токийские гопники порвут за тебя

мицуя мечтатель. питает себя надеждами на лучшее даже тогда, когда шансов нет. ”придерживаться нужно правильной мысли о том, что рано или поздно станет лучше” — уверял тебя такаши, когда ты плакала на полу ванной комнате. правда, ни он, ни кто-то ещё не знали, действительно ли станет, потому что будущее не предвидеть, но мицуе нужно было успокоить тебя; неважно как, какими способами или словами, просто он чувствовал, что должен, и ненавидел это чувство обязанности всей душой, но продолжал обнимать тебя вечерами и лениво целовать, лёжа на кровати. — чудо случится, — оставлял такаши поцелуй на твоей макушке, вытирая слёзы, и продолжал мягко шептать, — я люблю тебя, — слова, звучащие так неискренне и лживо, сами вылетают из рта мицуи каждый раз, когда он ощущает, что есть шанс потерять тебя. — но ты же всё понимаешь, такаши, — вымученно улыбаешься, притягивая его ближе к себе, — это никогда не было любовью, — проводишь ладонью от шеи до затылка так привычно и нежно, что мицуя готов растаять, — ты привык спасать меня, — целуешь, целуешь, целуешь, словно это вылечит всего такаши, что так отчаянно хватается за любую попытку спасти тебя, но ты всегда знала, что так не будет. мицуя не тот, кто отпускает быстро и забывает по щелчку пальцев; чтобы смирится с чем-то ему нужно пять лет, семь месяцев и двадцать три дня, — но я не хочу так, давай будем оставаться друзьями с привилегиями? — ты делаешь вид, что ничего не произошло, а такаши разбивается на тысячи кусоков. мицуя не такой, как твои бывшие парни: он заботливый, внимательный и верный до чёртиков, но что-то в нём было не так; да, он, безусловно, хорош, он всегда был не тем. возможно, ты слишком привыкла к тому, чтобы к тебе относились отвратительно, и это бы объяснило абсолютно всё, но, тем не менее, такаши был спасателем. тем, кому стоит звонить в три часа ночи только потому, что ты расплакалась, и он бы без вопросов примчался. тем, кто на свидание будет собираться за два часа, однако из-за пробок всё равно опоздает и будет извиняться ещё час точно. и, боже, тебя это точно выбесит настолько, что ты накричишь на него, а в ответ услышишь тихое ”прости”, из-за которого сама будешь чувствовать себя виноватой. — друзьями с привилегиями? — да, — выдавливаешь ты, параллельно оглаживая его костяшки пальцев и изредка поглядывая на них: мицуя не перестал ввязываться в драки и не закончил с бандами. между вами молчание, которое прерывается лишь редкими всхлипами такаши, что не готов отпускать тебя. — мне трудно без тебя, — клянётся он и почти падает в твои ноги, будучи готовым умолять о новой попытке, — давай сойдёмся? — нет, — парируешь ты, не желая больше его слушать. — но почему? — ты просто не тот, — мицуя замолкает тут же, — прости. — пожалуйста, — задыхается он, будто вы в космосе и тут нет кислорода; ни единого глотка, и он плачет, потому что не хочет умирать, цепляясь за любой шанс выжить, — я не могу без тебя, — мицуя знает, что нагло врёт, но не останавливается на полпути, — мы были вместе три года, и в какой-то момент ты просто выбросила меня, словно я ничего не значил, — ты хочешь сказать, что тебе жаль, но молчишь, потому что знаешь, что врёшь, — дай мне шанс и всё будет хорошо, — держит твои ладони в собственных, пока в лавандовых глазах ты можешь прочитать всего три эмоции: отчаяние, тревогу и потерянность, которые бьют в твоё сердце без промаху. ты знаешь, что всё ещё любишь его, и он тоже это знает, умело пользуясь, — давай попробуем ещё раз… ”у этой любви вкус вранья” — проносится в твоей голове, но безмолвно киваешь, соглашаясь.