Exorcism — Clairity
— Её зовут… звали, — поправил сам себя, — Кан Сонха, убита в возрасте сорока девяти лет. Смотри. — Чонгук достал свой телефон, на котором оставалось меньше двадцати процентов зарядки, из заднего кармана свободных джинсов. Он быстро разблокировал его, пару раз провёл большим пальцем по дисплею и протянул гаджет Тэхёну. На экране показался снимок старой потрёпанной фотографии, забранной Чонгуком у Пак Минхо из квартиры во время осмотра. Мужчина увеличил чужое лицо, и Тэхён мгновенно узнал в нём их вчерашнюю жертву. Женщина широко улыбалась, стоя рядом с детьми и обнимая одного из мальчишек за плечи. Он не знал, как давно была сделана фотография, однако на ней Сонха уже выглядела так, словно бы догадывалась, что жестокая смерть, расплата, придёт за ней. Улыбка была яркой, но глаза мертвенно пустые… пугающие. Тэхён наклонился чуть вперёд, вглядываясь в них. Что же они смогли увидеть?.. — Жуткое фото, — пробубнил он, отодвигаясь обратно с нахмуренным лицом. — Теперь мы на восемьдесят процентов можем быть уверены, что Поэт связан с этим детским домом. Это, как минимум, избавляет нас от ненужной работы. — И прибавляет новой. — Новой, но результативной. — Чонгук угрожающе приподнял бровь, всем видом показывая, чтобы Тэхён даже не смел жаловаться. — Думаешь, она тоже могла?.. — договорить не смог, сжав горло. Недосказанное прозвучало громче и яснее любых слов. — Первым делом нам необходимо узнать, в какие годы она там работала. — Чонгук поджал губы всего на секунду, быстро соображая и выстраивая в голове план дальнейших действий. — Пойдём по списку детей, которые находились там во времена работы Кан Сонхи и Пак Минхо одновременно. — Интересно, он оставил на ней какие-нибудь… послания, как на спине Минхо. От мыслей отвлёк принесённый очень ранний завтрак. Тэхён блаженно откинул голову назад и нетерпеливо заёрзал на месте. Он, оказывается, был очень-очень голоден. Чонгук, наблюдая за искренними радостными эмоциями, невольно улыбнулся. Тэхён редко показывал себя такого, но быть свидетелем оказалось приятно. — Господи, как вкусно. — Тэхён с набитым ртом признался сэндвичам в любви, смотря на них чуть ли не с нежностью и слезами. Чонгук готов был поспорить о вкусности, но не стал, продолжив молча наблюдать за чужим восторгом. Приготовили сносно, есть было можно, не так уж отвратительно. — Если я уляпаю твой свитер, обещай меня не убивать. Иначе Поэт убьёт тебя в отместку. — Тэхён счастливо улыбнулся, активно жуя и запивая всё соком. То, как он говорил о собственной угрозе жизни, на самом деле, напрягало. Тэхён не мог молчать, но и попросту не мог позволить себе выплеснуть весь страх, поэтому его внутренний ужас выливался в саркастичные шутки, порой даже неуместные, но никто не мог запретить ему делать это. Ведь Тэхён говорил правду. Он — будущая жертва. — Заедем домой перед работой. Мне нужно переодеться. — Хорошо, что Тэхён напомнил Чонгуку про одежду, иначе бы так и поехал в участок: в свитере да джинсах. — Юнги с Чимином узнали на мне твои вещи. — Тэхён не знал, зачем сказал об этом, ему просто хотелось поделиться. Он отвёл взгляд в сторону. Говорить о мелочах, что касались их с Чонгуком отношений, было всё ещё непривычно и совсем немного смущающе. Но всё равно хотелось. — У них есть внимательность? — Чонгук усмехнулся, откладывая недоеденный сэндвич обратно в тарелку. Всё же погорячился со «сносно». — Тебе они идут. Тэхён улыбнулся и кивнул, не зная, что на это можно ответить. — Тебе не понравилось? — решил перевести тему, которую сам же начал. Чонгук с этого вновь слабо улыбнулся. — Мы можем заехать по дороге за чем-то, что ты любишь. Ты ведь всё равно остался голодный. — Позавтракаю напротив работы. Мне нравится, как там готовят. — Тогда я съем твой сэндвич. Чонгук, кивнув, пододвинул свою тарелку. Ему хотелось, чтобы королёк ел больше и восполнял утраченные от сильного стресса килограммы. Когда Тэхён закончил, они выдвинулись в квартиру Чонгука. По дороге устало молчали, не включили даже радио: настолько вот уютной была их тишина. В самой квартире оба с грустью посмотрели на постель, мечтая вернуться в неё и доспать так нагло прерванный сон. Пока Чонгук переодевался в плотную тёплую рубашку и неизменные брюки, Тэхён, не отдавая себе отчёта, лениво прилёг на диван в гостиной прямо в пальто и мгновенно задремал. Голова неумолимо затрещала от боли, и веки показались ему неподъёмными. Нега тепла и лёгкости затянула в свою пучину. Проснулся Тэхён от аккуратных касаний к своей щеке. Разлепив глаза через невероятные усилия, он увидел Чонгука, сидящего перед ним на коленях и слабо улыбающегося из-за представшей перед ним картины. Тэхён сладко сопел, надув губы и щёки. Чёлка упала на его глаза, и Чонгук не смог себе отказать в том, чтобы убрать её лёгким движением. — На работу не собираешься? — шепнул следователь, не отнимая руки. Он нежно водил костяшками пальцев по левой скуле королька и смотрел с неким, едва уловимым сожалением, ведь не в его силах было дать ему ещё пару часов сна. Тэхён сонно моргнул. Его сердце затрепетало от действий Чонгука. Лишь бы не останавливался. Видеть следователя таким было огромной редкостью, а ощущать на себе от него малейшее проявление подобных вольностей оказалось приятно и… желанно. — Нет, — таким же шёпотом ответил Тэхён, поддавшись ласке. — Всё равно не хочу ехать туда. — Королёк, — Чонгук усмехнулся, коснувшись его кончика носа, — бросишь работу из-за них? — Нет. — Тогда ты знаешь, что надо делать. Тэхён кивнул и тяжко встал на ноги, слегка пошатываясь от лёгкого головокружения. — Дай мне десять минут. Я хочу умыться. И сегодня мне действительно понадобится кофе. — Тэхён слегка надавил на глаза замёрзшими пальцами и громко выдохнул. — Возьми зелёный чай вместо кофе. После холодной воды в лицо и мятной пасты Тэхёну стало легче. Он совсем немного взбодрился, хотя бы смог открыть глаза, а это уже стало маленьким успехом.*****
