Глубоко в сердце

Перелет прошел без происшествий, и вот Юнги, забрав с ленты багаж, стоял и искал глазами друга. В тот же момент кто-то крепко схватил его в объятия, и Юн увидел сверкающую солнечную улыбку Хосока. — Ну здравствуй, Шуга! — Привет, Хоуп. Рад видеть тебя! Юнги оглянулся вокруг. — Ты один? Где же наш подопечный? Вернее мой? Хосок улыбнулся все так же широко и, взяв у Юнги сумку, повел его к выходу из аэропорта. — Парень очень деликатный. Он решил дать нам время для встречи и возможность поговорить наедине, так как мы давно не виделись. Он ждет нас в ресторане, куда мы с тобой сейчас едем перекусить. Там и познакомитесь. А вечером я представлю тебя его матери. Мы приглашены к ним на ужин. — Обширная программа. — Еще раз спасибо, что согласился приехать, хен! — Может, расскажешь подробнее? — Обязательно, но только позже. Когда познакомишься с парнем и скажешь мне свое мнение. — Свое мнение я скажу только после того, как послушаю его в студии. — Безусловно, но тебе предстоит не только послушать его, но и посмотреть в танцевальном классе. Парень с детства занимается современным балетом и танцует, как живет! — Узнаю своего друга! Ты сам-то еще танцуешь? — Теперь уже только в качестве хобби. Времени практически ни на что не хватает. За разговорами мужчины не заметили, как доехали до ресторана, в котором их уже ждал протеже Хосока. Зайдя внутрь и подойдя к столику, Юнги увидел быстро подскочившего молодого человека. — Знакомьтесь, это Пак Чимин, — Хосок положил руку на плечо парня. — А это Мин Юнги, продюсер, о котором я тебе говорил, — сказал он, указывая взглядом на Юнги. — Здравствуйте, господин Мин, — поклонившись, произнес молодой человек. — Меня зовут Пак Чимин. Рад знакомству с вами. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. — Думаю, ты можешь называть меня Юнги-хён, — поморщившись от уважительного обращения, сказал Юнги. — Благодарю Вас. Еще раз поклонившись, Чимин дождался, когда старшие сядут, и снова занял свое место. После того, как официант принял у них заказ и отошел, трое человек за столом начали разговор. Хосок рассказывал об успехах Чимина, парень периодически вставлял слово с разрешения старшего. Юнги же по большей части молчал. Он вообще с момента прихода в ресторан произнес не больше пяти фраз. И что более странно, он никак не мог понять что с ним происходит. А происходило что-то совсем из ряда вон. Он смотрел на Чимина практически не отрываясь, не слыша половины из того, что говорилось за столом. Он вообще находился в какой-то прострации, не замечая ничего вокруг и на автомате поднося ко рту бокал с вином и палочки с едой. Чимин, в свою очередь, тоже почти постоянно поднимал глаза на Юнги, но, сталкиваясь взглядом с чужим, пронзающим насквозь, тут же опускал глаза. Так прошел почти весь обед. Хосок, похоже, ничего не замечал и продолжал весело что-то рассказывать про свою работу. Юнги слушал вполуха. Голова была совсем пустая. Вдруг в какой-то момент Чимин резко встал и, извинившись, направился в сторону туалета. Оба мужчины посмотрели ему вслед, и за столом ненадолго воцарилось молчание. Чимин влетел в уборную, плотно прикрыв за собой дверь. Опершись руками на раковину и включив холодную воду, он уставился на себя в зеркало. «Что это со мной? Что происходит? Почему я не могу спокойно дышать? Не могу связно думать и разговаривать?» Впервые он ощущал себя так… А как?.. Парень несколько раз плеснул в лицо холодной водой. Может, просто устал? Переутомился? Мама ведь не зря вчера ругалась за то, что он до двух ночи играл в игры. Да, точно из-за этого, из-за чего же еще? Но все равно этот человек действовал на него странно. Нельзя сказать, что он Чимину не нравился или он его боялся. Скорее, наоборот, о нем хотелось узнать как можно больше. И у него такой приятный голос, немного с хрипотцой, хотелось слушать его постоянно, даже несмотря на проскальзывавшую иногда шепелявость. Жаль, что он так мало говорил. Чимин вытер лицо бумажным полотенцем и, поправив намокшие волосы, вышел из уборной. Мужчины уже расплатились и ждали его, собираясь уходить. — Чимин, куда тебя отвезти, в студию или домой? — спросил Хосок, когда все трое сели в такси. — Домой. В студию мне еще только через два часа. Спасибо, Хоби-хён. — Не стоит. Сегодня, я думаю, Юнги устал с дороги. Может, отложим прослушивание и просмотр до завтра? — ни к кому особо не обращаясь, задал вопрос Хосок, когда они уже ехали в направлении дома Чимина. Не успев ответить, Чимин вздрогнул от резкого голоса Юнги, раздавшегося с переднего пассажирского сидения. — Я не устал. И с удовольствием послушаю и посмотрю сегодня. Ведь именно для этого я здесь. Юнги сам не ожидал от себя такого нетерпения. Ему действительно не хотелось надолго