Тряхнём стариной!

Обмывшись, и одевшись в обычную одежду, Лунтик проследовал на вверх, где за столом уже сидел Шер в спальной майке и трусах семейниках, высматривая что-то в трубу и бубня себе что-то под нос: – Хмм... Неплоха', неплох... Оо, ммм, – Деда? Окликнул Шера Лунтик, слегка дотронувшись до его плеча через стол. – Ай еб-бпт нах!.. Лунтик, что-ж ты так меня пугаешь? Я чуть не обоср... Испуганно крикнул генерал, и не успев тот договорить, как с кухни послышалось: – Мужчины, завтрак подан! Капа в кухонном фартуке вышла с глубокой тарелкой пирогов, поставила её на стол и вернулась обратно. – Баб, а ты что, есть не будешь? Вопросительно уставился в пчелу Лунтик. – Я не голодна, Лунтик, всё нормально. Сказала она, серьёзно о чём то задумавшись. Лунтик съел пару пирогов, взял небольшую корзинку с пирогами для друзей, и тихо попрощавшись, вышел на прогулку. Капа же думала о их постельной жизни с Шером. Они уже Бог знает сколько не трахались, то она уставшая из-за готовки, то он засыпает так быстро, будто мешки с камнями таскал, то у кого-то из них голова болит, да и возраст берёт своё, нашим пчёлкам уже не 20, чтобы сексом заниматься так часто, как кролики. Но всё же факт того, что Капа не видела стояка Шера уже очень продолжительное время напрягал, и поэтому она придумала план, благодаря которому они потрахаются, как в молодости, в старые добрые 20 лет, словно и не состарились они не на год! Осталось лишь его реализовать... Тем временем Лунтик уже был на стандартной ежедневной прогулке, и медленно плёлся к пруду, дабы встретиться с друзьями. Между тем, он продолжал думать о том, насколько его жизнь одинакова, и, судя по всему её изменений в ближайшее время не наблюдается, и это... Напрягало. Очередной поток мыслей перебил громкий хруст, что слышался из-за обкусанной травы, а также грубые голоса, чья речь обильно наполнена матом. – Вупсень, ты сёдня какой хуйнёй собрался страдать епть? Голос вновь перебил хруст. – Я ебу чтоль? Поем, посплю, может поебусь, не знаю нихуя пока! Очевидно, это были гусеницы, которые с возрастом стали ещё задиристее и грубее, а также стали полностью наплеватейски относится ко всем вокруг (удивительно, как они по сей лень не стали бабочками). В этот момент они трапезничали свежей травой, обсуждая сегодняшний день. Лунтик осмелился заглянуть к ним по пути к пруду, перешагнув через оборванную траву, он тихо поздоровался: – Привет Вупсень, привет Пупсень. Гусеницы обернулись лунную пчелу, прибавив в голосах и лицах злости: – Ну здравствуй Лунтик, каким хуем решил к нас заскочить? Спросил Вупсень, отложив травку из руки на лежак (горку невкусной, но мягкой травы). – Да так, по пути захотелось зайти, узнать как дела и... Не успел он договорить, как Вупсень, уставившись на Лунтика, крикнул: – Гостинцы то принёс ептеть? Лунная пчёлка не хотела делиться с гусеницами, ведь они постоянно его оскорбляли и пакостили именно ему, ведь он вечно их прощает, из-за чего он решил им соврать: – Нет, нечем поживиться, парни Сказал Лунтик, с наигранной жалостью. Но Вупсень стал пристальней смотреть на него, и запросто увидел корзинку за спиной. – А в корзине тогда что? Спросил он, сменив гримасу на более хитрую. – Это... Это не для вас! Гусеницы уже были не на шутку разозлены, они встали с лежаков, и подошли к нему с плохими намерениями. – Лунтик... Либо ты блять отдаёшь то, что в корзине или... Пупсень медленно зашёл за спину пчелы, и положил руки ему на плечи. –...или с целой попкой ты не уйдёшь, ну так что? Лунтик тяжело взглотнул, и истошно заорал: – Да забирайте вы свои пироги! Только жопу не трогайте! Крикнул он, кинув корзинку на землю, и отпнув Пупсеня побежал. – Всё таки не поебусь... Ну хоть поедим ебать! Сказал торжественно Вупсень, откидывая полотенце с корзины. А Лунтик, лишь оторвавшись, ускорено пошёл к своим друзьям, стараясь не думать о произошедшем.