Психея

Meds — Placebo (feat. Alison Mosshart)

      — Я свяжусь с ней. Ты уверен, что ничего не помнишь об этом садовнике? — Чонгук внимательно посмотрел на Тэхёна. Отчасти даже требовательно.       — Уверен, — ответил без сомнений, не задумываясь. — Я помню только его тёмно-зелёный рабочий комбинезон и то, что он был очень высоким. Но я никогда не говорил с ним, и кажется… — устало провёл пальцами по лицу, — кажется, мы даже не пересекались. И не говорили. Ни разу.       — Это точно?       — Чонгук, — нервно выдохнул Тэхён.       — Я понял. — Чонгук повернул голову к выходу в сад и задумался. Тэхён подтянул к себе одно из восьми дел. — Нужно составить фоторобот Хо Соджуна и связаться с родителями Минсока.       Тэхён коснулся костяшками пальцев правого виска. Голова разболелась…       16 августа, 2021       Инчхон       Кафельная плитка быстро нагрелась от горячих босых ступней. Тэхён надел большой махровый халат на распаренное после ванны тело и потуже затянул пояс на талии. Медленно перебирая мокрыми ногами, осторожно направился к окну.       Вчера поздним вечером Чонгук с Тэхёном приехали в Инчхон, где заранее забронировали номер в отеле на все предстоящие выходные.       Сегодня Чонгук встал в шесть утра, принял душ и вернулся в постель уже с ноутбуком и одной папкой с документами. Решил поработать до пробуждения своего королька, чтобы после вместе позавтракать.       Тэхён в последнее время не мог спать слишком долго. Он поднимался либо вместе с Чонгуком, либо на час или полтора позже. Вчерашняя дорога вымотала сильнее, чем могло показаться изначально, поэтому утром, после пробуждения Чонгука, Тэхён всё-таки решил поспать ещё часок.       Но уснуть не получилось. Ему не мешали шелест документов, клацанье клавиатуры и редкое щёлканье автоматической шариковой ручки. Сон просто ушёл.       Тэхён остался лежать рядом с сидящим Чонгуком, чья спина упиралась в две мягкие подушки в белоснежных хрустящих наволочках. Тэхён еле-еле открыл тяжёлые припухшие глаза и посмотрел на сосредоточенного на работе мужчину. Улыбнулся, когда заметил на нём белый халат, накинутый после душа, и очки для компьютера, защищающие от синего спектра.       Очки Чонгуку очень шли, но в повседневной жизни он в них не нуждался. Сделал коррекцию зрения ещё несколько лет назад.       Пролежав в тишине и в своём одеяльном укрытии пятнадцать минут, Тэхён не выдержал. Сдался. Он протянул руку вперёд и коснулся ею локтя Чонгука, привлекая к себе внимание.       — Привет, — прошептал, мягко улыбнувшись.       Чонгук погладил его помятую розовую щёку и отодвинул чёлку с заспанных глаз.       — Я тебя разбудил?       — Нет. — Тэхён помотал головой и подполз поближе, спрятав лицо на чужом боку.        Чонгук закрыл ноутбук, убрал его за спину Тэхёна и похлопал по своим бёдрам.       — Но ты работал…       — Ноутбук мне больше не понадобится, — успокоил Чонгук. Он снял очки с лица и убрал их на прикроватную тумбочку.       Тэхён положил голову на его бёдра поверх одеяла, повернувшись лицом к животу, и удобно свернулся калачиком. Мужчина вернулся к своей работе, на этот раз завозившись с бумажными документами. Он запустил пальцы в волосы королька и невесомо погладил.       Тэхён закрыл глаза. У Чонгука горячая кожа. Хорошо, что в номере был кондиционер.       На улице упрямо стояло всё такое же беспощадное адское пекло.       Через час они вместе позавтракали, а после Чонгук уехал на встречу с родителями Мин Хёну, третьей жертвы. Сказал, что вернётся к вечеру, потому что после встречи он обязательно нагрянет и в полицейский участок, и в следственный комитет.       Тэхён поскитался по номеру, немного посмотрел телевизор и всё-таки вернулся к чтению, выключив раздражающий ящик с голосами. В последнее время он пристрастился к приключенческим историям.       Поэтому Тэхёну пришлось поставить себе напоминание на телефоне на шесть часов вечера о том, что нужно принять ванну и заказать ужин в номер к семи. Чонгук обещал вернуться к этому времени.       19:17       Опаздывает. Тэхён нервно провёл пальцами по свисающим концам пояса халата и подошёл к окну. Он пошире раскрыл плотные занавески, впустив к себе червонные лучи уходящего солнца, и залез на нагретый ими подоконник. Заскрёб ногтями по голому бедру, оставляя на нём глубокие борозды содранной кожи.       Когда Чонгук опаздывал, Тэхён, сам того не замечая, начинал переживать. Это происходило как нечто само собой разумеющееся, как моргать или сглатывать слюну.       Чонгук опаздывал, а Тэхён вырисовывал у себя в голове самые страшные причины этого опоздания.       Не успокаивало даже сообщение от Чонгука. Конечно же он предупредил. Написал, что застрял в пробке.       Тэхён позвонил на ресепшен и попросил перенести подачу ужина на час позже. Пока Чонгук доедет, вся еда остынет.        Свернувшись на подоконнике в нервном клубке ожидания, Тэхён высматривал пролетающих в небе птиц. Он следил за каждой из них до тех пор, пока та не исчезала из поля его зрения.       На бедре от царапин появились первые смазанные кляксы проступившей крови. Тэхён измучил бедный телефон, каждую минуту дёргая его с блокировки и проверяя время.       Чонгук опаздывал крайне редко, но даже он не был застрахован от этого.       За время опоздания могло случиться всякое. Всякое и самое ужасное. Пожар, авария, вооружённое ограбление именно в том магазине или в той пекарне, куда мог бы зайти Чонгук, взрыв из-за утечки газа, крушение недобросовестно построенной конструкции в каком-либо торговом центре, где Чонгук мог бы покупать себе новые рубашки или новые большие футболки для самого Тэхёна… В конце концов, лифты тоже падали.       Тэхён судорожно сглотнул, зажмурился и уткнулся лбом в горячее окно. Они говорили об этом с доктором Ли. Пока безрезультатно.       Но доктор Ли никогда не ждал, что Тэхён оправится в короткие сроки и заживёт так, словно ничего не было, словно его не пытали несколько часов на старом чердаке, словно на его глазах не убили человека, изувечив перед этим.       Словно на Тэхёне не осталось ни единого шрама.       Он сам себе живое напоминание.       — Прости, королёк. В это время на дорогах сплошные пробки.       Тэхён громко выдохнул, стоило Чонгуку переступить порог их номера, и низко опустил голову. У него есть время перевести дыхание и унять слабую дрожь в руках. Мокрые пряди волос симпатичными завитками упали на лицо и охладили бледную кожу щёк.       Тэхён поджал губы, сглотнув твёрдый ком в горле, накрыл бедро халатом и спрятал испачканные пальцы в длинном рукаве.       — Всё нормально. — Запоздалый ответ. — Как всё прошло?       — Информации ноль. — Чонгук прошёл в ванную комнату, чтобы вымыть руки, и его голос зазвучал тише из-за шума воды и отделяющей их стены. — Встреча с родителями Хёну прошла безрезультатно. Они проплакали все два часа, так и не смогли дать мне никакой информации. Мы перенесли встречу на завтрашнее утро. Я оставил им список вопросов, попросил ответить хотя бы письменно, на случай если завтра повторится всё то же самое, что и сегодня.       Чонгук говорил спокойно. Он не злился из-за чужих слёз и потраченного времени.       Тэхён провёл рукой по своей шее, успокаиваясь.       Третьей жертвой оказался Мин Хёну. Он учился на первом курсе в университете Корё, когда его так же, как и остальных, зверски убили.       История ничем не отличалась. Хёну познакомился со своим незнакомцем в интернете, на форуме, где обсуждали «Звёздные войны». После недолгой переписки в комментариях с забавным парнем с Йодой на заставке они перешли в личные сообщения, где долго общались на разные темы. Хёну влюбился. Как и Минсок, как и Ёнг. Обычное знакомство переросло во влюблённость, интимные фотографии и зудящее желание встретиться как можно скорее.       Хёну убили во время новогодних праздников, когда он приехал к своей семье домой в Инчхон. Больше о нём узнать не удалось.       Ёнга убили в две тысячи первом году, Хёну — в две тысячи пятом. Между ними была ещё одна жертва — Лим Гонхо, но его родственники и все друзья напрочь отказались от встречи, обсуждения и возвращения к тому ужасу, что они уже пережили.       У дел Ёнга, Гонхо и Хёну вышел срок давности. Не сохранилось и половины информации. И не то чтобы кто-то позаботился об этом.       Чонгук подошёл к Тэхёну, взял его за ладони и придвинул к себе. Королёк спустил ноги с подоконника и немного развёл их в стороны, чтобы Чонгук смог встать вплотную к нему.       Тэхён положил голову на его плечо и закрыл глаза. И через секунду почувствовал, как с бедра поползла ткань халата.       Чонгук тяжело выдохнул и осторожно провёл вокруг разодранной кожи прохладными после проточной воды пальцами. Тэхён словил его руку и отвёл в сторону, но не отпустил. Только поцеловал в солоноватую горячую шею. От Чонгука с улицы пылало жаром.       — Ужин принесут к восьми, — сказал Тэхён, вновь накрывая бедро тканью.       — Нужно промыть и обработать, — настаивал Чонгук.       Тэхён устало опустил плечи, обнял мужчину за талию, крепко сжав ладони на его спине, и спрятал лицо на груди.       — Потом… — тихо ответил он.       Чонгук провёл по его влажным волосам.       — Мне тоже нужно в душ. Я бы позвал тебя присоединиться, но… — Он даже договорить не успел, как Тэхён тут же сморщился. Чонгук рассмеялся. — Да, именно об этом я и говорю. Ты превратишься в недовольную лягушку.       Тэхён не любил принимать ванну или душ вне дома. Его не совсем уж скрытая брезгливость давала о себе знать в подобных вещах.       — А был корольком, — улыбнулся Тэхён. — Когда ты успел передумать?       — Когда увидел вот эту кислую мордашку.       Чонгук наклонился к нему, сжал щёки пальцами правой руки и клюнул в губы. Но прежде чем он ушёл в ванную комнату, в номер принесли ужин.       — Вернусь прежде, чем успеет остыть, — сказал Чонгук.       Тэхён кивнул.       Он слез с подоконника, стащил со стола пару виноградин и вернулся на своё нагретое местечко.       По небольшому номеру очень скоро распространился аромат сочной говядины с различными специями. Желудок нетерпеливо и коротко уркнул. Тэхён положил на него руку и подбадривающе похлопал пару раз.       Чонгук и правда не заставил себя ждать. Он вышел из душа довольно быстро. И совсем не стал стеснять себя одеждой, только полотенце на бёдра намотал. Это утром он накинул на себя халат, чтобы не ждать, когда высохнет тело, и поскорее вернуться в постель к корольку… Небольшое исключение. Всё же влажное постельное белье не казалось чем-то приятным с утра пораньше.       Тэхён привык к этому. Чонгук в действительности не любил ни халаты, ни пижамы. Мужчина всегда выбирал для себя комфорт и свободу. Весь его гардероб состоял из натуральных тканей и максимально удобных и комфортных телу фасонов.       В совместной жизни Тэхён перенял у него кусочек привычки: спать нагишом в тёплое время года. Оказывается, это было очень приятно, и, возможно, рубашки Чонгука ему тоже пришлись по душе.       Тэхён склонил голову к левому плечу и посмотрел на Чонгука.       В руках у него виднелись круглые ватные диски, полупрозрачная баночка перекиси и мазь в зелёном тюбике.       Чонгук подошёл к нему так же, как и подходил несколько минут назад. Сам отодвинул халат с разодранной кожи и сам промокнул пострадавшее место ватным диском, смоченным в прохладной перекиси. Даже подул.       Тэхён смотрел на это с сожалением, держась одной рукой за плечо Чонгука.       — Я мог бы сам…       — Знаю, королёк. Ты все можешь сам, но я хочу о тебе позаботиться. Можно? — помаячил в воздухе тюбиком с заживляющей мазью.       Чонгук не считал его недееспособным, никогда так не думал. Вместо этого он просто был внимательным.       — Можно, — улыбнулся Тэхён. — Ты возишься со мной.       — Тебе это не нравится?       — Нравится.       Тэхён наблюдал за тем, как мужчина аккуратными движениями наносил мазь на расцарапанное местечко, и чувствовал в груди приятное тепло.       Напоследок Чонгук присел перед ним и поцеловал кожу рядом с пострадавшей частью. Рукой скользнул по левой коленке, вставать не спешил.       Тэхён сильнее сжал пальцы на плече Чонгука, когда тот развёл его ноги ещё шире и мазнул губами по внутренней стороне бедра.       И если ужин остынет, то ничего страшного. Можно выключить кондиционер, открыть окно и впустить огненный поток воздуха лизать стены и пол.       Остывшая говядина неплохо, тоже вкусно. Зато нёбо не обожжёт.       И в общем-то, Тэхёну всё равно.       Да и Чонгуку тоже. Ну и что, что он приступил к десерту раньше положенного?       У его королька кожа этим летом переливается мёдом и карамелью. Вот Чонгук и не удержался. Сладкое поднимает настроение.       Тэхён выгнулся навстречу всем поцелуям и заскользил ладонями по подоконнику, ища точку опоры. Чонгук просунул руку под его халат, пояс развязывать не стал, только погладил кожу на животе и на правой тазовой косточке.       Когда Чонгук вдоволь исцеловал бедра, он выпрямился во весь рост, и Тэхён, как утопающий, скорее прижал его к себе, словно спасательный круг. Сразу же крепко поцеловал в губы и окольцевал ногами талию.       