30 Minute Break — The Luka State
16 октября, 2020 Несколько дней отсутствия Чонгука затянулись в бесконечно долгую неделю серости. Долгую неделю, за которую Тэхён обменялся со следователем ровно тремя сообщениями, что касались исключительно работы и ничего больше. Деловой человек, что тут ещё можно было сказать. Тэхён нуждался в анальгетиках от осени. И от дурных мыслей. Каждый вечер он думал о Чонгуке и Поэте. Не вместе, конечно. Сначала об одном, потом о другом. В холодном номере трёхзвездочного отеля больше делать было нечего. Тэхён ненавидел это место: в нём ему стало ещё хуже и паранойя развилась почти на сто процентов из ста. Здесь он не чувствовал себя в безопасности ни на минуту. Постоянно казалось, что кто-то пытался открыть замок в дверях. Бледные линялые стены напоминали больничные, и Тэхён думал, что если его всё же убьют, то будет лучше, случись это дома. В носу перманентно витал запах лекарств. Сон в номере ушёл от него окончательно и бесповоротно. В этом месте Тэхён засыпать не то чтобы не мог, не хотел, поэтому украдкой дремал на работе в перерывах, жертвуя обедами. Намджун, как думал сам Тэхён, по доброте душевной вручил ему ключи от кабинета Чонгука, пустив туда спать и иногда работать, когда голова нещадно трещала. Но доброты душевной в Намджуне отродясь не бывало. В утро, когда Чонгук уезжал в Пусан, председатель следственного комитета получил от него звонок то ли с приказом, то ли с просьбой не закрывать Тэхёну доступ к кабинету. Намджун склонялся, что это всё же была хреновая, но просьба. Почти вежливая. Тэхён был рад такому исходу событий и почти не вылезал из четырёх стен следователя Чона, скрытый от чужих глаз, запахов и голосов. Пару раз он даже оставался здесь ночевать, не имея ни малейшего желания возвращаться в удручающий номер отеля. Чонгук, особенно в своём собственном кабинете, не покидал голову Тэхёна. Он чувствовал себя зачахшим сломанным радио, которое самопроизвольно ловило волну мыслей то о следователе, то о Поэте. Эдакие американские горки в парке убогих аттракционов. Если со вторым всё было более чем непонятно и на уровне плинтуса, то прикосновения и поцелуи Чонгука Тэхён помнил на регулярной основе. Постоянно помнил. В какой-то момент, если быть точнее, то на второй день после того, как Чонгук улетел, Тэхён в час дня пошёл на обед в кафе через дорогу и словил себя на мысли, что он чересчур часто проверял телефон на новые уведомления сообщений. Тэхён действительно ждал весточки от Чонгука. Возможно, самую малость ему бы хотелось, чтобы следователь узнал, как его дела. Не убили ли?.. Тэхён, подхватив беседу, узнал бы, как там поживает сам следователь. Интересно ведь. Но Чонгук в свою очередь лишь трижды скинул файлы с важными документами на рабочую почту, тем самым выбросив чужие надежды в помойку. Расследование дела Поэта не сдвинулось даже с мёртвой точки, мумии в своих склепах и то больше шевелились. Тэхён, сидя в комфортабельном кресле Чонгука, дотронулся костяшкой указательного пальца до галочки над верхней губой и затерялся в воспоминаниях. 7 дней назад 10 октября, 2020 — Госпожа Чхве, что именно послужило причиной вашего развода с господином Паком? Допрос проходил в достаточно спокойной обстановке в кабинете Хосока. Чхве Юна, бывшая жена Пак Минхо, охотно шла на контакт, содействуя следствию. Она была робкой женщиной с худыми дрожащими руками и сухой улыбкой бледных губ. Тэхёну хотелось принести ей тёплый вязаный плед и чашку горячего чёрного чая. Юна вела себя расслабленно, словно ей было комфортно находиться здесь. Её руки тряслись на постоянной основе, не от страха, и Тэхён хотел узнать истинную причину. Сын женщины ждал в коридоре, его Тэхён с Хосоком опросят чуть позже. Чонгук доверил это дело исключительно Чон Хосоку и никому больше. — Причина… — Юна поджала губы, чуть отведя мерклый взгляд к окну. Её лицо окаменело, но на нём так и не появилось ни злости, ни счастья, ни раздражения. — Это… Тэхён стоял чуть позади Хосока, он не мешал и почти не отсвечивался, просто слушал, запоминал и учился. — Всё в порядке, госпожа Чхве, если вам нужно время на это, — успокоил её Хосок, крутанув между пальцев чёрную шариковую ручку. — Нет. Нет, я… — Женщина сделала глубокий вдох и взглянула сначала на Тэхёна, а после плавно перевела взгляд на Хосока. Тэхёну захотелось скрыться от её глаз: они казались застывшими. Он такие видел, когда приезжал на место происшествия, а после обладателей этих самых глаз накрывали