TANTRUM

Смех и музыка громко звучали в ушах Натаниэля, когда он лениво потягивал виски. Мэтт рассказывал о своей последней гонке, а Дэн нежно улыбалась ему, пока они пили и разговаривали, сидя за крошечным круглым столиком возле бильярда в Адской Норе. Эллисон тоже была там, но уже без Сета, как раз с того дня, как Натаниэль напугал его, и жаловалась на своего последнего клиента за поддельные удостоверения личности, которого Дэн, похоже, тоже знала по клубу, в котором она работала стриптизершей вместе с Эллисон. Жан и Кевин тоже были там, но они были в комнате и, вероятно, работали над тем, чтобы она полностью пропахла сексом. Все было нормально. Это была хорошая ночь. — Я не могу поверить, что Нил поставил на другого парня, типо, чувак, эта гонка была моей с самого начала, — сказал Мэтт с притворным возмущением и широкой улыбкой на лице, обращаясь к Дэн. — Я не всегда могу ставить на тебя, Мэтт, ты же знаешь, что это плохо для бизнеса, — ответил Натаниэль с фирменной усмешкой. —Чушь собачья, — Мэтт залпом выпил свое пиво. — Ты просто не хочешь, чтобы кто-то знал, что я твой любимчик. Натаниэль закатил глаза. —Именно так, Мэтт. Потому что это плохо отразится на моем бизнесе. —Я действительно не понимаю, как победа может быть вредна для бизнеса, братан. Серьезно! — Мэтт хлопнул по столу, за которым они сидели, добавляя немного драмы. — Потому что, — ответила Дэн, высоко подняв бровь в сторону своего парня, — У него за плечами больше гонок, чем у тебя, дорогой. И ты не всегда выигрываешь. Кроме того, ты участвуешь только в городских гонках, а у Нила есть люди, по крайней мере, по всему штату. Натаниэль наклонил свой бокал в ее сторону, чокаясь. В конце концов, хотя Мэтт был его лучшим гонщиком уже давно, ему все еще нужно было больше людей. У него была империя, о которой нужно было заботиться, даже если это не был один процент его незаконного дохода. На самом деле, это было больше для политики, чем для чего-либо еще. —Я думала об этом на днях, — сказала Эллисон, потягивая свой мартини. — Как странно, что мы дружим с Нилом, если он является, пусть и косвенно, нашим боссом. Натаниэль закатил глаза и выпил еще виски. —Это не так, я уже сказал вам, что... — Что ты дружишь со своими сотрудниками и тому подобное. Да, мы знаем, — Эллисон закатила глаза и скрестила ноги, из-за чего ее подтянутые бедра стали видны еще сильнее из-под слегка задравшейся мини-юбки. — Это не значит, что это не странно, босс. Мэтт и Дэн засмеялись и кивнули, соглашаясь с ней. — Так и есть, — Дэн отхлебнула немного клюквенной водки, — Но Нил ребенок, только посмотрите на него. — Как будто его внешность могла кого-то обмануть, — Эллисон закатила глаза и постучала акриловыми ногтями по столу. — Он Мясник, дорогая, даже если он выглядит ангелочком. —Эй, привет. Меня зовут Нил и, вообще-то, я здесь. Прекратите говорить обо мне в моем присутствии, — Натаниэль раздраженно улыбнулся им. —Но это так весело, — Мэтт засмеялся и хлопнул своими гигантскими руками по плечу Натаниэля, а затем повернулся к девушкам с широкой ностальгической улыбкой. — Ребята, вы помните, когда мы все стали друзьями? —О, да, — засмеялась Дэн, запрокидывая голову. —Это был удивительный день. —Я никогда его не забуду, — сказала Эллисон, наклонив голову, будто смотря куда-то вдаль, а на ее лице играла самодовольная усмешка. — Выражение лица Стива, когда появился Нил, было самой потрясающей вещью, которую я когда-либо видела. —Серьёзно? Он был таким мерзким. Радуюсь каждый день, что Нил спустился тогда. Мало ли, что еще могло случиться... — выражение лица Дэн теперь было обеспокоенным. Натаниэль хорошо помнил ту ночь. Это было через год после того, как он убил своего отца и занял его должность. Он завоевал лояльность большинства своих людей еще до того, как стал главой Севера, но все еще оставались те, кто хотел возвращения жестокости Натана. Стив был одним из таких людей, и, кроме того, он также был менеджером одного из стрип-клубов под названием "The Stargaze" в окрестностях Балтимора, в котором Дэн работала до сих пор. В ту ночь Натаниэлю надоел Стив. Он успешно разбирался с этими своенравными последователями своего отца в течение всего года и устал. Это был период, полный насилия и крови, и он просто хотел, чтобы все это закончилось, чтобы он мог начать более важные проекты, чем укрепление собственного авторитета. Ему уже приходилось иметь дело с Мориямой. Тогда у него ещё не было Жана и Кевина, поэтому приходилось полагаться на Мэри, чтобы разобраться с несколькими незаконченными делами, и на Лолу, которая управляла его безопасностью и казнями. Ей это нравилось, и у нее это хорошо получалось. До того, как она начала косячить. Так что, да. Усталость Натаниэля была эвфемизмом того, что он чувствовал в ту ночь. Он чувствовал себя на пределе после того, как за короткий промежуток времени совершил столько насилия, и, вместо того, чтобы остановиться, просто хотел продолжать двигаться вперед. Насилие начало казаться единственным способом справиться со всем происходящим. Чем больше он провоцировал или использовал, тем больше он этого жаждал. Это был замкнутый круг. Если бы тогда рядом не было матери, он был твердо уверен, что стал бы полной копией своего отца. Итак, он прибыл в клуб немного позже полуночи. Вечеринка была в полном разгаре, и натренированный взгляд Натаниэля сразу увидел несколько фиолетовых отметин на коже танцора, когда проходил мимо него в офис Стива к двери, на которой было написано: «только для сотрудников». Лола тихо последовала за ним, так как уже знала цель их визита, и Натаниэль чувствовал, что она предвкушает хороший сеанс пыток. Натаниэль не постучал в дверь. Он просто ударом распахнул её, как только понял, что она не заперта, и, когда он осмотрел сцену внутри комнаты, вся ярость и усталость внутри него исчезли, превратившись в оцепенелое подобие самого себя, лишенное каких-либо эмоций. После того, как он так долго чувствовал себя на грани, было облегчением немного побыть в этом пространстве, которое он приберегал для тех случаев, когда не мог позволить себе чувствовать. Дэн и Эллисон были внутри этой комнаты. В то время он не знал, кто они такие, понимал только то, что там были две молодые девушки, и что одна из них, Дэн, только что получила пощечину, если то, что она придерживала свою покрытую слезами щеку ладонью было намеком, в то время как другая, Эллисон, кричала что-то Стиву, чего Натаниэль не расслышал. Шум от его удара прервал их. Когда он увидел, как глаза Стива расширились от страха, он ничего не почувствовал. —Вы двое, вон, — пробормотал Натаниэль. К счастью для них и их будущей дружбы, они обе просто вышли, не сказав ни слова. Просто собрали свои сумки и выбежали оттуда, и, возможно, это было как-то связано с тем, что позади Натаниэля Лола играла с ножом. Как только они ушли, Натаниэль закрыл дверь. После этого оцепенение ушло. Их разговор был продуктивным, как это часто бывало, когда он приводил Лолу в такого рода ситуации, и именно в те времена Натаниэль спрашивал себя, не по этой ли причине Натан потерял себя на кровавом пути, потому что она знала, как профессионально принуждать людей с тех пор. Поэтому он использовал это в свою пользу и постарался объяснить, что он думает о проблемах с авторитетом Стива, и о том, что у того всё пойдет не так хорошо, если он посмеет даже повысить голос на одного из своих танцоров еще раз. Натаниэль не прощал такое в отношении невинных людей, тем более трудолюбивых, которые зарабатывали для него деньги, хоть и косвенно. Натаниэль больше не хотел мириться с его выходками, и если Стив ушёл в тот день с отсутствующим пальцем на ноге, никто никогда не узнал бы об этом. Он вышел из окровавленной комнаты, позади него была Лола, а крики Стива всё ещё отдавались эхом в зале. Они оставили мужчину позади с приказом убрать за собой и направились в бар. Ему была необходима чертова выпивка. Натаниэль сел на один из пустых табуретов, и перед ним мгновенно появился стакан виски. — Младший, Ромеро ждёт снаружи. — Иди. Лола ушла, ничего не спросив. Она знала, что он устал, и даже иногда насмехалась над ним за это, хотя он всё ещё был её боссом. Иногда она забывала об этом и нуждалась в напоминании, но в ту ночь она, к счастью, просто заткнулась и пошла ждать со своим братом снаружи заведения. Натаниэль сидел один и слепо смотрел на дерево барной стойки, и огонь от виски в его горле был единственным, что он чувствовал. —С-сэр, — дрожащий голос позади него вывел из пустоты мыслей. Он обернулся и поднял глаза, чтобы увидеть Дэн и Эллисон, выглядящих решительными, но немного нервными, и, несмотря на это, в их поведении не было ни капли страха, что заставило его выслушать их. — Дамы, — сказал он небрежно. Эллисон слегка улыбнулась, но ничего не сказала, а Дэн поблагодарила его за то, что он приехал в то время, остановив Стива. Натаниэль знал, что это уже случалось с местными танцорами, поэтому его чувство вины за то, что он позволил этому продолжаться так долго, заставило его попросить Дэн предоставить дополнительную информацию об её опыте работы в клубе, и о том, как это изменилось, когда он стал его хозяином. Он даже не понял, как разговор перешел к Эллисон, критикующей его одежду, не заботясь о том, что он может перерезать ей горло за это, к Мэтту, который приехал забрать Дэн с работы и прямо сказал ему, что ищет работу. Дэн познакомила его со своими сценическими сестрами, назвав его Нилом, утверждая, что это звучит намного лучше, чем Натаниэль. Они были совершенно равнодушны к тому факту, что он был Мясником. Натаниэль вспомнил, как увидел себя улыбающимся в зеркале своего номера, когда вечер подошёл к концу. — О, Нил бы разобрался с этим рано или поздно, — голос Мэтта в настоящем вырвал его из воспоминаний. — Конечно, ему это было нужно, — утвердительно сказала Дэн. — Но всё равно хорошо, что это произошло именно в тот день. Правда, — она повернулась к Натаниэлю с слегка растерянным лицом, — Я больше не вижу Лолу здесь. Где она? Он улыбнулся и допил свой виски, прежде чем ответить. — Далеко. — О, слава Богу, — вставила Эллисон с довольной улыбкой. — Не знаю, почему ты держал ее так долго. Эта сука заслуживала этого с самого