Они целовались неторопливо, но глубоко и тягуче.       Тэхён трепетно провёл пальцами по напряжённым плечам Чонгука. За день устал, особенно в такую погоду… Тэхён ласково погладил ладонью заднюю часть шеи мужчины и оторвался от губ, чтобы сразу же поцеловать в подбородок, в линию острой выточенной челюсти.       Тэхён занежничал, проложил ленту из поцелуев-пёрышек до мощной шеи и запорхал губами по плечам, ключицам и груди.       Королёк осыпа́л его своими поцелуями, впитывал жар с кожи и потирался острыми коленками о бока.       У Чонгука поджарое крепкое тело. Тяжёлое и жёсткое.       — Я подготовился, — пьяно шепнул Тэхён ему в шею.       — Собирался соблазнять меня после ужина? — по-доброму усмехнулся Чонгук, увесистой ладонью вырисовывая узоры по впалому и голодному животу Тэхёна.       Он всё-таки немного развязал пояс халата и спустил его с плеч королька.       — Да, — улыбнулся. Так радостно и довольно… — Но ты соблазнился сам. Мне даже ничего не пришлось делать.       Тэхён солнечный. И развеселившийся.       Чонгук понимал, что на самом деле Тэхён загибался в четырёх стенах дома. Он перечитал больше сотни книг, пересмотрел целую уйму самых разных кинофильмов и сериалов. Даже вот цветы высадил.       Тэхён маялся, заживо варился в своих мыслях и молчал.       Когда он молчит, то додумывается до плохого. Чонгук это хорошо запомнил.       Он взял королька прямо на этом подоконнике. Никуда не спешил. К чему бы это? В кармане халата Тэхёна нашёлся маленький дорожный тюбик смазки и один блестящий квадрат с презервативом.       Королёк весь расплавился, пока Чонгук медленно и с упоением проверял, насколько хорошо он себя подготовил, введя в него сначала только пальцы. Ему нравилось видеть Тэхёна таким разморённым, расслабленным. С красными щеками и дрожащими ресницами. Королька откровенно развезло. Чонгук, улыбнувшись такому виду, вытащил пальцы и погладил вязкими подушечками подрагивающую дырочку.       У Тэхёна постоянно скользили ладони, а голова совсем не держалась. Он, откинув её назад, чувственно постанывал. Чонгук, просунув свободную руку под халат, придерживал его за спину и мокро целовал в плечи. Тэхён жался к нему всё ближе. Он потерялся в чувствах, обнял Чонгука за шею и теперь сокровенно постанывал только ему на ушко.       Чонгук подхватил размякшего Тэхёна на руки, положил лопатками на прохладную постель и уместился между ног. Дразнящие пальцы сменились головкой. Тэхён и правда хорошо себя подготовил. Растянуть этот момент хотелось как можно дольше.       Чонгук двигался медленно, входя глубоко и размашисто. Тэхён задышал часто-часто. Сам начал насаживаться на твёрдый член, ёрзая и виляя бёдрами под темп Чонгука.       Было хорошо, очень-очень хорошо. И жарко. Тут уже никакой кондиционер не спасал. По номеру разгулялись тяжелые вздохи. Чонгук готов был замурчать от того, как замечательно и как часто слух ласкали всхлипы и постанывания Тэхёна.       Чонгук вдавливал его в матрас, целовал то за ушком, то в приоткрытые влажные губы и крепко держал за бёдра.       Тэхён сжимал кожу на его спине, выгибаясь навстречу. Думать уже не мог, потерялся во времени. Когда ноги мелко затряслись от подступающего оргазма, Тэхён сжал член внутри себя и, сипло вскрикнув, кончил первым.       Оргазм был долгим. Тэхён никак не мог перестать сжиматься и подрагивать, рвано и коротко вдыхая-выдыхая. Чонгуку от этого было вдвойне приятно. Он, глухо застонав, быстро догнал королька и излился в презерватив.       Чонгук хотел было встать, но Тэхён не дал этого сделать. Он притянул его обратно и нежно-нежно поцеловал в губы. Халат намок от пота. Всё равно теперь придётся идти в душ второй раз.       Тэхён открыл сонные мутные глаза, погладил Чонгука по скуле и улыбнулся.       — Я голодный, — шепнул он. Такой довольный, мягкий и залюбленный.       — Цепляйся. Отнесу прямо к столу.       И Тэхён правда повис на нём, как обезьянка.       Оставшийся вечер прошёл хорошо. В постели.       На следующий день Чонгук снова не смог получить никакой информации от родителей Хёну. В этот раз они сумели сдержать слёзы, но, так или иначе, это всё равно ничего не дало.       Тэхён ни на что не надеялся. Просто ждал. На слова Чонгука он улыбнулся, обнял его со спины и поцеловал в плечо.       29 августа, 2021       Тэхён посмотрел на свои запястья. Тонкие, как прутики. Со страшными шрамами от верёвок. Стоило вспомнить, и пальцы ног загудели.       Взгляд скользнул на живот, закрытый плотной футболкой терракотового цвета.       В этом животе слабость ощущалась трухой. Тэхён моргнул и поглубже втянул в себя воздух. В пальцах правой руки потеплел пластик автоматической ручки чёрного цвета.       Тэхён поджал губы. На полу сидеть было неудобно: задница сильно затекла, как и поясница.       Но на полу больше всего места. Как раз хватало, чтобы разложить перед глазами все восемь копий дел жертв. Тэхён заучил их до дыр, перечитал, кажется, сто сорок раз.       Они сошлись с Чонгуком на том, что раз уж Тэхён полез во всё это, то пусть лезет до конца.       Чхве Ёнг, Лим Гонхо, Мин Хёну, Пак Донхён, Пак Минсок, Ли Сунан, Ким Сонхун, Хан Дэхён.       Так звали всех жертв.       За Пак Донхёна взгляд цеплялся чаще всего. Именно его фотографии показывал Минсок и называл Мэттью. Как представился убийца.       Тэхён убрал с колен блокнот, куда весь день выписывал из дел жертв всё, что ему показалось важным и нужным.       Вернувшийся с работы Чонгук застал его сидящим на полу в их гостиной. Совершенно потерянного, нервного и бледного. В губах ни кровинки.       Тэхён и сам замечал эти изменения. Он снова стал хуже спать, кошмары вгрызались в него острыми зубами каждую ночь. И аппетит совсем пропал.       Неделю назад Тэхён, с разрешения Чонгука, сделал копии всех дел и теперь таскался с ними каждый день, почти что не выпуская из рук. Чонгук мог бы отказать в копиях, но тогда Тэхён всё равно бы сфотографировал каждую страницу на свой телефон.       Чонгук уже дал ему увидеть всё своими глазами, поздно было забирать это назад и запрещать совать свой симпатичный любопытный нос в расследование. Тэхёна ничего бы не остановило.       Молчание в доме затянулось. Тэхён в нём погряз, как в старой разжёванной жвачке. Липко, смертельно неприятно и безвыходно.       Он забыл о своих суккулентах. Чонгук периодически напоминал.       — Королёк…       Тэхён испугался, когда плеча коснулась тяжёлая ладонь. Он дёрнулся в сторону и резко, до хруста, задрал голову. На него смотрел уставший Чонгук.       — Ты уже вернулся, — сказал скорее для самого себя. Тэхён заозирался по сторонам, чтобы зацепиться за время. Который час?.. — Я забыл об ужине, прости… Сейчас что-нибудь сделаю.       Тэхён суетливо поднялся на ноги, но Чонгук остановил его, взяв за плечи.       — Я привёз с собой, — успокоил. — Ты обедал? Лекарства принимал?       Таблетки, обед?.. Тэхён не мог сориентироваться даже во времени… По совести больно резануло. Он отрицательно помотал головой.       Чонгук тяжело выдохнул и убрал свои руки с тощих плеч. Снова начал сбрасывать в весе. Куда ещё сильнее?       — Я забыл.       — Поставь себе напоминание на телефон.       Чонгук взял пакет с едой и направился на кухню.       День сегодня тяжёлый. Тэхён виновато посмотрел на широкую удаляющуюся спину мужчины.       Он собрал всё с пола, оттягивая момент разговора, потому что банально трусил и стыдился. Но всё равно нашёл в себе силы пойти следом спустя несколько минут.       Чонгук, закатав рукава белой рабочей рубашки, разогревал им ужин в микроволновой печке. Тэхён застрял в проходе.       — Ты сердишься.       — Я не сержусь. Но я не могу заботиться о твоём состоянии в одиночку, королёк, — ответил спокойным голосом, не поворачиваясь и продолжая заниматься их ужином.       Он достал из холодильника любимую виноградную газировку Тэхёна в маленькой жестяной банке и обычную холодную воду для себя. После поставил чайник. Тэхён не сводил с него глаз, прижимаясь щекой к дверному косяку.       — Я понимаю, Чонгук.       — Хорошо, что понимаешь. Садись за стол, Тэхён.       Но Тэхён не сдвинулся даже на миллиметр. Ужасная вина зажужжала прямо в желудке.       — Прости…       — Тэхён, не нужно извиняться передо мной. Думай о себе в первую очередь. Тебе нужно хорошо есть и нужно принимать лекарства не ради меня. Ты ведь это понимаешь.       Тэхён кивнул.       Чонгук и правда очень устал. Его работа никогда не была лёгкой, но, помимо этого, он взвалил на свои плечи дело одиннадцатилетней давности. И эту задачу совсем не облегчал королёк, всё так же нуждающийся в помощи и заботе.       Тэхён закрыл глаза.       Чонгук ведь ради него человека убил.       Неважно, насколько сильным, морально или физически, был Чонгук. Он всё ещё оставался тем, кто не собирался убивать.       Тэхён часто думал об этом. Про себя, не вслух. У Чонгука не спрашивал.       Он вот ни разу не убивал человека. Да и вообще никого не убивал, кроме комаров да мошек.       У Сэхёка были родители. Хорошие родители. Ничем не заслужившие ни сына, который являлся серийным убийцей, ни его настолько пустой смерти.       И Чонгук не заслужил испачканных в чужой крови рук. Даже если это кровь убийцы. Чонгук ведь теперь тоже чей-то убийца?..       Он для Тэхёна сотворил новую Вселенную, а Тэхён в ответ не смог даже вовремя принять таблетки.       Посыпался дождь из новых сожалений. Тэхён задумался. Если ему вспороть кожу, вместо крови потекут извинения? Как бы они выглядели? Сложились бы в буквы?..       Тэхён выдохнул.       Лучше бы Чонгук злился, чем разочаровывался.       — Прости, — только и смог повторить Тэхён.       Чонгук подошёл к нему, взял за запястье правой руки и отнял её от бедра. Снова расцарапал.       Что за дурацкая привычка? Мало ему шрамов, что ли?       — Я понимаю, что тебе тяжело, королёк…       — Но тебе тоже тяжело, — перебил его Тэхён, подняв виноватые глаза.       — Ты уж не додумывай за меня. — Чонгук слегка улыбнулся, костяшками погладив его левую скулу. — Тебе тяжело. И я рядом. Всегда рядом с тобой. Но ни я, ни доктор Ли не способны помочь тебе так, как сделаешь это ты сам. Я могу только подсказать. И подсказываю. Поставь себе напоминание на телефон, приклей свои яркие стикеры на самые видные места с пометкой о том, что тебе нужно сделать, чтобы позаботиться о себе. Я могу звонить и напоминать.       — Это уже слишком. — Тэхён поёжился. — Не хватало, чтобы ты становился моей няней в придачу ко всему, что ты делаешь.       — Пока ты не справляешься сам, я могу стать и няней.       Тэхён и правда перестал справляться. Не по своей воле.       С октября две тысячи одиннадцатого он справлялся слишком долго. В одиночку. В какой-то момент он должен был не выдержать.       И не выдержал.       Тэхён чувствовал себя, словно его придавило бетонными плитами. Череп размазало. Некрасиво как.       — Ты думал о том, что убил его тогда?       Чонгук не спрашивал, для чего эта информация, как он пришёл к такому вопросу и что ему даст услышанный ответ… Чонгук просто отвечал на все вопросы Тэхёна.       Тэхён говорил, а это уже значило многое. Да и Чонгук всё равно видел его насквозь, и все причины этих вопросов были ясны ему, как июльский день.       — Нет. Я думал о том, что было бы, если бы я не убил его тогда. А что, ты решил задуматься, каково это?       — Да… точнее, я давно думал об этом.       — Почему раньше не спросил?       — Боялся услышать ответ.       — Я в порядке, королёк. — Чонгук убрал чёлку с его глаз. Волоски зацепились за густые ресницы. Стало щекотно.       — Ты убивал до этого? — Вопрос сам вылетел изо рта. Намного раньше, чем Тэхён успел подумать. — Прости. Не отвечай, если не хочешь.       — Убивал. Дважды. Тоже при задержании. — Ответ был коротким и сдержанным.       Тэхён тяжело выдохнул. Он ничего не почувствовал. Чонгук всё ещё его Чонгук.       Вместо слов Тэхён обнял его, окольцевал талию, сжал ладони на напряжённой спине и положил подбородок на плечо.       Поужинали в комфортной тишине, а после разошлись по разным комнатам. Чонгук ушёл в свой домашний кабинет, сказал, что поработает ещё час или полтора. Тэхён же только кивнул и поднялся в сад.       Расследование тянулось медленно. С родственниками или друзьями жертв не удавалось встречаться каждые выходные. Кто-то из них давно покинул страну, кто-то всё никак не мог найти время на встречу с Чонгуком. А кто-то и вовсе отказывался, не желая ворошить прошлое и раздербанивать старые раны.       Тэхён им завидовал. У них получалось делать шаги дальше, далеко-далеко вперёд.       Королёк не продержался и двадцати минут. Чувство недосказанности мешало дышать. Возможно, дело было в жаре, но Тэхён оставался непреклонен.       Он быстро спустился на первый этаж и чуть ли не бегом ворвался в комнату, переделанную под кабинет. Вовремя остановился, решив, что, вероятнее всего, поднимет тревогу. Чонгук может подумать, что что-то случилось. А ничего не случилось, кроме его глупого сердца.       Тэхён, сдирая с губ кожицу, замялся у дверей.       