Намджун, тихо закрыв за собой входную дверь собственного дома, мгновенно уловил аппетитный аромат жареного бекона, что доносился прямиком с кухни. — Папочка пришёл! Сохён, его семилетняя дочь, услышав защёлкнувшийся замок, ураганом понеслась встречать папу. Девочка взволнованно размахивала руками, как пропеллерами, и лучисто улыбалась, искрясь от долгожданной встречи. Целых два дня не виделись, два бесконечно долгих дня. Для детского сердца это показалось целой вечностью. Намджун с не меньшей радостью от долгожданной встречи подхватил Сохён на руки. Под довольный визгливый хохот зацеловал пухлые румяные щёки и закружил в воздухе. Тоже скучал. Сохён вся в мать. Такой же небольшой рост, каштановые лоснящиеся волосы по лопатки, аккуратный кукольный нос и большие зелёные глаза. Маленькая копия Джул. От Намджуна ей досталась всего одна ямочка на правой щеке и тяжесть взгляда. — Я скучала! — прогундела в самое ухо, прижавшись к отцовской груди и от отчаяния заболтав ногами, одетыми в белые носки, в воздухе. — И я, моя принцесса. — Намджун ни капли не врал. Он никого и никогда в жизни так не любил и уже не полюбит, как свою маленькую принцессу Сохён. — Чем ты занималась без меня? — Училась, — важно заявила девочка, любопытно трогая папин пиджак. — Сохён, тебе нужно собираться в школу. Джул появилась в коридоре тихо, словно бы и вовсе не ступала ногами по полу. Её голос холодный и жёсткий. Привычный. Сохён обернулась назад и прижалась к отцу поближе, расстроенно поджав губы. — Ты слышала маму, Сохён. Собирайся, принцесса, я отвезу тебя в школу. — Намджун отпустил дочку на пол, поцеловав в лоб, и игриво прихватил щёчку пальцами. — Я быстро, папуль. Намджун проводил её взглядом, а после, стоило Сохён скрыться из виду, взглянул на жену. Её тонкие губы плотно сжались, а выразительные глаза обожгли нескрываемой обидой, метая острые ядовитые кинжалы. Их брак никогда не был настоящим. Намджун рос в семье военных. Когда ему было пять, он боялся вздохнуть лишний раз при отце. Вечерами, ко времени возвращения главы семейства с работы, мама закрывала маленького Намджуна в комнате и велела не высовываться до утра, пока не нужно будет собираться в школу. Лёжа под кроватью, потому что только там было не страшно, он слышал крики, звуки бьющейся посуды, грязный мат и скрипы кровати за стеной, смешанные с хрипами. А на утро мама улыбалась ему, готовила завтрак, скрывала новые синяки под свитерами да шарфами в жару и никогда не садилась за стол. Его, Намджуна, воспитывали как будущего солдата. Он вставал, как в армии, одевался меньше чем за тридцать секунд, на завтрак под деспотичный контроль отца ел одно и то же. В обычную школу Намджун отходил всего два года, после — военная. В пятнадцать он научился давать отцу отпор, в семнадцать — защищать маму. К удивлению, она от своего персонального тирана не уходила. Сколько бы он её ни бил и ни унижал, эта женщина слепо любила. По крайней мере, она думала, что это и есть любовь. Иначе не умела, не видела, не знала. Она ласково гладила Намджуна по плечам и шее и прозрачно шептала, что отец просто устал. Отец не уставал. Он просто был плохим человеком, который никому не давал покоя до самой своей смерти. На его похороны Намджун даже не приехал. Отец умер от сердечного приступа, когда Сохён было два года. Никто из семьи не принял ни Джульетту, ни их дочь, и Намджун от этой новости улетел на седьмое небо от счастья. Теперь у него был свой дом и своя собственная семья, связи с остальными родственниками оказались оборваны раз и навсегда без сожалений. Намджун познакомился с Джульеттой в Мексике восемь лет назад, отправившись путешествовать по Латинской Америке во время своего отпуска. Тогда ему хотелось проветрить голову, забитую страшным мусором. Намджун жаждал свободы. Свободы от предрассудков, от традиций и от опеки нелюбимых родителей. Два года подряд со всех сторон в него, как в бездомную собаку, тыкали грязными палками и в один голос твердили, что он обязан жениться на перспективной девушке. Отец сватал его с дочерьми генералов, капитанов, лейтенантов… Свидания за свиданиями, бессмысленные разговоры, пару раз удавалось даже по-быстрому трахнуться в туалете ресторана по обоюдному желанию, но ничего большего. Намджун тогда сильно упёрся рогами. Отправил и отца, и дедушку с бабушкой, и остальных своих родственников в пешее эротическое да улетел в Мексику, где на третий день женился на жгучей красавице Джул. Опрометчиво и необдуманно, но Намджун был счастлив. Он не влюбился в Джульетту с первого взгляда. Да и со второго — тоже, но она ему нравилась. Было в ней что-то цепляющее, что-то необычное и необузданное. В Джул бурлила горячая кровь, она носила вызывающие открытые наряды, наслаждаясь своей красотой, курила тонкие фруктовые сигареты и много танцевала. Намджун встретил её на пляже. Девушка громко ругалась и размахивала руками на какого-то парня. Намджун не был принцем на белом коне, но посчитал необходимым помочь. Тогда его поджидал полный провал. Джульетта прокляла неожиданного «помощника» на чистом испанском и влепила смачную пощёчину. А