белой тканью. — Мы развелись, потому что… он, — имени не произнесла, — приставал к моему сыну. Тэхён ненавидел свою работу. Хосок не поменялся в лице, лишь коротко кивнул, в то время как Тэхён изо всех оставшихся сил старался держать себя в руках. Затошнило. Захотелось присесть или открыть окно. Или выброситься в него. — Вы обращались в полицию? — спросил Хосок, сделав пометку в своём блокноте. — Там надо мной посмеялись. — У Юны дрогнули губы, как будто она готова была рассмеяться или расплакаться в эту же секунду. — Сказали унять свою фантазию, идти готовить обед для уставшего после работы мужа. — Вы были свидетелем действий?.. — Я всё видела. И слышала. — Тэхён, не выдержав, сел на стул и прикрыл губы ладонью, чтобы не выдавать гримас сожаления и отвращения. Юна взглянула на него с мольбой. О чём просила? Тэхён не знал. Он не мог её понять. — Мой сын… Юнхо никогда не говорил мне об этом. Я узнала всё сама… Она надолго замолчала, больно стиснув костлявые пальцы и низко опустив голову. Юна сдерживала слёзы, не пролитые за столько мучительных лет. Тэхён вложил ей в руки салфетки, и Юна не смогла сказать даже «спасибо». Хосок молча кивнул в сторону кулера. Стакан холодной воды она держала минут десять, не прикасаясь. — Это было третьего июля. Стояла ужасная жара. Я… я проснулась посреди ночи, мне захотелось пить. Я встала на кухню, но по дороге услышала странные звуки. Словно бы кто-то плакал или стонал. — Тэхён мечтал выйти из этого чёртового кабинета и больше никогда в него не возвращаться. Хосок помрачнел. Он не торопил Юну и никак не комментировал её слов. — Они доносились из комнаты Юнхо. Я ведь даже не обратила внимание, что его не было рядом, когда встала с кровати. — Она не поднимала головы, смотря на свои прикрытые юбкой колени. — Я пошла в комнату сына. Первое, что подумала, что у него что-то болит и ему плохо, но после… я н… — Юна взвыла, захрипев от удушающей боли. Тэхён поджал губы, отвернувшись. Ему было очень жаль. Слушать и заставлять женщину говорить дальше, снова проживая тот момент, было неимоверно стыдно. — Когда я открыла дверь в комнату, то увидела, как он… — её зубы стучали, а слёзы крупными каплями потекли на длинную юбку, оставляя после себя разводы на лоснящейся ткани. Юна не пыталась склеить себя по кусочкам, она ломалась всё больше и больше. Её колотило, пальцы, с ненавистью сжимающие салфетку, почти посинели, — он трогал Юнхо между ног. Они оба были без одежды, он тёрся о собственного сына и… и стонал от удовольствия. — Господи, — еле-еле слышно шепнул Тэхён и закрыл глаза. Он больше не мог смотреть на задыхающуюся женщину. В голове не укладывалось. — Он зажал ему рот рукой и что-то шептал на ухо, трогал его… Тот момент снится мне каждую ночь. Каждую, следователь. Я закричала. Я кричала так громко… а после схватила вазу и ударила его по голове. Затем я схватила Юнхо, замотала его в одеяло и убежала из дома. Босиком, в пижаме. Прямо посреди ночи. Не понимала, что делала. Я убежала к подруге, они с мужем жили через шесть домов от нас. Там мы пробыли всю ночь, а на утро, когда он ушёл на работу, я собрала все наши вещи. В полиции… Там меня отправили домой, не помогли ничем. Мы уехали из Сеула через неделю, я решила вернуться домой. Вот причина нашего развода. Суд оставил Юнхо мне, но я была обязана давать ему встречаться с сыном. Впервые Тэхён подумал, что Поэт был слишком мягок в своём деле. Чхве Юна смогла привести себя в порядок только через час, тихо попросив время на это. Хосок не возражал, Тэхён… Тэхён почти не говорил, уставившись в стену. Женщина не хотела показываться сыну в таком состоянии, не могла себе позволить. Она наклеила на себя робкую улыбку, вытерла все слёзы и вновь посмотрела на этот мир кротким взглядом. Юнхо зашёл следом за матерью. Тэхён уже многое мог сказать об этом человеке, посмотрев лишь на расслабленную и неторопливую походку. Парень грузно упал на стул, деловито забросил ногу на ногу и окинул следователей презрительным взглядом. Ему было столько же, сколько и Тэхёну, ровесники. Яркие татуировки с чёткими контурами проглядывали из-за ворота тонкого свитера и рукавов кожаной куртки от «Кельвин Кляйн». Юнхо громко жевал розовую арбузную жвачку, щёлкая ею пузыри и демонстрируя проколотый язык. Он, усмехнувшись, поправил свои осветлённые волосы и тяжко выдохнул. — Давайте только по-быстрому? Хотите, чтобы я рассказал, как этот дрочил на меня? Лады. Хосок откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Он