Весной Чонгук принялся переделывать одну из гостевых комнат под своё рабочее место. Раньше, до появления маленького королька в его жизни, Чонгук мог возиться с документами и важными делами в своей спальне.       Но теперь спальня принадлежала и ему, и Тэхёну. Это место предназначалось для их общего отдыха, для поцелуев, для секса, для сокровенного шёпота и успокаивающих родных объятий. Никакой работы.       Тэхён пару раз постучал костяшками по деревянной двери и, не дожидаясь ответа, осторожно приоткрыл её. Его пушистая макушка показалась в проёме.       Чонгук оторвал взгляд от монитора ноутбука и сквозь очки вопросительно взглянул на королька.       — Можно?       Чонгук кивнул. Тэхён прошмыгнул внутрь и запер за собой дверь. Словно кто-то мог помешать или нарушить их тишину. Привычка. Тэхён, обернувшись на щелчок замка, слабо улыбнулся.       Вспомнилось, как когда-то так же закрывал за собой двери в кабинете в Сеуле.       — Что-то случилось? — Чонгук не сводил с него серьёзного взгляда.       Вот он всегда такой за работой.       Тэхён нежно улыбнулся и помотал головой.       — Я тебя отвлекаю?       — Нет.       — А ты ещё долго?       Чонгук по-доброму усмехнулся.       — Теперь отвлекаешь.       — Прости. — И ни капли раскаяния в голосе, только невинная смешинка.       С Чонгуком у него иначе не получается. Ещё десять минут назад Тэхён хотел удавиться от жалящей вины, а сейчас, шлёпая босыми ступнями в кабинете следователя Чона, улыбался, как дурачок.       — Ещё сорок минут, — всё-таки ответил.       — Я посижу тут? Не буду мешать.       Чонгук снова кивнул и вернулся к работе. Неприступная крепость.       Тэхён стащил с полки какую-то книжку. Даже названия не прочитал, взял для вида. В кабинете, кроме стола, стула, трёх настенных полок для документов и кресла, ничего больше не было. Кресло поставлено для Тэхёна. Он здесь часто болтался за компанию, пока Чонгук работал. Это нравилось им обоим.       Тэхён поджал губы и нетерпеливо завозился в этом самом кресле. Украдкой посмотрел на Чонгука поверх книги.       Мужчина снова хмурился и иногда потирал заднюю часть шеи. Работа следователя не такая, какой её показывают в фильмах. Это не бездумные пулялки из пистолета, погони и драки. В первую очередь это очень много бумажной волокиты.       Тэхён понаблюдал за этим от силы десять минут, а после не выдержал. У него по ощущениям у самого шея заболела. Он встал на ноги, убрал книгу на место, так и не прочитав ни строчки, и подошёл к Чонгуку со спины.       — Королёк… — позвал, едва ли успев почувствовать тёплые руки на своих плечах.       — Я тоже о тебе забочусь. Просто работай дальше.       Тэхён для начала аккуратными уверенными движениями разогрел кожу на его шее, а после принялся делать лёгкий массаж.       Он даже вычитал про различные техники. Чонгук почти всё время мучится с этими болями. После помощи Тэхёна ему действительно становилось легче.       Сам же Тэхён даже не представлял, что было бы с шеей и плечами мужчины, не ходи он в спортивный зал дважды в неделю. Совсем бы, наверное, было плохо.       Чонгук шумно выдохнул, когда Тэхён надавил на одну из больных точек. Работа застопорилась.       — Хочешь поговорить? — Чонгук снял с себя очки и полностью расслабился, закрыв ноутбук. — Что выписал в блокнот?       — Не думаю, что нашёл что-то важное, — честно ответил Тэхён. — Но я бы хотел, чтобы после работы ты отдыхал, а не говорил со мной о том, чем занимаешься бо́льшую часть дня.       — Ты думаешь о деле постоянно, и тебе нужно с кем-то поговорить об этом.       Тэхён заскользил по плечам и мотнул головой.       — Наша жизнь не может крутиться только вокруг расследования. Я правда стараюсь не зацикливаться на этом. Иначе сойду с ума.       Чонгук сцапал его за обе ладони и потянул на себя. Тэхён наклонился, упёрся подбородком в плечо, повернул голову в сторону чужого лица и сказал:       — Ты отвлекаешь меня от массажа.       — Да ну? — Чонгуку бы в актёры, а не следователи. Он приподнял Тэхёнову левую руку и слегка прикусил костяшки пальцев. — Не удержался. У тебя было такое серьёзное лицо.       — Но ты даже не видел его.       — Зато хорошо представил.       Тэхён улыбнулся.       — Ты когда приходишь домой, мне становится легче. Настроение меняется в хорошую сторону.       — Тебе хочется общения. — Чонгук похлопал по своим коленям, и Тэхён, не сомневаясь и не задумываясь ни на секунду, быстро обогнул компьютерное кресло и залез на крепкие бёдра. — Ты устал от дома.       — Я когда-нибудь стану нормальным? — выдохнул Тэхён, взяв очки Чонгука со стола.       — Ты нормальный, королёк.       Тэхён усмехнулся.       — Сам-то в это веришь?       — Верю, — более чем серьёзно ответил Чонгук. Он забрал очки в свои руки и надел их на Тэхёна. — Тебе идёт.       — Да? — Тут же закрутился в поисках чего-нибудь, где можно было бы посмотреть на себя в отражении.       — Здесь ничего нет, — угомонил его Чонгук, покрепче сжав талию, чтобы не елозил. — Сегодня я связался с Пак Хаджин. Последние несколько лет она живёт в Китае, поэтому согласилась на встречу только через месяц.       Знакомое имя резануло тупым ржавым ножом. Грудь вспыхнула огнём. Те места, которые в последнюю встречу с Пак Хаджин Тэхён попытался заживо разодрать на себе.       После того случая он с матерью Минсока больше не виделся.       — Хорошо, — только и смог выдавить из себя. — Встреча пройдёт в Тэгу?       — Да, скорее всего. Хочешь остаться дома?       Тэхён правда не знал ответа на этот вопрос. Он судорожно втянул в себя воздух и пожал плечами.       — Не думаю, что поехать с тобой будет хорошим решением.       — Почему? Тебе не нужно будет встречаться с Пак Хаджин лично.       — Знаю, но… не могу объяснить это чувство. Мне… мне тревожно? Да… да, думаю, так и есть. Ты прав, я не должен видеться с ней или говорить, но, мне кажется, я хотел бы это сделать. Тогда… в тот день, когда мы приехали в полицейский участок, я так и не смог ей ничего сказать. Я не смог даже извиниться.       — Извиниться за то, в чём не виноват?       Тэхён слегка отвернулся. Чонгук ласково поцеловал его в правое плечо.       — Она считает иначе. Боюсь, я просто не имею права просить о встрече с ней. Тем более о разговоре.       — Ты не можешь знать наверняка, королёк. У тебя есть шанс попросить у неё один разговор. Решать только тебе. Точную дату нашей с ней встречи я скажу тебе позже.       — Если я не решусь, то ничего не говори ей обо мне, — попросил Тэхён, вернув всё своё внимание Чонгуку. — Ладно?       — Ладно. Не скажу.       Уже ночью, когда они легли спать, Тэхён спрятал руки под одеяло и коснулся прохладными пальцами маленьких рубцов на груди. Сейчас их почти не видно.       Чонгук давно уснул, обняв своего королька со спины.       Тэхён повернулся к нему лицом. Слабо улыбнулся. Чонгук во сне такой спокойный и такой безмятежный. Но, разбуди его сейчас, он соберётся в секунду. Голова начнёт соображать раньше, чем всё остальное. Тэхён протянул руку вперёд и невесомо скользнул ею по тёплой щеке мужчины. Чонгук спал крепко, но при этом всегда очень легко просыпался.       Тэхён засмотрелся. Пролежал так несколько минут. Пересчитал родинки на лице и дотронулся до первых, едва-едва заметных морщинок возле глаз. Он ненадолго прижался к Чонгуку, зажмурившись.       От него пахло сигаретами, мятной зубной пастой и гелем для душа. Тэхён промокнул одеялом свои влажные глаза.       У Чонгука много забот. Рука королька вернулась к его лицу. Он смахнул волосы с чужого лба, вновь нежно погладил скулу и прикоснулся подушечкой указательного пальца к хорошо заметному шраму на щеке. Чонгук говорил, что получил его в детском доме, будучи ещё совсем маленьким.       Тэхён оставил на нём невесомый поцелуй, а после скинул с себя одеяло и сел. Снова прижался губами, но в этот раз к голому плечу спящего мужчины. Клюнул в висок, даря распустившуюся ночную нежность, и поднялся с кровати. В шкафу нашлась старая выцветшая толстовка темно-зелёного цвета, которую Тэхён нацепил на голое тело.       Ночью дома прохладно, но недостаточно, чтобы замёрзнуть.       Тэхён спустился на первый этаж и заварил себе медово-фруктовый чай. По дороге с кухни до гостиной зацепился глазами за стикеры с напоминаниями о принятии лекарств и питании.       Чонгук был прав. Это действительно привлекало его внимание.       Тэхён на всякий случай провёл большим пальцем по стикеру, висящему прямо на деревянном ящике с чаями, проверил на надёжность крепления и ушёл к телевизору.       Сегодня ему не хотелось оставаться с кошмарами.       В потёмках гостиной ударился коленом об угол стола и чуть не разлил весь крутой кипяток на пол. Точно, он же сегодня за своим занятием отодвинул журнальный столик с привычного места, чтобы освободить для себя как можно больше пространства на полу.       Тэхён кое-как добрался до дивана и приютился в его углу. Он включил телевизор, выкрутил громкость на минимум и решил, что в руках Чонгука ему всё-таки лучше, чем здесь.       Но чай заварен, а толстовка надета на тощее нервное тело.       Утром Чонгук обнаружит его дремлющего под «Том и Джерри» с почти что пустой чашкой чая.       27 сентября, 2021       Минсок снился Тэхёну.       Последние две недели он каждую ночь видел Минсока и других убитых детей.       Детей.       Они все были детьми.       Кошмары преследовали с завидным постоянством. Неважно, когда именно засыпал Тэхён: днём, вечером или ночью… Дети всегда приходили к нему.       Зарёванные, изуродованные, с пустыми ртами и без кистей рук.       Кошмары были мутными. Тэхён никогда не мог вспомнить их, но некоторые детали проскреблись в сознание и остались там навсегда, как выжженная метка.       Чаще всех приходил Минсок. Он шелестел кровавыми обрубками губ, тянулся к нему и много плакал.       Тэхён вскакивал посреди ночи весь мокрый, дрожащий и бледный, как труп.       Крепкий сон Чонгука тоже сошёл на нет. Он, как правило, в три или четыре часа утра ловил задыхающегося Тэхёна в свои руки и подолгу помогал прийти в себя. У мужчины на плечах уже две недели не прекращают появляться следы от чужих ногтей.       Тэхён намертво цеплялся за него, прятался на груди и хрипел так, словно глотка обрастала плёнкой.       Спать хотелось смертельно.       Тэхён мучился. От головных болей, от постоянной тревоги, которой давно не чувствовал настолько сильно и настолько долго… Ему с трудом удавалось уснуть, но как только Тэхён это делал, к нему приходил Минсок с мёртвыми детьми.       Таблетки, когда-то прописанные доктором Ли, больше не помогали.       Завтра у Тэхёна приём. И он ещё никогда в жизни не ждал его так сильно.       Тэхён думал, что ему стало лучше, что в июле этого года он поднялся на ещё одну ступеньку.       На самом же деле, в июле он кубарем свалился со всей лестницы. Свалился и не смог подняться.       Сентябрь выдался прохладным. Тэхён начал мёрзнуть и оттого больше прятаться в тёплые вещи.       И сегодняшний день не стал исключением. Тэхён закутался в старый свитер Чонгука и, не найдя тёплых носков, выглянул в окно.       Полуденное солнце скрылось за первыми сизыми тучами. Тэхён, кусая себя за внутреннюю сторону левой щеки, задёрнул плотные шторы. Спальня погрузилась в приятный успокаивающий мрак.       С осенью в доме без Чонгука сыро, слякотно, холодно и совсем пусто. Тэхёну казалось, что даже сами стены стали темнее.       Кисти рук и ступни заледенели. Может, так действовал наступающий октябрь.       Шестого октября прошлого года объявился Поэт, седьмого числа Тэхён познакомился с Чонгуком, а девятого — он получил свою открытку.       В октябре умер Минсок.       В октябре почти умер сам Тэхён.       В октябре он стал для Чонгука корольком и в этом же месяце впервые почувствовал, каково целовать этого мужчину.       Тэхён залез в кровать прямо под плотное тяжёлое одеяло.       Чонгук вот до сих пор спал под тонким, потому что ему было жарко. А Тэхёна нехило знобило почти двадцать четыре часа в сутки. Стоило бы сходить к стоматологу. От того, как стучали зубы, трещала голова. И, наверное, от эмали ничего не осталось.       Постель тоже казалась вязкой, как болото. Будто бы Тэхён застелил чистое постельное белье, но при этом забыл просушить его. Блевотная мерзотность.       Тэхён свернулся, скрутился, как кот, и спрятался в одеяло по самый нос. Глаза тяжёлые-тяжёлые, слезливые и красные. Тэхён их ненавидел, потому что ими он видел, как Чонгук беспокоился о нём в своей манере.       Тэхён не хотел, чтобы Чонгук о нём беспокоился. И никого другого беспокоить он тоже не хотел.       Неделю назад с кухонных шкафчиков отвалились яркие розовые, зелёные и голубые стикеры, и Тэхён снова начал забывать обо всём на свете.       И сегодня забыл пообедать.       Но он всегда помнил, что встреча Чонгука и мамы Минсока уже на носу. До неё можно было дотронуться и, если постараться, дотянуться кончиком языка.       Тэхён закрыл глаза. Голову свело очередными спазмами. Он хотел спать, но не хотел слушать бульканье крови из чужого распотрошённого рта с выбитыми зубами и изрезанными дёснами.       Под одеялом должно было стать теплее, но Тэхён покрылся холодным потом. Он зацепился окоченелыми скрюченными пальцами за свои колени и закрыл глаза.       