уже через двадцать минут занялась с Намджуном страстным сексом в номере отеля, в котором он остановился. Джульетта покорила его сердце солнечной улыбкой. Она без раздумий ответила «да» на пьяное предложение руки и сердца. Свадьба прошла в маленькой церкви. Не было ни праздничных одеяний, ни дорогих колец. Намджун на утро ни капли не жалел о содеянном и через неделю увёз Джул в родной дом. Это не было любовью. Это было дружбой, страстью, пониманием и местью отцу. Намджун показал, что волен делать, что захочет только он сам. Джульетта же влюбилась с первой секунды, за спиной выросли крылья, и она чувствовала себя самой счастливой девушкой на всём свете. — Ты снова был у него? — Голос Джульетты резал затупленным лезвием ножа прямо по вискам. Она говорила шёпотом, чтобы Сохён не услышала их. Женщина резко подошла к Намджуну, схватив за ворот рубахи, принюхалась, а после оттолкнула с презренным выражением лица. — На тебе его парфюм. Такое случалось редко, но с каждым разом всё болезненнее. Намджун, прекрасно помня, что у него есть любящая и любимая семья, не позволял себе оставаться на ночь вне дома. Однако бывали исключения, как сегодня. Намджун по-настоящему уважал Джульетту, её силу духа, стойкость, ум, искренность и смелость. Она была его женой и матерью их ребёнка. Внимания ей уделялось достаточно, не как ручной собачонке с гладкой шёрсткой и красивым бриллиантовым ошейником, а как женщине, которую Намджун любил по-своему. Он не хотел видеть в глазах Джул слёзы, которые оплакивали их брак и некогда счастливую семейную жизнь. Его жена была удивительной женщиной, но не любимой им. Намджун в основном возвращался к ужинам, помнил о годовщине, дарил цветы без повода и почти всегда проводил свои выходные с семьёй. Иллюзия счастья напоминала огромный мыльный пузырь. Стоило Джульетте хоть раз провести пальцами по его прозрачным переливающимся стенкам, как они лопались с невероятной болью, и она вспоминала, что её муж неделю или три дня назад вот так же посреди ночи обнимал совсем другого человека. — Ты всё знаешь, так почему устраиваешь сцены? — устало спросил Намджун, поправляя ворот рубахи. — Я твоя жена! — сорвалась. Слёзы бессилия горячими ручьями брызнули из глаз и побежали по красивому лицу. — Когда это закончится?.. Я устала, ясно?! Ты не появляешься дома по два дня, Сохён скучает, а я, как идиотка, вру, что ты работаешь, пока ты трахаешь какого-то парня! Намджун, даже не смотря в сторону Джул, снял с себя плащ и направился в их комнату. Она посеменила за ним. Ему хотелось принять душ перед долгим рабочим днём и сменить одежду. Разборки Джульетты уже осточертели. — Если тебя что-то не устраивает, то собирай вещи. Поедем разводиться. Сколько уже раз я повторял тебе это? — Намджун, вытаскивая чистую выглаженную рубаху из шкафа, кинул через плечо незаинтересованный взгляд на жену и утомлённо выдохнул. Он всё прекрасно знал. Джульетта не даст развод. Намджун не попросит. У него были к ней чувства, но совсем иные. Отпускать Джул не хотелось. Она и не уйдёт. — Ты не любишь его. И он тебя — нет. — Джульетта скрестила руки на груди, защищая последние свои перебитые чувства. Она судорожно задышала, контролируя истерику и дрожащие пальцы. — Ты вернёшься к нам. Ко мне… И я всегда буду тебя ждать. Намджун развернулся к ней всем корпусом и вдруг взглянул так мягко, так трепетно, что в этом взгляде вполне можно было утонуть от любви. — Я не люблю тебя, Джул. И никогда не любил. Ты это знала с самого начала. — Я надеялась. И до сих пор надеюсь, — всхлипнула она, обняв Намджуна и спрятавшись на его крепкой груди. Джульетту не воротило от чужого аромата на коже её мужа. Она наслаждалась редким теплом, прижимаясь ближе. Намджун обнял в ответ и поцеловал в макушку. Было ли ему жаль? Было, но не настолько, чтобы прекращать свою связь с тем, кого любил он сам. Джульетта, больше не сказав ни слова, ушла из спальни. Намджун не последовал за ней, у него не было времени на это, да и смутный разговор всё равно подошёл к концу. Приняв душ и переодевшись в чистые вещи, Намджун забрал Сохён из её комнаты. Время поджимало, пора было ехать. Девочка попрощалась с Джул, обняв и поцеловав на прощание, и вложила свою ладошку в отцовскую руку. Дорога до школы пролетела незаметно. Сохён рассказывала, что делала за эти два дня отсутствия Намджуна, а он в свою очередь внимательно слушал дочь, не смея пропустить ни малейшей детали. Они договорились поехать на выходных в кинотеатр и океанариум. Сохён давно хотела туда. В последний раз они были там всей семьёй, когда ей было всего три года. На работу Намджун ехал под радио, включённое на самый минимум. Дождливое утро стало привычным. Кажется, на постоянную сырость уже давно никто не обращал никакого внимания. Карман пиджака грело одно единственное сообщение.«Спасибо, что остался сегодня. Мне было хорошо с тобой».