посмотрел на свидетеля нечитаемым взглядом тёмных глаз и вскинул брови, усмехнувшись. — Давай по-быстрому. Когда это началось? — Вы только особо не утруждайтесь уже сейчас-то. — Юнхо прищёлкнул зубами, вытягивая жвачку. — Мне было семь, когда он первый раз сделал это. Мамы дома не было. Он отвёл меня в комнату, снял с себя штаны и заставил трогать свой крошечный вялый член. Это продолжалось около года. Трахал ли он меня? Нет, но делал вид. Что вы, блядь, хотите услышать? Убил ли его я? К сожалению, нет. Но я охереть как рад, что хоть кто-то это сделал. Юнхо не врал. У него и у Чхве Юны было железное алиби. Прошедшие две недели они провели в Китае, навещали родственников. Об этом свидетельствовали выписки со счётов, билеты и семейные фотографии в профилях их родственников. Никто из них не был причастен к убийству Пак Минхо. Тэхён провёл ладонями по лицу, устало выдыхая. Они сделали один шаг вперёд. Через два часа Хосоку позвонил Чонгук, и Тэхён тогда слушал их разговор на громкой связи, ощущая себя немного странно. Было неловко, будто бы он подслушивал. Ему не хотелось уходить из кабинета Хосока, а тот его и не выгонял, разрешив остаться. У мужчины было неважное вялое настроение. Тэхён отвлекал и перетягивал внимание с проблем на себя, и так становилось чуть легче. Каждый искал выгоду, и они оба её получили. Тэхён к прочему услышал голос Чонгука. — Я только что прочитал отчёт, который отправил мне кор… Тэхён, — говорил Чонгук из динамика, клацая клавиатурой на фоне. Хосок положил мобильный телефон на стол и навис над ним, хмурясь и внимательно слушая. — Минхо ведь работал в детском доме больше двадцати лет. — Думаешь, его убил кто-то из его жертв ради мести? — Хосок всё-таки сел на стул, приложив ладонь ко лбу. — Славный ротик. — Тэхён скривился от всплывших перед глазами фотографий, сделанных Сокджином. — Именно это было вырезано на его спине ножом. Ему отрезали член и перед смертью вдоволь наигрались, запихнув в прямую кишку рукоятку от ножа, — напомнил Чонгук, перестав водить пальцами по клавиатуре. Зашелестели листы бумаги. — Это была стопроцентная месть, Хосок. И Поэт хотел, чтобы мы узнали это. Слишком очевидно. Он не особо скрывается. У него одна цель… — При чём здесь Тэхён тогда? — перебил его Хосок, мельком взглянув на помощника. — Всё-таки он его Муза, как Поэт писал в записке, или одна из жертв? — И то, и другое, если опираться на записку. Он встретился с Тэхёном лично. Конечно, Поэт этого не планировал, но он позволил себе заговорить с ним. Когда Тэхён погнался за Поэтом, это его разозлило. Он бы не дал подсказку просто так, что-то вывело его из себя, но теперь, смотря на Пак Минхо и зная ту фразу, адресованную Тэхёну на дороге, мы точно знаем, что он мстит. Тэхён в числе тех, кого хотят наказать за события в прошлом. Пока самый верный вариант, что это его месть всем неугодным. Осталось выяснить, что жертвы сделали или не сделали. — Значит, Шекспира этого блядского надо искать в детском доме. — Хосок, представив количество работы, невесело усмехнулся. — Не его, — устало отозвался Чонгук, — а пострадавших. Нужно опросить всех, кто хоть как-то был связан с этим местом. Поэт отлично подчищает за собой. Убийцей может оказаться и сотрудник, но я больше склоняюсь к версии, что это выросший ребёнок. — Есть смысл проверить остальных жертв на связь с этим детским домом. — Я проверил. Её нет, — быстро ответил Чонгук. — Вообще никакой. Сейчас нужно сконцентрироваться только на детском доме. Для Минхо это место было идеальным вариантом, чтобы остаться безнаказанным. Дети без защиты, по большому счёту всем на них плевать, заступиться некому. Не зря он проработал там так долго. — Получается, что всё дерьмо идёт оттуда. Никакой траектории событий. — Как видишь, у нас ещё много работы. Мы не знаем точной причины убийств. Жирные мурашки пробежали по спине — Тэхён дёрнулся от них. Если Поэт наказывает за такое, то как же Тэхён виноват перед ним? Сейчас 16 октября, 2020 Тэхён закрыл глаза, оттолкнув от себя простой карандаш. Голова больше не работала. Она категорически отказывалась это делать. Внутри всё гудело, било от боли и сдавливало, черепушку тянуло в разные стороны, как будто кто-то играл ей в футбол. Безумно хотелось спать. До врача Тэхён ещё не дошёл. Он даже не знал, чего ожидал, откладывая поход. Возможно, бессонница убьёт его раньше, чем Поэт. Тэхён на это надеялся. На столе снова стояла кружка быстрорастворимого