начала. — Я даже выпью за это, — улыбнулась Дэн и выпила водку вместе с Эллисон и Мэттом, и, видел Бог, что если бы у Натаниэля осталось хоть немного виски, он бы тоже выпил. — Я нуждался в ней до тех пор, пока не перестал, и это всё, что тебе нужно знать. — Мы рады, — сказал Мэтт с явным облегчением в голосе. Честно говоря, Натаниэль никогда не думал, что найдет людей, с которыми он мог бы подружиться, которые могли бы так вежливо пренебрегать его профессией. Конечно, все они работали немного незаконно, но не так, как он. Он был убийцей, палачом, их боссом, главой огромной преступной организации и соратником, если не кем-то большим. В книге “Не дружи с этим парнем” он бы получил все галочки. Конечно, у него были Жан и Кевин, но к настоящему времени они были больше семьей, чем друзьями, и они видели и делали столько же, сколько и он, так что на самом деле они не считались. Мэтт, Дэн и Эллисон, однако, были другими, и даже если он не мог поделиться с ними всем о себе или о своей жизни, он был рад, что ему удалось сохранить их в своей жизни до сих пор, даже если на некоторой дистанции. Их легкое принятие этого было тем, что заставило Натаниэля убедиться, что он принял правильное решение вступить в разговор с ними в тот вечер и с другими последовавшими. Они были хорошими людьми, и ему нравилось пить с ними всю ночь напролет в свободное время в Норе или даже в Звездных Вратах, наблюдая за танцами девушек. И в течение тех недель, что он отсутствовал, набитый до отказа работой и пытающийся разобраться с мыслями об Эндрю, он немного скучал по ним. — Да, я тоже. Но мне нужно больше виски, чтобы отметить это как следует, — сказал Натаниэль, вставая. — Как будто ты ещё не отпраздновал прощание с Лолой. Мы знаем, что ты это сделал, маленький засранец, — Дэн своими бровями указала на него. — И, честно говоря, я немного зла, что ты не подождал нас для этого, мы не виделись целую вечность. Но, думаю, я смогу простить тебя. — Говори за себя, я его не прощу, — Эллисон продолжала потягивать мартини с саркастической ухмылкой. —Ну, я не буду извиняться за то, что отпраздновал момент, когда я избавился от коровы. Но я прошу прощения за то, что так долго отсутствовал. Осмелюсь сказать, что я вроде как скучал по вам, ребята, — Нил выгнул бровь и ласково им улыбнулся. — Боже! Неужели Нил только что сказал, что чувствует что-то? Это исторический день! — Мэтт просиял и рассмеялся над тем, как Нил закатил глаза. — Ха-ха. Очень смешно, Мэтью Бойд. А сейчас, прошу меня извинить, мне нужно выпить ещё, чтобы я мог продолжать терпеть вас дальше. — Скажи это, Нил. Ты любишь нас. Просто признай, что твоя жизнь криминального босса не будет прежней без нас, — Эллисон практически подпрыгивала от возможности подшутить над ним. Она ему нравилась. У неё были яйца. — О, она определенно больше не была бы прежней. Она была бы лучше, — ухмыльнулся Натаниэль, развернулся, прежде чем она успела что-либо ответить, и, наконец, направился к бару, чтобы взять новый напиток. Однако проходя сквозь толпу, он остановился, пораженный. Там, в баре, одетый в обтягивающие джинсы и кожаную куртку, стоял Эндрю. У Эндрю в руке была банка, вероятно, с пивом, и он сидел на барном стуле, разговаривая с Роландом с пустым, но всё ещё очень выразительным лицом. Его светлые волосы были растрепаны, а узкие джинсы были настолько обтягивающими, что у Натаниэля слюнки текли. Эндрю выглядел совсем не так, как при их встрече или даже во время их свидания, и всё же его магнетическая аура, казалось, только усилилась от изменения стиля. Натаниэль боролся с самим собой. Он даже не был слегка пьян, но почувствовал, что его разум начал медленно затуманиваться желанием, когда он продолжил смотреть на великолепного мужчину в нескольких шагах от себя. Он всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда был рядом с Эндрю, и, хотя ему нравилось подчиняться больше, чем что-либо другое в жизни, ему не нравилось чувство беспомощности. Он никогда не собирался подчиняться желаниям Эндрю так, как делал это в ту ночь, и он никогда не собирался доверять ему настолько, чтобы позволять играть со своим разумом в основном потому, что ему всё ещё не удалось проверить биографию Эндрю после свидания из-за всего, что происходило на работе, и потому, что он не знал его достаточно хорошо. Коротко и ясно. Дом что-то сделал с ним, сделал так сильно, что за несколько недель до этого он решил, что ему это не нравится, и что он не хочет этого в своей жизни. И, да, в основном это было из-за оскорблённой гордости, но также и потому, что Кевин позже напомнил ему, что он даже не знает, кто такой Эндрю, каковы были его связи с прежней администрацией Натана, и что, если бы он мог так легко сделать это с Нилом, когда даже Натану не удавалось его ни к чему принудить, что могло быть опасно для бизнеса и для него самого. Но, увидев Эндрю сейчас, так непринужденно одетого в свой новый наряд, все стало выглядеть по-новому перспективно. Натаниэль гордился тем, что умел хорошо читать людей. Он был обучен видеть опасность в чьих-то глазах и искать плохие намерения по языку их тела, и, хотя он определенно мог видеть какую-то тьму в Эндрю, его намерения были честными и хорошими. На нем было написано, что он хороший человек. И Натаниэль давно понял, что всегда разумно следовать своей интуиции. Его инстинкты подсказывали ему броситься на Эндрю, прокатиться на нём в эти выходные и послать к черту то, что он не мог позволить себе подчиняться этому мужчине. Но его гордость всё ещё была задета. Пройдя остаток пути до бара, Натаниэль попытался притвориться, что не видел Эндрю. Кайл, один из барменов, сразу же поставил перед ним виски, как только он подошел к деревянной стойке. —Вот, пожалуйста, босс. —Спасибо, Кайл, — сказал Натаниэль, уже потягивая свой напиток. Не прошло и минуты. — Привет, незнакомец, — раздался рядом голос Эндрю. Ох, этот голос. Натаниэль повернулся и изобразил удивление, увидев Эндрю, однако тот, похоже, не купился на это. Было приятно видеть, что он мог пробиться сквозь Натаниэля, едва зная его. Это было хорошее качество для Дома. Ради всего святого, Натаниэль, вытащи свой разум из сточной канавы. —Привет, Эндрю. Странно видеть тебя здесь, — Натаниэль нервно улыбнулся. — Правда? — голова Эндрю была наклонена набок, а в его глазах играл веселый блеск. Натаниэль очень, очень старался не позволять своим глазам блуждать от лица Эндрю к его обнаженным грудным мышцам. И он потерпел неудачу. —О, правда, — сказал он, почти мурлыча и уже теряя контроль над своей кокетливой жилкой, столкнувшись с таким прекрасным мужчиной. — Не знал, будут ли мне тут рады, — Эндрю сел на табурет рядом с Натаниэлем с открытой банкой содовой в его руках. Подождите, газировка? Интересно. —И почему это? — Натаниэль сохранил информацию о выборе напитков Эндрю на потом. —Потому что ты не позвонил. — Я был занят, — подмигнул он Эндрю, который, казалось, сдерживал легкую улыбку, чуть соскользнувшую с его стандартного пустого лица. — Слишком занят для простого учителя, — Эндрю допил то, что, казалось, было остатком его содовой, оставил банку на вершине стойки и спрыгнул с табурета, на котором он только что сидел. Теперь он был рядом с Натаниэлем. Так близко, что тепло его тела ударило Натаниэля по лицу вместе с восхитительным ароматом, который идеально смешивался с запахом кожи куртки на его плечах. Эндрю заглянул в глаза Натаниэля и, да, этот человек определённо знал, как создать атмосферу. — Я лучше пойду. Доброй ночи, Нил. Эндрю повернулся и сделал шаг, прежде чем Натаниэль сделал выбор всей жизни. — Стой. Натаниэль знал, что Эндрю имеет его, уходя вот так, но в глубине души он чувствовал, что если бы он позволил Эндрю уйти, то больше никогда его не увидел, и ему это совсем не нравилось. Эндрю повернулся и выгнул бровь, как бы побуждая Натаниэля говорить. Натаниэль ухмыльнулся и поставил стакан, все еще полный виски, обратно на стойку. — Я занят, но это не значит, что я хочу, чтобы ты ушел. — Что это значит? — уголок рта Эндрю изогнулся. — Ты должен мне сказать. Он снова его поимел. Он хотел, чтобы он сказал это? Что ж, Натаниэль не собирался облегчать задачу Эндрю. —Это значит, что меня можно убедить, — Натаниэль хищно ухмыльнулся. Он просто не мог удержаться, чтобы не бросить это в Эндрю, и ждал, чтобы увидеть, как дерзость выворачивает внутренности Эндрю, пока его внутренний Дом не выйдет на сцену, и все из-за его провокации. Он не должен был этого делать. Он не был готов к последствиям. —Мог бы или хочешь, чтобы тебя убедили, Нил? — Эндрю сделал шаг ближе, и его глаза потемнели, когда он заглянул внутрь Натаниэля, голос стал на тон глубже, а поза слегка изменилась. Натаниэлю пришлось сделать глубокий вдох и сглотнуть, прежде чем ему удалось собрать достаточно силы воли, чтобы продолжать играть и не броситься на Эндрю, который поймал Натаниэля в ловушку своих золотых радужек, расплавленных от похоти и желания заставить Натаниэля сломаться. —Убеди меня, Эндрю. Его голос не дрогнул, и он почти поблагодарил богов за эту маленькую милость, когда лицо Эндрю расплылось в грязной улыбке, наполненной обещаниями, от которой у Натаниэля подкосились колени. Какого хрена Эндрю должен быть таким? Почему? Почему он так поступил с собой? Почему он поставил себя в такую ситуацию? Некоторые сказали бы, что это было из-за недостатка любви к себе или из-за отсутствия инстинкта самосохранения, но правда заключалась в том, что он просто не мог по другому. Он флиртовал, и теперь расплачивался за все свои грехи. Наблюдая, как вся его решимость не связываться с Эндрю вытекает в окна, а сам мужчина тянется к своим брюкам, он стал окончательно уверен в этом. Эндрю расстегнул ремень и, освобождая его от дырок на своих узких брюках, снова посмотрел на Натаниэля. Не глядя, он начал складывать свой пояс так и этак, пока то, что у него в руках не превратилось в... О, черт. —Да или нет? Натаниэль судорожно глотнул воздуха. Он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто из посетителей не смотрит на них. На несколько секунд он забыл, что они в баре, заполненном его сотрудниками, и он видел, что-то, что Эндрю планировал сделать, будет гораздо публичнее, чем его