Намджун обещал Джульетте ужин в ресторане только для них двоих. Если она хотела чего-то, то безоговорочно получала. Исполнял ли Намджун все прихоти жены из чувства стыда? Скорее да, нежели нет. Припарковавшись, Намджун неспешным шагом направился к главному входу. В кабинет попасть не спешил. Он остановился у дверей и закурил, ещё совсем немного оттягивая момент, когда придётся сесть в кресло и разгребать дела. Намджун нахмурился, вспомнив новости о слитом недопорно его сотрудников, и глубоко затянулся. Подобного можно было ожидать от кого угодно, но не от Чонгука… Да чтобы Чонгук потерял бдительность? — Доброе утро! — Намджун обернулся на звонкий мальчишеский голос и слабо улыбнулся в ответ. К нему шёл Тэмин, попутно доставая из кармана пачку сигарет и подходя всё ближе. — Тяжёлая ночь? Плохо выглядите. Хосок такой же помятый на работу приехал. — Привет, Тэмин, — усмехнулся Намджун и отвёл взгляд вдаль. Да, ночь была тяжёлой, но не в том смысле, о котором принято говорить. — Много работы. — Понимаю, — кивнул охранник, чиркая зажигалкой. — Моя… подруга, — на этом слове его щёки едва ли порозовели, и Намджун снова не смог сдержать улыбки. Иногда, смотря на таких, как Тэмин, Тэхён, Ёнджун, вспоминались его двадцать лет. Ничего хорошего в них не было, но ностальгия брала своё. Тэмин явно имел в виду не просто подругу, а свою возлюбленную, — боится ходить одна по вечерам. — Правильно делает. — Вы уже слышали про видео следователя Чона и… — И слышал, и видел. Поэт знает, что делать с Тэхёном. — Намджун шмыгнул замёрзшим носом и повернул голову к Тэмину. — Как там твои накопления на машину? — Да немного осталось, — улыбнулся парень, пряча замёрзшую ладонь в карман форменных брюк. — Скоро поеду выбирать. От незатейливого разговора их отвлекли знакомые лица, выходящие с парковки.*****
— Если и Намджун сейчас что-то скажет про видео… — зашептал Тэхён, но был перебит на полуслове. — То ты ничего не сделаешь, королёк. Уймись. Чонгук шёл чуть впереди, и Тэхёну от этого становилось комфортнее. Во-первых, прятаться за столь широкой спиной было здорово. Во-вторых, он мог покривляться на слова Чонгука и не отхватить за это убийственный взгляд. — Интересно, можно ли вас теперь увидеть отдельно друг от друга? — Первое, что сказал Намджун. — Нас ждёт разговор по поводу вас и Санта-Барбары, что произошла по вашу душу. — А ты дома не ночевал. — Чонгук дёрнул уголками губ. — Засос на шее нужно скрыть. Негоже выставлять свою личную жизнь всем напоказ. — Личная жизнь происходила вне работы, и вас она не касается, — в таком же спокойном тоне ответил председатель, не удивляясь подобному ответу от Чонгука. — Вот видишь. Наша с Тэхёном личная жизнь тоже происходила вне работы, и никого она не касалась и не касается. Даже тебя. Видео выставили на всеобщее обозрение не с нашего разрешения и не с жеста доброй воли пособия по хорошему сексу. — Чонгук слегка приподнял правую бровь, всем видом показывая, что разговор окончен. Если бы эта ситуация касалась лишь его одного, Чонгук бы даже дёргаться не стал. Но Тэхён оказался единственным, кто пострадал. — Да у меня всё равно есть к вам разговор, — недовольно протянул Намджун, отмахнувшись. Все четверо вошли в здание, решив, что стоять на улице в дождь — плохая идея. Тэмин попрощался с ними, пожелал хорошего дня и ушёл первым, торопясь составить компанию Джеффри. — Прошла неделя с момента моего переезда в отель. Я могу вернуться домой? — уже в лифте спросил Тэхён, повернувшись к председателю. — Я больше не хочу жить в отеле. — А я хочу трёхэтажный дом, бассейн и стальные нервы, — ответил ему Намджун, снисходительно покосившись. — И что дальше? — А сколько мне ещё ждать? — Возвращаться домой ещё опасно, ко… Тэхён. Ты же видел, что Поэт сделал с Кан Сонхой. Мы не знаем, какая ты по счёту жертва, а на твоей карте нарисована весьма уютная постель. — Теперь Тэхён повернулся к Чонгуку, хмуро уставившись на него после его слов. Он понимал, что оба мужчины правы, но никто не мог запретить ему надеяться. Даже глубоко в душе. Молча. — Хорошо, — выдохнул, решив больше не продолжать разговор о смене места временного пребывания. — Я могу хотя бы забрать свои вещи из квартиры? Я брал совсем немного, надеясь на неделю. — Да, но возьми с собой кого-нибудь, когда поедешь в квартиру, — кивнул Намджун, закидывая в рот подушечку мятной жвачки. — Ладно. Выйдя из лифта, Тэхён сбавил скорость, а после и вовсе встал как вкопанный. На него снова все смотрели. Не в открытую, конечно же, а косо, но от этого становилось ещё хуже. Удавка накинулась на шею сама. Палач… А палач обернулся, не услышав шагов за собой, и вопросительно посмотрел. Тоже остановился. — Чего встал? — уточнил Чонгук. — Жду вас через десять минут у себя. — Намджун с этими словами скрылся за дверью кабинета Хосока. Тэхён огляделся вокруг, неспешно заскользил воспалёнными глазами. Их сильно щипало и жгло, хотелось закрыть на двое суток или ещё лучше поместить в банку с водой. Чонгук огляделся следом. От него каждый отвёл взгляд, трусливо уставившись в документы и компьютерные экраны. Тэхён горько усмехнулся. Это было слишком очевидно. Отныне он козел отпущения, мишень, мальчик для битья. Да как угодно, честно. Эти люди творили своё правосудие. Они, вооружившись бравыми моральными принципами и нравственностью, позволяли себе вершить суд над тем, что плохо. Ну а что же было плохо? Тэхён не имел ни малейшего понятия. Скудные мысли сыто пожирали остатки серого вещества в головах чужих ему людей. Оставалось только лишь догадываться, что для них он теперь омерзителен с ног до головы, до самых кончиков волос. Причин уйма. И за то, что трахался с начальством без зазрения совести, и за то, что «давал в задницу». Такое он услышал вчера примерно раз… кажется, семь? Никто не скрывал своего презрения. Словно бы их мнение было ценно. У Чонгука же было своё правосудие в лице одного королька с отчего-то виноватым блёклым взглядом. Он сократил между ними расстояние в три широких уверенных шага и пальцами правой руки взял Тэхёна за подбородок, левая с лёгкостью легла на его талию. Это было не властное или грубое движение, подчиняющее на глазах у всех. Это было аккуратное, почти