь вопросы, которые отдают тупой болью в затылке под стук взволнованного сердца: Кто он? Для чего ему такая сила? Что же будет с моими родными за мою выходку? Он не тронет их. Нет, нет, нет. Я должна найти его. Гермиона вскочила с постели так резко, что перед глазами всё поплыло, она схватилась рукой за изножье больничной кровати и зажмурилась. Почувствовав, что боль в голове утихает, она раскрыла глаза и неуверенно направилась к выходу. Боковым зрением Грейнджер уловила движение справа у окна. — Здравствуй, принцесса, — услышав до боли знакомый и такой ненавистный голос, её ноги подкосились. Больно ударившись коленями о белый кафель, она опёрлась в него руками и повернула голову на человека в койке. — Встань с колен, ты ещё на них насидишься, — услышала девушка охрипший, болезненный голос, который безуспешно пытался изобразить насмешку. — Ублюдок, — выплюнула она вставая. — Ласковей, принцесса. Девушка мелкими шагами подошла к кушетке, остановившись у изножья. Ей предстала картина, вызывающая интерес и непомерную волну удовлетворения, с щепоткой волнения и мешком отвращения. Парень лежал ровно, прикрытый одеялом. Под глазами два фиолетовых круга, верхняя губа разбита. На лице оскал дикого зверя. — Тебе нравится? — спросил он, с шипением складывая руки в замок на груди. — Очень. — облизывая пересохшие губы, заявила Грейнджер. — Кровожадная сука, — с отчего-то довольной улыбкой, выплюнул Нотт, закусывая губу. — Что ты сделал? — придавая голосу уверенности, спросила Гермиона, смотря в прищуренные глаза Тео. — Пока ничего, но это ненадолго, милая, — на его слова вся уверенность девушки полетела к чертям, и она сжала опору до хруста в суставах, пытаясь совладать хотя бы с дыханием. — За всё нужно платить. — забил парень последний гвоздь в крышку персонального гроба Гермионы. — Я не позволю, — прошептала та, отпуская изножье и приближаясь к лицу Тео. — Ты меня слышишь? Я не позволю тебе причинить вред кому-либо, — оперевшись о матрас, она нависла над ним шипя. — Тогда загладь свою вину, принцесса. Твой рыжий выродок постарался на славу, здорово, да? Но ведь прощение за него вымаливать тебе. И знаешь, как бы ты хорошо ни старалась, каждый получит своё, — Тео говорил без тени угрозы в тоне — он будто мурлыкал, убаюкивая, что шло вразрез с его словами. — Я убью тебя. Гермиона была готова задушить его собственными руками, но ни одна мышца, кроме лицевых, не пошевелилась. Её правое веко дёрнулось от нервного тика, а зубы были стиснуты настолько, что норовили раскрошиться в пыль. — Не только меня — всех, кто тебе хоть капельку дорог. Нотт расцепил руки и провёл подушечками пальцев по щеке желанной девушки. Он улыбался ей, показывая свои милые ямочки на щеках. Кудри его растрепались и теперь лежали небрежно на лбу, к ним хотелось прикоснуться. Это было мимолётным наваждением, которое девушка быстро смахнула, зажмурив глаза и выдохнув. Его пальцы будто проходились по оголённым нервам, вырисовывая очертания губ Гермионы. Открыв глаза, она наткнулась на его взгляд — цвета, когда-то любимых, синих цветов — и он утопил её в себе. Девушка отскочила от него, придя в себя, сбивая стул позади. На грохот проклятого табурета послышались шаги мадам Помфри. — Почему вы не в постели, милая? — спросила Поппи подходя к нарушительнице тишины. — Мистеру Нотту нужен отдых, как и вам. Пойдёмте, — беря под локоть девушку, не сводящую полный страха и отчаяния взгляд с Тео, лекарь повела Гермиону к её кровати.***