обычные свидания. Он обернулся и наткнулся на взгляд Эндрю, который был выжидающим, но совсем не давящим, чтобы должным образом подумать о том, о чем его просят, пытаясь при этом не позволить своему желанию затуманить его решение. У него возникло ощущение, что если он скажет Эндрю “нет” прямо сейчас, это будет концом только этого подхода, и что тогда Эндрю сделает что-то еще, чтобы попытаться убедить его. Игра не закончится, он убедился, когда увидел понимание в глазах Эндрю, что это может быть слишком много и что все в порядке, если он не хочет, чтобы это было так публично. Дело было в том, что, возможно, Натаниэль был немного эксгибиционистом. И только мысли о том, что Эндрю собирался сделать с этим ремнем, было более чем достаточно, чтобы убедить его и заставить его захотеть сказать "к черту все", но все же ему нужно было подумать об этом серьезно. Его склонность к извращениям не была чем-то новым, так как он часто посещал несколько лучших БДСМ-клубов по всему Восточному побережью, но будет ли опыт с Эндрю стоить этого? Риска подорвать свой авторитет в глазах тех, кто не понимал, что подчинение не означает слабость? Показать незапланированную и необдуманную уязвимость с неизвестными последствиями в долгосрочной перспективе? Вокруг были люди, которые, безусловно, подумали бы о нем еще хуже, если бы он дал Эндрю разрешение. Натаниэль подумал пару минут о плюсах и минусах ситуации, о возможных результатах, о стратегиях и ресурсах, которые ему, возможно, придется использовать, если что-то пойдет не так, и всё это он делал, пристально глядя в глаза Эндрю, который не переставал смотреть на него все с тем же желанием и пониманием. В конце концов, решение было легким. —Да, — усмехнулся Натаниэль и с удивлением наблюдал, как преобразился Эндрю. Что-то темное и иное промелькнуло перед глазами Эндрю. Там была похоть, замаскированная под теперь уже авторитетной и жесткой фигурой контроля, которую Эндрю включил. Было жарко, как в аду. Эндрю сократил небольшое расстояние между ними до такой степени, что их тела соединились. Он посмотрел на Натаниэля, который был всего на несколько дюймов выше, и тихо спросил: —Пределы? Уже? У Натаниэля была идея о том, что Эндрю хотел сделать с тем, что у него было на руках, но теперь он пытался переосмыслить. — Жесткие ограничения — это издевательства или унижение, замкнутые пространства, ножи, кровь, игра с огнем и громкие звуки, помимо звуков от любых игрушек, которые могут быть использованы в сцене. Мягкие ограничения — это игры в воде, без резинки и игра с температурой, но я могу делать и наслаждаться всем из этого, если заранее обсудить. Я могу рассказать тебе больше, когда мы будем одни. Эндрю кивнул и поднял руку, в которой был его собственный ремень. — Тебе не разрешается говорить после того, как я надену на тебя этот ошейник, даже если тебя о чем-то спросят напрямую, и ты будешь обращаться ко мне только как Мастер или Сэр. Если тебе нужно привлечь моё внимание, разрешается прикасаться к моим рукам, но не более. Одно касание пальцами для привлечения внимания и два, чтобы остановить все, что я делаю. Это изменится в течение ночи, и я объясню свои ограничения позже. Понял? Черт возьми, Натаниэль почти дрожал от тона, которым говорил Эндрю, его глаза не отрывались от него. Он тупо кивнул и заставил себя повторить в голове правила, которым он должен был следовать в течение ночи. — Тебе нужно о чем-нибудь позаботиться, прежде чем мы начнем? Почему он должен был это делать… Ах, да, он был главой преступной организации. — Ага, одну секунду, — Натаниэль выхватил свой телефон из заднего кармана. Кому: Тотали Спайс! Н.А.В: Я собираюсь потрахаться. Не ждите меня. Мама-наседка: Держи своё приложение для определения геолокации включенным. Н.А.В: Разве вы с Жаном не должны сейчас заниматься сексом? Френчи Энчи: Мы в процессе :) Н.А.В: И как? Мама-наседка: Это шикарно, спасибо, что спросил. Н.А.В: АГА, ПОКА. Он покачал головой и закрыл телефон, прежде чем засунуть его обратно в карман и посмотреть на Эндрю, который казался слишком спокойным, опасным и совершенно непринужденным для того, кто ожидает первую в его жизни сцену. Натаниэлю не терпелось наконец увидеть, чем закончится эта ночь. — Готов? — Натаниэль ухмыльнулся с тем, что, как он знал, было вызовом в его глазах. Он не мог не дразнить. Эндрю ответил, но не с помощью слов. Он склонился, чтобы посмотреть на Натаниэля, и скользнул горячим взглядом по его телу. Когда он нашел то, что ему было нужно, что бы это ни было, он наклонился ближе и чмокнул губы Натаниэля быстрым, но затяжным поцелуем, от которого он почти застонал. Он ещё раз приподнял ошейник и расстегнул его, превратив в пояс. Натаниэль не понимал, что происходит, пока пальцы Эндрю не подняли его голову вверх. Он поддерживал себя таким образом и ждал, пока Эндрю обвивал его шею ремнем, застегивая и скручивая его, пока он снова не превратился в ошейник, только теперь он покрывал шею Натаниэля широкой полосой, свисавшей наружу, как поводок. Ох. —Нормально? — спросил Эндрю, его лицо было серьезным, когда он просунул пальцы внутрь кожаного круга, чтобы посмотреть, не слишком ли туго он обхватил горло Натаниэля, и проверить, как он дышит. Было удивительно видеть, как он контролировал ситуацию, почти не имея опыта, и каким он был внимательным. Натаниэль почувствовал, что почти соскальзывает в то место в своем сознании, в котором он мог дрейфовать, отдавать и доверять. Для этого потребуется только подтолкнуть его в правильном направлении. Он кивнул. — Не забывай вести себя хорошо. Давай вытащим тебя отсюда, питомец, — Эндрю слегка ухмыльнулся, прежде чем изменить выражение лица и повернуться к переполненной комнате, которая теперь обратила на них внимание. Эндрю потянул за язычок ошейника, и они пошли. Давление на горло Натаниэля прижимало его к стене, напряжение заставляло его почти скулить от удовольствия, а также заставляло его еще больше расслабиться под властью Эндрю. Он чувствовал себя принадлежащим наилучшим из возможных способов, даже если окружающие его люди выглядели испуганными и даже удивленными сценой, которую они устроили, направляясь к двери. — О мой Бог. — Это Нил? — Господи, кто этот парень? — Я не знаю, кто он, но если он делает это с Мясником... — Чертовски сексуально. — Вперёд, босс! Шепот сменился смехом и ободряющим «уууу». Это было лучше, чем он ожидал, и Натаниэль увидел, как мышцы спины Эндрю немного расслабились, что указывало на то, что он был готов и к чему-то похуже. Он даже насмешливо помахал людям, и Натаниэль сделал бы то же самое, если бы он уже не был настолько увлечен ощущением вокруг своего горла и натяжением импровизированного поводка Эндрю. Тем не менее, ему удалось ухмыльнуться и подмигнуть группе друзей за спиной, которые в шоке упирались подбородками в пол. — Ты шлюшка! Я тебя обожаю! — кричала Эллисон и смеялась издалека. — Но Нил — ребенок, — Мэтт выглядел таким растерянным. — Малыш, ты знаешь, чем он зарабатывает себе на жизнь? — Дэн одобряюще улыбнулась Натаниэлю и показала ему большой палец. Он ничего не мог сделать, кроме как идти позади Эндрю и улыбаться им, его руки чувствовали себя в ловушке по бокам от первоначального чувства подчинения. Когда они вышли на улицу, и дверь за ними закрылась, ветер был достаточно холодным, чтобы успокоить быстро нагревающуюся Натаниэля кожу. Они прошли несколько шагов, как раз вне досягаемости бара, прежде чем Эндрю остановился и повернулся к нему, крепко сжимая поводок-ошейник Натаниэля. — В порядке? Натаниэль кивнул, вспомнив правило не говорить. — Хорошо. Мы идём к моей машине, и я отвезу нас туда, где мы сможем сделать это должным образом, — лицо Эндрю было серьезным и заботливо пустым, но в его глазах было столько же волнения, сколько и в глазах Натаниэля. — Если есть что-то, что ты хочешь сказать, прежде чем мы доберемся туда и поговорим о стоп- словах, моих собственных ограничениях и прочем, говори мне сейчас. Воспользовавшись моментом, чтобы действительно подумать об этом, Натаниэль наклонил голову, рассматривая лицо Эндрю под светом фонаря. — Куда ты отвезешь меня? Ему удается сказать это спокойно, думая, что Кевин гордился бы тем, что он подумал хотя бы спросить, прежде чем приехать в то место, которое Эндрю выбрал для них. — Вельвет, — сказал Эндрю, и легкая улыбка появилась в уголках его рта, когда Натаниэль усмехнулся немного ошеломленно. Ему очень нравился Вельвет. — Тебе нравится там? —Очень, Хозяин. Это случайно выскочило из его рта. Натаниэль не собирался его использовать, но он это сделал. И он не мог найти в себе силы пожалеть об этом, когда увидел дрожь, пробежавшую по телу Эндрю при этом слове. Воздух был наэлектризован, и Эндрю казался диким, веселая улыбка на его губах исчезла и сменилась прикусанной нижней губой, которая не заставила Натаниэля скулить. Глаза Эндрю сразу потемнели, и он выглядел как бог в свете уличных фонарей, всех углов, теней и расплавленного золота. Его хватка за кожаный язычок ошейника Натаниэля теперь была намного сильнее, и он притянул Натаниэля ближе к себе, так что их дыхание смешалось. —Приятно знать. Ты будешь хорошим мальчиком для меня сегодня, не так ли? — кончик носа Эндрю потерся о его нос. Натаниэль мог быть шлюхой ради боли, но он также был шлюхой ради нежности, просто потому, что это было что-то настолько редкое в его жизни, что он лелеял это каждый раз, когда был Дом, который видел, что его бунтарство было не больше, чем кинком. Ему нравилось быть грубым, и ему нравилось быть трудным, но, черт возьми, ему тоже иногда нравилось быть хорошим мальчиком. По крайней мере для тех, кто этого заслуживает. И именно поэтому он слегка застонал от слов Эндрю и кивнул, прежде чем улыбнуться с фальшиво застенчивой улыбкой. — Я постараюсь, Хозяин. — Это всё, чего я прошу, малыш, —Эндрю чмокнул его и снова повернулся, чтобы они могли продолжить свое путешествие. Он шел на шаг впереди Натаниэля, и это было то, чему обычно он бросил бы вызов, но не сегодня. Натаниэль не хотел. Они добрались до машины в два счета. Эндрю открыл дверь для Натаниэля и сказал ему оставаться на месте, прежде чем закрыть её и сесть водительское место. Их поездка была наполнена комфортным, но