кофе, а рядом недопитый «Ред Булл». Тэхён просто очень хотел себе в подружки язву, чтобы бессоннице в квартире-отеле-кабинете не было так одиноко. После разговора Хосока с Чонгуком уже через двадцать минут на рабочую почту пришло письмо от следователя с ценными указаниями. Тэхён чувствовал себя школьником, которому дали домашнее задание, пока его учитель был на больничном. Чонгук в этом долгожданном письме отправил файл со списком больше чем на сто страниц, где в алфавитном порядке находились имена, фамилии, даты рождений и адреса детей из детского дома, в котором когда-то работал Пак Минхо. За двадцать три года. Тэхён понятия не имел, как именно Чонгуку удалось так быстро поднять архивы, но в тот день ему хотелось биться головой о стену как можно дольше и сильнее. Вероятнее всего, он бы либо умер от сердечного приступа, ведь то количество человек, находящееся в списке, заставляло чувствовать себя очень дурно, либо пробил дыру в стене и сбежал. Чонгук велел опросить каждого, обзвонить, встретиться лично, ему было плевать, как именно Тэхён получит информацию, но они обязаны были сделать это в кратчайшие сроки. Неделя была долгой. Тэхён, чтобы не тратить время попусту на дорогу и лишние вылавливания людей, решил поделить список. Первые пятьдесят человек он долго и муторно пробивал по базе: кем они работали, где жили, была ли у них семья. Двенадцать человек Тэхён удалил сразу же. Умерли. Ещё около трех человек он спокойно списал со счетов, конечно же, проверив заранее, что в момент убийства Пак Минхо они даже не находились в стране. Это казалось лёгким только на словах. Сперва думалось: ну что в этом такого сложного? Оказалось, что всё. Тэхён сумел объездить почти все районы Сеула, стучась в десятки квартир и приезжая в чужие офисы. Иногда казалось, что на его щеке навсегда останется след от трубки телефона, а ухо от разговоров и надоедливых долгих гудков сгорит огнём. За неделю список сократился всего на восемьдесят шесть человек, и это было ничтожно мало. Тэхён не нашёл никакой информации. Все, кого он опросил, даже не особо помнили Пак Минхо. Он пошёл с самого начала списка, с первой буквы в алфавите. Никто точно не мог сказать, когда именно Пак Минхо принялся делать то, что делал, и поэтому им необходимо было опросить каждого. Тэхён поднялся из-за стола на гудящие ноги, тут же зашипев себе под нос от неприятных колючек в них. В кармане куртки лежал блистер обезболивающих таблеток. Без них Тэхён до конца смены уже не протянет, голову хотелось открутить и выбросить в ближайшие мусорные баки. Ну потому что так будет слышно перешёптывание из здания следственного комитета. Тэхён подошёл к дивану, на который небрежно бросил свою куртку, и потянул её за рукав. За дверью кабинета послышался внезапный гам. Голоса говорили наперебой на повышенных тонах, стараясь перекричать друг друга. Тэхён сильно нахмурился, опустив руки вниз, так и не добравшись до кармана. Он, не раздумывая, бросил все дела и почти выбежал из кабинета. Сотрудники с широко распахнутыми глазами повыходили из своих кабинетов, переглядываясь и ища ответы в лицах друг друга. Молчание наступило резко, стоило Тэхёну показаться. Отныне всё внимание было приковано только к нему, и это беспокоило настолько сильно, насколько это было возможно. Тэхён предсказуемо ничего не понимал, оглядываясь по сторонам в поисках хоть какой-то помощи. — Что… что случилось? — Тэхён обратился к Ёнджуну. Сам не знал причины, но ему думалось, что обратиться к этому человеку было верным решением. От косых взглядов стало не по себе. Желудок скрутило от подкрадывающегося страха. Тошнотворное состояние бессилия неслось на него на огромной скорости. Хреново, если честно. Ёнджун ничего не ответил, осмотрев Тэхёна презрительным взглядом с ног до головы, и кивнул головой в сторону их рабочего места. — Да какого чёрта происходит? — Раздражение от незнания защекотало горло. Тэхён, крепко стиснув зубы, резко и быстро подошёл к столу Ёнджуна, едва ли не запнувшись о порог. Ему никогда не падал пыльный мешок на голову, но он был уверен, что это ощущалось вроде нескончаемой головной боли, застывшего в глотке дыхания и подкошенных ног. На экране компьютера Ёнджуна на повторе крутилось видео, где в главной роли были Тэхён с Чонгуком той ночью в машине на парковке. В конце видео показалась мелькающая надпись: «Моя Муза в надёжных руках…» Захотелось осесть на пол, и Тэхён почти это сделал, ощущая, как ноги больше не держали. Одновременно