TANTRUM

Смех, сорвавшийся с губ Натаниэля, эхом отразился от стен. Никто не дышал. Никто не пошевелился. Было только холодное хихиканье, выскользнувшее изо рта холодного человека. В запятнанной кровью комнате не было тепла. Джонатан, скрюченный и истекающий кровью на стуле, тоже перестал извиваться. — О, это так весело. Верно? — Натаниэль повернулся к Жану, молчащему с отсутствующим выражением лица, и понял, что это было соглашение. — Так весело. Джонни тоже согласен со мной, не так ли? — он повернулся к своей жертве с широкой улыбкой. Мужчина кивнул, пряча окровавленное лицо. За последний час он научился соглашаться с Натаниэлем и отвечать на его вопросы, даже если последнему он все еще оказывал какое-то сопротивление. Но это не имело большого значения, так как Натаниэль знал, что Джонни достаточно скоро сломается, и тогда они, наконец, совершат это. Натаниэлю уже порядком надоело позволять своему дорогому другу Жану делать всю работу. Он делал это таким скучным способом, с наркотиками и нежными словами, что требовало слишком много времени, поэтому Натаниэль решил поступить по-своему. Веселый способ. Более быстрый путь. И, даже если раньше было бы немного опрометчиво раскрывать свою личность этому человеку, теперь ему просто было всё равно. В конце концов, Джонни не собирался уезжать в ближайшее время. Бритва Натаниэля блестела кровью под светодиодными лампами подвала. — Раз уж нам так весело, Джонни, — усмехнулся Натаниэль, поднимая клинок и наслаждаясь видом, в ужасе вздрагивающего мужчины. — Я думаю, что собираюсь продлить это еще на некоторое время. Просто чтобы убедиться, понимаешь? Я хочу узнать все секреты, спрятанные в твоем милом маленьком ротике. Наклонив голову, Натаниэль обошел скованного мужчину и схватил его за волосы, чтобы сильно дернуть за них, откидывая голову Джонатана назад. — Улыбнись, улыбнись, Джонни, — просиял Натаниэль и опустил острый кончик своего клинка вниз, к уголку губ Джонатана. — Подожди! Подожди! Я расскажу тебе все! — Джонатан закричал как раз в тот момент, когда Натаниэль собирался опять порезать ему лицо. — О, теперь пешка хочет говорить? — Натаниэль наклонил голову и надул губы. — Но я собирался получить самое большое удовольствие из всех. Кроме того, вы заставили меня так долго ждать, пока вы не удостоите нас желанием ответить. Думаю, я заслуживаю небольшой награды за это. Натаниэль отпустил волосы мужчины, наклонил голову и посмотрел на него, выискивая хорошее и приятное место для пореза. — Жан, любовь моя, — Натаниэль с улыбкой повернулся к своему лучшему другу. Лицо Жана было бесстрастным, когда он смотрел на Натаниэля со своего места на стуле у двери. — Он правша или левша? — Левша, Босс. — Идеально! — Натаниэль усмехнулся и повернулся к своей маленькой пешке, которая теперь выглядела совершенно напуганной. — П-подождите! С-сэр, п-пожалуйста. Не н-делайте этого. П-пожалуйста, — умолял Джонатан, дергаясь и заставляя свой порезанный торс проливать еще больше крови из ран. Он начал шипеть от боли, но не переставал умолять. — О, нет, Джонни, ты все неправильно понял, — на лице Натаниэля отразилось недоумение, он поднял руки в притворной капитуляции, кровь на них тихо капала на кафельный пол. — Я не буду надевать наручники на твою руку. — Джонни заметно расслабился, и Натаниэль улыбнулся. — Всего несколько пальцев, чтобы добавить их в мою коллекцию. — С-стойте! Пожалуйста! — Джонатан закричал, когда Натаниэль преодолел последний разделявший их шаг, взял его за руку и опустил свою алмазную бритву, чтобы порезать указательный палец своей пешки. Мужчина закричал от боли. — О, какой красивый пальчик, — усмехнулся он, поворачивая его так и сяк, не обращая ни малейшего внимания на вытекающую из него кровь. — Теперь, может быть, ты не будешь использовать его для ввода всякого дерьма в интернете. Натаниэль с ухмылкой повернулся к рыдающему Джонни. — О, Джонни. Не плачь, — усмехнулся Натаниэль и провел своим окровавленным большим пальцем под глазами Джонатана, собирая слезы мужчины. — Поскольку я вижу, что ты сильно расстроен, я больше не буду тебя