выжидательным молчанием. Натаниэль чувствовал умиротворение, которое он испытывал лишь несколько раз раньше, когда смотрел в окно на пробегающие мимо огни его города. Вскоре они въехали на парковку позади БДСМ-клуба. Эндрю припарковал машину и повернулся к нему с серьезным выражением лица. — В порядке? — Да, Хозяин. Рука Эндрю потянулась к его подбородку и схватила его указательным и большим пальцами, глядя так глубоко в его глаза, что Натаниэль задрожал от интимности. Все его внимание было приковано к мужчине перед ним, который выглядел смертельно серьезным. — Наша сцена сегодня будет легкой, но не менее напряженной и важной во всех аспектах. Я делаю это впервые, и мне нужно знать, если я сделаю что-то неправильно. Мне понадобится твоя помощь, Нил. Мы должны хорошо взаимодействовать. Ты должен быть честным и говорить мне всё: как, почему и что ты чувствуешь, когда я спрашиваю. Я буду постоянно проверять тебя, и ты будешь следовать моим правилам и отвечать на все, что я спрошу. Я хочу быть для тебя хорошим Домом сегодня вечером, Нил, но ты тоже должен помочь мне, будучи хорошим сабом. Ты доверишь мне свое тело, свой разум, и ты поверишь, что я сделаю мой первый раз хорошим для тебя. В обмен на это доверие я поверю, что ты скажешь мне остановиться, если тебе это нужно. Если ты не можешь сделать это из-за своих дурацких наклонностей или по какой-либо другой причине, ты можешь уйти сейчас, и я больше никогда не буду тебя искать. Это твой последний шанс. Натаниэль сглотнул от полной серьезности в глазах и тоне Эндрю, немного выходя из легкого оцепенения, в которое он впал из-за того. Пришло время снова подумать и не торопить события. Его испугало то, как сильно он доверял Эндрю в ту ночь и как сильно хотел доверять больше. Он уже вышел из Норы на поводке, демонстрируя всем ту сторону себя, которую он никогда не показывал никому, кроме семьи и других партнеров. Он снова поговорил с Эндрю в первую очередь, даже после нескольких недель убеждения себя в том, что он больше не сделает этого. И даже если это были его инстинкты мудака, которые заставили его спровоцировать блондина снова, оказалось, что это была совершенно другая вещь, которая заставила его сказать "да". Его внутренний саб прокричал, что Эндрю заслужил подчинения, хотя блондин даже ничего не сделал. Но как он мог такому доверять? Так что он этого не сделал. Но затем он увидел Эндрю на табурете в баре, похожего на восхитительный кусок мяса, и каждая клетка его тела сразу почувствовала это чувство безопасности — разве это не забавно для криминального авторитета? — и привлекательная атмосфера, окружавшая Эндрю, затуманившая разум Натаниэля с первого момента их встречи. И это было ужасно, но он решил последовать этому безумному инстинкту, когда ответил «да», потому что он знал, что иногда его чутье было правильным, даже если ему это не нравилось. Несмотря на то, что это было неразумно, безрассудно, и его маленькая ребяческая сторона явно возражала, он сделал это, и, глядя сейчас на Эндрю, он делал это снова. — Я понял. Я согласен и я остаюсь. Эндрю не улыбнулся, но был откровенно доволен. Он открыл дверцу машины, взял рюкзак с заднего сиденья и вышел, ничего не сказав. Прежде чем Натаниэль смог сделать то же самое, Эндрю уже был с другой стороны, открывая его дверь и вытаскивая Натаниэля наружу за кожаный язычок ремня. Натаниэль встал, дверь закрылась, и Эндрю прижал его к металлу машины, позволив таинственному рюкзаку упасть на землю. Они были близко, их тела соприкасались, и нога Эндрю была между его ног. Он уже чувствовал, что задыхается из-за отсутствия расстояния, стеснение в горле теперь стало более заметным, а давление на кожу более настойчивым из-за хватки Эндрю на поводке. Эндрю смотрел глубоко в его глаза, и похоть в них могла сжечь целый лес. Натаниэль никогда не чувствовал себя таким желанным. — Ты помнишь, — Эндрю прошептал в крохотное расстояние между их губами, — Как я трахал тебя на капоте этой машины? Как целовал твоё тело? Как я медленно толкался в тебя, что ты начал извиваться подо мной? Как я трахал тебя и ты мог чувствовать каждый дюйм моего тела? — горячий воздух и легкое прикосновение губ на чувствительную кожу заставляли Натаниэля тихо стонать. — Ты помнишь, Нил, как ты проклинал меня? Как ты поцеловал меня и как ты так восхитительно отдался мне? Ты помнишь, милый? Потребовалась секунда, но пауза Эндрю была достаточно большой, чтобы Натаниэль понял, что это не был риторический вопрос. —Д-да, Хозяин. — Хорошо. Готов создать новые воспоминания? — Эндрю поцеловал кожу за ухом, заставив Натаниэля сильно вздрогнуть. Натаниэль был более чем готов перестать думать и отдать все бразды правления Эндрю. — Блять, да. Эндрю фыркнул и снова откинул голову назад, и его взгляд был устремлен на Натаниэля: — Сейчас ты можешь касаться только моей талии, — и затем он поцеловал Натаниэля по-настоящему, первый раз за эту ночь. Это было преступно хорошо, то, как Эндрю целовал его. Это был не просто поцелуй. Было задействовано всё тело, охватывая кожу, язык, зубы, заставляя теряться. В последний раз, когда он боролся за доминирование, он потребовал, чтобы Эндрю показал ему, на что он способен, как тот может забрать всю власть из его рук, так изящно и так грубо одновременно. Сейчас Натаниэль даже не пытался. Он устал от такого количества решений и хотел подчиниться без боя, может быть, впервые за всю свою жизнь. Он сдался так, как никогда раньше не сдавался, когда Эндрю разбирал его на части одним лишь языком на парковке посреди ночи. Одна рука Эндрю была в его волосах, а другая обвилась вокруг кожаного язычка ошейника, потянув и сумев почти полностью перекрыть поток воздуха, продолжая безжалостно исследовать рот Натаниэля горячим языком, который заставлял его голову кружиться от чистого желания. Натаниэль чувствовал, что тонет лучшим из существующих способов, поэтому он схватил Эндрю за талию под расстегнутой кожаной курткой, как будто это был спасательный круг, и он был почти на том этапе, когда ему нужно было запрокинуть голову, чтобы дышать, когда Эндрю остановился, прикусив чужую нижнюю губу, заставив громко застонать. — Ничего не трогай и не говори, пока мы не останемся наедине. Пойдём внутрь, малыш. Я не могу ждать, — прошептал Эндрю ему в губы. Натаниэль издал глухой стон, и Эндрю, в последний раз чмокнув того в губы, прежде чем отойти, схватил свой рюкзак с земли и позволил руке еще сильнее сжать импровизированный поводок, прежде чем потянуть за него, чтобы Натаниэль последовал за ним на нетвердых ногах через парковку к входу в Вельвет. Там не было очереди, как у большинства заведений. Вельвет был настоящим и высокопрофессиональным БДСМ-клубом и являлся одним из лучших и самых эксклюзивных в городе. Владельцем была действительно удивительная Дом по имени Нара, которая очень нравилась Натаниэлю, и с которой он несколько раз разговаривал по поводу бизнеса и своего присутствия на их мероприятиях. Как Эндрю удалось попасть внутрь, было загадкой, так как клуб был открыт только для приглашенных участников или партнеров, которые платили ежегодный взнос, а Эндрю уже сказал ему, что не знает никого со сцены. Но Натаниэль не слишком зацикливался на этом, учитывая, что все мысли вылетели у него из головы, когда Эндрю посмотрел на него через плечо и подмигнул. Господи, Натаниэль чувствовал себя старшеклассником, у которого перехватило дыхание из-за простого подмигивания. Хотя это уже было ясно после поцелуя, ошейника и всего остального. Они прошли через вышибал у двери в тускло освещенный коридор с фиолетовыми стенами, который привел их к стойке регистрации, за которой сидел мужчина в ошейнике и корсете, сосредоточено печатающий что-то на компьютере. Он поднял глаза и посмотрел на них почти со скукой, прежде чем узнал Натаниэля, а затем подскочил к Эндрю, держащему в руках импровизированный поводок. — Здравствуйте, сэр. У вас есть бронь или вы пришли на основное мероприятие? Когда Дом держал его на поводке, даже если Натаниэль был владельцем этого города, им нужно было поговорить с его Хозяином и не адресовать слова ему, если его не попросят или если соответствующий саб не сделает это первым. С того момента, как Натаниэль вошел в дверь с партнером, он был просто подчиненным, а его Хозяин, говорил и принимал решения. Вероятно, это был первый раз в его жизни, когда он чувствовал себя по-настоящему комфортно, отдавая такую власть кому-то. — Бронь на Миньярда. Голубая комната, — медленно произнёс Эндрю, его настрой Дома ни разу не дрогнул. Натаниэль был сильно отвлечен, потому что было чертовски жарко, но несмотря на это, он понял, что это был первый раз, когда он услышал фамилию Эндрю. Какого хрена? У них меньше, чем через пять минут начнется сцена, а он даже не знал фамилии этого мужчины, поэтому Натаниэль поклялся себе полностью проверить биографию Эндрю завтра же. Но сейчас он мог сосредоточиться лишь на том, как же хорошо звучало “Миньярд” в его голове. Красивая фамилия красивого мужчины. —Комната уже подготовлена, — сказал мужчина, печатая что-то на компьютере. Он поднял глаза и посмотрел на рюкзак в другой руке Эндрю. — У вас есть все, что вам нужно, сэр? — Да. — Следуйте за мной. Мужчина обошел стол и повел их в коридор справа, который вел в отдельные комнаты, а не в левый коридор, который переходил в ночной клуб, где были публичные сцены, бар и танцпол. Вскоре они оказались у последней двери. Она открывалась в самую большую комнату, где не было окон, следовательно, не было возможности продемонстрировать какую-либо сцену, как в некоторых из ближайших к стойке регистрации. Голубая комната была одной из любимых у Натаниэля, уступая только черной комнате, но у него не было возможности использовать ее так часто, как ему хотелось бы, поэтому он почти подпрыгивал от волнения. Эндрю действительно был человеком со вкусом. — Пожалуйста, сэр, — мужчина отпер дверь связкой ключей, прежде чем повернуться к ним с ослепительной улыбкой, — Наслаждайтесь вашей ночью. Он ушел, а Эндрю, фыркнув, повернулся к Натаниэлю, который был положительно нетерпелив. — Я войду, — начал Эндрю, дергая Натаниэля за импровизированный воротник, и подходя ближе, — А ты зайдешь ровно через две