Через час лежания, Теодор услышал торопливые шаги по ту сторону стены. Дверь открылась — и двое парней пролетели мимо него, словно он пустое место. Вот и защитники пожаловали, — подумалось Нотту, он прикрыл глаза, вслушиваясь в разговор троицы. — Гермиона, как ты? — послышался голос шрамированного. — Рон, зачем ты сделал с ним это?! Гарри, как ты мог ему позволить? Да тебя за это могли исключить из школы, Рональд! — с надрывом проговорила девушка, стараясь не повышать тон, видимо, чтобы не прибежала мадам Помфри. Не беспокойся, принцесса, я бы не позволил так легко отделаться твоему рыжему крысёнышу. — Миона, но ведь он довёл тебя до этого! Этот мерзкий отпрыск Пожирателя виновен в том, что ты теперь лежишь здесь. Да он же психопат! Как ты вообще могла связаться с ним? — Уизли явно был уверен в том, что говорит. И как же он был прав. — Перестань, Рон! У него нет чёрной метки, мы уже это выяснили. Это моя жизнь, Рональд! Которая тебе уже не принадлежит, верно, милая? — Гермиона, ты уверена, что он тебе подходит? Он вёл себя неадекватно… — вставил своё слово Поттер. Очкастый, просто закрой рот, пока я не заткнул его тебе сам. — Что ты имеешь в виду, Гарри? Блять, блять, блять! Тео сейчас готов был расчленить этого неубиваемого, чтобы он не посмел ни рассказать, ни написать о его ма-а-аленьком срыве. — Когда вы не пришли на обед, мы решили найти тебя, чтобы узнать пойдёшь ли ты в Хогсмид. Но в башне старост нам никто из вас не открыл, и мы посмотрели, где ты. Из больничного крыла нас выгнала мадам Помфри, сказав, что тебе нужен отдых после панической атаки. И что тебя принёс Нотт. Мы решили найти его, чтобы выяснить, что произошло. И нашли. — Гарри замялся, будто ему было неловко об этом говорить. — Нотт кричал так, будто убил тебя. Первый на звук его крика кинулся Рон. Когда я их нашёл, Рон уже покалечил его. Я отправил Рона за помощью, потому что Нотт не мог встать. И он, понимаешь, он истерически смеялся пока был в сознании, — возникла тишина. — Ещё, когда его принесли сюда, он очнулся на пару минут и сказал, что сам напал на Рона. Я не знаю зачем, ведь он даже не сопротивлялся. Благодарю, пидор очкастый. А ты, рыжий ублюдок, что, язык проглотил? — Мне назначили отработки у Слизнорта и хотели отстранить от квиддича. Но, знаешь, Миона, мне не жаль. Значит, будем квиты, ведь мне тоже не будет жаль. — Идите, я хочу отдохнуть. — Гермиона, я не в восторге от твоего выбора, но я не буду тебя больше переубеждать. Только не надейся, что я не буду за ним приглядывать. Если он тебя обидит, больничным крылом он больше не отделается. Я отправлю его, как минимум, в Мунго, — сказал Гарри нарочито громко, чтобы Тео его услышал. Я запомню, Поттер. Возможно, когда-нибудь тебе твои слова аукнутся. — Отдыхай, Миона. Нам тебя не хватает, — виноватым тоном произнёс Уизли, и парни ушли. Из-за ширмы Гермионы не донеслось больше ни звука, кроме единственного скрипа кровати, когда она ложилась. Тео ждал вопросов, но она вела себя так, будто его здесь нет. И это его убивало. Он не мог встать, пока рёбра срастались. А он так хотел подойти к ней или хотя бы отодвинуть её ширму — смотреть на неё неотрывно до утра. Боль в груди не давала сконцентрироваться на беспалочковой магии. В голове каша. Он решил разложить все мысли по фолиантам, которыми пользовался во время окклюменции. И спустя десять минут все мысли были заперты в огромной библиотеке. Ему даже удалось абстрагироваться от боли в рёбрах. Небольшой пас рукой — и шторка, отделяющая его от девушки, сдвинута. Не до конца — и даже не на четверть — но достаточно, чтобы видеть её лицо, повёрнутое к нему. Будто она ждала от него этот шаг. Взгляд карих глаз будоражил в нём непристойные чувства, но он не хотел рушить то, над чем корпел десять минут, поэтому не дал чувству завладеть его сознанием. Она молчит. И Тео решает, что словами тут ничего не решишь, поэтому разглядывает её задумчивое лицо, пока Гермиона не решает заговорить. — Не нужно его наказывать. Я сделаю так, как ты захочешь, — её лицо ничего не выражает. Будто каменная. Словно