резать, хорошо? Я хороший, видишь? Кроме того, мне всё ещё нужно, чтобы ты мог говорить, верно? Так что поговори со мной, дорогой Джонни. Скажи мне, как твой Альфа все еще имеет доступ к интернету, чтобы отправлять мне это дерьмо, если он ещё находится в том приюте, и ни один из моих людей не может найти никаких следов. Расскажи мне об этом. Натаниэль щелкнул пальцами, и вскоре рядом с тем местом, где он стоял, Тея поставила стул, а затем кивнула и вернулась на свое место, охраняя дверь. Он сел и положил одну лодыжку на колено другой ноги. Покрутил лезвие в руке, ожидая, пока Джонатан снова соберется с силами, несмотря на боль. — О-он, — захныкал Джонни. — У него были другие. У него был один, которого он звал Рон. Рон был его вторым, я думаю. У него был один, которого он называл Снейпом, но он сказал, что мы больше не можем на него рассчитывать. Но я-я уже говорил раньше, я н-не знаю больше ничего. Ну, Снейп — это явно Лола, не так ли? Чертова предательница. — Не имеет значения, считаешь ли ты это бесполезным. Выкладывай мне всё, Джонни, — с усмешкой подсказал Натаниэль и нетерпеливо наклонился вперед, в сторону Джонатана. Всё, что угодно, могло помочь ему покончить с этим ублюдком навсегда. — О-окей, — кивнул мужчина, и на его лице отразилась чистая боль. — Альфа сказал мне, что он может говорить со мной только в среду с 3 часов дня до 5. Я не знаю, почему или как это относится к делу, но это единственное, что я знаю, кроме того, что я вам уже сказал. Мы говорили на форуме о Гарри Поттере и прочем дерьме, но кроме работы, которую он хотел, чтобы я сделал, я больше ничего не знаю. Я не знаю его плана. Он просто заплатил мне, чтобы я передал сообщение через сервер, и сказал мне, что если я не смогу связаться с ним, я должен связаться с Роном или Снейпом, а затем он дал мне их электронные адреса. А это уже чертовски интересно. — Тогда почему ты так сопротивлялся, чтобы сказать это Жану? Или мне? — Натаниэль склонил голову набок. — Потому что, — захныкал Джонни, и показалось, что он снова заплакал. Натаниэль улыбнулся на это. Ох, этот мужчина такой жалкий. — Я хочу уехать отсюда и снова работать на него. Он хорошо платит, черт возьми. Теперь я не смогу этого сделать, потому что я уже сказал тебе об этом. — О, наша маленькая пешка, — сказал Натаниэль с притворным разочарованием. — Если бы ты хотел получить работу, ты мог бы просто сказать об этом. Я бы с радостью дал тебе её, вот почему я держал тебя здесь взаперти, понимаешь? И, хотя мы действительно весело провели время вместе, ты действительно думал, что это того стоило? Джонатан захныкал и не ответил. Натаниэль встал, и мужчина перед ним немедленно вздрогнул. — Он назвал тебя Седриком, верно?— он повертел бритву в руке. Мужчина кивнул. — О, Седрик, Седрик, — усмехнулся Натаниэль, поворачиваясь к мужчине, чьи глаза расширились от тревоги при виде того, что он увидел на лице Натаниэля. — Ты знаешь, почему твой Альфа так тебя назвал? — Н-нет, сэр. — О, такой воспитанный. Мне это нравится, — Натаниэль наклонился всем корпусом, пока не оказался лицом к лицу с мужчиной, и ослепительно улыбнулся. — Видишь ли, Седрик — первый персонаж, умерший после того, как Волан-де-Морт возродился в книгах о Гарри Поттере. Первый труп кровавой войны. Ты понимаешь, что это значит для тебя, Джонни? Хм, я скажу тебе, — продолжил он, увидев, как в глазах Седрика появился парализующий страх, когда он начал понимать, к чему всё идет. — Это значит, что он всегда хотел, чтобы ты был первым. И он всегда хотел, чтобы я это сделал, потому что для него я плохой парень. Я злодей. Но я не такой, Джонни. И вот в чем разница между мной и им, дорогой Седрик. Моя маленькая пешка. Натаниэль улыбнулся и поднял бритву, проведя ею по окровавленной щеке Седрика, наслаждаясь мучительным стоном, сорвавшимся с искусанных губ мужчины. — Ты умеешь играть в шахматы, Седрик? У Седрика перехватило дыхание от замешательства и страха, и он легонько покачал головой. В конце концов, лезвие было совсем рядом с его лицом. Натаниэль хихикнул и продолжил водить пальцем по испуганному лицу