нежное касание к коже. Жест, просящий взглянуть на него, а не на кого-то другого. Чонгук поцеловал его. Обыденно, с лёгкостью и с неудовлетворённым желанием. Хотел сделать так ещё утром, но сдержался. А сейчас Чонгук скользнул языком внутрь Тэхёнова рта и мягко прикусил зубами нижнюю губу. Тэхён ответил как на режиме автопилота. Он закрыл глаза и чувственно двинул губами, прижавшись ближе и неуверенно скользнув пальцами по груди следователя. Пытался удержаться за реальность. До Тэхёна пока ещё очень плохо доходило, что Чон Чонгук лениво и со вкусом целовал его на глазах у всего комитета. — Перебирайся в мой кабинет. — Ты что… Тэхёна бросило в жар, на душе всё зачесалось и забурлило кипятком. Чонгук поцеловал его. В губы. При всех. — Не стой столбом, у нас много работы. Тэхён правда старался держаться, но его огромные глаза выдавали абсолютно всё, что творилось в голове и на душе одновременно. Он, не чувствуя собственных ног, пошёл следом. Чонгук умел удивлять. В его кабинете было душно, поэтому следователь первым делом открыл окно. Запах дождя и первых морозов неторопливо расплылся по помещению. Тэхен не смог отойти от дверей, уставившись на Чонгука. Ему ведь ещё забирать свои вещи… Нужно будет выйти из этих четырёх стен. А как это сделать? Чонгук, не обращая на него никакого внимания, положил ноутбук на стол и достал документы из ящика. Он был прав, работы ещё море, если вообще не океан. — Ты поцеловал меня. — Три слова нетерпеливо сорвались с губ, не дав Тэхёну даже секунды на обдумывание. — Рад, что ты заметил. — Чонгук, наконец, взглянул на него. Всё так же спокойно. — Но мы… мы же на работе, разве ты не говорил, что… — Тэхён разнервничался. Он и сам до конца не понимал причины запинающегося языка и бешеного сердцебиения. Это был только лишь поцелуй, так с чего бы ему волноваться так сильно? — что, что… работа — это работа? — Почему ты так нервничаешь? — усмехнулся. Тэхён на вздёрнутый уголок губ едва ли не закатил глаза. — Потому что ты поцеловал меня на глазах у всех! Чонгук снял с себя пальто и неторопливо подошёл к Тэхёну, намертво приклеившемуся к дверям, возле которых стояла напольная вешалка для верхней одежды. Он привычно повесил на неё своё пальто, но уходить никуда не собирался. Расстояние между ним и Тэхёном сократилось до минимума. Снова. — Сделать это ещё раз? Тэхён посмотрел на Чонгука оленьими глазами, не зная, что ответить или сделать в эту секунду. Да, ему бы хотелось, чтобы мужчина поцеловал его ещё раз, и это острое желание неимоверно пугало. Вопреки страху он несмело кивнул. И Чонгук сделал это снова, но на этот раз позволил себе намного больше. Его руки легли на талию, забравшись под мягкий кашемировый свитер с горлом, и ощутимо сжали горячую кожу в мурашках. Своим телом он прижал Тэхёна к дверям, дав ощутить всю тяжесть мышц, и глубже втянул в себя воздух через нос. Поцелуй жадный. Тэхён, поддавшись чувствам и едва ли не уплыв вниз, окольцевал шею Чонгука. Сейчас он фруктовое желе. Его лишили всех костей. Тэхён разрешил себе забыться на несколько мгновений. Ему хотелось этого и дальше. Хотелось, чтобы Чонгук продолжал держать его в своих руках и горячо целовать в губы. И не только. Коротко стриженные волосы на загривке следователя приятно царапали подушечки пальцев, а нос Тэхёна щекотал свежий и едва уловимый аромат геля для душа. Сегодня Чонгук не нанёс свой парфюм, не успел. Собирался в спешке. Его широкие сухие ладони очертили торчащие рёбра, и Тэхён рвано вдохнул, поднявшись на носочки. Не отдавая себе отчёта, прижался ещё ближе. Он почти задыхался, целуя Чонгука с неописуемым желанием. Громкая долбёжка тяжёлым кулаком в дверь напугала до тихого вскрика. Тэхён резко дёрнулся назад, забыв, что там препятствие, и нехило приложился макушкой. Боль колюче зазвенела в висках. Тэхён зажмурился и поджал губы, чтобы не завыть. Чонгук не сумел сдержаться и тихо рассмеялся прямо в чужие волосы, но руку на Тэхёнову макушку положил, прижав к себе и успокаивающе погладив. И поцеловал, чтобы не болело. Тэхён надуто уткнулся носом в его шею. — Пугливый какой, — шепнул мужчина. — Там же ждут. Тэхён нехотя, очень-очень нехотя выбрался из рук Чонгука и отошёл в сторону стола, поглаживая пострадавшую голову. Тоже улыбнулся с нелепости ситуации. Чонгук распахнул двери, и Хосок ввалился в кабинет без приглашения. — Вот вся информация о Кан Сонхе. — Папка из рук Хосока полетела на стол, глухо ударившись. — Плохое утро? — Тэхён аккуратно пододвинул полученную информацию к себе, не сводя глаз с пришедшего следователя. — Муён увезли утром с аппендицитом, — раздражённо кинул в ответ Хосок, сильно морща лоб из-за внутренних переживаний за дочку. — Почему не взял выходной?! — ахнул Тэхён, забыв о собственной боли. Каким бы Хосок себя ни показывал со стороны, как бы себя ни вёл и что бы он ни говорил, каждый в этом здании даже приблизительно не ощущал и не видел такой огромной бесконечной любви, которая жила в Хосоке по отношению к семье: жене и дочке. Он был тем самым отцом и мужем, который носил на руках, сдувал пылинки и отдавал последнее, лишь бы две его самые любимые женщины улыбались. — По городу ходит сраный Шекспир, который кромсает людей налево и направо, а ты — будущая жертва. — Ты… ты что, беспокоишься обо мне? — Тэхён вдруг широко и довольно растянул губы. — Заткнись. — Ладно. — Улыбка с лица всё равно не сошла. Сердце от слов Хосока согрелось. С Намджуном так или иначе поговорить пришлось, хотелось того Тэхёну или нет. Председатель сначала