со всех сторон его захлестнул стыд, страх, непонимание, растерянность и жуткая боль, со всей силы треснувшая прямо по обеим щекам. Картинка с видеорегистратора одной из машин, что стояли в ту ночь на парковке, перед глазами не менялась. Тэхён там быстрыми и резкими движениями насаживался на член Чонгука, извиваясь и откидывая голову назад от удовольствия. Тэхён даже не знал, как реагировать. В эту секунду ему по-настоящему захотелось спрятаться в руках Чонгука. Стало совсем-совсем плохо. — Привет вам от Поэта. — Хосок вошёл в кабинет и с силой щёлкнул по мышке, выключая видео. Он злился. Тэхён видел это по лицу. Из эмоций на нём отражался абсолютный чистый ноль, и это означало только худшее. Хосок редко сдерживался, а если всё же делал это, то ничего хорошего после ждать не следовало. Язык намертво приклеился к нёбу. Тэхён даже рта открыть не смог, судорожно дыша через раз. — У вас работы нет? — громко гаркнул Чонгук, напугав всех сотрудников, что столпились возле кабинета Ёнджуна и Тэхёна. Смотрели на последнего, как на цирковую обезьянку. Начнёт жонглировать? — Приехал, — скрипнул зубами Хосок, выглядывая из кабинета и одним движением руки привлекая внимание прибывшего Чонгука. Тэхён сел на стул и сжал холодные ладони на тонких коленях. С лица схлынула вся краска, стал бледнее мертвеца, не зная, куда податься: за помощью или за удавкой. Почему Чонгук вернулся так неожиданно и именно сейчас? Тэхён подорвался с места и открыл окно нараспашку, поглубже втягивая вечерний свежий воздух. — У нас новый труп. — Единственное, что сказал Чонгук, зайдя в кабинет и захлопнув за собой дверь прямо перед носом Ёнджуна. Надо было отойти в сторону, теперь Тэхёну прилетел второй пыльный мешок всё туда же. Он поднял глаза на Чонгука, ожидая… Ожидая чего? — Юнги позвонил. — Я не слышал звонка, — ответил Хосок, проверяя свой мобильный телефон. На дисплее высветились три пропущенных от криминалиста. — Если бы вы занимались работой, то смогли бы услышать стационарный телефон. Тэхён, собирайся. С этими словами Чонгук вышел и направился к себе, чтобы положить вещи и поехать на место убийства. Хосок уставился ему в спину, а после перевёл уставший взгляд на Тэхёна. Он тоже ждал хоть каких-то слов о случившемся буквально только что. Хосок, поджав губы, широким шагом вышел за Чонгуком следом. Тэхён действовал как на автопилоте, тоже встал и на негнущихся ногах слепо поплёлся за Хосоком, как непутёвый котёнок за своей большой мамой-кошкой. — Ты не знаешь, что произошло? — Хосоку пришлось говорить со спиной, но он не жаловался. — Знаю. Мне тоже пришло на почту. — Чонгук разблокировал телефон и быстро показал видео, горевшее на весь экран. Все втроём зашли в кабинет Чонгука, скрываясь от любопытных и осуждающих взглядов. — Ты издеваешься?.. — Слова Хосока были умело проигнорированы. — Тэхён, где фотоальбом Пак Минхо, который я оставил? — по очереди открывая ящики в столе, спросил Чонгук. — У меня… в кабинете. — Тэхён как будто говорить разучился. Он смотрел на Хосока, как на спасательный круг, но тот и сам сдулся. — Неси его сюда и поедем. — Ноги не сдвинулись ни на миллиметр. Это всё, что он ему скажет? Тэхён впился глазами в Чонгука. Его губы дрогнули, хотелось хоть как-то привлечь внимание, но тело перестало принадлежать ему. — Ты хочешь что-то сказать? — Чонгук поднял голову, не услышав шагов. Тэхён лишь обескураженно моргнул и чуть ли не вывалился из кабинета, вовремя ухватившись за холодную металлическую ручку. — Он помогает вести это дело, потому что удачно присел на член? — послышалось из кабинета напротив. — Тэхён ведь новичок. Никому не дают таких громких дел. Думаешь, с председателем он… ну, тоже? И не стыдно же. — Тэхён не мог разобрать откуда звучали эти слова. Из соседней двери? Или от тех парней около кофейного автомата? Никто не скрывал своего шёпота, желая быть услышанными. — Я, блядь, столько работал, чтобы занять это место, чтобы получить достойное дело ради своей карьеры и репутации. Оказывается, нужно было просто раздвинуть ноги. Тэхён зажмурился, положив руку на шершавую холодную стену. По спине потёк холодный пот. Оставалось только надеть колпак на голову и встать в угол коридора. Эдакий местный клоун. Тэхён быстро забрал все необходимые документы, фотоальбом и блокнот со своего рабочего места. Ёнджун не сказал ему ни слова, молча наблюдая со стороны. Тэхён не хотел знать его мнения, как и любого другого, однако перед самым выходом всё же