мужчины. — О, какой позор. Хотя, это нормально. Но ты ведь знаешь названия, верно? Их все знают. Король, ладья, слон, дама, конь и пешка. Мужчина кивнул, и Натаниэль гордо похлопал его лезвием по щеке. — Я понимаю, как выигрывается хорошая партия в шахматы, дорогой Седрик. Некоторые глупые люди могут подумать, что главная фигура на доске — королева, и что её спасение, удержание её рядом — один из лучших стратегических ходов для победы. Или даже король, которого переоценили, — Натаниэль усмехнулся иронии своих слов. Или, хорошо, при полном отсутствии иронии. Он продолжил водить лезвием по всей длине от одной щеки к другой. Седрик не дышал. — Но нет, самые важные части — это не они. Это пешки. Как и ты, — Натаниэль просиял, увидев замешательство на лице Седрика. — Да. Ты видишь, чтобы иметь возможность поставить мат, тебе нужно знать, как использовать свои пешки. И разница между мной и твоим Альфой, — Натаниэль игриво прищелкнул языком. — В том, что я знаю, как пользоваться своими, Седрик. Он сделал очередную глубокую рану на щеке мужчины, и крик, который он услышал в ответ, был прекрасен. — И я буду хорошо использовать тебя, маленькая пешка. Я использую тебя, чтобы добраться до твоего Альфы, и я ударю его прежде, чем он увидит, что я приближаюсь, — Натаниэль сделал еще один порез прямо рядом с предыдущим, но этот был менее глубоким и ровным, потому что кожа стала немного скользкой от крови и слез, испачкавших ее. Тем не менее, стон мужчины был так же хорош, как и прошлый. Он наклонился еще ниже, и теперь его нос почти касался носа Седрика. — Дай мне свои пароли, Седрик. Все. Дай мне доступ к вашим слишком хорошо защищенным компьютерам, потому что у меня нет времени ждать, пока моя команда взломает их, рискуя повредить любую информацию. Отдай их мне, и я вылечу тебя, дам тебе хорошо оплачиваемую работу в моей тех-команде. Очевидно, что у тебя всегда будет мишень на спине, но я уверен, что ты понимаешь это. Я не могу позволить себе предателей в своей команде. Видишь ли, я придерживаюсь политики абсолютной нетерпимости после нескольких неудач, но это ради благого дела. Помимо постоянного страха, что я буду дышать тебе в затылок и раскрою все твои грязные секреты, я уверен, что у тебя будет хорошая жизнь, — Натаниэль улыбнулся и увидел, как мужчина нервно сглотнул. — Что скажешь, Седрик? Ты отдашь их мне? — Я сделаю это, — прошептал он в ответ. — Отлично! — Натаниэль встал и повернулся, чтобы пройти к раковине на задней стене комнаты. Он открыл ее, положил алмазную бритву, которой пользовался, на стойку и начал мыть руки. Кровь стекала в канализацию вместе с водой. — У нас был продуктивный день, тебе не кажется? Это было здорово, и я уверен, что ты станешь доступным активом для моей команды, Седрик. Но будь внимателен, — Натаниэль повернулся, схватил полотенце, чтобы вытереть руки, и пошел, так что вскоре он снова оказался перед своей маленькой пешкой, которая тяжело дышала и все еще плакала. — Ты можешь мне скоро снова понадобиться, — закончил он с улыбкой. Седрик сглотнул — его собственная кровь все еще свободно текла из порезов на щеке — и кивнул. — Удивительно. Я пришлю сюда человека, чтобы убрать беспорядок, который мы устроили, играя вместе сегодня днем, и кого-нибудь, кто поможет тебе с твоими ранками. А теперь, дорогой, дай мне свои пароли и скажи, какой это компьютер. Мужчина только снова кивнул и четко произнес все три слова. Натаниэль улыбнулся полученным ответам и, развернувшись, вышел из комнаты. Жан поднялся со своего места и последовал за ним, Тея немедленно сделала то же самое. Джек был в холле, охраняя подвал, чтобы никто из сотрудников не мог войти туда, когда у Натаниэля был приватный разговор. Как только они прошли мимо этой двери, его улыбка исчезла. Он повернулся к Жану, который уже держал руку на своем смартфоне, очевидно, записывая пароли, и приготовился записать всё, что Натаниэль собирался сказать. — Немедленно передайте их Лорану, — начал приказывать Натаниэль, крепко сжав челюсти. Он всё ещё не мог поверить, как, черт возьми, они достигли этой ситуации. Как Рико