долго молчал, сверля то его взглядом, то Чонгука. Какое счастье, что и Чонгуку, и Тэхёну на все замечания, ледяные взгляды и неозвученные желания Намджуна открутить им головы было, откровенно говоря, действительно всё равно. На разговор ушёл целый час, в основном говорил Чонгук, по полочкам разъясняя ситуацию, что удалось узнать, а что только предстоит. Тэхён слушал только первые десять минут. Он честно пытался, но голову неумолимо тянуло к плечу, веки слипались каждый раз, стоило ему моргнуть. Намджун поругался, конечно. Как же без этого. А Тэхён на все слова о том, что нельзя, а что можно, смиренно кивнул, попросил у Чонгука сигарету и ушёл за кофе под строгий взгляд начальства. — Он скоро сдохнет, — сказал Намджун, стоило Тэхёну выйти из кабинета. — Поэт его не тронет, — в который раз повторил Чонгук, устало поведя шеей из стороны в сторону. — Я не про это, Чонгук. Состояние Тэхёна оставляет желать всего самого наилучшего. Он, откровенно говоря, выглядит очень хреново. Выгони его на выходные. На два дня. Это как минимум. Чонгук невесело усмехнулся и посмотрел туда, где минутой ранее сидел его напарник. — Думаешь, он удержит свою задницу на месте и действительно будет отдыхать? — Даже звучало по-идиотски. — Намджун, он спать не может. Какой ещё отдых? Не будет ему покоя, пока Поэт рядом.*****
— Почему не поехал с Чонгуком? — спросил Хосок. Он внимательно следил за дорогой и ритмично покачивал головой в такт заедливой популярной песне, крутящейся по радио. — Должен был? — Тэхён усмехнулся и повернулся в сторону следователя. Хосок безразлично пожал плечами. — У него ещё много работы. Сегодня я ни на что не годен. А ты всё равно освободился раньше. И тебе в ту же сторону, что и мне. — Логично, — кивнул. — Мы движемся в правильном направлении. Чувствую, что Шекспир ближе, чем нам кажется, — протянул Хосок, задумчиво поджав губы. — Ничего не вспомнил о втором убийстве? — Да никого я не убивал, — прогундел Тэхён, накрыв лицо ладонями. — Это могло быть и не убийство вовсе, как с твоим другом. Ты ведь его не убивал, однако всё равно фигурируешь в событиях его смерти. Тэхён стушевался, не зная, что ответить. В последнее время звучало слишком много разговоров о Минсоке. — Да, Чонгук просил вспомнить всех моих умерших друзей, родственников и знакомых. — И? — Если бы я что-то вспомнил, то мы бы точно сдвинулись на ещё один шаг. — Тэхён шумно выдохнул, выглянув в пыльное окно. — Приехали. Хосок припарковался лихо, не потратив и десяти секунд на это дело. Тэхён лишь завистливо присвистнул. Вот у него так никогда не получалось. Увидеть родные края, оказывается, было очень приятно. Тэхён даже не смог утаить улыбки. Он жил не в богатом районе, а в самом обычном спальном, но все равно любил это место. Здесь ему спокойно. Привычно. Не хорошо или комфортно, но вполне по-своему сносно. — Идём. У тебя двадцать минут. — Хосок шустро вышел из машины, шмыгая носом от холода и сырости. На дворе стоял день, а уже почти стемнело. — Ты не обязан, Хосок. Тебя ждёт семья, — по-детски протянул Тэхён, отпираясь от помощи. Задерживать Хосока хотелось в последнюю очередь, особенно сегодня. — А тебя Шекспир где-то за углом. — Хосок в ответ только скуксился и изобразил гримасу. — Бегом давай. Тэхён действительно чуть ли не побежал следом. Обогнал только лишь на лестничном пролёте, ведь Хосок банально не знал, куда идти. Он судорожно соображал, что необходимо взять в первую очередь, чтобы не задерживать ни Хосока, ни себя. Тэхён больше всего нуждался в обычных вещах. Ему не нравилось относить свои вещи в прачечную отеля и лишний раз выходить из номера. Он бы ни за что на свете не нашёл в себе сил вернуться обратно без сжирающего страха внутри. Открыв дверь в квартиру, Тэхён искренне хотел бы улыбнуться и поскорее забежать внутрь, но ноги второй раз за день приклеились к полу. — Здесь кто-то был, — тихо сказал он, уставившись на чашку на столе. Тэхён перед отъездом в отель убрал всё лишнее. Пусть на скорую руку, но он это сделал. — Я вызову парней, даже не смей идти туда. Нужно, чтобы зафиксировали проникновение. — Хосок покачал головой и провёл рукой по лбу. — Хорошо. — Тэхён плотно сжал губы, сдерживая тошнотворный комок. Мысль о том, что Поэт с такой лёгкостью пробрался в его квартиру, сидел на его диване и трогал его вещи, делала Тэхёна слишком уязвимым… Склизкий холод молниеносно заскользил по рукам, плечам и груди. Желудок скрутило от осознания, но блевать на пороге собственной квартиры он не собирался. — Давай осмотрим квартиру. Ждать кого-то слишком долго… — У нас даже перчаток с собой нет, — ответил Хосок. — Ни твои, ни мои свежие отпечатки никому там не сдались. Поэт мог оставить за собой следы, так что стой и не рыпайся. Понял?.. — Тэхён нервно сдавил пальцы на дверной ручке. — Ты меня понял? — Да. Да, понял. Стою здесь. Он отошёл на шаг назад, упёрся правым плечом на входную дверь и сдавленно выдохнул. Хосок уже говорил по телефону, приказывая немедленно отправить к ним команду. Опоздает к дочери, снова приедет позже обещанного. Квартира казалась живее, чем обычно. И только душный застоявшийся воздух выдавал, что здесь никого не было уже очень давно. За одним исключением. Ноги не выдержали, и Тэхён медленно сполз по двери, осев на холодный пол. Он не сводил глаз с чашки, стоявшей посреди стола. Сейчас, в данную секунду, Тэхён окончательно и бесповоротно понял, что не в безопасности. 