Через три часа бессмысленного лежания уснуть всё же удалось.       Зря. Тэхён почти сразу пожалел, когда в очередном своём диком психотропном сне оказался в комнате Минсока.       Проснуться уже не смог. И как бы ни закрывал глаза, всё равно видел всё тот же рабочий стол, компьютер и незаправленную постель, на полу возле которой стояла стопка из прочитанных книг, заменявшая удобную тумбочку. Он видел и старые деревянные полки, неизменно заставленные важными глупостями. Даже смятая школьная форма по-прежнему небрежно лежала на компьютерном стуле.       Тэхён вздохнул. Он знал это место как свои пять пальцев. Знал, на какую стену чаще всего попадали солнечные лучи, и знал, что ровно в семь часов утра и две минуты они задерживались на соусном пятнышке на обоях. Знал, что под кроватью всегда лежала картонная коробка из-под обуви с бутылкой виски, со смазкой, с двумя пачками сигарет и с упаковкой мятных леденцов в блестящих фантиках.       — Перестань бегать от меня. Ну, серьёзно, сколько можно? Ты реально, что ли, до сих пор так ссышься от всяких ужастиков? Вроде бы стал следователем и повидал наяву кучу всякой стрёмной хероты, а всё равно шарахаешься от кошмаров.       Тэхён резко развернулся на задорный голос, о котором никогда не забывал ни на одну секунду своей жизни.       Вот, где было тепло. Вот, куда делось солнце.       В воспалённый и раскисший мозг Тэхёна.       Ему впервые снился живой, целый и улыбающийся Минсок. В той же одежде, в которой Тэхён видел его в последний раз. В футболке «Чикаго Кабс», красных конверсах, тёмно-синей джинсовке и светлых джинсах с вызывающей нашивкой в виде Даффи Дака прямо на правой ягодице.       Тэхён мгновенно скрючился от боли и задохнулся в первых слезах.       Минсок ему улыбался. Его выкрашенные в блонд волосы, сухоцветы, забавно пушились и, как облака сахарной ваты, сияли в закатном солнце.       Такой красивый, румяный и живой. Но ненастоящий.       — Чего ты разревелся-то сразу? — Минсок подошёл к когда-то своему столу и вытащил из него пачку сухих салфеток. — Совсем не изменился. Маленькая плакса. — Он хихикал беззлобно.       И смотрел на Тэхёна с безграничной любовью. Неземной, ангельской… нечеловеческой любовью.       Лучше бы Тэхёну снились кошмары. Это же издевательство. Словно он сам себе выковыривал органы из тела голыми руками. Начал, видимо, с сердца.       — Минсок…       — Минсок-Минсок, — передразнил друг. — Не плачь, Тэ.       Тэхён и не плачет. Он просто ломает себе хребет, вырывает куски мяса из тела и заживо бросает себя в огонь, чтобы обуглиться.       Минсок во сне совсем какой-то настоящий и тёплый. Тэхёну так не хватает тепла…       Минсок по-доброму цокнул языком, достал из упаковки салфетки и сам промокнул чужие слёзы, льющиеся крупным тяжёлым градом.       — Прости меня, Тэ, — виновато улыбнулся Минсок, подняв выразительные тёмные глаза на друга. — Прости за то, что тебе пришлось пережить после… после всего.       Сон слишком реальный. У Минсока слишком мягкие руки и слишком живая улыбка.       Но он умер десять лет назад.       А сон просто жестокое издевательство подсознания.       Но Тэхён верил, глупо и наивно верил, что всё взаправду. Оттого взвыл в голос.       — Прости меня, Минсок… Прости, пожалуйста, мне так… так сильно жаль…       Можно ли захлебнуться во сне?       Солнце за спиной садилось. Рдяные пятна с тусклым свечением озарили румяные щёки Минсока и его редкие веснушки на аккуратном носу.       Это было самосожжением. Тэхён хотел бы залезть в свою черепушку через глазницы и вытащить оттуда ненавистный рыхлый мозг.       — Ты плохо спишь в последнее время. Боюсь, что проснешься в любую минуту, поэтому дай мне сказать первым. Я всё равно знаю, что у тебя в голове. — Минсок сел на пол и потянул за собой Тэхёна. Тот едва ли не рухнул, как мешок с костями. Всё равно больно бы не было. — Тэхён, ты ни в чём не виноват…       Одно предложение. Семь слов.       Это всё, что Тэхён хотел услышать в тот день в октябре.       «Ты не виноват».       Тэхёна залихорадило. Он, не отрывая глаз, жадно смотрел на Минсока и тяжело, мучительно вдыхал и выдыхал необходимый ему воздух.       — Минсок…       Тэхён истекал эмоциями. В две тысячи одиннадцатом (не) маленький и раненный взрослыми. Душевно. И физически, вообще-то. Но уже самостоятельно.       — Да не перебивай ты, — нахмурился Минсок и щёлкнул языком. У него там что, жвачка? Ну точно. Арбузная. Тэхён их ненавидел. Минсок жевал арбузную жвачку, прежде чем поехать на свою смерть. — Я… чёрт, в мыслях потерялся.       Тэхён невольно улыбнулся. Всё ещё истекал эмоциями.       — Минсок…       — А, вспомнил, — деловито поправил мешающую ему чёлку и снова посмотрел на Тэхена. В радужках Минсока позолотело, и он прищурился из-за уходящего солнца. — Тэ, отпусти меня. Пожалуйста, отпусти. Я в порядке. И ты должен быть в порядке. Я так сильно хочу этого. Хочу видеть твои хорошие сны. Добрые…       Добрые сны. Это какие? Тэхён о таких не знал. Не слышал и не видел.       Да и куда ему Минсока отпускать? Его уже отпустили под землю, а Тэхёну даже попрощаться не дали.       — Минсок, — снова позвал. Бесполезно.       — Ты не виноват. Не виноват, Тэхён. Не был и никогда не будешь. — Тэхён снова ранено взвыл, а Минсок улыбнулся. — Опухнешь от слёз. Будешь похож на редиску. Тэхён, тебе очень больно… Прости меня за это.       — Не извиняйся, — забулькал Тэхён, размазывая по лицу слёзы. Сейчас правда задохнётся.       — Мне нравится твой браслет. Красивый. — И коснулся маленькой панды. Поигрался. — Отпустишь меня? Не сразу. Хочу уйти, когда ты перестанешь бояться. Кушай побольше. И хватит уже пропускать приём лекарств. Конечно, они тебе не будут помогать в таком режиме. О! Будь другом, устрой мне место в колумбарии. Нет, серьёзно, могила? Отвратительно. В колумбарий хочу, слышишь, да? Не забудь.       Тэхён всхлипнул и кивнул. Он о таком даже через десять лет, к сожалению, не забудет.       — Я соскучился. — Воображаемого Минсока хватало на шутки, а не воображаемого Тэхёна не хватало и на пару путных предложений. — Я соскучился…       Минсок сжал его пальцы.       — Я же рядом, Тэ. Прячусь у тебя монстром под кроватью. Шутка! Будет забавно, если теперь ты будешь будить Чонгука, чтобы он с тобой сходил пописать. Я бы так и сделал. — Минсок рассмеялся. — Встретишься с моей мамой?       — Боюсь, — выдавил из себя Тэхён, безостановочно шмыгая сопливым носом.       — Не бойся, — шлёпнул по руке. Не больно. — Я же рядом. И Чонгук — тоже. Он хороший. И красивый.       Тэхён кивнул. Чонгук хороший, красивый. И самый лучший, если не особо скромно.       — Все твои слова — это то, что сидит у меня в голове.       — Откуда тебе знать? Ты ведь в семь лет верил в призраков. Может, я действительно только плод твоих мыслей. А может, и нет. Ты уже просыпаешься. Я же говорил, что спишь плохо. Не свались в обморок на лестнице, окей? А то снова себе что-нибудь сломаешь, — балаболил без умолку. Много, ярко, душевно и по-родному. — Я рядом, Тэ. Всегда рядом.       Тэхён разодрал себе горло в немом крике.       Он распахнул красные сухие глаза. Сердце в груди пыталось превратиться в щепки.       Вдохнуть не получалось, выдохнуть — тоже. И слова застряли где-то в торчащих рёбрах.       Тэхён бешено вскочил на ноги. Он обливался леденющим потом. Свитер гадко прилип к груди и спине.       Его затрясло, как в бреду.       Это был сон?       Минсок был живым. Тэхён ведь с ним говорил. Сны не могут быть такими реалистичными.       Вдруг могилы не существует? Вдруг Тэхён до сих пор во сне? Ему нужно ещё… ещё хотя бы две минуточки, чтобы посмотреть на Минсока, запомнить, тронуть и услышать.       Тэхён смял свои же пальцы и кинулся к шкафу. Он спит. Всё ещё спит. А могилы Минсока не существует.       И смерти Минсока не существует.       Или это его, Тэхёна, не существует?       Минсок говорил с ним. Много-много болтал. Назвал плаксой. Тэхён резко провёл колючими рукавами по щекам. Сухо.       Капало только с висков. Нет же, глупый. За окном дождь пошёл. Неприятный такой, мелкий.       Тэхён не соображал. Совсем ничего не соображал, натягивая на себя первые попавшиеся широкие джинсы. Босой он ринулся на первый этаж.       К выходу.       По дороге мутными глазами кое-как вызвал такси до вокзала. Ему необходимо поехать в Тэгу. Там Минсок. Или его могила. Которой, может быть, не существует.       Потому что, может быть, Тэхён всё ещё спит.       Или, может быть, висит на чердаке, а его спина в прямом смысле разрывается от боли.       Тэхён надел на ноги свои кеды. Разные. Перепутал пока хватал их колотящимися руками и пока смотрел нетрезвым взглядом.       Телефон остался лежать на полу, уроненный экраном вниз с открытым приложением такси. Внимания хватило только на то, чтобы взять кошелёк с банковской карточкой. Он, кстати, всегда лежал возле ключей. Зачем-то. Иронично. Как будто Тэхён выходил на прогулки по магазинам.       Королёк и куртку перепутал. Точнее, он совсем не смотрел, что хватал с вешалки. Как оказалось, это было пальто Чонгука.       Чонгук ведь был реальным? Тэхён пошатнулся, запнулся о порог дома, сжал ключи до глубоких бордовых вмятин на левой ладони и вывалился на улицу.       Такси уже ожидало.       Тэхёну на миг показалось, что он под кайфом, который совсем не кайфовый. Иначе почему так сильно больно?       В такси он молчал. Только лупил дикими глазами по сторонам и абсолютно точно не понимал дороги.       Может быть, дорога-то тоже ненастоящая?       Тэхён грыз губы, щёки и язык. Изжевал всё до мяса. Можно отгрызть заранее, чтобы после, когда Чонгук спросит, что же случилось, ему нечем было отвечать.       Потому что случилась катастрофа или небольшое недопонимание. Тэхён всё ещё не знает.       Тэхёну бы на вокзал, чтобы поехать в Тэгу, чтобы убедиться в своём подступающем сумасшествии…       Когда Тэхён окончательно пришёл в себя, он пялился на свои дрожащие руки и на две одинаковые заусенцы на указательных пальцах.       Когда Тэхён окончательно пришёл в себя, он стоял на вокзале. Совсем один. Среди кучи посторонних людей, которые задевали его плечами, толкали, потому что он стоял на их пути, и отпихивали руками.       Когда Тэхён окончательно пришёл в себя, у него во рту скопилась кровавая пенная слюна. Она обласкала язык с нёбом и торопливо скатилась в горло. А ещё ныли обглоданные щёки.       Когда Тэхён окончательно пришёл в себя, шрамы на спине, на животе, на лице заболели по-страшному адски и тело поломало зигзагом.       Тэхёну больно и дико-дико страшно. Он словно Бэмби во время лесного пожара.       В голове труха. Рыхлая, уродливая…       Он попятился в сторону под толчки потока толпы, спешащей по делам. Кровавые слюни испачкали уголки губ. Тэхён выглядел как безумный.       Его не слушалась ни одна часть тела, и до ближайшей стены пришлось почти что ползти.       Тэхён думал, что умрёт прямо вот здесь, прямо сейчас. Тело горело, вскипало и пузырилось под чужими небрежными прикосновениями. Страх оказался густым и плотным. Осязаемым. Тэхён уставился на носочки своих разных кед. Шумно. Барабанные перепонки после почти годовой тишины могли лопнуть без малейшего сожаления. Потом из ушей потечёт кисейный мозг.       В последний раз Тэхён чувствовал себя настолько беспомощным в руках Поэта.       Шерстяной свитер, мокрый от пота и надетый на голое тело, закололся. Тэхёну казалось, что кожа вспухла. Он, сипя и жалко хныча, залез руками под свитер. Попытался оттянуть ткань в стороны, но этого оказалось недостаточно.       Тэхён застонал, когда спину прострелило невыносимой болью, как будто снова рассекли. Он вжался в стену и зажмурился до белых пятен перед глазами.       Все слова доктора Ли, все его техники напрочь вылетели из головы.       — Эй, парень, тебе нужна помощь? Выглядишь хреново.       Помощь.       Тэхёну очень нужна помощь.       Голос, обратившийся к нему, девчачий. Дерзкий и немного небрежный. Тэхён не мог поднять голову, чтобы посмотреть на ту, кто предлагал ему эту самую помощь. Страшно было увидеть весь этот муравейник.       — Да, — еле слышно ответил Тэхён, пряча руки в карманы пальто.       — У тебя паническая атака? Я могу кому-то позвонить?       Тэхён представил перед собой молодую девчонку с яркими волосами и, может быть, смелым пирсингом в губе или носу.       Ему стоило бы позвонить Чонгуку… Телефона в карманах не нашлось. Потерял? А какой у Чонгука номер? Ему ведь нужно позвонить.       Чтобы снова доставить очередных проблем, чтобы он снова сорвался с работы из-за него, чтобы бегал по этому чёртовому вокзалу и искал своего непутевого королька… Тэхён подавился металлическими красными слюнями, закашлялся.       И всё же… он не мог вспомнить номер Чонгука. Не сейчас.       — Мне нужно… такси. Пожалуйста, посади меня в такси.       Тэхён даже не понимал, что хуже: ждать Чонгука в этом душном многолюдном месте или самостоятельно доехать до него.       Вряд ли он продержится на вокзале ещё хотя бы десять минут. У него на шее удавка, с каждой минутой затягивающаяся всё туже.