минуты. Сними рубашку, носки и обувь, пока будешь ждать. Оставь свой бумажник, мобильный телефон и все остальное, что у тебя может быть при себе. Понял, милый? — он чмокнул Натаниэля в губы, когда тот кивнул и отдал Эндрю свои вещи. Дверь закрылась с тихим щелчком после того, как Эндрю вошел в комнату. Тогда Натаниэль понял, что он нервничал настолько, насколько был взволнован. Это должно будет по-другому, он уже знал. Даже если Эндрю спланировал сцену, похожую на другие, которые он уже делал с другими партнерами, все было бы по-другому, хотя бы потому что Эндрю был другим в том смысле, что Натаниэль еще многого не знал о нём, но чувствовал это глубоко внутри себя. Он не знал, чего ожидать, знал только то, что он хотел этого. Он снял свою футболку из металлической сетки вместе с красными ботинками, сложил их и ждал. Когда пришло время, он открыл дверь и вошел. Голубая комната была очень голубая. Стены были того же цвета, что и небо в солнечные дни, ковер на полу — уникального сероватого оттенка, а полки и Андреевский крест в углу комнаты были окрашены в красивый темно-синий оттенок. Сочетание кровати размера king с балдахином и шелковыми простынями королевского синего цвета, стоящей посередине комнаты, и изысканных шелковых занавесок пастельно-синего цвета дополняло ангельскую атмосферу голубизны. Кроме того, в одном углу стоял деревянный стол, покрытый темно-синим латексом, с ремнями для удерживания. Египетские синие кожаные кресла были разбросаны по комнате, а дверь цвета океана в дальнем конце стены вела в отдельную ванную комнату. Почти все, кроме стола и стульев, было украшено спиральными формами, окрашенными в глубокий синий цвет, максимально приближенный к черному и тем самым напоминающий ночное небо. В этой комнате Натаниэлю казалось, что он тонет, покрытый дымкой другой реальности, которую только подчеркивали синие лампы, что освещали комнату как тусклыми, глубокими оттенками, так и яркими цветами, которые напоминали Натаниэлю о взгляде на небо из-под прозрачной воды. Когда он увидел Эндрю посреди всего этого, стоящего под лампами, окрашивающими его волосы в красивый пастельный цвет, внутренности Натаниэля странно перевернулись. — Привет, малыш, — Эндрю снял куртку, обнажая мускулистый бледный торс. Он был босиком и в одних брюках, совсем как Натаниэль. Его лицо было пустым, но в его глазах мелькало возбуждение и желание, а голос был глубоким и властным. — Подойди. Натаниэль медленно подошел к Эндрю, который стоял у одной из сторон кровати с рюкзаком, лежащим у него в ногах. Он остановился прямо перед блондином и слегка наклонил голову вниз, чтобы посмотреть прямо в глаза своему Дому. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, Хозяин? — Натаниэль ухмыльнулся. Эндрю выхватил сложенную одежду из его рук и положил аккуратной стопкой в конце кровати. — Я хочу, чтобы ты сказал мне, есть ли что-то еще, что мне нужно знать, кроме того, о чем мы уже говорили, — серьезно сказал Эндрю, вернувшись к Натаниэлю. Натаниэль на несколько мгновений задумчиво склонил голову. — Я уже говорил тебе, каковы мои пределы, но ты никогда не говорил мне о своих, и никто из нас не говорил друг другу стоп-слова. — Верно. Во-первых, мои пределы. Поскольку я делаю это в первый раз, — Эндрю приблизился, позволив их телам соприкоснуться. Они были так близко, и Натаниэль хотел преодолеть расстояние между ними и снова поцеловать его, но не сделал этого. Сейчас ему нужно было сосредоточиться на словах Эндрю. — Я все еще открываю их для себя, но на данный момент под запретом игры с возрастом, кинк на папочку, подвешивания, игры с ножом, замкнутые пространства, игры с огнем, игры с кровью, животные игры и связывание веревками. Мои мягкие пределы — это игра с дыханием, сенсорная депривация и прикосновения. Все они подлежат обсуждению, и ты должен проявлять особую осторожность в отношении прикосновений которых будет больше, чем остального. Если я прямо разрешу тебе, ты можешь прикасаться ко мне без каких-либо предосторожностей, и все же ты должен четко сказать, где ты собираешься это сделать, поскольку неожиданные прикосновения не приветствуются ни в какой ситуации. Если я не дам разрешения заранее, и ты захочешь прикоснуться ко мне, ты обязан спросить, прежде чем делать это, и уважать мой ответ. Несоблюдение любого из этих правил приведет к наказанию. Это может показаться суровым для мягкого ограничения, но я считаю это правильным. Понял, любимый? Есть вопросы? Натаниэль глотнул воздуха, пытаясь переварить все это. У него в голове возник вопрос. — Только один. Какие варианты допустимы, Хозяин? — Если ты будешь уязвим или каким-то образом забудешься и сделаешь это, не подумав, — без колебаний ответил Эндрю, глубоко заглядывая в глаза Натаниэля. Натаниэль кивнул. — Теперь перейдем к стоп-словам. Скажи своё, любовь. Или хочешь услышать моё сначала? — Эндрю ласково погладил его по щеке. —В этом нет необходимости, Хозяин, — Натаниэль покачал головой, прежде чем продолжить более спокойно, почти закрыв глаза, чтобы произнести болезненное слово. — Мила. Эндрю просто кивнул, не спрашивая, кто такая Мила, и Натаниэль это оценил. Некоторые Домы были менее чуткими, и было приятно осознавать, что Эндрю был не только чутким, но и чрезвычайно внимательным к деталям и его состоянию. Это было лучше, чем хорошо, это было именно то, чего он ожидал от Эндрю. Натаниэль был рад узнать, что не ошибся. — Моё — Серена. О, Натаниэлю, мягко говоря, было любопытно. Кто такая Серена? Но вместо того, чтобы спросить, он просто прикусил нижнюю губу и кивнул, чтобы показать, что он все понял. — Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что мы будем делать сегодня, любовь? Натаниэль был рад узнать, что Эндрю понимал, что ему нужно это. Это был обязательный шаг для людей, которые впервые будут вместе в сцене, и в данной ситуации он был еще более актуальным, поскольку это была неформальная сцена, то есть не связанная с контрактом. Кроме того, Натаниэль знал, что обсуждение сцены доставит ему еще большее удовольствия, поскольку формирование предвкушения достигнет гораздо более высокого уровня, учитывая, что он знал, что происходит, но никак не мог контролировать ситуацию. Обычно это не так сильно его волновало, поскольку он предпочитал бороться, доводить своего Дома до предела и наслаждаться внезапностью сюрпризов и наказаний. Но не сегодня. Он не знал, почему, но он уже чувствовал, как кровь все быстрее и быстрее течет по его венам из-за начала сцены. Натаниэль нетерпеливо кивнул в ответ на вопрос. — Хорошо, — начал Эндрю, закрывая пространство между своим ртом и ухом Натаниэля, его рука теперь поднялась на затылок Натаниэля и гладила там короткие волосы. Он говорил тихо и с легким намеком на свою злобу, на расстоянии одного вздоха от мочки уха Натаниэля. Этого было как раз достаточно, чтобы колени Натаниэля снова начали подкашиваться, а стояк внутри его штанов требовал внимания, которого он сейчас не мог уделить. — Я заставлю тебя встать на колени у моих ног, а потом завяжу тебе глаза. Ты будешь выглядеть красиво, особенно с ошейником на шее, любимый. После того, как я уложу тебя в кровать, все рассыпется. Ноги раздвинуты, рот открыт. Всё для меня. Только для меня. Я уже вижу это, от тебя захватывает дух, любимый, и я буду говорить тебе об этом. Я буду восхвалять твою испорченность самыми сладкими словами из возможных, и заставлю тебя дрожать от этого. Тебе это нравится, правда? Я знаю это, я чувствую, что твоя кожа уже горит. Но не только это, конечно. Я тебя свяжу. Только твои запястья и лодыжки к столбикам кровати, с бархатистыми металлическими манжетами, которые будут ласкать твою кожу каждый раз, когда ты будешь бороться с желанием, которое я собираюсь заставить тебя почувствовать. Это будет так хорошо, малыш. — Натаниэль чувствовал, что его голова чертовски кружится от образов, возникающих в его голове. Затем он понял, что закрыл глаза и что его голова покоится на плечах Эндрю, его дыхание было таким быстрым, как будто он пробежал марафон. Он всхлипнул, и ему было наплевать. Эндрю заставлял его чувствовать то, о чем он никогда не мог подумать, с помощью только голоса и слов. —Я также собираюсь заткнуть тебе рот. Так, что ты сможешь чувствовать давление на своем языке, я собираюсь заставить тебя представлять мой член. Я собираюсь заставить тебя почувствовать, как согреваешь его для того, чтобы я мог войти в тебя. А еще у меня есть очень красивое перо, которым я проведу по всему твоему телу. Блять, Натаниэль на самом деле дрожал, а его колени подвели его. Боже. Он уже был таким твердым и таким слабым одновременно. К счастью, Эндрю обнял его за талию и поддерживал, плотно прижавшись к нему. Теперь Натаниэль обеими руками держал Эндрю за шею, ускользая в пространство, которое было похоже на рай, капитуляцию и чистое удовольствие. Он тихо застонал, зная, что Эндрю услышит это. —Тебе это нравится, да, малыш? Я заставлю тебя кричать, я сделаю тебе хорошо. Сделаю так, чтобы ожидание того стоило. Только для тебя. А потом я позабочусь о тебе и буду обнимать тебя, если ты этого захочешь. Я соберу тебя заново своей заботой, которую ты заслуживаешь. Ты одобряешь то, что я запланировал для нас на сегодняшний вечер, любимый? Натаниэль мог только стонать и кивать в ответ со своего места на шее Эндрю. — Приятно знать, малыш. Итак, есть ли что-нибудь еще? Ты хорошо пользуешься системой цвета? Мне нужен словесный ответ на это, милый, — сказал Эндрю, поглаживая Натаниэля по голове. — Нет, Хозяин. Да, Хозяин. Эндрю осторожно оторвал голову Натаниэля от своей шеи и заставил его посмотреть на себя, улыбаясь. Слегка, только краешком губ, но все равно так же красиво. Натаниэлю очень, очень нравилось заставлять Эндрю улыбаться. — Очень хорошо. Я знаю, что мы будем наслаждаться в полной мере сегодня вечером, — улыбка Эндрю растаяла. — Встань на колени, сладкий. Встань для меня. Натаниэль грациозно и без колебаний опустился на пол. Он опустил голову и, подумав, заложил руки за спину, без проблем погружаясь еще дальше в покорное пространство. — Очень, очень хорошо, малыш, — проговорил Эндрю, и Натаниэль почти замурлыкал в ответ. —Как ты себя чувствуешь? — Х-хорошо, хозяин, — с трудом