услышал тихую и гнусавую фразу: — Я-то всё думал, как ты так смог получить расположение председателя и следователя Чона к себе. Надеюсь, тебе хорошо спится по ночам, зная, что все мы здесь пашем как проклятые, чтобы проявить себя, пока ты трахаешься ради местечка под солнцем. — Да, Ёнджун, ты прав. Мне просто чудно… просто замечательно спится по ночам в объятиях следователя Чона. Тэхён с дури хлопнул дверью, едва ли не пнув её на прощание. В горле застрял ком, и в носу премерзко защипало. Ну, нет. Он не собирается реветь вот прямо сейчас. — Эй! Если ты думаешь, что можешь портить вещи, раз трахаешься с начальством, то сбавь обороты. Тэхён резко обернулся на голос одного из следователей, работающих здесь вот уже пятнадцать лет, и замер. — Да пошёл ты на хрен, козёл грёбаный, — прорычал он, сморгнув влагу с глаз. Узнав, что Поэт хочет убить его, Тэхёну не хотелось выть белугой, как сейчас. Из состояния испуганного оленя перед фарами машины на пустой дороге его резко швырнуло в разъярённое бессилие. Почему Чонгук ничего не сказал ему? Им. Почему никак не отреагировал? Тэхёна трясло от злости и ядовитой обиды, расползающейся по всему уставшему телу. Разве Чонгуку настолько было плевать на него? Тэхён, зайдя в кабинет, швырнул все папки прямиком на стол следователя, до крови кусая себя за внутреннюю часть щеки. Чонгук ничего не сказал, окинув пустым взглядом разбросанные папки. — Тяжело, — соврал Тэхён, отвечая на неозвученный вопрос. — Не удержал. Тэхён искренне ждал и надеялся, что Чонгук сам начнёт разговор, но этого не произошло. Не произошло и через пятнадцать минут, пока они под порицающие взгляды спускались к машине и выезжали с парковки на место убийства.*****
Убийство было совершено в квартире на окраине Сеула. Собрав все пробки, они ехали сорок минут в холодной тишине. У Тэхёна не хватило ни сил, ни смелости, ни желания завести разговор первым. Он нервно сжимал в руках края своего безразмерного свитера, подушечками пальцев ощущая неровность ткани. Вот и долгожданная встреча, счастья полные штаны, боится, что не унесёт. Тэхёну хотелось откусить себе язык, ведь когда-то Чонгук заговорит… Заговорит же? На сердце неспокойно. Оно плаксиво стучало по груди, требуя внимания и напоминая, что Тэхён по-настоящему ждал, когда же вернётся этот мужчина. А что же сейчас получилось? Тошнило от всего: от этого дурацкого кожаного салона, что насквозь пропитался парфюмом самого Чонгука, от непрекращающихся осенних дождей, от постоянной головной боли и убийств. Тэхён был уверен, что слой у зубов стёрся, так сильно он сжимал их. Он ненавидел себя за эту слабость до трясущихся рук и омерзительного холода, от которого никак было не спастись. Сигаретный дым действовал нейтрализатором, напоминая, где и с кем находился Тэхён. Он думал, что пора научиться разделять работу и личную жизнь, даже если этой личной жизни не было. Да и та крохотная частичка, что имелась, сегодня была показана всему комитету в эйчди качестве. Это тоже било по нервам. Тэхён не хотел, чтобы все смотрели, как его кто-то трахает. Он был голым. И теперь чувствовал себя таким постоянно. Когда Чонгук припарковался, Тэхён не стал его ждать. Первым вышел из машины и сразу направился в квартиру. Ему не нужно было узнавать, в какую именно, чтобы заговорить, около неё ходили полицейские, оставив дверь нараспашку. — Пришла будущая звезда порноиндустрии. Тэхён, едва ли переступив порог, встал как вкопанный, стоило ему услышать эти слова. Поэт постарался на славу. Он повернулся на голос и столкнулся с насмешливым взглядом одного из коллег Юнги. — У нас все в лаборатории видели ваше видео. Привет. — Юнги появился как чёрт из табакерки, выплыв откуда-то сбоку. Он легонько тронул Тэхёна за локоть, привлекая к себе внимание. — Ты как? — Как тот, с кем слили порно на весь следственный комитет, криминалистическую лабораторию и ещё, блядь, хрен знает куда, — тихо ответил Тэхён. — У тебя классная задница, — заломив брови, сочувственно проговорил Юнги и погладил друга по плечу. — Тэ, не бери в голову. Это твоя личная жизнь… — Они думают, что я получаю все эти привилегии, потому что сплю с Чонгуком. — Тэ… — Здравствуйте, следователь Чон! — Тэхён обернулся. Не этот ли человек только что назвал его будущей звездой сомнительной индустрии? Участие Чонгука на том видео умело забывалось в нужные минуты. Вот как оно работало: трахаться с начальством — стыдно и смертельно позорно, но трахать своего помощника было круто. — В