*****

      Всю дорогу Тэхён на заднем сиденье такси жался в угол и, почти не моргая, во все слезящиеся глаза следил за дорогой. Кажется, он даже не смог вымолвить слов благодарности той девушке, что затолкала его в машину и чётко продиктовала адрес водителю. Непонятно, как она вообще расслышала безвольное бормотание Тэхёна.       Он, идя к зданию следственного комитета, смотрел на асфальт, на опавшие с деревьев листья, забившиеся в уличные водостоки, и на мёртвых цикад.       Тряпичные разные кеды расхандрились, вымокли.       В кабинет Чонгука Тэхён, трепыхающийся и продрогший до костей, зашёл без стука, но при этом очень тихо.       Он закрыл за собой дверь и опёрся плечом о ближайшую стену.       Тэхён слабо улыбнулся, когда Чонгук, оторвавшись от работы, поднял голову и посмотрел вперёд. И застопорился. Всего на секунду.       — Что случилось? — не скрыл своего беспокойства. Он мгновенно поднялся из-за стола и направился к Тэхёну.       Королёк, промокший от дождя, сейчас был похож на труп, нежели на живого человека.       Он осел на пол, скатился по стенке и сжал пальцы на разорванных коленях. Когда успел?..       — Я… я кеды перепутал. И пальто твоё испачкал. Прости меня. Я не специально, — промямлил, смотря на Чонгука больными глазами.       Из которых в ту же секунду полились слёзы. Такие же большие, как во сне.       Тэхён редко плакал. Чонгук видел его слёзы от силы раз шесть. Чудовищно мало для такого раскрошенного человека.       Чонгук осторожно подошёл к корольку и присел на корточки. Тэхён стучал зубами и не сводил с него взгляда. Мужчина сразу заметил его испачканные уголки губ.       — Пойдёшь ко мне? — просто спросил он.       И Тэхён, натурально разрыдавшись, как маленький ребёнок, неуклюже кинулся ему на шею.       Как же горько он ревел. В голос, с завываниями, с всхлипами.       Никогда такого не было. Никогда.       Чонгук закрыл глаза и скорее прижал своего королька к себе. Близко до невозможности, чтобы срастись костями, если вдруг надо будет.       Тэхён спрятался на плече Чонгука, титаново вцепился в него и, убиваясь, надсаживал горло.       Чонгук ждал. Ничего не говорил, только гладил по спине и по мокрым спутанным волосам. Целовал в правый горячий висок, в макушку. И покачивал, будто бы пытался убаюкать.       Некоторые не способны оправиться даже от одной трети того, что пережил его королёк.       Тэхён успокоился не сразу, но достаточно быстро для таких масштабов катастрофы. Когда он стих, когда его грудь свело спазмами от такого количества слёз, Чонгук вместе с ним поднялся на ноги с прохладного пола.       Он отнёс Тэхёна на диван, снял с него пальто, мокрые кеды и свитер. Тот не сопротивлялся. Только преданно смотрел и теперь лил тихие слёзы. Они безостановочно капали с подбородка и кончика носа прямо на жёсткую ткань джинсов, оставляя за собой тёмные разводы.       Чонгук отошёл от него всего на мгновение, чтобы достать из небольшого шкафа свою запасную рубашку и плед.       Раньше ему часто приходилось задерживаться на работе. Порой не было никакого смысла ехать домой, поэтому Чонгук оставался досыпать пару часов до новой смены прямо в кабинете. Благо диван удобный. Однажды он просто привёз с собой одну подушку, тёплый плед и пару сменных рубашек. За столько лет работы это оказалось более чем полезно.       — Джинсы тоже нужно снять, королёк, — негромко сказал Чонгук и приподнял его ногу, показывая, что весь низ штанин вымок. — Я укрою тебя пледом.       Тэхён смог только приподняться, чтобы Чонгук стащил с него джинсы.       Мужчина сам надел на него рубашку, застегнул все пуговицы и сверху накинул свой пиджак, в котором пришёл. Тэхён — тряпичная куколка с пуговицами вместо глаз. Как у мальчика-призрака.       Чонгук накрыл королька пледом, сел рядом и взял его ледяные ступни в свои руки.       Но Тэхён протестующе замычал, дёрнул ноги на себя и, запутавшись в пледе, сам полез в руки Чонгука. Слёзы лить не перестал. Глаза красные. Под цвет разодранных изнутри щёк и выдранных органов.       У Чонгука руки, как лава, дыхание обжигающее и сердце в груди бьющееся. Настоящее. Живое… По-настоящему живое. Не во сне.       Тэхён надсадно втянул в себя воздух, уткнулся заплаканным лицом в грудь мужчины и закрыл глаза. Чонгук был рядом. Каждое его движение ладонью смывало чужие прикосновения, стряхивало, как грязь.       — Сейчас немного успокоишься, и поедем домой, — негромко пообещал Чонгук и нежно поцеловал Тэхёна за ушком. Он надолго задержался в таком положении, дав понять, что рядом.       Чонгук поднёс руку к лицу королька и провёл большим пальцем по левому уголку губ. Кровь уже засохла.       После положил тёплую ладонь на лоб Тэхёна. Убрал прилипшие волосы, любовно-успокаивающе погладил щёки, провёл большим пальцем под бровями и по спинке красного носа… Тэхён с трудом сглотнул слюну. Чонгук стёр слёзы с его длинных слипшихся ресниц и, словно котёнка, приласкал под подбородком. Снова поцеловал, на этот раз в висок. И в нос ещё.       — Что случилось, королёк?       Чонгук не останавливался ни на секунду. Нежничал, касался и даже не думал убирать своих рук с кожи Тэхёна.       — Я перепутал сон с реальностью, — засипел. Громче не мог. — Не знаю, Чонгук… я… я, кажется, сошёл с ума. Мне приснился Минсок. Он был таким живым и настоящим. Он говорил со мной, держал за руку. И когда я проснулся, то не понял этого. Ничего не понял. Где я, жив ли Минсок, что мне снилось, настоящий ли ты?.. Всё было таким странным. Я знал только одно: мне нужно в Тэгу. Я заказал такси, сел в него и уехал. Пришёл в себя только на вокзале. Там было так много людей, они толкались и трогали меня, потому что я встал на месте и не мог пошевелиться. Мне… мне помогла одна девушка. Она посадила меня в такси, и я приехал сюда. Не стал тебе звонить. Потому что номера не вспомнил. А телефон, кажется, потерял. Да и всё равно я бы не смог прождать тебя в том месте. Доехать самому было легче. Водитель ведь один в машине. И меня не трогает…       Тэхён говорил слабо, как из последних сил. Он еле шевелил губами и смотрел только в глаза Чонгука.       — Сейчас понимаешь, где ты?       — С тобой. — Тэхён шмыгнул носом, пролив из глаз ещё несколько упитанных капель слёз. — Холодно. И дома холодно. Со мной тяжело. Но я правда стараюсь, Чонгук, — всхлипнул. — Правда.       — Я знаю, королёк. Ты у меня молодец, у тебя всё получается. Пусть тебе и не видно результатов, но они есть. Это тебе с самим собой тяжело, мне — нет. — Мужчина поцеловал его в лоб, а после поочерёдно прижался губами к мокрым глазам, держа за щёки. — Мне нужно позвонить доктору Ли?       Тэхён отрицательно помотал головой, положив свои ладони поверх ладоней Чонгука.       — Я хочу домой…       — Скоро поедем.       Чонгук не говорил «всё будет хорошо» или «всё в порядке», и Тэхён был благодарен за это. Потому что ничего не в порядке и никогда уже хорошо не будет.       Они выехали домой только через сорок минут. Тэхён обратно надел на себя джинсы и всунул ноги в мокрые кеды.       Дома Чонгук помог ему раздеться. Тэхён не говорил вслух, но одними глазами просил не оставлять его одного.       Чонгук всё понимал, всё видел. Он включил отопление в доме, набрал Тэхёну горячую ванну и отправил отогреваться. Сам в это время заменил постельное белье, сверился с Тэхёновым графиком приёма таблеток и сделал пару сэндвичей. Знал ведь, что королька сейчас от чего-то более сытного вывернет.       Тэхён долго просидел в ванной и после так же долго рассматривал свою спину в запотевшем зеркале. Он завёл руку назад и провёл по тому шраму, что проходил под левой лопаткой.       Чонгук зашёл в тот момент, когда пальцы опустились на поясницу.       — Болят?       Тэхён убрал руку.       — Нет.       Чонгук кивнул, снял большое белое полотенце с крючка и бережно завернул в него Тэхёна.       — Что собираешься делать ночью?       — Попытаюсь уснуть. Сегодня ты сорвал свой рабочий день из-за меня. Снова, — усмехнулся совсем невесело.       — Ерунда. Ты согрелся?       Чонгук поднял руки и убрал мокрые пряди с лица королька.       — Немного. У тебя от рук пахнет базиликом. Ты что-то готовил?       — Пару сэндвичей. — Тэхён в ответ скуксился. — Знаю, что ты не голоден, но ты должен поесть хотя бы немного.       — На твоей работе меня без проблем пропустили на посте охраны даже в таком безумном виде.       Чонгук мягко улыбнулся и немного наклонил голову к своему правому плечу, рассматривая уставшие глаза напротив.       — Я же говорил, что ты можешь приходить ко мне когда угодно, королёк.       Тэхён слабо улыбнулся в ответ, попал в объятия Чонгука и шепнул:       — Я очень люблю тебя. — Ресницы дрогнули. — Спасибо, Чонгук…       В этом «спасибо» было сказано всё.       7 октября, 2021       Тэгу       — Добрый день, следователь Чон.       Хаджин поприветствовала Чонгука сдержанной тонкой улыбкой.       Женщина сама назначила ему встречу в ресторане неподалёку от её бывшего дома, в котором она когда-то жила с сыном и мужем.       Чонгук ничего не имел против. Неважно, где проходила их встреча. Главное, что она вообще состоялась.       — Добрый день, госпожа Пак.       Чонгук опустился на стул напротив Хаджин, окинул её внимательным цепким взглядом и положил мобильный телефон перед собой на стол. Ему было всё равно на правила этикета или любые другие существующие правила.       Если от Тэхёна поступит звонок или сообщение, он должен будет узнать об этом в ту же секунду.       Королёк сейчас в отеле. Набрался смелости и всё-таки поехал с ним.       Хаджин была расслаблена. Она смотрела на Чонгука в ответ так же зорко и чутко.       Только вот глаза были пустые. Её тяжёлые полукруглые серьги из золота из-за слабого солнца пускали лучики по впалым щекам.       Хаджин выглядела роскошно. Она не закрашивала свои пепельные волосы и с достоинством убирала их в строгие укладки. Под стать своему характеру.       Хаджин не стеснялась ярких помад. Винные губы женщины первым делом привлекли внимание Чонгука. Затем серьги в ушах и уже после идеальная осанка и плавные движения ухоженных рук с молочным маникюром.       Она не зажималась. И совсем не собиралась плакать.       — Как вы добрались? Всё хорошо? — спросила Хаджин.       Вопрос из вежливости, но тон подобран искренний и учтивый.       — Да, благодарю за беспокойство. Всё хорошо, — в той же манере ответил Чонгук.       — Я могу задать вам несколько вопросов, следователь Чон? — Хаджин легко улыбнулась и поправила спадающий с правого плеча бежевый пиджак.       — Не могу дать гарантии, что отвечу на все ваши вопросы.       — Я все же попытаюсь, если вы не против. — Чонгук только легонько кивнул. — Уверена, что вас уже спрашивали об этом ранее, но… почему спустя столько лет вы решили взяться за это дело?       Чонгук, разумеется, знал, что этот вопрос прозвучит в первые минуты их встречи. Хаджин не ошиблась, у него действительно спрашивали об этом раннее.       — Это личный интерес.       — Вы тоже потеряли кого-то?       — Не я, но дорогой мне человек.       Хаджин понимающе качнула головой и протяжно выдохнула.       — Вам уже удалось что-то узнать? Как давно вы начали вести это дело?       — С июля этого года. Всегда удаётся узнать что-то. Будет ли это полезно — другой вопрос. В этом я разбираюсь прямо сейчас, поэтому мы здесь.       Чонгуку страшно хотелось закурить.       От ещё одного вопроса их отвлёк официант. Хаджин заказала себе виски, Чонгук же ограничился только чаем. Он сюда не трапезничать приехал. Для этого его в номере ждёт сонный королёк, который, наверное, уже выбирает, что заказать им на ужин.       — Чай… — прокомментировала женщина с лёгкой доброй улыбкой, — так не подходит вам. Не сочтите за грубость. Но, знаете, в кинофильмах и книгах нам показывают и рассказывают, что такие мужчины, как вы, пьют только чёрный крепкий кофе. А тут… чай.       Хаджин обладала особым шармом. Совершенно ненавязчивым, но весьма приятным.       — Внешность обманчива, как и стереотипы, — безобидно ответил Чонгук.       Хаджин тихо рассмеялась и согласно кивнула.       Но смех прервался слишком резко. Прозвучало обрубленно и неестественно.       Чонгук проследил за её взглядом.       Хаджин, не моргая, смотрела на его телефон. Точнее, на обои телефона, которые загорелись от пришедшего уведомления из приложения с погодой.       А там его королёк с застенчивой улыбкой и растрепавшимися от тёплого ветра волосами.       Чонгук сделал этот снимок весной, когда Тэхён посадил свой первый суккулент. Он казался таким счастливым в тот момент. Его первая маленькая победа. Взял под свою опеку и ответственность растение.       Королёк ведь так и стоит в кадре с этим своим розовым горшком с мокрой землёй на фоне их сада. На нём одна из старых футболок Чонгука, в которой он раньше иногда занимался в тренажёрном зале. После вещь полюбилась Тэхёну и без сожалений перекочевала к нему под бок.       Чонгук о фотографии совсем забыл. Привык ведь.       — Этот… — Хаджин нервно коснулась пальцами до кулона на своей шее, — этот молодой человек…       — Вы его узнали? — немного устало спросил Чонгук. Он не будет ходить вокруг да около. Для этого слишком поздно.       — Тэ… Это ведь Ким Тэхён. Я не могу ошибиться. Это он? — Её захлестнуло волнение, но первичный ступор ещё не спал, поэтому голос звучал подбито.       — Да, это он.       — Господи…       Хаджин задохнулась. Она одним рывком скинула со своих плеч пиджак и откинулась на спинку кресла, всё ещё не сводя глаз с погасшего экрана телефона. Её губы задрожали, это стало особенно заметно на фоне винной помады.       — Ваш близкий человек, потерявший… боже… — Она не договорила, с сожалением отвернувшись в другую сторону. Чонгук увидел её мокрые глаза. — Кем он вам приходится?       — Это имеет значение?       — Да. Да… если это поможет мне связаться с ним.       — Зачем?       Хаджин стёрла дрожащими руками дорожки слёз со своих щёк. Она не могла с ними справиться и не особо пыталась.       — Когда умер мой сын, я сказала Тэхёну ужасные слова… страшные… — Она всхлипнула. — Он не заслужил. Кто угодно, но не Тэхён. Для извинений уже слишком поздно, но я хочу попытаться. — Хаджин коснулась своего трясущегося подбородка и смахнула с него скопившиеся слёзы. — Простите за это, следователь Чон. Вы сможете помочь мне?       — Я передам Тэхёну ваши слова и…       — Он знает? — она его перебила. — Знает о нашей с вами встрече?       — Знает. — Чонгук покосился на свой телефон. Экран снова загорелся и на нём снова показалась его любимая улыбка. — Хотите узнать, почему он не пришёл. Госпожа Пак, он не злится на вас. Тэхён побоялся попросить о встрече с вами. Он думал, что вам может стать хуже из-за его присутствия.       Хаджин, кажется, раскрошилась под его ноги. Чонгук не жалел о сказанном.