9 лет назад Октябрь, 2011 — Ты ещё не передумал?! — громко возмутился я, не сдержав расплескавшихся эмоций. Они не покидали меня все эти девять дней, становясь всё крепче и сильнее. — Потише, Тэ! — шикнул Минсок, ни капли не рассердившись. Глупая улыбка уже через секунду появилась на его хорошеньком личике. Белокурые крашеные пряди упали на глаза, и Минсок с лёгкостью убрал их в привычном жесте. — Я не буду участвовать в этом. Разбирайся сам, — отмахнулся я и отвернул голову в другую сторону, лишь бы не видеть чужого бессмысленного счастья. Ужас как сильно хотелось стереть его. — Всего один раз! Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — Минсок молниеносно схватил меня за манжет рубахи и несильно потянул на себя, пытаясь обратно привлечь внимание и сменить гнев на милость. — Нет, — коротко и ясно. Я был настроен решительно. — Почему? — Это опасно. Минсок, ты издеваешься, спрашивать меня это в сотый раз? Ты собираешься… — По какому поводу ссоримся? — Отец Минсока появился за нашими спинами резко и неожиданно. Во мне проснулось желание развернуться к нему и рассказать всё, что задумал его сын, выложить как на духу… Но вместо этого я безразлично посмотрел на друга, всем видом показывая, чтобы сам отдувался и строил очередные сказки. Я не хотел с ним ссориться. — Тэхён не хочет идти со мной на новый фильм! — Минсок врал талантливо. Профессионально. Он заломил брови и чуть надул губы, быстро пряча телефон в карман школьных брюк. — Не любит романтику, но я не хочу идти один. — Сходи с кем-нибудь другим. — Отец Минсока усмехнулся, не посчитав это никакой проблемой. — Давайте, прыгайте в машину. Нам пора ехать, родители Тэ уже на месте, все нас ждут. — А мама?.. — уточнил Минсок, пристёгиваясь. — Мама приедет чуть позже сразу с работы. Так ей ближе до ресторана. Я повернулся к окну и скрестил руки на груди, задумавшись, насколько далеко Минсок мог зайти в своей лжи. Ткань школьной формы приятно холодила ладони. Минсок украдкой взглянул сначала на отца, с головой ушедшего в работу на время поездки, а после на водителя, внимательно следившего за дорогой, и протянул мне телефон с открытой перепиской. Яркость была настроена на минимум. Минсок влюблённо просиял, как новогодняя ёлка. Сейчас 17 октября, 2020 — Тэхён… Тэхён, приём! — Хосок несильно растолкал его за плечо, пытаясь вернуть в реальность. — Наши уже поднимаются. Всё нормально? Ты уставился в одну точку. Тебе плохо? — Всё нормально. Тэхён резко повернулся на громкие шаги и голоса, послышавшиеся со стороны лифтов, и уже через пару секунд на этаж зашли двое криминалистов и Чонгук. Тэхён аж застопорился, нахмурившись до видной складки на переносице. — Тебе плохо? — Первое, что спросил Чонгук, подойдя к Тэхёну. Тот отрицательно помотал головой. — Тогда встань с пола. И дай пройти. Он быстро подскочил на ноги, и оба криминалиста смогли зайти внутрь. — Можно мне перчатки? — спросил Тэхён, смотря Чонгуку прямо в глаза. — Как ты понял, что в квартире кто-то был? — Кружка. — Лёгкий кивок головы в сторону столика. — Её там не было. Я это точно помню. — Уверен? — уточнил Чонгук. — Ты плохо спишь, сейчас тебе свойственна забывчивость и рассеянность. Тэхён почувствовал раздражение. Оно так яро и так быстро охватило его подобно огню на сухих ветках, что сам Тэхён едва ли смог сдержать его. — Со мной всё нормально. Я помню, что не ставил туда эту кружку! — Сбавь тон, Тэхён. Это был обычный вопрос. — Чонгук предупреждающе сверкнул глазами, и Тэхён по-настоящему насупился от злости. — Следователь Чон, здесь брелок внутри. Тэхён рванул первым. Он чуть ли не вырвал этот брелок с серой мышью из чужих рук вместе с пальцами. Такой же, как в доме Пак Минхо. Старый и потрёпанный временем. Тэхён засунул руку во внутренний карман куртки и достал из него точно идентичный брелок. — Я взял его из дома Пак Минхо, когда мы осматривали квартиру, — признался Тэхён, повернувшись к Чонгуку всем телом. — Потому что видел его раньше, — сразу же ответил на неозвученный вопрос. — Думал, что поможет, если буду постоянно смотреть на него. — Я правильно понял, что раньше ты уже видел этот брелок, но решил промолчать об этом? — Тэхён отодвинулся в сторону. Такой тон Чонгука по-настоящему пугал: спокойный, ровный и до одури ледяной. Взгляд добивал сверху. — Я знал, что ты будешь требовать от меня вспомнить хоть что-то, — тихо ответил Тэхён и сжал в ладони обе пластиковые мыши, остро впившиеся в кожу. — Я пытался, правда. Возможно, я видел его когда-то у кого-нибудь в автобусе. Или в метро! Или… — Я понял. — Чонгук прервал бессмысленные слова. Тэхён гулко сглотнул жгучую обиду, почувствовав себя виноватым. Он отдал оба брелока криминалисту и в ответ получил перчатки. — Мы сами осмотрим квартиру. Собирай необходимые вещи, чтобы не задерживаться здесь, — произнёс Чонгук, снимая с себя пальто. Через час каждый миллиметр его дома был осмотрен. Тэхён чувствовал себя некомфортно. Посторонние люди в родных стенах вызывали отторжение. Не так он представлял первое появление Чонгука здесь. Точнее, Тэхён совсем не представлял и не думал, что когда-то следователь будет находиться в его доме. Хосок оставил их ещё сорок минут назад. Когда криминалисты закончили свою работу и уехали, наступила долгожданная тишина. Тэхён закрыл за ними дверь и развернулся, опершись на неё спиной. Чонгук сидел на диване, наблюдая за самим хозяином квартиры. — Отвезёшь меня на работу? Моя машина осталась там, — попросил Тэхён, устало моргая. — Я в отеле не останусь. Если он смог так легко пробраться в квартиру, то что тут говорить о номере. Лучше пока переночую в твоём кабинете. В комитете