бегуны заделался? — проигнорировав приветствие, недовольно спросил Чонгук. Обращался он, конечно же, к Тэхёну. — Вспомнил, как языком пользоваться? — огрызнулся в ответ. Чонгук на удивление усмехнулся с блеском в глазах. Юнги, тяжело выдохнув, возвёл очи к старому потолку. Сразу понял, что разговора между этими двумя ещё не было. Заварили кашу, а есть её не хотели. — Пойдёмте, — протянул криминалист, кивнув в сторону кухни. — У нас сегодня снова… мало приятного. Чонгук с Тэхёном, закрыв рты, последовали за Юнги. На полу в луже густой холодной крови лежал труп женщины. От её рук и ног тянулись верёвки, которые когда-то были связаны между собой. — Ножевых нет, как и у Пака. Поэт задушил её проводом от электрического чайника. — Юнги указал на шнур, который уже забрали как улику и положили в специальный контейнер на обеденный стол рядом с другими такими же контейнерами. — Больше похоже, что синяки на руках и ногах были получены не от ударов, а от падения. Словно она пыталась сбежать. Тэхён смотрел, не отводя глаз. От пижамы на теле жертвы осталась только рубаха, Поэт раздел её по пояс вместе с трусами. Все ноги женщины были залиты кровью, Тэхён даже не мог понять, откуда именно она текла. — Открытку нашли? Или стихотворение? — спросил Чонгук, присаживаясь на корточки возле трупа. — Нашли, она внутри жертвы. — Юнги поджал губы, но почти сразу же продолжил начатое: — Её изнасиловали. Чем именно — выяснить ещё не удалось, но это стопроцентно была какая-то вещь. Открытка торчит из промежности, доставать здесь не будем. Чонгук кивнул. — Больше он с ней ничего не сделал. Есть несколько следов от ударов на лице, и на этом всё. — Изо рта торчат тонкие нитки от тряпки. Он закрыл ей рот, — сказал Чонгук, рассматривая тело миллиметр за миллиметром. — Почему не скотч? — спросил один из полицейских, крутясь рядом. — Так было бы меньше звуков от неё. — Если это месть, то Поэт мог воссоздать на ней то, что было с ним или с другими детьми, — ответил Чонгук, заставив всех остальных нахмуриться ещё сильнее. — Что? — Тэхён сдался первым. — Я ничего не понял. Можешь объяснить? — Не узнал её? — Следователь повернулся к нему, вскинув левую бровь. Лез ведь в самую душу. Тэхён медленно втянул воздух, успокаиваясь. Чонгук сегодня доведёт его до ручки, он клянётся чем угодно. — Конечно, узнал. Поэтому и спрашиваю. — Тебе стоит успокоиться, — заметил Чонгук, отворачиваясь. — Пока я не убедился в своих догадках, ничего говорить не буду. Лишняя информация. — Ты ведь помнишь, что не один ведёшь это дело, верно? — Тэхён взмахнул рукой, указывая на себя. — Помню. А ты? Как бы Тэхёна ни била злость и обида, но под холодным взглядом Чонгука он всё ещё чувствовал себя ничтожной букашкой. Перед ним стоял не подросток, не обычный парень и не просто взрослый мужчина, а тот, кто практически каждый день видел изуродованные тела людей разных возрастов, кто сталкивался с нечеловеческими поступками и сохранял хладнокровие в чудовищные моменты страха. Тэхён забыл, кто такой Чон Чонгук и что он из себя представлял. Внутри всё сжалось, спесь спряталась от леденящего тона. Чонгук больше не сказал ему ни слова. Он поговорил с полицией, забрал некоторые снимки с места преступления и сам начал осматривать квартиру. Настроение королька и его поведение не устраивали, но Чонгук прекрасно понимал причину, поэтому лишний раз не комментировал чужие действия и слова, дав время Тэхёну самому всё осознать. Хотя следователь глубоко в душе понимал, что времени всё равно будет мало, и Тэхён вряд ли сейчас сделает выводы. Но и Чонгуку не до разговоров. Он всегда на первое, второе и третье места ставил свою работу, и сейчас было не исключение. Особенно сейчас… Сейчас, когда дело напрямую касалось королька. Из квартиры они уехали через час. Тэхён, не дождавшись указаний, сам взялся за дело и ушёл в гостиную жертвы, где ничего полезного не нашёл. Чонгук собрал некоторые вещи, Тэхён не успел разглядеть, какие именно. Всё, чего он сейчас хотел, это лечь в постель в своей квартире, а не в тусклом номере отеля. Даже если сон не придёт к нему. — Напиши адрес отеля. — Чонгук, сев за руль, протянул Тэхёну телефон с открытым навигатором. Тэхён быстро вбил нужный адрес и протянул мобильный обратно. Он устал от этого, в груди постоянно сжимался тревожащий ком, пуская холодные потоки по рукам и ногам. В такой тишине они ехали около двадцати минут. Пробок на дороге уже не было. — Если ты хочешь что-то сказать, то говори