ответил Натаниэль. И, к его удивлению, ему действительно было приятно стоять на коленях перед Эндрю. Он всегда представлял себе что-то пламенное, страстное и жесткое наилучшим возможным образом. Толчок и тяга равной силы, которые сводили бы его с ума, пока он бы не сдался доминированию Эндрю. Сейчас все действительно было так, но в то же время это было естественно, безопасно и тихо. Спокойно. — Скажи мне, что еще ты чувствуешь? — рука Эндрю лежала на его волосах, и Натаниэль наклонил голову, не отрывая глаз от пола. — Это похоже на спокойствие, —прошептал он. — Это кажется правильным и спокойным. Мне хорошо, Хозяин. Очень хорошо. — Я рад, малыш, — рука Эндрю проложила дорожку от головы до подбородка и подняла его. Натаниэль посмотрел на своего Дома с уже блаженным выражением лица, и, судя по одобрительному взгляду, ему это понравилось. — Я собираюсь завязать тебе глаза сейчас, хорошо? Натаниэль кивнул. Эндрю схватил рюкзак, который лежал на полу рядом с Натаниэлем, и начал вытаскивать необходимые им сегодняшней ночью вещи. Шелковая черная повязка на глаза, две бархатные голубые манжеты с регулируемыми цепочками — одна немного больше другой, — фиолетовый силиконовый кляп с черными кожаными ремешками, смазка, презервативы, несколько длинных железных цепей, которые, вероятно, пригодились бы для привязывания манжет к столбикам кровати, и красно-коричневое искусственное перо в тон волосам Натаниэля. Эндрю положил всё это на кровать, позволяя Натаниэлю внимательно осмотреть вещи, задержавшись взглядом на цепях, а затем сделал единственный шаг, который разделял их, и наклонился. Он аккуратно закрепил повязку на глазах Натаниэля и превратил его мир, который раньше был весь в голубых тонах, в пустой черный, заставив его немного вздрогнуть. Натаниэль никогда хорошо не справлялся с темнотой, что само по себе было иронией. Расслабься, сказал он себе, не задумываясь. Эндрю здесь. Он позаботится обо всём. — Назови цвет. — Зелёный, Хозяин, — это был единственный возможный ответ на успокаивающий, низкий голос Эндрю. — Очень хорошо, милый. Ты так прекрасно выглядишь, знаешь? — голос теперь был ближе к уху Натаниэля, и он содрогнулся от близости и от самих слов. Легкое, как перышко прикосновение к щеке заставило его опять вздрогнуть. — Со всеми твоими татуировками, выставленными напоказ для меня, с моим ошейником на шее, стоящий на коленях у моих ног и такой послушный. Спасибо тебе за то, что ты такой для меня. — Пожалуйста, Хозяин, — Натаниэль слегка самодовольно улыбнулся в сторону голоса Эндрю. Он вел себя хорошо, наверное, впервые в жизни, но он не мог не быть дерзким даже сейчас. Эндрю только смиренно усмехнулся. — О, такой вежливый, мой прекрасный саб. Думаешь, что заслужил вознаграждение? — Да, Хозяин, — потому что он действительно так думал. — Если ты продолжишь хорошо вести себя для меня сегодня вечером, то, возможно, получишь его. Тебе это нравится, малыш? — Да. — Да, кто? — Да, Хозяин. Натаниэль вдохнул словно разряженный воздух, и его руки дернулись от желания дотянуться до Эндрю. Но ему ещё не разрешили, и он знал, что то, как он прикоснулся к Эндрю несколько мгновений назад без разрешения, не осталось незамеченным, но было прощено. — Встань для меня, великолепный. Натаниэль медленно встал, его колени немного болели от стояния на коленях, руки свисали по бокам. Он почувствовал, как палец Эндрю скользнул от его губ к подбородку, а затем к шее, к ремню, и все это с такой легкостью, что уже казалось, будто перышко обводит его тело. Эндрю поддразнил его сосок мягким прикосновениями, оживляя все нервы Натаниэля, несколько раз обвел его кончиками пальцев, прежде чем нажать на него и ущипнуть. Когда Натаниэль почти начал скулить от чувствительности, пальцы Эндрю перешли к другому соску и сделали то же самое. Колени на этот раз почти подогнулись от ощущений, но рука Эндрю была рядом для того, чтобы поймать его, точно так же, как раньше. — Я отнесу тебя в кровать. Хорошо? — сказал Эндрю, и Натаниэль почувствовал его дыхание на своём лице. Они были так близко. Рука Эндрю всё ещё лежала у него на талии, а пальцы теперь снова поглаживали его по скуле. Натаниэль наклонил голову в ответ на прикосновение и прошептал: — Могу я сначала поцеловать тебя, Хозяин? Ответом было прикосновение губ Эндрю. Его поцеловали с такой яростью, что у Натаниэля закружилась голова, и он изо всех сил старался не отставать. Язык Эндрю исследовал его рот, и он позволил ему это, слегка постанывая. Руки покалывало от желания прикоснуться к Эндрю, но он крепко сжал кулаки и ждал разрешения. Он мог бы спросить сейчас, но не хотел прекращать поцелуй. Внезапно его тело оторвалось от земли, и ноги инстинктивно обхватили Эндрю за талию, а руки тоже поднялись, чтобы коснуться плеча Эндрю, прежде чем Натаниэль опомнился. Он прервал поцелуй, чтобы спросить. — Могу я коснуться твоих плеч? — пробормотал Натаниэль, тяжело дыша. — Ты можешь трогать везде выше талии, сладкий, — последовал ответ, прежде чем его снова увлекли в головокружительный поцелуй. Натаниэль мог только стонать от удовольствия, когда его пальцы наконец коснулись обнаженной бледной кожи плеч и грудных мышц Эндрю. Он не мог этого видеть, но мог себе это представить. Эндрю был на несколько дюймов ниже его, но он определенно был сильнее и крупнее. Он грациозно опустил Натаниэля на кровать, занавески на столбах вокруг нее слегка коснулись их. Ноги Натаниэля снова обвились вокруг талии Эндрю, и он запустил пальцы в его волосы, непроизвольно скручивая их в кулаке. Они целовались и боролись своими языками, хриплые стоны срывались с губ Натаниэля, а стоны Эндрю от губ напротив, переплетаясь в воздухе в ласкающую уши мелодию. Однако вскоре Эндрю прервал поцелуй и начал целовать шею Натаниэля легкими прикосновениями к коже. — Мне нужно, чтобы ты приподнял бедра для меня, любимый, — пробормотал Эндрю ему в лицо, и только тогда Натаниэль понял, что руки Эндрю были на молнии на его джинсах. Он приподнял бедра, а затем оказался голым. — Великолепно, — прошептал Эндрю, начиная целовать ноги Натаниэля, бедра, живот, ребра и кубики пресса. Натаниэлю пришлось быть особенно осторожным, чтобы не дергать Эндрю за волосы, но это было всё, что он хотел сделать, когда тот исследовал его тело с фамильярностью, заставляющей его чувствовать себя еще более ошеломленным. Язык Эндрю добрался до его сосков, но только на секунду попробовал их на вкус, прежде чем продолжил свой путь наверх. Их губы снова встретились, но теперь поцелуй был более спокойный. Это было медленно и нежно, но не менее возбуждающе. Это было так хорошо, что заставило Натаниэля даже забыть, что у него повязка на глазах, потому что его глаза оставались закрытыми от множества ощущений, а эрекция терлась о все ещё одетые ноги Эндрю, и заставляла его выгибать спину в жадной молнии удовольствия. Это было слишком хорошо, и теперь Натаниэль самозабвенно стонал, проводя руками по волосам и плечам Эндрю. — Оставайся спокойным для меня, — пробормотал Эндрю в рот Натаниэля после последнего укуса в губы и отнял руки Натаниэля от своего тела. Натаниэль недовольно заскулил, но не двинулся. Он слышал, как Эндрю приближается, и чувствовал, как под ним шевелятся простыни, но удерживался от лишних размышлений. Руки Эндрю снова оказались на нем, и он облегченно вздохнул. — Время для твоего кляпа, сладкий. Если ты захочешь остановиться на секунду, постучи по кровати один раз. Если тебе нужно стоп-слово, то постучи дважды. Хорошо? — Натаниэль кивнул. — Открой свой ротик для меня, — прошептал Эндрю после последнего поцелуя, а его пальцы нежно прошлись по виску Натаниэля. Тот подчинился приказу Эндрю без раздумий, и когда он почувствовал, что круглый предмет у него во рту закреплен за головой, то застонал от этого ощущения, и его разум сразу же воспламенился яркими образами. Он почти мог видеть Эндрю над ним, мускулистые бедра, почти душащие его по обе стороны от головы, и толстый член, вводимый в жадное горло Натаниэля. — Ты ведь думаешь об этом, не так ли? — прошептал Эндрю ему на ухо, опаляя его горячим дыханием. — Ты думаешь о моем члене, заменяющем кляп у тебя во рту, наполняющем тебя до тех пор, пока у тебя не появятся слезы блаженства на глазах. Не так ли, Нил? Натаниэль нетерпеливо кивнул, застонав сильнее, и повернул голову в сторону, чтобы слюна могла вытекать через щель на краю его губ, а затем ему удалось начать дышать правильно. — Ты прекрасно выглядишь, малыш. Ты даже не представляешь, — Эндрю поцеловал его в щеку. — Теперь я собираюсь связать твои лодыжки и запястья. Раздвинься для меня. Было быстро создано пространство между одной ногой и другой . Натаниэлю не терпелось, чтобы руки Эндрю снова обласкали его кожу, а его член был настолько твердым, насколько это было возможно, и он чувствовал влагу предэякулята на животе. Он не знал, сможет ли справиться с тем, что задумал Эндрю, не кончая. Было странно находиться на таком пике удовольствия сразу же после начала сцены. Он чувствовал себя так хорошо, но так мало. — Ты чувствуешь это? — тихо произнес Эндрю, как только что-то бархатистое коснулось кончиков его пальцев. — Это твои наручники. Приятно, не так ли? Натаниэль кивнул. — Я не собираюсь ограничивать тебя сильно, я хочу, чтобы ты мог двигать руками и плечами в стороны, но ты не сможешь поднять их с кровати. То же самое касается твоих ног. Эти наручники не будут стягивать твои конечности вместе, у них есть эти цепи посередине. Почувствуй их. Цепи мягко прошли сквозь кончики пальцев Натаниэля. — Наручники останутся на твоих запястьях и лодыжках. Ты будешь так же растянут, как сейчас, малыш, и я хочу, чтобы ты мог красиво извиваться для меня. Кроме того, это гарантирует, что ты сможешь с комфортом использовать хлопки по матрасу в качестве невербального стоп-слова, хорошо? Не забывай о них, — Эндрю подчеркнул это поцелуем в каждое из его запястий. Прежде чем Натаниэль смог кивнуть в знак понимания, бархат обвился вокруг его запястий и лодыжек. Руки и ноги были раскинуты широко, но он всё ещё мог двигать ими с достаточной легкостью, заставляя цепи мягко греметь. — Хорошо, любимый? Ты готов? — по голосу Эндрю казалось, что он улыбался. Натаниэль смог только кивнуть. Внезапно