расставаться с парнем и хотелось посмотреть как он работает. — Отлично. Тогда завозим Чимина домой и едем к тебе в гостиницу. А потом встречаемся в студии. Хосок был бы счастлив, если бы друг остановился у него. Но, зная Юнги, об этом можно было и не мечтать, поэтому он заранее забронировал для него номер в гостинице, недалеко от дома и студии Чимина. Они договорились встретиться в студии спустя пару часов. Юнги, оставшись один, разложил немногие вещи, взятые с собой, и отправился в душ. Он снова прокручивал в голове встречу. Что с ним творилось? В парне не было ничего особенного. Ничего такого, из-за чего могло быть так не по себе. Просто милый Пухляш. Именно это слово возникало в голове при взгляде на него. Пухлые губы, пухлые щеки, пухлые маленькие пальчики, да и сами ладошки. И сам парень, невысокий, казался довольно плотненьким для танцора. Юнги даже засомневался, правильно ли он понял Хосока. Он задал ему этот вопрос в машине, когда они остались одни, на что Хосок ответил: — Подожди, сам все увидишь, — и загадочно улыбнулся. И он увидел. Спустя какое-то время в студии он не мог оторвать взгляд от Чимина, который исполнил сначала одиночную партию, а сейчас танцевал с двумя партнершами. Сказать, что это было прекрасно и завораживающе, это ничего не сказать. Чимин, несмотря на небольшой рост, просто порхал над полом, взлетая вверх, будто притяжения для него не существовало. Юнги, разбиравшийся в танцах не очень хорошо, был поражен пластикой парня. Надо заметить, увидев пресс и мышцы юноши, одетого лишь в трико и оголенного по пояс, от сомнений Юнги не осталось и следа. В Паке не было ни капли жира. После танцевальной тренировки они отправились в студию звукозаписи, и там Чимин показал свои вокальные данные. Здесь уже Юнги мог судить с профессиональной точки зрения и не мог не заметить недостатки. Но задатки, несомненно, были и очень неплохие. При должном обучении этот голос зазвучит идеально. Вечером Хосок заехал за другом, и они отправились на ужин домой к Чимину. Там Юнги познакомился с его матерью, Пак Сольхи. Это была еще очень молодая женщина, на вид не старше тридцати пяти — тридцати семи лет, с прекрасным цветом лица и очень красивыми глазами. Было странно, что у нее такой взрослый сын, скорее можно было принять ее за старшую сестру. Сидя за столом, они обсуждали дальнейшую судьбу Чимина, его обучение и переезд. — Я была против того, чтобы сын бросал учебу на последнем году обучения в старшей школе. Ему осталось всего полгода. Это выпускной класс. Но он настаивает на своем и предпочитает доучиться на родине, и Хосок принял его сторону. Я не хочу его заставлять и принуждать к чему-либо. Он уже взрослый и в праве сам распоряжаться своей жизнью. Я же могу только помочь и поддержать во всем. — Сколько тебе лет? — Юнги был удивлен, что парень еще учится в школе, хоть он и выглядел довольно юным. — Восемнадцать. В октябре исполнится девятнадцать. — Так ты несовершеннолетний еще... Чимин смущенно опустил глаза и промолчал, как будто чувствуя вину. — В том-то и дело, — Сольхи задумчиво посмотрела на сына и отвела взгляд. — Я даже не знаю где он будет жить. Уезжая из страны, мы сдали квартиру на долгий срок. Сейчас там живут квартиранты. Хосок говорил, что у вас в компании есть общежитие для трейни, но… — Он будет жить у меня! Юнги не понял, кто это сказал и посмотрел вокруг. Но увидев удивленный взгляд Сольхи, смущенный и недоверчивый Чимина и шокированный Хосока, понял, что слова были произнесены им самим. Причём он сказал не «может жить у меня», а «будет жить у меня», как будто это решенный факт, который не подлежит сомнению. — Но ты же… — попытался было вставить Хосок. — Все в порядке, — перебил его Юнги, и решил, что подумает об этом позже. — Если Вы действительно готовы отпустить своего сына, я обещаю, что позабочусь о нем. — Да. Я действительно готова отпустить его. Если у него есть мечта, я не буду препятствовать ей. Вы, наверное, думаете, Юнги-ши, что я за мать, которая так легко отпускает ребенка с чужим человеком в другую страну. Но, во-первых, Хосок поручился за Вас, как за самого себя, а ему я доверяю. А во-вторых, мне самой пришлось слишком много пройти в жизни и пожертвовать слишком многим. Сыну я такой участи не хочу. Сейчас у меня есть деньги, и я хочу тратить их только на него. Если он хочет стать звездой, я куплю кого угодно, но дам ему такую возможность. — Разве обязательно покупать? У Вашего сына есть данные, ему нужно учиться и усиленно тренироваться, и он сможет, я уверен, всего добиться сам. — Увы, Юнги-ши, я слишком хорошо знаю современный мир, прошла хорошую школу. И могу с уверенностью заявить, что в нашем мире все решается с помощью лишь двух вещей. Либо за деньги, либо через постель. Уж