*****

      — Почему ты так рано?       Тэхён вяло оторвал голову от тёплой подушки, когда в номер отеля вернулся Чонгук.       Его не должно здесь быть ещё как минимум два часа.       Тэхён заторможенно сел в постели. В последнее время он всегда такой угловатый, медленный и нерасторопный.       Тэхён только-только привыкал к «Лоразепаму». После того страшного случая доктору Ли пришлось заменить некоторые препараты.       Тот день Тэхён с трудом мог описать по порядку. Всё смешалось в одну кучу, а о некоторых вещах он вовсе забыл. Например, что надел разные кеды, и то, как намочил их. Или он совсем не помнил о том, что Чонгук переодел его в рубашку.       Кошмары не исчезли, но стали навещать реже.       Чонгук скинул обувь с ног и, не снимая пальто и даже не завернув в ванную комнату помыть руки, завалился на кровать и со спины сгрёб Тэхёна в свои большие объятия.       — Чонгук, ты что делаешь? — с искренним удивлением спросил королёк.       Чонгук уткнулся лбом между его лопаток и сжал руки ещё крепче.       — Мои любимые вопросы.       Тэхён возмущённо фыркнул.       — Я знаю, что это объятия. Я говорю о том, что у тебя сейчас, вероятнее всего, педантический инфаркт случится. Ты залез в постель в верхней одежде. — Тэхён завозился на месте, но выбраться из цепкой стальной хватки не получилось. Да и не то чтобы очень хотелось. — Почему ты не на встрече?       — Она уже закончилась.       — Так скоро? Чонгук, что случилось?       — Она хочет с тобой встретиться.       Одним рывком отклеил пластырь с раны. Доводить Тэхёна до нервного припадка он не собирался.       — Что?! — Королёк, найдя в себе силы, надавил на руки Чонгука, резко развернулся к нему лицом и присел. — Чонгук, ты же обещал, что не расскажешь.       То ли разозлился, то ли обиделся.       — Ай-яй, королёк, как не стыдно. — Чонгуку Тэхёново негодование не помешало обнять его заново. — Я ничего о тебе не говорил. Она сама увидела твою фотографию на обоях моего телефона. Узнала моментально.       Тэхён быстро сдулся и, нахмурившись, обратно упал в руки Чонгука. На этот раз лёг к нему лицом. Почти нос к носу.       — Что она сказала?       — Думаю, это ты сам должен спросить у Хаджин. Уверяю, что ничего плохого она не имела в виду.       — Это нечестно. Она ведь явно тебе что-то передала в своих словах. — Тэхён почти надулся. — Чонгук…       — Госпожа Пак будет ждать нас завтра в том же месте, в котором мы были сегодня. В двенадцать часов дня. Если ты, конечно, решишься на встречу с ней.       — А если нет?       — Ты не можешь всю жизнь убегать от этого, — мягко улыбнулся Чонгук.       — А давай поспорим? — по-детски ответил Тэхён. Осталось ещё язык показать для всей красочности картины.       Чонгук просунул руку под одеяло и несильно шлёпнул королька по мягкой половинке.       — Не ёрничай.       Тэхён довольно улыбнулся и почти целиком забрался на Чонгука. Ладонями залез под пальто, спрятал прохладный нос в чужой шее и, щекоча кожу, втянул в себя воздух. Чонгук совсем недавно выкурил сигарету: это было отчетливо слышно по вороту его водолазки.       — Королёк, у тебя есть почти сутки, чтобы всё хорошо обдумать.       Тэхён кивнул головой, закрыл тяжёлые глаза и подцепил одеяло ногой. Его левая щека упиралась в жёсткую ткань пальто — мелочь. Приятная мелочь.       После двадцать седьмого сентября Тэхён не перестал бояться чужих прикосновений, но, как заметил и он сам, и Чонгук, и доктор Ли, стал относиться к этому спокойнее. Даже поздним вечером вышел с Чонгуком в магазин за бутылкой бананового молока, своим любимым шоколадным печеньем и мармеладными кислыми червячками.       Тэхён сделал это впервые за год. Впервые вышел куда-то с Чонгуком. Не стал ждать в машине, не остался дома. Пусть даже в специально выбранное время, когда нет таких потоков людей вокруг, пусть даже не отходя от Чонгука ни на миллиметр, он это сделал.       К этому его подтолкнул эксперимент, который они с доктором Ли провели на последнем сеансе. Мужчина предложил Тэхёну взять его за руку, спросил, как он сам на это смотрит… А Тэхён вдруг не отказался.       Тогда доктор Ли протянул свою ладонь вперёд, и Тэхён мягко, предельно аккуратно, взял его за кончики пальцев.       Прикосновение длилось меньше пяти секунд, Тэхён первым отодвинулся назад. Тогда доктор Ли попросил его представить, как бы он отреагировал, если бы кто-то из близких, помимо Чонгука, так же коснулся его.       Тэхён первым делом подумал про Хосока, потом про Юнги. И, к своему удивлению, понял, что отнёсся бы к этому хорошо. От выдуманной картинки перед глазами не передёрнуло, желудок не скрутило и не появилось желания сбросить чужую руку со своего тела.       Но это не значило, что теперь Тэхён мог вернуться к прежнему темпу жизни. Страх не распространялся только на тех, кем он проникся сам.       Если теперь они с Чонгуком куда-то выходили, в небольшие места с таким же небольшим скоплением народа, то Тэхён всегда держался его очень близко.       8 октября, 2021       Тэгу       Тэхён готов был сбежать. Вот так трусливо и ни разу не красиво.       Он, сидя в ресторане за тем же столиком, что и Чонгук с Хаджин вчера, тревожно озирался по сторонам. Ждал. Людей вокруг почти не было.       Тэхён сомневался. Сомневался всё время с того момента, как Чонгук рассказал ему о словах Хаджин.       Даже идя в это место, Тэхён всё равно не был уверен в правильности своего решения. А существовала ли эта правильность? Если да, то где найти её грань, меру, самый минимум?       Тэхён подцепил ногтями кожу на шее и пару раз царапнул по ней. Продолжил бы и дальше, если бы не рука Чонгука.       Мужчина сдержано взял его за запястье и опустил руку обратно вниз.       — Не травмируй себя.       — Оно само, — ответил Тэхён и в ту же секунду содрал с нижней губы кожицу. Чонгук многозначительно уставился на него. — Прекрати на меня так смотреть.       — Я просто любуюсь.       Чонгук заправил его отросшие волосы за ушко и коснулся пальцами мочки. Тэхён невольно улыбнулся, приятная щекотка пробежалась по его коже маленькими пухлыми ножками.       — Ты меня отвлекаешь.       — От нервного срыва? Ну, прости. — Чонгук усмехнулся и вновь игриво сжал порозовевшую мочку своего королька.       — Не будет у меня нервного срыва. Ты следователь, а не врач…       — Тэхён?..       «Это ты отпустил его к нему! Мой мальчик, мой сын умер из-за тебя!.. Из-за ваших идиотских секретов. Знаешь, что он сделал с ним? Знаешь?! Он изнасиловал его! Он делал это несколько часов. Он изнасиловал его до смерти, а после отрубил ему голову и отрезал кисти! Его туловище нашли голым, всё в крови. Все его ноги… были в крови! Из-за тебя! Ты! Ты отпустил его к нему! Ты!!!»       Тэхён опять принялся делать из своих щёк фарш. Он поднял голову на голос, зовущий его по имени, и на деревянных ногах встал из-за стола.       Руки заходили ходуном, будто у них имелось по одному своему собственному сердцу. Чонгук встал следом и, не раздумывая, сжал его ладошку, ту, что была ближе.       Тогда, в полицейском участке, Тэхён был один. Несмотря на присутствие родителей, он всё равно оставался маленьким и одиноким.       А сейчас — нет.       Сейчас Чонгук держал его за руку и не собирался кричать всем вокруг, что Тэхён болен и ему нужна психологическая помощь.       — Здравствуйте…       — Здравствуй, Тэхён. — Хаджин улыбнулась с неприкрытым отчаянием.       Сегодня она распустила волосы и заменила золото в ушах на изумруды. Только вот вся вчерашняя уверенность пропала, вместо неё с женщиной пришло глубочайшее раскаяние.       Когда они все сели за стол, их напряжённую тишину разбавил официант. Принимая заказ, он с голой глумливостью посматривал на скреплённые руки Чонгука и Тэхёна.       Чаевых ему не видать, как своих ушей.       Тэхён этого не заметил. Он пилил взглядом то деревянный прямоугольный стол перед собой, то белоснежную салфетку с названием ресторана.       — Тэхён, я не буду тянуть время и делать вид, что всё в порядке. — На слова Хаджин он поднял глаза. — Потому что всё не в порядке, верно? Мне нет прощения за те страшные слова, что я сказала тебе. Мне очень жаль, Тэ. Очень-очень жаль. Я взвалила на тебя всю вину за то, что сама не углядела за своим сыном. Ты не виноват. — В её глазах заблестели слёзы. Бескрайнее море. За свою жизнь Хаджин пролила много слёз, больше они её не стесняли.       Тэхён наглотался стекла или судорог. Иначе невыносимой боли в горле и привкуса крови на языке он объяснить не мог.       Хаджин ждала ответа, знака или хотя бы взмаха ресниц. Тэхён смотрел на её слёзы, водил языком по четырём острым клыкам и до онемения сжимал пальцы Чонгука.       — Госпожа Пак…       — Хаджин, — перебила его она, суетливо выдыхая. — Раньше ты называл меня просто по имени, Тэ.       Тэхён кивнул. Да, он помнил.       — В тот день… когда мы в последний раз виделись в полицейском участке, я так и не смог сказать вам, что мне тоже очень-очень жаль. Простите. Я должен был рассказать вам всё сразу. Ещё до того, как Минсок сел в автобус. Простите меня…       — Ты был ребёнком, Тэ, — дрожаще прошептала Хаджин. — Ты был просто ребёнком, которого никто не защитил. Дети всегда слабее. Обвинять их в своих ошибках так легко… Не извиняйся, Тэхён. Пожалуйста, не делай этого.       — Всё это время я думал, что вы меня ненавидите.       — Я даже не дала тебе попрощаться с ним. — Хаджин подняла глаза к потолку. Тушь на её ресницах слиплась. — Я наказала тебя за то, что была плохой матерью.       — Вы не были. Минсок вас любил…       — Поэтому искал утешение в интернете у незнакомых ему людей? Поэтому не сказал мне о своей ориентации? Поэтому он… — плечи Хаджин затряслись, — поэтому он никогда не приходил ко мне, чтобы поговорить? Нет, Тэхён, это моя вина. Моя вина, за которую расплатился ты. Ты ведь был с ним рядом, а я так… так злилась на это, на тебя. Ты был для Минсока роднее нас всех, и мне казалось, что в этом виноват только ты, что… что я хорошая мама.       Чонгук провёл большим пальцем по центру ладони королька.       Тэхён мимолетно взглянул на него со всей благодарностью. Он не плакал. Нечем.       — Мне очень жаль, — прошептал Тэхён.       Жалеть приходилось много.       После слов Хаджин Тэхён не почувствовал облегчения. В груди зашевелилась тупая тоска. Легче не становилось. Да и не должно было.       Когда-то Тэхён думал, что родителей Минсока спасала ненависть. Но они вовсе не ненавидели его. Значит, им тоже легче не стало?       — Как ты, Тэ? Я совсем ничего о тебе не знаю. Мы с твоими родителями… потеряли связь.       Разорвали, если быть точнее.       Тэхён вот поступил так же.       — Я в порядке. Стал следователем… но уже уволился. — Он тускло улыбнулся, покосившись на Чонгука.       — Ты стал им из-за Минсока?       — Да.       Хаджин улыбнулась ему сквозь слёзы.       — Какой же ты молодец.       — Из меня получился плохой следователь, так что…       — Он врёт, — прервал его Чонгук. — Из него вышел хороший следователь. Просто эта работа не для Тэхёна.       Его слова согрели. Тэхён переплёл их пальцы, и на этот раз улыбка на его губах заиграла ярче.       — Я слышал, что вы уехали из Тэгу. — Королёк посмотрел на Хаджин. — Как вы?       — Всё так же, как раньше. Работаю, вечно в командировках, — усмехнулась она. — А переехали мы в Китай. Тэунг умер четыре года назад от сердечного приступа. Сначала было невыносимо, но… мысль о том, что Минсок встретился со своим папой… Она очень помогла мне.       Тэхён поджал губы и со всем сочувствием заглянул в глаза Хаджин.       — Мне очень жаль.       — Спасибо, Тэ. Знаешь, я всю ночь думала о нашей встрече и о том, как поступила с тобой. Я знаю, что уже слишком поздно, но, если ты хочешь, мы могли бы… — она промокнула слёзы салфеткой, — могли бы поехать в наш старый дом. Я там ничего не трогала. Вещи Минсока всё также лежат в его комнате.       Тэхён рвано вздохнул, ожив на несколько секунд. Его сердце с грохотом рухнуло в пустой желудок.       — Я правда могу?..       — Это меньшее, что я могу сделать для тебя.       Тэхён повернулся к Чонгуку.       — Там можно поискать что-то о садовнике, — тихо произнёс королёк. — Вдруг?       — Садовнике? — непонимающе переспросила Хаджин.       Теперь и Тэхён ничего не понимал. Он не отвёл глаз от Чонгука.       — Ты ничего не рассказал?       — Мы договорились обсудить всё сегодня, — объяснил ему Чонгук. — Госпожа Пак…       — Прошу, — она покачала головой, — достаточно только имени.       — Как скажете, — согласился Чонгук. — Хаджин, мы подозреваем, что убийцей Минсока мог стать ваш садовник. Мне нужна вся информация о нём, какую вы только вспомните и найдёте.       — Господи… Да я и фамилии его не вспомню, — с ужасом пролепетала она.       — Нужно постараться, — настоял Чонгук. Тэхён внутренне гордо восхитился. Он снова видел этого непоколебимого мужчину в работе… Невероятный. — Если вы ничего не трогали в доме, может, у вас остались копии его документов, которые он предоставил вам при трудоустройстве на работу.       Хаджин покачала головой.       — Ничего такого не было. Он пришёл по объявлению в газете, которое мы тогда с мужем разместили. Это ведь просто садовник. Он приходил на пару часов и сразу же уходил. Получал свою ежедневную зарплату наличными, и всё.       Чонгук тяжело выдохнул.       — Вы уверены? У вас могли остаться другие его вещи?       — Нет. Кажется, он даже приносил с собой свои инструменты. Говорил, что так работается легче. — Хаджин нервно коснулась своей шеи. — Вы уверены в своих догадках? Донхён был таким приятным мужчиной, он всегда…       — Как?! — встрепенулся Тэхён, неестественно выпрямив спину. — Как вы сказали его имя?       — Донхён, — растерянно промямлила Хаджин.       — Так звали молодого человека, который стал жертвой убийцы до Минсока, — объяснил Чонгук.       Хаджин болезненно поморщилась, от её мягких щёк отхлынула вся кровь.       — Сколько всего жертв? Я могу это узнать?       Чонгук не видел смысла скрывать. Эти люди, на чьих детей наплевали, заслуживали ответы на все вопросы.       — Насколько нам известно — восемь.       — Нужно будет составить фоторобот садовника. — После этих слов Тэхён тут же крепко сомкнул губы и посмотрел на Чонгука. — Прости, это привычка.       Чонгук даже не думал злиться. Он усмехнулся и покачал головой, мол, расслабься.       Эта встреча отличалась от всех других, и Чонгук, капитулировав, передал все бразды правления Тэхёну. Он знал, что расследованию это не навредит.       Через десять минут они выехали к бывшему дому семьи Пак. Хаджин села за руль своего белого «Фольксвагена», и Чонгук последовал за ней.       — Порядок? — спросил он, на секунду взглянув на задумчивого Тэхёна.       — Минсок соврал мне о том, что говорил с якобы Мэттью по видеосвязи, но они точно созванивались. — Их звонки были зафиксированы в деле, все они длились дольше часа. — Я ничего не могу вспомнить об этом садовнике, но он точно не был молод. Об этом нужно спросить Хаджин, но и всё-таки… получается, что Минсок ведь говорил с ним и по телефону, в жизни. Либо Минсок был глухим и невнимательным, что исключено, либо у убийцы был природный талант так кардинально менять свой голос, либо он учился этому где-то. Я подумал, что… может быть, в университете он обучался актёрскому мастерству? Как же это называется?.. Сценическая речь, нет? Не знаю точно, но ты меня понял. Там же они, кстати, изучают и иностранные языки. Если, конечно, мы вообще движемся в верном направлении и убийца действительно был репетитором французского и садовником. — Тэхён посмотрел на Чонгука и, увидев на его лице лёгкую снисходительную улыбку, едва ли не цокнул покусанным языком. — Ты уже думал об этом?! Почему сразу не сказал? Я тут распинался перед тобой.       — Ты так интересно рассказывал, королёк. К тому же ты посмотри, как заблестели твои глаза. Разве я мог тебя прервать? — Чонгук, чтобы Тэхён не дулся, нежно погладил его левую коленку. — Да, ты прав. Я думал об этом.       — Я совсем не помню этого садовника. Помню только его рабочую форму, рост и то, что он был довольно крупным мужчиной. Но лицо… Он будто бы призрак.       — Он не призрак, королёк. Просто, как правило, люди редко замечают что-то или кого-то у себя прямо под носом. Тогда у тебя не было цели интересоваться его внешностью, голосом, характером и в целом жизнью. Он как продавец на кассе любого супермаркета или как водитель такси. Они открыто показывают свои лица, но уже через несколько минут многие не вспомнят, какого цвета были их волосы.       Чонгук, как всегда, был прав.       — А что ты вообще успел узнать на данный момент? — Тэхён нервно коснулся своих губ. — Чонгук, если ты сейчас же не расскажешь обо всем, что успел найти и обо всём, до чего смог додуматься, я выпрыгну из машины.       — Сиди на заднице ровно, королёк. Ты не будешь прыгать из машины, — ровным тоном ответил Чонгук, всё ещё поглаживая его коленку сквозь джинсы.       — Буду, — заявил Тэхён. — Не сомневайся во мне. Я травмированный и не особо стабильный.       Чонгук усмехнулся и скользнул ладонью вдоль бедра королька. Тэхён положил руку поверх его, потому что так хотелось и он не видел причин не делать этого.       — Твоё состояние не даёт тебе права шутить на эту тему.       — А вот и даёт. — Тэхён ведь почти надулся, как мыльный пузырь. — Ты давно заделался в полицию нравов?       — Я и забыл, какой ты невыносимый, — по-доброму произнёс Чонгук, растянув губы в улыбке.       Тэхён улыбнулся в ответ и повернул голову в его сторону.       — Да кто бы говорил.       — От твоих новых таблеток может быть такой побочный эффект, как метание стрелок и ехидничество?       Тэхён рассмеялся. Ладонь на его бедре сжалась крепче. Чонгук давно не слышал его настолько чистого бархатного смеха.       — Это не от таблеток, а от тебя.       — Да что ты?       — Не пытайся отвлечь меня, — упёрся Тэхён. — Чонгук.       — Обсудим это, когда вернёмся в номер.       Тэхён согласно угукнул.       Дорога не заняла много времени, от силы пятнадцать минут.       Когда они проезжали мимо бывшего дома Тэхёна, тот весь сжался, напрягся и крепче ухватился за пальцы Чонгука.       — Я ненавидел этот забор, — усмехнулся королёк, кивая в сторону ограждения дома своих родителей, окрашенного в кислотно-жёлтый цвет. — Летом на солнце от него можно ослепнуть. Моя мать обожает подобное яркое дерьмо. Смотришь и думаешь, что ты обдолбался.       Забор и правда был ужасен. Чонгук быстро посмотрел на него, а после оценил масштабы самого дома.       Деньги в этом районе едва ли не витали в воздухе. Чонгук часто забывал о том, что Тэхён, вообще-то, родился с серебряной ложкой во рту.       — Когда ты виделся с родителями в последний раз?       — Почти что два года назад. А что? — Тэхён скребнул ногтями по своей шее. — Хочешь познакомиться? Не сегодня. И вряд ли в этой жизни. После встречи с ними тебе придётся закрыть меня в каком-нибудь пансионате для душевнобольных.       Чонгук припарковал машину прямо за «Фольксвагеном», когда тот остановился возле тяжёлых железных ворот. Он первым вышел из салона, а затем, кинув мрачный взгляд, дверцей хлопнул Тэхён. Под тонкой подошвой красных конверсов захрустел мокрый гравий.       — Королёк, — позвал его Чонгук.       Тэхён вскинул на него голову и столкнулся с вопросительным взглядом.       Хаджин в это время открывала скрипучие ворота, за которыми всё это время никто не ухаживал.       — Всё нормально. Вы с доктором Ли правы. Я не могу вечно прятаться, — сказал Тэхён, пожимая плечами.       До дома шли молча.       Тэхён всё время смотрел под ноги. Когда-то крепкая деревянная дорожка, ведущая к крыльцу, стухла. За десять зим и бесчисленное количество дождей ровные аккуратные дощечки разбухли. Тэхён мог увидеть в них розоватых извивающихся червей. Раньше они с Минсоком по этой дорожке, светлой и ухоженной, бегали босиком и не боялись посадить в красные грязные пятки занозы.       Тэхён шёл в середине, сразу за Хаджин.       Войдя внутрь самого дома, он оглянулся по сторонам. Совсем ничего не изменилось.       — В доме раз в год проводят уборку. В этом году я ещё не вызывала клининг, поэтому здесь может быть немного пыльно. — Женщина обернулась назад, чтобы по очереди взглянуть сначала на Чонгука, а после — на Тэхёна. — Поднимешься к нему?       Вопрос прозвучал так, словно Минсок ждал его в своей комнате. Тэхён почувствовал жуткий мороз, накрывший спину и плечи.       Затхлый запах пыли и старой мебели заскользил по носоглотке.       — Да.       — Хорошо. — Хаджин улыбнулась одними уголками губ. — Дай мне минуту, я найду ключ от его комнаты.       Она, задержав свой тоскующий взгляд на лестнице, ведущей на второй этаж, направилась в гостиную к винтажному комоду, в котором хранила все ключи этого дома.       Тэхён проводил её глазами, а после развернулся к Чонгуку.       — Если почувствуешь, что температура вокруг тебя понизилась примерно на сто градусов, то знай, что где-то здесь поблизости моя мать.       Чонгук усмехнулся, притянул Тэхёна к себе и, просунув ладонь под кожаную куртку, положил её на поясницу с двумя выразительными ямочками. Они плохо ощущались под плотным свитером. Королёк сегодня утеплился.       — Не волнуйся, я произнесу «Экспекто Патронум».       Тэхён, уткнувшись лицом в его плечо, негромко рассмеялся.       Он закрыл глаза и скользнул ледяными подушечками пальцев по чужому пальто. В Чонгуке Тэхёна успокаивало всё: горький запах его любимых «Лаки Страйк», суховатые ладони, приятная и не горделивая уверенность в себе и улыбки, адресованные только одному лишь его корольку…       Тэхён нехотя отстранился.       — Я тут подумал… Попроси Хаджин достать фотоальбомы. Их отец запечатлял каждый их прожитый год в новый альбом. Может, там что-то будет. Раньше здесь был красивый сад на заднем дворе. Вдруг садовник попал в кадр или там будет что-то, за что можно ухватиться.       — Хорошо.       Хаджин, как и обещала, вернулась очень скоро и протянула Тэхёну длинный медный ключ.       — Можешь забрать оттуда всё, что захочешь, Тэ.       — Спасибо.       Тэхён сжал ключ в ладони и, напоследок взглянув на Чонгука, направился на второй этаж. Лестница под его весом жалостливо заскрипела. Она и раньше не казалась прочной и надёжной, а сейчас тем более. Тэхён вцепился в толстые перила и быстро поднялся наверх.       Комната Минсока находилась в самом конце коридора. Рядом — родительская спальня, сверху — чердак с кучей старого и ненужного хлама.       Тэхён помедлил пару мгновений, но не больше.       Он очень устал.       Замок поддался не с первого раза, но спустя три попытки послышался хруст замочной скважины.       Тэхён легонько толкнул дверь одними пальцами, и та с жутко громким скрипом откатилась внутрь комнаты. Петли скрипели ещё при Минсоке, его отец смазывал их раз в три месяца.       Тэхён оглянулся в сторону, в тёмный коридор, плохо освещаемый из-за грязных окон и из-за сбежавшего осеннего солнца, и подумал, что ещё не поздно спуститься обратно.       — Да к чёрту, — пробубнил себе под нос и вошёл в комнату.       Нет здесь никаких призраков прошлого.       Все вещи на своих местах, что уже выглядело неправильно. Минсок не был грязнулей, но его неряшливость частенько давала о себе знать в будние дни.       Тэхён поёжился. Раньше эта комната казалась ему больше. Хаджин была права: серый пушистый слой пыли, как одеяло, накрывал каждый миллиметр.       Идеально застеленная кровать, учебники на полке, плакаты с его любимыми музыкальными группами, постеры с «Сумерками», коллекция игрушек из «Киндера», самодельный ловец снов над изголовьем кровати, разноцветные стеклянные бусинки в банках и эмблема «Чикаго Кабс» прямо на дверях…       Всё выглядело так, будто ещё пару минут — и Минсок лениво зайдёт в эту комнату, кинет сумку на пол, туда же свой форменный пиджак…       Пыль в воздухе похожа на туман. Холодно.       Тэхён не хочет прикасаться к его вещам. Не хочет нарушать эту упокоенную идиллию. Да и ни к чему. Пусть всё остаётся здесь. С Минсоком.       А у Тэхёна дома и своего багажа с виной хватит сполна. Там даже можно утопиться или запустить кита поплавать. Или лучше сразу троих, места всем хватит.       Только вот…       Тэхён подошёл к кровати, присел на колени и залез под неё рукой. Мягкая картонная коробка из-под «Найков» нащупалась сразу. Он подтянул её к себе и уселся на задницу, протирая джинсами грязный пол.       В коробке всё так же лежали бутылка виски, смазка, две пачки сигарет и упаковка мятных леденцов в блестящих фантиках. Тэхён забрал с собой сигареты. Таких больше не выпускают. Одна из пачек оказалась полупустой, внутри, заполняя место выкуренных сигарет, лежала красная зажигалка. Минсок налепил на неё наклейку со Стьюи Гриффином.       Тэхён усмехнулся.       «Обычно я спокойно отношусь к вещам, если засуну себе их в рот».       Минсок процитировал Стьюи на одной из своих белых футболок, а после таскался с этой надписью, написанной чёрным перманентным маркером от руки, и глупо улыбался, ловя вопросительные взгляды прохожих.       Тэхён думал, что станет легче. Но ничего не произошло. Комната была просто комнатой. Не стало лучше и не стало хуже. Минсок умер десять лет назад. Что здесь ещё обсуждать?       Извинения Хаджин имели свой вес и свою ценность.       Тихий стук отвлёк. Тэхён повернулся назад и увидел в дверном проёме Чонгука.       — Ты здесь уже сорок минут.       Тэхён ужаснулся. Но ведь прошло не больше десяти минут… Он вытащил телефон из кармана кожаной куртки и взглянул на время.       Сумасшествие.       — Вы что-то нашли?       Тэхён закрыл коробку, убрал её на место и встал на ноги, отряхнув джинсы.       Чонгук держал дистанцию, оставаясь за пределами комнаты. Тэхён улыбнулся этому жесту и протянул руку вперёд. Пару раз сжал ладонь в воздухе и красноречиво посмотрел на самого Чонгука. Мужчина легонько кивнул, вошёл в комнату и сразу же взял королька за ладошку, притянув к себе.       — Нужно составить фоторобот. Я уже позвонил в экспертно-криминалистический центр, нас там ждут. Хаджин ничего не нашла, никаких документов или упоминаний об этом человеке. Только номер телефона, по которому она могла бы связываться с ним. Он уже давно не рабочий. Но мы нашли одну фотографию. — Чонгук достал из кармана пальто старый снимок с помятыми краями и протянул его Тэхёну. Руки пришлось расцепить.       С фотографии им улыбалась Хаджин, одетая в белое ситцевое платье. Она, босая и раскрасневшаяся от жары, стояла на заднем дворе их дома и придерживала руками свою соломенную шляпку с широкими полями. Снимок был сделан третьего июня.       Тэхён сместил своё внимание с женщины и присмотрелся получше. В самый уголок фотографии попал тёмно-зелёный комбинезон.       Садовник стоял к ним боком, ноги его были смазаны, словно бы он пытался сбежать из кадра как можно скорее. Голову он отвернул в другую сторону, видна осталась одна тёмная макушка.       — Качество оставляет желать лучшего, но взгляни на это. — Чонгук указал на голую руку мужчины с татуировкой в виде смазанного пятна. — Хаджин сказала, что татуировка была в виде цифр. Один, девять, четыре, шесть. Она запомнила их, потому что цифры выглядели как год, в котором родилась её мама. Возможно, татуировка настоящая. Возможно, нет. На следующих выходных я снова встречаюсь с родителями Ёнга, чтобы составить фоторобот Хо Соджуна и задать ещё несколько вопросов касаемо его внешности и голоса.       Тэхён согласно промычал. В первую встречу с родителями Ёнга Чонгук ещё не подозревал Хо Соджуна.       — А что насчёт родителей Мин Хёну? Им тоже нужно показать фотороботы. Вдруг они узнают или что-то всё-таки вспомнят.       — Я всё ещё пытаюсь связаться с друзьями и знакомыми Хёну. Но да, ты прав, его родителям необходимо показать получившиеся фотороботы в первую очередь. Если наши догадки верны, и убийца как-то связан с актерской деятельностью, он может оказаться весьма хорош в маскировке и смене имиджа.       — И тогда ему не составит труда замаскировать свою настоящую татуировку так, чтобы от неё не осталось ни следа. Или найти подручные средства, чтобы сделать себе фальшивую. — Тэхён смахнул с кончика носа щекочущую пыль. — В те времена переводные татуировки не были настолько качественными и разнообразными, как сейчас. А насколько я знаю, многие актёры проходят через тот этап, когда они сами себе наносят макияж, сами делают причёски и сами шьют костюмы, если нужно. Легко набить руку в таких условиях.       — Поедешь с нами или отвезти тебя в отель? — Чонгук убрал фотографию обратно в карман.       — Я подожду тебя в машине. Не хочу в отель.       — Как скажешь. Оставить тебя одного?       — Нет… нет. Мы можем идти. — Тэхён чувствовал, что его горло облепила пыль. Хотелось прокашляться. — Только… секунду. — Он вновь вернулся к кровати и на этот раз снял с неё ловец снов. — Минсок сделал его сам. Может, это поможет избавиться от кошмаров.       Они оба знали, что на самом деле поможет избавиться от кошмаров, но промолчали.       — Сигареты и ловец снов, — протянул Чонгук.       Тэхён легонько рассмеялся и пожал плечами.       — Ты не против, если я повешу его над нашей кроватью?       — Не против.       — Спасибо.       Они, держась за руки, вместе вышли из комнаты. Тэхён снова запер её на ключ.