он почувствовал лицо Эндрю рядом со своим. — Я заставлю тебя чувствовать себя хорошо, — Эндрю укусил Натаниэля за мочку уха, и тот смог только застонать сквозь кляп и попытаться пошевелить рукой, чтобы коснуться Эндрю, просто чтобы вспомнить, что он не может. А потом присутствие Эндрю исчезло. С его стороны, сверху, с кровати. Он просто исчез. — Не волнуйся, мой хороший. Я здесь, — донесся откуда-то издалека голос Эндрю. — Просто расслабься. Натаниэль заскулил и выгнул спину. Он чувствовал нетерпение, он хотел, чтобы Эндрю был внутри него прямо сейчас. — Так нетерпелив, — теперь голос Эндрю был рядом, и Натаниэль почувствовал, как кровать прогибается под тяжестью его Дома. Вскоре тепло тела Эндрю снова оказалось над ним. — Я хочу, чтобы ты дышал для меня, — раздался шепот. Голос Эндрю был низким, хриплым, гипнотическим, что заставило Натаниэля подчиниться без колебаний. Было приятно просто позволить себе руководствоваться, чувствовать и доверять. Это было хорошо. Он сделал глубокий вдох. — Вот и все, малыш. Продолжай дышать. Слушай меня, мой голос. Позволь себе расслабиться на кровати. Позволь мне позаботиться о тебе. Позволь себе быть моим сегодня ночью. Губы Эндрю слегка коснулись его щеки, призрачное прикосновение, которое заставило бы Натаниэля выгнуться еще сильнее, если бы он не был таким расслабленным. Он мог только стонать сквозь кляп и ждать, что сделает Эндрю. Он никогда еще не был так беспомощен, как сейчас. Ему никогда раньше не нравилось быть беспомощным, как ему это нравилось сейчас. А затем его бока невесомо коснулось что-то мягкое. Ох, чёрт. Перо. Это было похоже на рай, а перо еще даже не двигалось. Но это длилось недолго. — Расслабься, милый. Это приятно, правда? — перо переместилось выше по внутренней стороне бедра, и Натаниэль не смог удержаться, чтобы не дернуть ногами и не выгнуть бедра, чтобы показать, где он хотел прикосновения. Эндрю только усмехнулся этому, легчайшим поцелуем поцеловав его в висок, как бы желая заверить Натаниэля, что не издевается над ним. — О, спасибо, что показал мне. Но я собираюсь сделать так, чтобы это продлилось еще немного. Я хочу сегодня восхищаться твоим телом, Нил. Я хочу выразить тебе свою признательность за твое доверие ко мне, подарив тебе самые сильные оргазмы в твоей жизни. Натаниэль застонал и выгнул спину, когда перо поднялось еще выше, скользнуло по его паху, а затем резко опустилось вниз и начало медленно прокладывать мучительный путь от пальцев ног до лодыжек, икр, под коленями, а затем снаружи и снова внутри его внутренней части бедер. После того, как он сделал это с обеими ногами, Эндрю провел пером в пах Натаниэля, и тот неожиданно почувствовал, как у него кружится голова, и болит горло от стонов и кляпа во рту. Натаниэль извивался и выгибался дугой, наслаждаясь удовольствием чувствовать себя обожаемым, ощущать, как его тело отзывается нежностью и жгучим желанием одновременно. Его дыхание стало прерывистым, а член болезненно пульсировал. Это сводило с ума. Это было идеально. — Как ты себя чувствуешь, малыш? Хорошо? — Эндрю одними губами произнес эти слова у него на животе, целуя кожу, которую теперь исследовало перо. — Кивни или покачай головой мне, Нил. Мне нужно знать. Это приятно? — Эндрю подчеркнул свои слова едва заметным укусом в бедро. Натаниэль нетерпеливо кивнул и застонал от ощущений. — Так нетерпелив, мой хороший. Ты выглядишь великолепно. Правда, ты всегда такой. Вся эта синева вокруг тебя, свет и шелк. Ты выглядишь как мечта, Нил. — перо теперь кружило вокруг его сосков. — Ты выглядишь как совершенная галлюцинация. Но ты знаешь хорошую сторону моих галлюцинаций, ангел? Перо теперь поднялось выше, путешествуя по его ключицам и плечам. Натаниэль заметил, что Эндрю замолчал, и после того, как он попытался вспомнить, о чем его спрашивали, он покачал головой. — Хорошая сторона, — хриплый голос Эндрю снова прозвучал у его уха, в то время как перо совершало молниеносные движения на обеих его руках, и контраст скорости вызывал у Натаниэля озноб во всем теле, заставляя его хрипло стонать. Рука Эндрю опустилась, чтобы прижать его к кровати: — Это все мои галлюцинации, — закончил он со стоном и укусом в шею Натаниэля, прямо под воротником ремня, что заставило того закатить глаза за повязкой, скрывающей их. Натаниэль чуть не зарыдал от ощущений. Он понятия не имел, где находится остальная часть тела Эндрю, ему не удалось дотронуться до нее во время метания, но он чувствовал его тепло над собой. По его мнению, он слишком долго чувствовал это издалека. Он хотел снова почувствовать силу мышц Эндрю вокруг себя, он хотел снова поцеловать его в губы и позволить ему овладеть своим телом всеми возможными способами. Он хотел, чтобы Эндрю оказался внутри него как можно скорее, и был готов заплакать от отчаяния из-за того, насколько сильным было это желание, поглощающее его целиком и полностью. — Я хочу повернуть тебя. Я возьму наручники на твоих лодыжках, чтобы сделать это, хорошо? Но я все равно не хочу, чтобы ты двигал ими, пока я тебе не скажу. Натаниэль кивнул, и вскоре его лодыжки освободились от бархата вокруг них, а цепи мягко загрохотали вокруг. — Повернись для меня, малыш. Позволь мне теперь насладиться твоей спиной — раздался хриплый голос откуда-то между его ног, до которых он не мог дотянуться. Натаниэль хотел подвинуть их, чтобы перетащить Эндрю над собой, но он бы не смог, даже если бы они были свободны. Они были слабы от вожделения, горящего в его венах, и от удовольствия, затуманивающего его разум. Потребность в удовлетворении была слишком велика, но он не мог говорить, видеть или прикасаться, и он был совершенно беспомощен. Ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться приказу Эндрю. Натаниэль перекатился на кровати, чтобы перевернуться на живот, цепи, прикрепленные к наручникам, загремели. — О, я вижу это в первый раз, — в хриплом голосе Эндрю прозвучало удивление. Перо коснулось середины спины, и, черт возьми, Натаниэль не знал, что эта область была такой чувствительной. Возможно, это было перо или тот факт, что это делал Эндрю, но в данный момент ему было все равно. Он извивался и стонал, и почти приподнялся на колени, подставляя Эндрю свою задницу, однако твердая рука удержала его. — Я не знал, что у тебя есть татуировка на спине, однако я это предполагал. И она прекрасна, сладкий. Прямо как ты. Натаниэль почти замурлыкал от комплимента. Татуировка на его спине была особенной, но прежде чем он успел подумать об этом дольше, перо опять пошевелилось. — Не толкайся, малыш. Я хочу, чтобы ты кончил вместе со мной. Не до и не после, — прошептал Эндрю, его дыхание в середине спины Натаниэля заставило того содрогнуться всем телом. — Трудно видеть тебя таким, понимаешь? Перо исследовало каждый дюйм его спины. Тело Натаниэля теперь дрожало, его глаза постоянно закатывались, и жалкий скулеж срывался с губ чаще, чем стоны. Он был больше, чем в отчаянии. — Уже готов для меня. Я так хочу взять тебя, Нил. Я так сильно хочу быть внутри тебя, — Эндрю одними губами произнес эти слова, перемежая их с маленькими облизываниями впадин на спине и плечах. — И я это сделаю. Скоро. Но мы должны продержаться еще немного, хорошо? Всхлипы и стоны, которые издавал Натаниэль, явно не были протестом. Он отчаянно хотел, чтобы в него вошли и трахнули, но в то же время он никогда не чувствовал себя так. Он доверял Эндрю, позволял делать всё, что тот, черт возьми, захочет, и он был бы счастлив покоряться желаниям Эндрю прямо сейчас. След из поцелуев, облизываний и легких прикосновений был подробно проложен от его плеч до основания позвоночника. Не было такого места, которое не было бы обнаружено при помощи Эндрю. Натаниэль чувствовал все в мельчайших деталях: шелк матраса, натирающий его твердый член и соски, отдаленная боль в конечностях из-за позы, чернота повязки на глазах, делающая ощущения более интенсивными. Запах Эндрю, окружающий его настолько, что он чувствовал себя пьяным, присутствие самого мужчины на спине, прикрывающего Натаниэля своим теплом и безопасным присутствием. Это было так хорошо. Перо теперь обводило изгиб его задницы, а язык Эндрю следовал прямо за ним. Все казалось еще более интенсивным, чем должно было быть. — Мой хороший. Сейчас для меня открыт такой прекрасный вид, — простонал Эндрю, в то время как его язык играл со складкой между задницей и бедром Натаниэля. — Ты так хорошо себя ведешь. Ты так хорошо справляешься с тем, как я играю с тобой. Думаю, что дам тебе сейчас то, чего ты хочешь, ты этого заслуживаешь, — Эндрю провел кончиками пальцев по его позвоночнику одновременно с пером, которое вызвало дрожь во всем теле и еще более глубокий стон. Когда перо поддразнило кожу на заднице Натаниэля, он застонал и почувствовал, как все его тело трепещет от желания быть наполненным. Язык Эндрю последовал примеру пера, вырывая из Натаниэля жалобные всхлипы и вздохи. — Кажется, я не смогу оправиться от твоей красоты, ангел. Ты — всё, о чем я мог мечтать, — пробормотал Эндрю, прежде чем его язык очень мягко провел по началу его задницы, к входу, а затем к коже сразу за яйцами. Натаниэль не мог поверить, что такое простое и легкое прикосновение заставило его почувствовать такое блаженство. Он закричал сквозь кляп, не понимая, как он сможет не кончить. Он чувствовал, что взорвется через несколько секунд. Однако Эндрю каким-то образом почувствовал это и легонько хлопнул его по бедрам, достаточно сильно, чтобы Натаниэль обратил на него внимание. — Не смей кончать, — голос Эндрю был глубоким и серьезным от желания, в его природной властности было что-то такое, что заставляло Натаниэля скулить и дрожать. И он не кончил. Он был хорошим мальчиком для своего Хозяина. Ему нужно было держаться. — О, ты должен это увидеть, любимый. Как прекрасна твоя тугая дырочка, дрожащая из-за меня? Она умоляет, чтобы в неё вошли. Это то, что ты делаешь для меня, малыш? Ты умоляешь? — голос Эндрю был приглушен кожей его задницы, и вопрос был совмещен с укусом. Натаниэль кивнул и подвинул бедра выше, всхлипывая и дрожа от ощущения безжалостных движений пера по его промежности. Это было так мягко, так легко и чертовски интенсивно. В голове был только