сейчас, — спокойно произнёс Чонгук, первым нарушив их молчание. Тэхён опешил, нахмурившись и долго переваривая услышанное. Он ведь точно всё правильно понял? Внутри поднялась буря… — Мне нечего сказать. А тебе? — Вышло чересчур резко. Тэхён лихо крутанул головой и рассерженно уставился на следователя, ожидая ответа. — Королёк, что ты хочешь от меня услышать? — от дороги не отвлекался, некрепко сжимая руль. Чонгук тоже устал. — Ты и правда издеваешься… — Тэхён горько усмехнулся, поворачиваясь корпусом и шумно выдыхая. Он пытался держать себя в руках. — Ты… ты ничего не сказал по поводу того видео! Даже никак не отреагировал. — Должен был? Тэхён почти что захлебнулся в своей злости. Ему хотелось ударить Чонгука. Сильно и больно врезать прямо по лицу. Он в принципе от этого желания не избавлялся с самого их знакомства, но сейчас оно достигло своего апогея. — Да! — в чувствах вскрикнул Тэхён, нервно дёрнув ремнём безопасности. — Да, блядь, должен был! Тебе настолько насрать на то, что Поэт слил видео всему комитету, как мы трахаемся? — Как бы ни пытался, а голос повысился почти до криков. И таких раздосадованных, таких обиженных и болезненных, что могли бы, честно могли бы пробить многих, очень многих. Но не Чонгука. — Тэхён… — Ты просто приехал и сделал вид, что ничего не было?! Серьёзно?! Не собираешься делить со мной эту сраную ответственность? Все, просто каждый, теперь считают меня дешёвой шлюхой, которая спит со своим начальством! Даже с Намджуном! — Тэхён сжимал пальцы, дрожащие от злости. Он ведь правда ждал Чонгука. Сам не знал чего ради, но ждал. Тэхён пока был не готов признаться самому себе, что скучал. Как не был готов остаться в ту ночь, неделю назад, в постели Чонгука. Его же не выгоняли, вовсе нет. На сегодня вся его смелость растратилась на крики и на рыхлое осознание, как было больно от молчания Чонгука. Где-то очень глубоко в душе Тэхён ждал защиты. Совсем немного. Он всегда мог постоять за себя, но ему хотелось почувствовать это от другого человека. От Чонгука. Тэхён уже и не вспомнит, когда в последний раз чувствовал себя так паршиво. Он не ждал признаний в любви, конечно же, нет. И не ждал цветов, романтических признаний или совместных завтраков. Тэхён помнил, что у них с Чонгуком был исключительно секс по обоюдному желанию, но так уж устроены люди… Им свойственно переживать о том, о чём бы не хотелось или даже не планировалось. Тэхён знал, кем они друг другу приходятся. Об этом невозможно было забыть. Ощущение собственной дешевизны и бесполезности зарылось глубоко под кожу. Он ненавидел это, руки чесались разодрать на себе всё, лишь бы достать изнутри эти склизкие отвращения по отношению к себе. — Тэхён, я тебя прекрасно слышу. Сбавь громкость. — Чонгук на пару секунд повернул к нему голову, показывая своё явное недовольство. Тэхён поджал губы, отвернувшись к окну. Даже после всего сказанного злость никуда не ушла. Она бурлила в нём, как лава в жерле вулкана. Вот-вот рванет. — Даже сейчас ты… Я тебя ненавижу, — сквозь зубы проскрипел Тэхён, коснувшись ладонью пылающего лба. — Именно об этом я и говорил, Тэхён, — твёрдым голосом начал Чонгук. Он не злился, но доступно напоминал, где Тэхён находился. — Эта работа не для тебя. Только идиот не заметит, что плевать ты хотел на все убийства. Ты правда думаешь, что я должен был устраивать разборки со всем комитетом, когда мы снова не сумели спасти человека? Тэхён, это видео — ничто, по сравнению с тем, что случилось с той женщиной. Это было нашей первостепенной проблемой, а не твои душевные страдания. — Прекрасно, Чонгук. Могу сказать, что твоё блестящее безразличие по отношению к окружающим передалось тебе от родителей. Тэхён захотел наживую зашить себе рот, когда осознал, что именно он сказал. Чонгук резко дал по тормозам, остановив машину прямо посередине дороги. — Выходи. Чонгук даже не смотрел на Тэхёна. Оно было к лучшему: Тэхён бы не смог пошевелиться от того разочарования и одновременно отчуждённости, что находились в глазах следователя. — Чонгук… пожалуйста, прости, я… — Выйди. Из машины. Тэхён судорожно вздохнул сквозь губы. Ремень безопасности не поддался трясущимся рукам с первого раза, но Чонгук ждал. Когда ноги Тэхёна коснулись мокрого асфальта, ему показалось, что он может упасть и разбить себе голову, но этого, к счастью, не случилось. Едва ли Тэхён закрыл за собой дверцу, как машина сорвалась с места, оставляя его одного посреди гудящих машин и осенней мглистости…