извините за цинизм. Позже вечером, когда они с Хосоком сидели в баре на первом этаже гостиницы, Юнги снова вспомнил слова Сольхи. Странно слышать такое от столь молодой женщины. — Она действительно многое пережила, — Хосок выглядел задумчивым и немного отрешенным. — Почему ты все же помогаешь им? И почему вызвал меня? - спросил Юнги. — Все просто. Я люблю Сольхи. Она отвечает мне взаимностью и, надеюсь, со временем доверится полностью и согласится выйти за меня, - ответил друг. — Даже так? И как давно это у вас? — Год. — И ты молчал… — Я не был уверен в ее чувствах до недавнего времени. Но сейчас, мне кажется, она уже готова сказать «да». — И ты решил сплавить сына, чтобы он не мешал вашей идиллии? — Все не так. Да он и не мешает. Он, наоборот, за. И поддерживает меня во всем. Нет, просто Сольхи не хочет, чтобы про него думали, что я проталкиваю его из-за нее. Она… Я не знаю, как она смогла пройти через все, что ей пришлось пережить, и не сломаться. И остаться такой чистой и даже невинной. Да, пожалуй, это слово ей подходит. Она и сына таким воспитала. На этих словах Юнги чуть вздрогнул, но виду не подал, показав глазами, что внимательно слушает. — Сольхи родом из небольшой горной деревни. Ее родители всю жизнь прожили в ней. Они простые люди, едва окончившие среднюю школу и всю жизнь трудившиеся на земле. Мать несколько лет назад умерла, остался отец. Чимин наверняка тебе о нем много чего расскажет, он очень любит деда, каждые каникулы у него проводит. Так вот, Сольхи уехала в город, когда ей только исполнилось семнадцать. Окончила школу, поступила в институт в Тэгу, жила в общежитии. Во время поступления познакомилась с парнем. Первая любовь и все такое. В подробности вдаваться не буду, но в скором времени парень исчез, когда заметил изменения в фигуре девушки, а еще через какое-то время появился Чимин. Надо отдать ей должное, она говорит, что даже мысли не допускала, чтобы избавиться от ребенка. Подрабатывала, где только могла. Пришлось снять крошечную комнатку, так как из общежития выселили. Как ей удалось выучиться и окончить институт, одному Богу известно. Нашла постоянную работу. И везде были мужчины, отчаянно желающие «помочь» бедной девушке. Она добилась многого, она обеспечена, занимает высокую должность в большой компании, имеет чудесного сына, и вроде счастлива, но какой ценой… — Ты хочешь доказать ей, что мир состоит не из одних только подлецов? — Она и сама это понимает, только запуталась и отчаялась. Я просто хочу сделать ее жизнь чуточку легче и светлее. — Разница в возрасте тебя не смущает? — Я все ждал, когда ты задашь этот вопрос. Все задают. Нет, абсолютно не смущает. Что такое семь лет, если люди понимают и чувствуют друг друга каждой клеткой. После ухода Хосока, уже в номере, Юнги еще долго думал о Сольхи и Хосоке и о Чимине. Мать и правда смогла вырастить прекрасного сына, судя по первому впечатлению. Юнги был рад за друга. Однако свое ближайшее будущее видел в тумане. Неужели он действительно предложил кому-то жить у себя? И уже завтра ночью он будет ночевать не один. Бред. Как он мог это сказать? Это невозможно. Нужно как-то все переиграть. Что на него нашло? Просто в тот момент это казалось единственным правильным решением. Но сейчас в душу закрался страх. Он не сможет, не выдержит. Он с детства не мог ночевать с чужими людьми в одном помещении. Да что с чужими, с родными и то это плохо получалось. Постоянный страх, кошмары и бессонница. Уехав учиться и поселившись в общежитии в одноместной комнате, а потом и в съемной квартирке, стало немного легче. С тех пор он всегда жил и ночевал один. Исключения составляли редкие случаи алкогольного опьянения. Пьяным он мог заснуть где и как угодно, в компании друзей или с той же Ёнхвой в тот, первый раз. Но считать это рецептом от бессонницы не было никакого желания. Он же не алкоголик. Поэтому сейчас сомнения не давали ему уснуть, а учитывая, что прошлую ночь он тоже не сомкнул глаз из-за некоей хитрой особы, голова начала давать о себе знать ноющей болью. Пожалуй, стоит выпить снотворное и подумать обо всем завтра. На утро жизнь уже не казалась такой мрачной, Юнги решил, что попробовать стоит, он постарается справиться с собой, закрываясь со своим гостем в разных комнатах. Если же будет совсем хреново, поселит его в общежитии или снимет квартиру недалеко от агентства. Учитывая, что вещи парня были уже собраны, а работа Хосока не давала возможности пообщаться весь день, было решено не задерживаться и вылететь уже сегодня. Чимин попрощался с матерью, которая выглядела довольно спокойной, провожая сына, что было обманом, и на самом деле Сольхи места себе не находила. Но слово, данное себе и сыну в том, что готова поддержать его во всем, никуда не денешь.