смирилась. Только голос чуть заметно подрагивает. Нотт улыбается. — Ты и так сделаешь так, как мне вздумается. Я не прощаю, запомни это, — только тебе готов простить почти всё, но тебе об этом знать необязательно. Гермиона молчала, разглядывая его с любопытством, как какую-то зверушку Хагрида, подложив руки под голову. Смотри на меня, принцесса. Ты ещё никогда не смотрела на меня так долго, поэтому смотри и запоминай. Запомни каждую чёрточку моего лица, чтобы оно отпечаталось на веках — как твоё отпечаталось на моих. Чтобы ты знала, какого это — закрывая глаза, видеть лишь одного человека, и открывая их, искать его взглядом повсюду. Жить… этим самым человеком. И пусть твою первую любовь будут звать Ненависть, зато ты меня не забудешь, как я не могу забыть тебя ни на секунду. Шея Тео уже начала затекать, когда она обратилась к нему снова. — Почему ты не защищался, ты ведь мог — мы оба знаем это. — Я заслужил. — Тео отвернулся от её пристального взгляда. — Я не понимаю… — начала Гермиона, но парень перебил её. — Тебе и не нужно. Спокойной ночи. Утром тебя, скорее всего, выпишут. Значит, и меня тоже, — договорив, Тео пасом зашторил свою койку. Сил не осталось, он решил попытаться провалиться в сон, хотя прекрасно знал, что у него это вряд ли получится, ведь он, как и Гермиона, проспал почти сутки. — Зачем, зачем тебе такая сила? — не унималась девушка. Нотт отодвинул шторку, чтобы говорить, глядя ей в глаза. Хочешь искренности, принцесса? Так получай. Может, хотя бы сейчас — хоть что-то перевернётся в твоей голове. — Принцесса, слишком много вопросов. Ты никогда не разговаривала со мной по-настоящему. Что изменилось сейчас? Ах, да. Ты моя пленница. На что последние пять лет мог лишь надеяться. И я готовился, знаешь, кто-то из нас двоих должен быть зрячим. Если бы ты хоть раз посмотрела не сквозь меня — этого можно было бы избежать. Но ты не видела ничего, кроме своих дорогих сердцу фолиантов и тупоголовых друзей. А я видел тебя. И ты оказалась такой глупой, безрассудной дрянью, которая не может себя защитить от самой же себя! Поэтому сиди на цепи тихо, пока я буду дарить тебе путёвку в жизнь, — каждое слово Тео выплёвывал, словно яд. Гермиона соскочила с кровати от его триады и подбежала к нему, чеканя каждое слово. — Ты решил отобрать у меня всё, что мне дорого. Это моя жизнь! Понял? Только моя. Какое ты имел право решать за меня? Я не слепой котёнок! — девушка вцепилась пальцами в щёки парня, янтарно-карими глазами борясь с его решительным взглядом. — Ты просто психопат, который решил поиграть в Бога, распоряжаясь чужими жизнями, как ему вздумается. — Меня заботит лишь твоя жизнь. И она уже в моих руках, — Тео был словно под гипнозом, вглядываясь в расширяющиеся зрачки девушки. В голове промелькнула мысль, что она всё поняла, но он разубедился в ней с её следующими словами. — Я не верю тебе, Нотт. Какую с Малфоем игру вы ведёте? Решил сделать меня разменной монетой за свою свободу в случае Его поражения? А сам давно выбрал шаткую сторону своего отца, который надрессировал тебя? Тео вспыхнул, словно спичка, — злость на её непробиваемость затмила его разум. Зрачки расширились. Он схватил девушку правой рукой за волосы, а левой — за горло, чуть сдавливая, максимально приблизив её лицо к своему. На его багровой шее заиграли желваки. Сука, какая же ты сука. Не только слепая, но и глухая. Поделившая мир на чёрное и белое. — Тупая сука. Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому. Нотт отпустил Гермиону, и та отскочила, упав копчиком на кафель. Она смотрела на него как на воплощение всего самого тёмного, и её страхом можно было заражать людей. Тео задёрнул шторку, чтобы не видеть девушку. Он пытался усмирить свой гнев, пока она пыталась доползти до своей постели.