Эндрю, Эндрю, Эндрю. Его голос, его тепло, его прикосновения. Он был окружен и тонул в ощущении своего Хозяина. — Я не могу устоять перед тобой, когда ты так красиво умоляешь. Ты плачешь из-за меня, ты жаждешь меня. Ты доставляешь мне огромное удовольствие. Перо исчезло, и язык Эндрю наконец коснулся его так, как он хотел. — Ты восхитителен на вкус, — прорычал Эндрю. — Я собираюсь поиметь тебя. И он так и сделал. Он подразнил его дырочку и почти мгновенно определил точку соприкосновения промежности с простатой. Эндрю играл с ним, как будто он был измученным жаждой человеком в пустыне, который только что нашел источник. Эндрю, Эндрю, Эндрю. Руки Эндрю, сжимающие задницу Натаниэля до синяков. Язык Эндрю. Запах Эндрю. Натаниэль был так глубоко в этих ощущениях, что даже если бы ему не завязали глаза, он все равно чувствовал бы себя слепым. Без предупреждения смазанный палец проложил дорожку прямо рядом с языком Эндрю, и это было так приятно, что Натаниэль заплакал. Ему так сильно хотелось кончить, но еще больше он хотел быть хорошим для своего хозяина. Ему казалось, что он разваливается на части. — Ш-ш-ш, — раздался голос Эндрю, и его язык был заменен вторым пальцем, который трахал Натаниэля в замедленном ритме. Другая рука легла на спину Натаниэля, успокаивающе поглаживая разгоряченную кожу. — Не плачь, сладкий. Я знаю, что это тяжело. Ш-ш-ш, — и крошечные поцелуи были оставлены на его спине с целью успокоить словно обожженные нервы. Пальцы Эндрю не прекращали свои манипуляции с дырочкой Натаниэля, так как он не просил своего хозяина остановиться, но они были в довольно медленном темпе, что давало Натаниэлю возможность нормально дышать. Постепенно ему удалось перестать рыдать, нервная встряска ушла, и осталось лишь что-то приятное. Тем не менее, это было единственным, что уменьшилось. Натаниэль все так же не мог дождаться, когда Эндрю трахнет его. — Лучше, малыш? — голос Эндрю раздался прямо у его уха, и Натаниэль вздрогнул, услышав своего хозяина, находившегося так близко, а затем кивнул. — Хорошо, — Эндрю слегка прикусил его шею, заставив всхлипнуть. Но потом Эндрю согнул пальцы внутри Натаниэля. Молниеносное удовольствие, пронзившее позвоночник, заставило Натаниэля вскрикнуть от удовольствия и оттолкнуться от рук Эндрю, пытаясь оседлать их из этого положения. Однако Эндрю был неумолим и сумел удержать Натаниэля, положив руку ему на бедра, в то время как другой прокладывал ему путь к забвению. — Я собираюсь снять с тебя кляп, хорошо? Я хочу услышать тебя, любимый, — произнес голос Эндрю у его уха, и быстрым движением развязал замок у него за головой, так что кляп выскочил изо рта Натаниэля. Челюсть болела, но это только на секунду отвлекло его от ощущений. — Вот и все. Позволь мне услышать тебя, — голос Эндрю все еще звучал позади него, его пальцы безостановочно мучали простату, а другая рука удерживала его на коленях. И когда Натаниэль наконец почувствовал, как тело Эндрю прикасается к нему сзади, его нервы были готовы взорваться и кричать. Эндрю был голый позади него. Он почувствовал грудные мышцы Эндрю на своей спине, а твердый пульсирующий член у задницы Натаниэля, казалось, уже был в презервативе. Натаниэль запрокинул голову назад, укладывая ее на плечо Эндрю. — Х-хозяин, — глаза Натаниэля закатились под повязкой.— Трахни меня, Хозяин. Пожалуйста. Я... — предложение закончилось громким стоном, когда Эндрю прикусил и пососал кожу на его шее, ещё крепче прижимая к себе. — Ты готов, малыш? — голос Эндрю был хриплым, и он зарычал, когда Натаниэль простонал короткое “да”. Его Хозяин на секунду оторвался от его тела, и Натаниэль заскулил в знак протеста, почувствовав, как пальцы Эндрю остановились и вышли из него, прежде чем он получил успокаивающее “ш-ш-ш” и ласку рукой, все еще лежащей на его груди. — С этого момента я разрешаю тебе кончить, мой хороший. Я так горжусь тобой. Спасибо тебе за то, что был таким хорошим мальчиком, — а затем Эндрю легко вошёл в Натаниэля. Натаниэлю удалось удержаться на ногах только из-за крепкой хватки Эндрю, потому что его колени резко подвернулись. Эндрю был везде. Натаниэль закричал от жгучего ощущения толстого члена, входящего в него, прижимающегося и доминирующего над ним изнутри. Он ждал этого больше пары часов с момента их прибытия в БДСМ-клуб, он ждал этого с момента их свидания больше месяца назад. И теперь Эндрю был там, где он хотел, и чувство, что он это заслужил, что он был хорошим для Эндрю, делало момент еще слаще. — Ты так хорошо чувствуешься, малыш. Ты понятия не имеешь, как долго я этого ждал, — простонал Эндрю на ухо Натаниэлю, когда его яйца уперлись в его задницу. — Хозяин, — Натаниэлю удалось только закричать и удержаться из-за наручников и цепей, когда он попытался прикоснуться к своему Дому, но не смог. Эндрю остановился на несколько мгновений, чтобы дать Натаниэлю привыкнуть к этому чувству наполненности. Как раз в тот момент, когда Натаниэль наконец почувствовал облегчение жжения на своем входе, одна рука легла ему на бедро, а другая — на шею и потянула за давно забытый поводок. Запас воздуха Натаниэля исчез как раз в тот момент, когда Эндрю вынул свой член и грубо вошел снова. Сказать, что Натаниэль громко застонал, было эвфемизмом. Он взвыл от удовольствия и почувствовал, как слезы снова потекли по его лицу вместе со звездами, которые вспыхнули за его веками от ощущения Эндрю. Эндрю, Эндрю, Эндрю. Его Хозяина. — Сейчас я разверну тебя. Хочу видеть тебя, ты потрясающий, — Эндрю прикусил мочку его уха, прежде чем снова толкнуться и с легкостью выйти, а затем перевернуть Натаниэля, руки которого были подняты над головой, скованные бархатистыми наручниками, а колени поднялись высоко к груди. — Черт, ты такой красивый, — прошептал Эндрю, прежде чем украсть дыхание Натаниэля поцелуем, сопровождаемым ответными движениями бедер. Ритм Эндрю был совсем не такой, как в первый раз. На капоте машины Эндрю мучительно медленно трахал его сильными, но мягкими движениями. Теперь он врезался в него с такой яростью, что Натаниэль не мог не растаять. Это было все, что ему было нужно, и тот факт, что Эндрю не переставал целовать и обнимать его все это время, делал это еще лучше. Он сдержался от желания прикоснуться к своему Дому, поэтому просто еще сильнее раздвинул ноги и уперся пятками в талию Эндрю, прижимая его к себе так близко, как только мог. Ему казалось, что он сгорает изнутри, и он был как раз на грани ослепительно-обжигающего блаженства от самого мощного оргазма в своей жизни. Толчки Эндрю были неистовыми и глубокими, их тела были покрыты потом и слюной, его член был зажат между их животами, и в комнате пахло идеальной смесью Эндрю и пота. Движения Эндрю были точными и каждый раз задевали его простату. Этого было слишком много, и недостаточно одновременно. Натаниэль хотел, чтобы это длилось вечно, но когда его Дом разорвал поцелуй, одна из его рук натянула поводок, и он укусил его шею ниже ошейника, Натаниэль не мог удержаться, чтобы не упасть с края. Этот оргазм не был похож на то, что он когда-либо испытывал раньше. Возможно, он закричал, но он не мог быть уверен, так как у него заложило уши, и он ничего не слышал, кроме своего пульса. Он чувствовал себя высоко, он чувствовал себя низко, он чувствовал все и ничего. Все накопившееся напряжение последнего месяца, весь груз на его плечах исчез. Он чувствовал себя невесомым и удовлетворенным, как не чувствовал себя очень, очень давно. Натаниэль был на краю в сабдроп. Когда Эндрю вышел, Натаниэль жалобно заскулил. Он не хотел, чтобы его Дом сейчас был далеко. — Ш-ш-ш, все в порядке, — донесся до его уха голос Эндрю, низкий и успокаивающий, но все еще немного запыхавшийся. — Я выброшу презерватив и возьму несколько полотенец, чтобы вытереть тебя. Я сейчас вернусь, малыш. Но сначала я сниму с тебя наручники и повязку, хорошо? Натаниэль замычал, показывая, что понял. Его Дом был заботливым, и ему это нравилось. Мягкими прикосновениями Эндрю убрал наручники с его запястий, мягко массируя и целуя их, а затем чмокнул его в губы: — Сейчас я сниму с твоих глаз повязку. Держи глаза закрытыми и открывай их медленно. Скажи мне, что ты понял, любимый. — Я понял, Хозяин, — еле слышно пробормотал Натаниэль в ответ. Повязка мягко соскользнула с его глаз. Натаниэль медленно приоткрыл глаза и увидел Эндрю. Его лицо было прямо над ним, выражая мягкую заботу и удовлетворение. Он выглядел потрясающе. Его волосы были влажными от пота, губы раскраснелись и опухли, а глаза сияли золотом. Натаниэль затаил дыхание. Его Дом был прекрасен. — Спасибо, — Эндрю усмехнулся. Оу, ну что ж, Натаниэль сказал это вслух, даже не осознавая того. — Но ты прекраснее, любовь моя, — он чмокнул Натаниэля в губы, но тот хотел большего, поэтому прижимался к нему все настойчивее, используя теперь свободные руки, чтобы обхватить Эндрю за шею. Эндрю позволил себе это всего на несколько секунд, прежде чем медленно отстранился, что заставило Натаниэля слегка заскулить в знак протеста. — Мне нужно снять презерватив и захватить несколько вещей, чтобы привести тебя в порядок, — Эндрю поцеловал его в лоб и медленно поднялся с кровати, не сводя глаз с Натаниэля. — Я сейчас вернусь. Отдыхай. Натаниэль кивнул и закрыл глаза, чтобы насладиться своим кайфом. — Вот, положи это себе в рот, — раздался голос Эндрю справа от него, и ему в рот засунули палец. Только тогда он понял, что посасывал собственную нижнюю губу. Его тело деликатно было очищено влажными пушистыми полотенцами, которые он только чувствовал, но не видел. Его глаза оставались закрытыми все это время, и он ощущал, что Эндрю осторожно осматривает, оценивает его тело легкими касаниями, чтобы убедиться, что все в порядке. Когда полотенца и прикосновения прекратились, Натаниэль спросил, все еще держа палец у рта: — Хозяин? — Я здесь, малыш, — раздался голос справа от него, и палец исчез с губ Натаниэля, чтобы он мог говорить. — Мы останемся здесь на ночь? — Да, мой хороший. — Обнимешь меня, пожалуйста? — Конечно. Натаниэль почувствовал, что кровать справа от него прогнулась, и, не открывая глаз, он примкнул к сильной груди Эндрю и положил голову на шею своего Дома. — Спи, любимый. Не волнуйся. Я здесь. И Натаниэль крепко уснул.