*****

      Тэхён лениво жевал свой сэндвич и редко кидал проверяющие взгляды в сторону экспертно-криминалистического центра.       Чонгука и Хаджин не было уже больше часа. За это время Тэхён успел пройти двадцать три уровня в своей игрушке на телефоне. Ему необходимо было отвлечься. Хоть как-то.       Шея в одном положении начала затекать уже через двадцать минут, поэтому время от времени ему приходилось разминать её.       В очередной раз, когда Тэхён медленно наклонял шею в стороны, он вновь посмотрел на главный вход экспертно-криминалистического центра и, увидев Чонгука, весь встрепенулся. Сам себе напомнил преданного щенка.       Чонгук стоял с мужчиной, держал в пальцах сигарету и о чём-то с ним говорил. Пару раз даже улыбнулся. Он взглянул на Тэхёна и жестом показал, что осталось подождать ещё немного. Тэхён только сейчас заметил в другой руке Чонгука серую папку. Наверное, там лежали получившиеся портреты садовника.       Хаджин вышла из здания двумя минутами позже. Тогда Чонгук попрощался с мужчиной, пожав ему руку, и вместе с Хаджин направился к машине.       Тэхён вышел из салона и нетерпеливо уставился на них.       — Ну что? Получилось?       — Посмотри.       Чонгук протянул ему папку, и Тэхён быстро, даже торопливо, открыл её.       На белом листе было изображено лицо. Грубое, неказистое и помятое. Большие выразительные глаза, с сильно опущенными уголками вниз, первыми привлекали внимание. Остальное всё казалось каким-то не особо примечательным. Обычный ровный нос с чуть вытянутым кончиком и самые обычные губы, неполные, но и не сильно узкие. Тэхён присмотрелся. Подбородок мужчины казался массивным и словно бы совершенно неподходящим ему. Помимо глаз выделились маленькие аккуратные уши и большие упитанные щёки.       Тэхён взглянул на поникшую измотанную Хаджин.       — Как вы?       Она покачала головой.       — Я привела убийцу своего сына в наш дом.       Холодные порывы ветра развивали её волосы, окончательно портя укладку.       — Рано говорить об этом, — сказал Чонгук. — Мы всё ещё не можем утверждать что-то со стопроцентной уверенностью.       — Он бы всё равно оказался рядом с ним, Хаджин. — Тэхён поджал губы. — Если мы верно думаем, убийца бы всё равно нашёл способ оказаться с Минсоком так близко…       — Но я предоставила ему этот шанс.       — Вы не могли знать. — Тэхён натянул рукава свитера на ладони. — В этом нет вашей вины.       — Спасибо, Тэ. — Хаджин подняла на него тяжёлые глаза. — Надеюсь, мы ещё увидимся с тобой. Позаботься о себе и… если сможешь, то прости меня.       13 октября, 2021       — У них одни глаза. — Тэхён провёл ладонями по лицу, прогоняя пульсирующие мушки перед своими собственными уставшими глазами, и откинулся на спинку стула. — И подбородок.       — Приглядись внимательнее, королёк, — строго ответил Чонгук.       Тэхён поднял на него взгляд.       Час назад он приехал к Чонгуку на работу сразу после сеанса с доктором Ли. Мужчина посадил его в такси, сказал, что будет на связи и пожелал хорошего вечера.       А Тэхён просто не захотел домой. Он замялся и задумался об этом прямо во время разговора с доктором Ли.       Решение оказалось невероятно простым. Если Тэхён был уверен в своих силах, то ни сам Тэхён, ни доктор Ли не видели причин возвращаться в пустой дом.       В этот раз королёк не стал пугать Чонгука. Он позвонил ему по телефону и скромно попросил встретить себя.       Чонгук, приятно удивлённый, встретил его с тёплой гордой улыбкой.       Пусть у Тэхёна тряслись руки, пусть он, только выйдя из такси, намертво приклеился к Чонгуку, пусть так. Всё равно справился.       И сейчас они сидели в привычной им тишине за одним столом. Королёк, скинув обувь, закинул ноги на бёдра Чонгука, откинулся на спинку стула и, кажется, в сотый раз собирался рассмотреть полученные портреты.       Тэхён поймал себя на мысли, что он совсем не скучал по старой работе. Чонгук был прав, когда сказал, что это не для него. Вернуться не хотелось. Но ему полюбился кабинет Чонгука и крепкий древесный запах в нём.       — Я больше не твой подчинённый, — улыбнулся Тэхён. — Ты не можешь заставлять меня думать.       — Ты отказываешься думать?       — Нет, но…       — Тогда смотри лучше, — отрезал Чонгук, возвращаясь к своей работе.       В прошлую субботу он вновь встретился с родителями Ёнга в Ульсане, и вместе они составили фоторобот Хо Соджуна.       Репетитор приезжал к ним два раза в неделю и давал Ёнгу уроки в их гостиной. Соджун имел при себе фальшивые дипломы и такие же фальшивые документы, которые в две тысячи первом году состряпать было проще простого. Да и сами родители с тяжёлым сердцем признались, что даже не думали о какой-либо угрозе. Им было достаточно увидеть корочки дипломов, чтобы доверить Соджуну своего сына. Тем более они постоянно находились дома во время занятий.       По их словам, Соджун был приятным мужчиной с тёплой улыбкой и светлыми длинными волосами до плеч. Он всегда одевался сдержанно, но со вкусом, носил очки для зрения и заплетал свои волосы в низкий хвост. Соджун был худым и высоким. Родители Ёнга сказали, что у него была необычная внешность: грустные голубые глаза, светлые, под цвет волос, брови, пухлые губы и чётко выраженные скулы. Они назвали его манерным французом с тонкими руками и высоким, немного писклявым голосом.       Откуда Соджун родом, где он жил, чем занимался, помимо репетиторства, никто не знал. Он просто два раза в неделю появлялся в их квартирёнке. Тихо, плавно и незаметно. Уходил так же.       Но Соджун очень нравился Ёнгу.       — Уши такие же маленькие.       — Не так и трудно, правда? — усмехнулся Чонгук. Тэхён закатил глаза. — В базе не нашлось сходств ни с каким из фотороботов. Сегодня днём я смог связаться с Ким Виён, сестрой Ким Сонхуна, и с его школьным другом.       — Ким Сонхун — это… — Тэхён напряг мозг, — седьмая жертва, да?       — Да, он был убит в апреле две тысячи пятнадцатого в Сувоне.       — Вы ведь назначили встречу с его сестрой?       — Да, завтра днём. Она два года назад переехала в Пусан, поэтому с этим проблем не возникло. С его другом встретимся через две недели. Он тоже переехал, но в Сеул. Я возьму пару дней отпуска за свой счёт. Сразу попытаемся там решить вопросы по делу Пак Донхёна и доедем до Инчхона, чтобы показать фотороботы родителям Мин Хёну.       Тэхён провёл языком по передним зубам, отвлекаясь.       — Чонгук, ты сказал говорить с тобой обо всём, что меня беспокоит. Теперь меня беспокоишь ты. — Тэхён с самым серьёзным видом заглянул в глаза мужчины, который после таких слов перевёл своё внимание на него. — Ты много работаешь. И почти не отдыхаешь.       Чонгук вдруг весело усмехнулся, снял с себя очки для компьютера и слегка развернулся на своем мягком кожаном стуле к Тэхёну.       — Лучший отдых для меня — работа. Ты это знаешь, королёк. — И ведь не врал.       — Это не значит, что я не буду беспокоиться об этом. Просто… пообещай мне, что притормозишь, если поймёшь, что тебе это нужно, ладно? Пожалуйста, Чонгук.       — Ладно.       Чонгук положил руки на колени Тэхёна, скользнул ими выше, на бёдра, и подтянул к себе.       Тэхён расплылся в улыбке и сам подался вперёд всем корпусом. Он обнял Чонгука за шею и первым поцеловал в губы.       Поцелуй получился непростительно жарким и глубоким для всё ещё рабочего дня. Тэхён почти перелез на чужие колени, когда их остановил стук в дверь.       Королёк от такой неожиданности чуть не свалился на пол. Совсем забылся. Чонгук усмехнулся, крепче стиснув руки на чужой талии, вернул Тэхёна на место и спокойным голосом сказал:       — Войдите.       — Следователь Чон, я принёс отчеты. Также я вызвал на допрос госпожу О на завтра в двенадцать часов дня, — прямо с порога чётко и быстро начал проговаривать молодой парень.       Тэхён под шумок стащил свои ноги с Чонгука. Тот на этот жест дёрнул уголком губ и покачал головой.       — Спасибо, следователь Хан. Давай отчёты, на сегодня с тебя хватит. Можешь идти домой.       — Никаких домой, душенька моя. Ты едешь со мной прямо сейчас. — В кабинете появилось ещё одно лицо, но на этот раз смутно знакомое Тэхёну.       Следователь Хан, широко распахнув глаза, резко обернулся на голос, замер, вцепившись пальцами в отчёты, которые принёс для Чонгука, и выдал жалостливое:       — Следователь Ли, а можно не надо?       — Ты знаешь, для чего существуют двери, Минхо? — спросил Чонгук, смотря на того, кто только что пришёл.       Тэхён не смог не улыбнуться. Он знал этот тон Чонгука. Так он разговаривал только с Чимином и Хосоком.       — Ты знаешь, для чего нужны глаза? — в ответ спросил Минхо. — Чтобы увидеть, что твоя дверь наполовину открыта. Душенька, не стой на месте. Прыгай в свои блестящие туфельки и иди в мою машину. У нас нарисовался нелицеприятный труп. Тебе понравится.       — Следователь Чон, спасите, — шепнул следователь Хан. — Может, я могу вам чем-то помочь прямо сейчас?       А Тэхёну здесь нравилось. Правда. Он всё-таки улыбнулся против воли, хотя очень старался этого не делать. Не сдержался, когда Чонгук поднял утомлённый взгляд на коллег, устроивших разборки в его кабинете.       — Да. Сходи в кафе напротив. Там открыли вакансию на должность официанта. Передай эту информацию следователю Ли, пусть задумается о новой карьере.       — Так там ещё и уборщик требовался. Ты решил сменить сферу деятельности и потащить меня за собой? Думаешь, так сильно будешь скучать по мне? Джисон, какого хрена твоя задница ещё тут?       Джисон, он же следователь Хан, тяжело и обречённо выдохнул, положил отчёты на стол Чонгука, попрощался и спешно удалился.       Минхо проводил его пристальным взглядом, а после посмотрел на Чонгука с Тэхёном.       — Хорошего вечера. И рад знакомству, Тэхён.       — Проваливай, — ответил Чонгук.       Когда за следователем Ли закрылась дверь, Тэхён развернулся к Чонгуку и широко улыбнулся.       Мужчина уже давно вернулся к своей работе.       — Душенька?       — Душенька, — подтвердил тот. — А ты на королька жаловался.       — Я не жаловался.       — Не называйте меня так. Мне это не нравится, — передразнил его Чонгук, вспоминая первые дни знакомства и всё ещё не отвлекаясь от бумаг перед собой.       — Я не такой писклявый. — Тэхён ущипнул его за бок, но Чонгуку от этого ни горячо ни холодно. — Следователь Ли… стой! Это ведь твой друг, с которым ты служил в армии.       Тэхён, отойдя от маленького представления, заставившего его забыться и улыбнуться, только сейчас понял, что ранее уже видел следователя Ли в старом фотоальбоме Чонгука.       Прошлой весной Тэхён попросил разрешения посмотреть его, и Чонгук не видел в этом никакой проблемы. Они вместе сели на диван в гостиной и принялись листать воспоминания в фотографиях. Следующие полтора часа Чонгук только и успевал, что отвечать на нескончаемые вопросы своего королька. Делал он это с удовольствием. Тэхён был таким счастливым, когда кидал по монетке в копилку своих знаний о Чонгуке.       — Да, он самый. Сегодня не лучший день для знакомств. Я бы хотел сделать это в более подходящем месте.       — Всё в порядке, Чонгук. Я не об этом, — ласково улыбнулся Тэхён, придвинувшись к мужчине поближе. — Разве Минхо не живёт в Кванджу?       — Жил, но две недели назад его перевели сюда. Он сейчас возится с жильём и кучей новых дел. — Чонгука, кажется, вовсе не отвлекала болтовня королька. Да пусть говорит хоть сто часов, главное, что вообще говорит. — Отвечая на вопрос заранее, того, кто принёс отчеты, зовут Хан Джисон. Он устроился к нам только в этом году. Иногда с ним работаю я, иногда Минхо. К сожалению самого Джисона.       — В этом году?.. А меня ты так рано с работы не отпускал, как Джисона, — пожаловался Тэхён.       — Во-первых, за тобой нужно было присматривать. Во-вторых, Джисон отпахивает одну смену сразу за троих и делает большие успехи.       — Почему «душенька»?       — Потому что Минхо отвратительно флиртует.       — Дай ему пару уроков, как закадрить своего младшего коллегу и обречь себя на долгие-долгие-долгие проблемы, — довольно протянул Тэхён.       — Согласен. Твоя мокрая голова на подушке скоро доведёт меня до нервного тика. — Чонгук отвлёкся от дел, посмотрел на королька, а после щёлкнул его по носу.       Тэхён расплылся в счастливой улыбке и кивнул в сторону документов Чонгука.       — Не отвлекайтесь на меня, следователь Чон. У вас ещё много работы.       — У меня обеденный перерыв. — Чонгук отложил шариковую ручку на стол.       Тэхён прошёлся взглядом по его крепким жилистым рукам. Чонгук при работе закатал рукава своей белой рубашки. С лета его кожа немного загорела за те моменты, что они вместе провели в саду.       — Ты на них почти никогда не ходил.       — Я решил задуматься о своём здоровье. Не планировал обзавестись гастритом к сорока годам.       На улице стемнело двадцать минут назад. Хлипкий дождь настолько лениво и неохотно забил по окнам, что казалось, будто бы его и вовсе не было.       С наступлением осени Тэхён немного оживился. Жара спала, и ему стало легче существовать. Мёрз, конечно, но свитеры и носки спасали. Чонгук частенько целовал его в холодный нос и надеялся, что королёк не простынет.       — Я кофе хочу, — заявил Тэхён, ютясь на стуле.       Чонгук вопросительно выгнул бровь. Королёк по-тёплому улыбнулся в ответ, демонстрируя свои передние маленькие зубы, и, совсем-совсем не стыдясь и не стесняясь, залез на колени Чонгука.       Он сел к нему лицом и принялся ковырять пальцами пуговицы на рубашке мужчины. И снова просиял, когда почувствовал тяжёлые руки на своих бёдрах. Их тепло ощущалось даже через толстую ткань широких джинсов с дырками на коленях. В одну из них Чонгук нырнул пальцами и немного пощекотал прохладную кожу.       — Ты ведь не пьёшь его.       — Не пью. Но я хочу не такой, какой ты подумал, а что-нибудь вкусное. Может, латте? Капучино? Заедем в «Старбакс» по пути домой? После сегодняшнего разговора с доктором Ли, я пришёл к выводу, что хочу попробовать перестать цепляться за свои старые… привычки? Да, наверное это самое подходящее слово. Кофе — это просто кофе, не застеленная кровать — это просто не застеленная кровать, книги — это просто книги, а шрамы… просто шрамы. Я пытаюсь с ними ужиться.       — Я могу как-то помочь?       — Ты уже сделал и продолжаешь делать многое для меня. — Тэхён чуть наклонился вперёд и убрал тонкую прядь волос с ресниц Чонгука. — Каждый раз, когда ты целуешь мою спину или просто проводишь по ней руками, не заостряя внимания на шрамах, мне становится так хорошо. Я знаю, что тебе всё равно, есть они там или нет. С ними я не стал для тебя хуже или лучше. Неважно, где эти шрамы: лицо, запястья, живот… Ты просто касаешься их так же, как и других участков моего тела. И я решил, что хочу думать о себе так же. Есть они или нет… Почти год спустя я готов это попробовать. Всё это время я говорил доктору Ли, что не хочу поднимать эту тему. Точнее, не могу.       — Как ты к этому пришёл?       Чонгук слушал внимательно, поглаживая и слегка сминая его бёдра пальцами. У Тэхёна от этого лоснящиеся мурашки по всему телу.       — Сегодня утром, когда ты, уходя на работу, поцеловал меня сюда. — Тэхён указал на свой шрам на скуле. — В очередной раз. Ты делаешь это каждое утро. И ещё… — остановился на несколько секунд, переводя дыхание. Чонгук его не торопил, терпеливо ждал. — Доктор Ли предложил мне экспозиционную терапию. Она помогает обрести контроль над посттравматическими чувствами. Я боюсь прикосновений к себе и почти никогда не смотрю на свои шрамы. Это будет нелегко и очень долго, у многих терапия занимает месяцы. Раз за разом я должен буду проживать всё, что случилось со мной на том чердаке во всех подробностях. Доктор Ли говорил мне об этой терапии около пяти или шести месяцев назад, но тогда я был не готов к этому и отказался. А сейчас… думаю, я должен это сделать. Доктор Ли сказал, что лучше, если кто-то будет забирать меня после сеансов. И я хотел узнать, ты не против? Доктор Ли готов перенести наши встречи на вечер так, чтобы ты смог забирать меня после своей работы. Возможно, это только на первое время.       Тэхён тихо выдохнул и положил ладони на солнечное сплетение Чонгука. Под пальцами ритмично билось не своё, но родное сердце.       Чонгук притянул королька поближе к себе, надавив ладонями на спину.       — Без проблем. Буду забирать тебя в любое время, — негромко произнёс он и надолго прижался губами к шраму на скуле Тэхёна. — Я горжусь тобой, королёк.       — Это прозвучит отвратительно сладко, — он аж скуксился весь, как от очень-очень кислой конфеты. Чонгук рассмеялся, — но я хочу, чтобы ты знал это. Без тебя бы я не справился.       Они оба это знали. Чонгук слабо улыбнулся. Он снял с запястья Тэхёна красную резинку и собрал его волосы в небрежный низкий хвостик.       Тэхён положил голову на плечо Чонгука и закрыл глаза. Любимое местечко во всём мире.       Чонгук посмотрел на его ярко-зелёные носки с лягушками, показывающими языки, и тихо усмехнулся.       У них посреди осени потепление.