токийские гопники порвут за тебя

раньше на твоё мягкое «я люблю тебя» ты могла услышать только чёткое, брошенное вслед и бьющее без промаха «мне плевать». и тебя это разрушало. разрушало и добивало с каждым разом всё сильнее, но ты держала в голове мысль, что он не так плох, как кажется, что он всё ещё может полюбить тебя так же, как её когда-то, что он действительно однажды ответит на твоё «я люблю тебя» тихое, но уверенное «я тебя тоже люблю». правда, надежды рушились вновь и вновь, стоило тебе упомянуть о ней; мол, почему он не может принять тебя так же, как и её, почему всё ещё отрицает тот факт, что той, кого он любил больше жизни, больше нет, почему, почему, почему, почему. и он не может не злиться, ведь думает, что ты не можешь произносить её имя своим грязным ртом. ему не хочется отвечать, совсем не хочется, но он знает — не ответит, значит достанешь ещё больше, потому твердит одно из раза в раз: «ты не она». раньше на твоё мягкое «сходим в кино?» ты могла услышать только чёткое, брошенное вслед и бьющее без промаха «я занят». и тебя это выводило из себя. так, что ты устраивала истерики на месте, так, что ты не выдерживала больше, так, что ты грозила ему тем, что совершишь самоубийство. и это был край, ведь он больше не мог терпеть подобные твои выходки, из-за чего самому было плохо. он считал себя таким ужасным, считал себя ничтожеством, считал себя беспомощным, потому что не смог уберечь ту, которую любил больше жизни, потому что отталкивает тебя всеми способами, когда ты хочешь помочь, потому что творит отвратительные вещи, за которые она бы его точно отругала, будь она в живых. хотя, стал бы он заниматься подобным, будь она рядом? конечно же нет. но жизнь — это естественный отбор, который она не смогла пройти. раньше на твоё мягкое «удели мне немного времени» ты могла услышать только чёткое, брошенное вслед и бьющее без промаха «я не хочу». и тебя это достало. достало, что он постоянно говорил о ней, зная, что ты рядом и зная, что ты утопаешь в бесконечной любви к нему. какой бы сильной не была эта любовь, она приносила лишь боль обеим сторонам. ты чувствовала, что пробудь с ним ещё один день — не смогла бы снова собрать себя по кусочкам, чтобы с гордо поднятой головой прожить следующий день рядом. ты чувствовала, что оставшись рядом с ним — ты бы точно наложила на себя руки, а ему было бы плевать. ты чувствовала, что тебе нужно уйти, и ты преодолела это, оставив после себя лишь неприятное чувство опустошения и вины, с которым он не может справится по сей день. — может, попробуем снова? — никогда, хаджиме. сейчас на его ласковое «я люблю тебя» он получает от тебя твёрдое, будто насмехающееся «мне плевать».