хотя бы охрана есть. — В отель всё равно нужно за твоими вещами. — Чонгук поднялся на ноги. — Квартира в твоём стиле. — Она пустая и тёмная, — отмахнулся Тэхён, слабо улыбнувшись. Чонгук не ответил. Они совершенно по-разному смотрели на этот мир. Следователь без проблем довёз Тэхёна до отеля и поднялся вместе с ним в номер. Сбор вещей занял не больше пятнадцати минут, Тэхён здесь особо не обживался. Чонгук за это время осмотрел весь номер для личного успокоения. Ничего подозрительного или странного не нашлось, и внутри, где билось сердце, стало на самую малость легче. Чонгук подумал, что ночёвки Тэхёна в его кабинете на прошлой неделе были к лучшему. — На работе ты тоже не останешься, — сказал Чонгук уже за рулём. — Поживёшь у меня. Тэхён даже не смог пристегнуться, промахнувшись. Он недоуменно моргнул пару раз, пытаясь убедиться, что сказанное следователем ему не послышалось. Это звучало слишком нереально. Жить с Чонгуком?.. Тэхён не мог не почувствовать того несдержанного тепла в груди и облегчения. Идея казалась ему максимально нереалистичной. Чонгук любил одиночество не меньше самого Тэхёна, но сейчас готов был приютить королька в своё убежище от внешних раздражителей. — У тебя… — Не вопрос, а неуверенное уточнение, чтобы наверняка. Чонгук ведь не шутил над ним? Чонгук не шутил. Он прекрасно понимал, что сейчас Тэхёну идти было некуда и не к кому. Намджун днём сказал верную вещь: «Тэхён не в порядке». Чонгук не добродетель. И не спасатель. Он просто человек, не делящий мир на чёрное и белое. Оставлять Тэхёна сейчас было бы свинством, тем более позволить остаться ночевать в кабинете на работе. В месте, где они проводят большинство своего времени, где нет ни душа, ни нормального спального места, ни еды. — Не хочешь? — Хочу. — Ответ получился быстрым, даже чересчур, из-за чего щёки Тэхёна заметно поалели. — В смысле… ты уверен? Это всё же твоё личное пространство, в которое ты никого не подпускаешь даже на пушечный выстрел. Чонгук усмехнулся, перехватив руль покрепче. Он покосился на Тэхёна, сонного и бледного. Серость его лица сильнее подчёркивалась в свете холодных фонарей и рекламных баннеров. — Если бы я был против, то отвёз бы тебя на работу. — Спасибо, Чонгук. — Тэхён повернулся к нему лицом и улыбнулся. Слабо, мягко и даже словно бы скромно. Чонгук редко видел эту улыбку. — Сегодня такая яркая Луна. Бабушка в детстве перед сном рассказывала мне легенду о белом волке и Луне. Слышал? — Слышал, — кивнул мужчина. — Не спи. Потерпи до дома. — Я в норме. Ты нашёл что-нибудь в списках? — Тэхён подобрался, проводя слабыми пальцами по глазам. — Мне нужно принять прохладный душ, и я буду полезен. — В моей квартире у тебя комендантский час. — Чонгук вновь улыбнулся, увидев заломленные брови своего сонного пассажира. — В одиннадцать отбой. — Тиран. — Это тебе на пользу. По поводу списка… — Они остановились на светофоре, и мужчина, воспользовавшись моментом, закурил. — Я проверил около тридцати человек. Пока ничего. — Вот как. — Тэхён поджал губы, такие новости не радовали. Они до сих пор торчали на одном месте. — Ты злишься? — Чонгук нахмурился, слегка повернув голову. Молча просил объяснить суть вопроса. — Я про брелок. — Нет. Донимать Чонгука больше не хотелось. Тэхёну не нужны объяснения. Он знал, что мужчина не врал. Не в его правилах было утаивать свои мысли. Если нет, значит, действительно нет. Тэхёну нравилась эта честность. Рядом с Чонгуком он старался быть искренним хотя бы с самим собой. День выдался смятым и сумбурным. Он пролетел быстро настолько, насколько это было возможно. Тэхён мог оголить душу и признаться, что без Чонгука сегодня работалось непривычно. К хорошему быстро привыкаешь, так ведь говорят? Тэхён не ощущал должного страха перед смертью. Он, разумеется, был, но кардинально отличался от общепринятого. Такое чувство напоминало смиренность, но даже это осознание не пугало так сильно, как должно было. Иногда у него случались вспышки ужасающего страха, но все они так или иначе оказывались связаны с одиночеством или болью, но не со смертью. Тэхён наклонился в сторону Чонгука. Аккуратно взял за правое запястье и развернул его ладонь к своему лицу. Он уверенным движением обхватил губами сигарету в чужой руке и затянулся. Чонгук провёл мизинцем по его щеке, без лишних слов показывая, что такое ему очень даже нравилось.*****
Горячая ванна на удивление не разморила, а, наоборот, вернула Тэхёна в тонус. Сон временно отступил. Чонгук после того, как принял такую же горячую ванну, заварил им обоим душистый зелёный чай. Работать на кухне было банально неудобно, и они переместились в кабинет Чонгука. Небольшую, но довольно просторную комнату с рабочим столом, диваном и тремя настенными полками. Это место напомнило кабинет Чонгука в комитете. Не хватало лишь широких стеллажей, сплошь заставленных документацией. Тело ломило от усталости, но впервые за последнее время Тэхён чувствовал себя спокойно. В этот вечер тревога не преследовала его, и молчание не нагнетало, наоборот. Чонгук усадил королька в своё удобное кресло за стол, а сам устроился на диване и надел очки. Маленький жест, вызвавший в Тэхёне трепет. Вместе сели за список. Тэхён искренне верил, что ляжет спать с пустой головой. Ему бы хотелось этого больше всего на свете, но пальцы зависли над колёсиком мышки, а горячий чай едва ли не расплескался на голые бёдра. Тэхён судорожно забегал покрасневшими глазами по знакомому имени в списке. — Чонгук, — глухо позвал он. — Я вспомнил, где видел тот брелок.