токийские гопники порвут за тебя

мягкие прикосновения к разгорячённой коже будоражат, заставляя подрагивать в опытных мужских руках. поддаваясь порыву страсти с уст слетает тихий стон, больше похожий на скулёж; ты шепчешь его имя, умоляя быть чуть побыстрее, и чувствуешь как холодные пальцы пробираются под домашнюю футболку, изучающе поднимаясь вверх. пересчитывает рёбра и наконец доходит до груди, что так требует внимания к себе. касается почти невесомо, приподнимая футболку и выцеловывая на твоём животе неизвестные каракули, не забывая спускаться ниже. его дыхание опускается, опускается, опускается, доходя до кромки белья и начиная стягивать. — ты плачешь? — шустро реагирует хаджиме, слыша тихие всхлипы сверху, — милая, посмотри на меня, — приподнимаешься на локтях и смахиваешь слёзы, пытаясь сделать вид, что всё в порядке, пока разум ещё немного затуманен возбуждением, а в голове полный бардак, который так и хочется убрать, — что-то случилось? я сделал тебе больно? — ты шмыгаешь и одними губами произносишь «нет», усаживаясь на колени коко. приобнимаешь его аккуратно-аккуратно, словно боишься спугнуть маленького зверька, но, честно, хищником себя чувствовал именно он, когда увидел тебя плачущей, — ты в порядке? — целует твой висок, прижимая тебя максимально близко к своему телу, словно пытаясь согреть. эмоции бушуют, подобно морю во время шторма, и ты не знаешь, как их успокоить, продолжая плакать ему в плечо, пока он целует твои ладони, не отпуская ни на секунду. хаджиме — твоё главное успокоение. — ты хочешь об этом поговорить? — я просто устала, — отрицаешь ты, почёсывая затылок и неловко улыбаясь. коконой несильно сжимает твою ладонь в своей, будто пытается передать тебе своё волнение. — милая, я правда волнуюсь за тебя, — шепчет он на прямо тебе на ухо и оставляет на твоей щеке короткий поцелуй, больше походящий на детский чмок, — если ты устала, то давай отдохнём! прямо сейчас возьму отпуск, — хаджиме улыбается и выглядит вдохновлённым этой идеей, словно она какая-то гениальная и никто до этого не додумывался раньше, — я люблю тебя, — говорит, не шепчет. он любит тебя и гордится этим, хочет, чтобы весь мир знал, что он до беспамятства любит такую прекрасную девушку, как ты, — мы могли бы не пытаться заняться сексом, просто поговорить… — я хотела отвлечься, — признаёшь ты, опуская глаза вниз, и, честно, со стороны можно сказать, что ты призналась в чём-то постыдном. — дорогая, — коко улыбается и целует тебя в лоб, посмеиваясь, — ещё не поздно продолжить, если тебе легче, так ведь? — ты киваешь и чужие руки мгновенно оказываются на нижнем белье, стягивая полностью, стоит тебе чуть привстать, — моя такая хорошая девочка заслужила отдых, да? — кусает мочку уха и скалится, слыша протяжной, словно одобряющий, стон в ответ. мужские пальцы касаются клитора и ты невольно дёргаешься, сжимая плечи хаджиме так, будто ты уверена в том, что они помогут тебе спастись от этого приятного безумия, — ты у меня такая красивая… — целует и настолько точно успевает словить твой стон губами, что, кажется, вам нельзя шуметь в собственном доме. скользит ниже, ко входу, и медленно проникает, надавливая на чувствительные стенки. шепчет всякие пошлости, опаляя горячим дыханием твоё ухо, и ты закусываешь нижнюю губу почти до крови, надеясь, что это сдержит стоны, но коконой слишком хорошо знает твоё тело, точно знает, как сделать тебе приятно настолько, что ты будешь как в бреду шептать его имя и просить быть чуть быстрее. и всё повторяется, ты просишь, а он, как обычно, выполняет твою просьбу, понимая, что перед этими умоляющими вскриками не сможет устоять. — моя малышка почти кончила? — мягко шепчет он, касаясь чувствительного комочка нервов и делая пару-тройку незамысловатых движений, — ты заслужила, сделай это, милая, — целует и в ту же секунду ощущает как ты сжимаешься вокруг его пальцев, шепчет что-то о том, что ты умница и самая лучшая девушка. ты почти не можешь разобрать слова хаджиме, всё ещё стараясь сфокусировать взгляд на его лице. — а ты? ты же… — всё в норме, — улыбается, приобнимая тебя за талию и прижимаясь максимально близко, — главное, что ты удовлетворена и счастлива.