мог сделать это. — И пошлите с ним новую команду, чтобы они отправились в дом Джонатана. Я хочу, чтобы вся информация была у меня на столе к полуночи, хотя я и не верю, что мы найдем в ней что-то важное. Кроме того, позвони Ваймаку и скажи ему, чтобы он прислал сюда свою лучшую команду по очистке, отправил сообщение Эбби и попросил её вылечить этого человека. Итак, Кевин прибыл? — Да, — ответил Жан. — У него есть они оба? И дядя на связи? — Да. — Отлично, поехали. — Э-э, — Жан вскинул голову и оглядела Натаниэля с ног до головы. — Разве тебе не следует принять душ, прежде чем ты пересечешь порог Особняка? Ты весь в крови. — Мы воспользуемся доступом прямо в моё крыло. У меня нет времени на это. Мне нужно выяснить, что, черт возьми, Рико знает про Эндрю прямо сейчас. Рот Жана сжался, как будто он собирался возразить, но он просто кивнул, и они начали пробираться по коридорам подвала, организованным в виде лабиринта, к лифту в самом дальнем его углу. Когда они вошли и нажали кнопку на его этаже, Натаниэль сделал глубокий вдох, чтобы попытаться унять гнев внутри себя, но безуспешно. Он был чертовски разъярен, но, по крайней мере, ему удалось выпустить немного пара с того утра. Он чувствовал, что задыхается перед этим, потому что в десять утра той бурной пятницы, он получил то сообщение. Это произошло точно так же, как и в прошлый раз. Натаниэль был в своем кабинете, когда Жан отправил ему сообщение с просьбой немедленно явиться в отделение охраны. Он пошел, пересекаясь по дороге с Кевином, и, когда они прибыли, Жан показал им еще одно сообщение, над которым Лоран уже работал, чтобы узнать IP-адрес. Тем не менее, было очевидно, кто его послал. Мистер Маленький Ебаный Черт, также известный как Рико Морияма, номер один в списке сумасшедших за последние тридцать лет, превратился в номер два по случаю события с истерикой Натана, но всегда сразу возвращался к своему беспрецедентному лидерству. Но на этот раз на их призрачном сервере было не только сообщение, но и фотографии, прикрепленные к этой нелепой поэзии. Фотографии Натаниэля и Эндрю в "Старбаксе" в прошлую субботу. Пальцы Эндрю на подбородке, Эндрю хихикает, губы Эндрю сжимают ручку, когда он анализирует их контракт. Эндрю целовал его потом в том переулке. Всё это было открыто для них, и тогда смысл слов Рико стал абсурдно ясен, даже если он не до конца понимал кое-что из того дерьма, которое он написал в нем. лиса и медвежонок в сумерках. верни их, и я дам тебе доверие. твои секреты останутся позади но если ты предпочтешь отрицать ты не сможешь долго сражаться потому что, если прошлое всплывет кого задушат первым? Если Натаниэль не сделает того, чего от него хотел Рико, он причинит Эндрю боль, вспомнив прошлое, с которым Эндрю так упорно боролся. И не только это, но и то, чего Натаниэль больше всего боялся, подтвердилось: Лоле удалось получить информацию, которую она собрала из своего маленького предательского трюка, через своего связного. Ей удалось доставить её Рико. И теперь на карту был поставлен жизненный план Натаниэля, а также безопасность его возлюбленного, которую он поклялся сохранить любой ценой. И он сделает это. Он. Блять. Сделает. Он не мог больше ждать информацию. И, все же, были еще некоторые вещи, которые ему нужно было знать и сделать, прежде чем он что-то сделает с Рико, и это было главным образом потому, что ему нужно было обеспечить безопасность Эндрю и выживание его собственного плана. Итак, вопрос, который он пытался выяснить, заключался в том, как, черт возьми, Рико это удалось, ведь он не мог поверить в людей своего дяди, были ли они настолько некомпетентны, поскольку в отчетах, которые он получал дважды в день в течение всей недели, говорилось, что у Рико не было доступа к Интернету все время, пока они там находились. То, что ему удалось обвести их вокруг пальца говорило об их некомпетентности. Но больше всего беспокоило не то, что Рико удалось отправить сообщение или, что он каким-то образом заставил кого-то последовать за Натаниэлем и сделать эти снимки для него, потому что это произошло до того, как люди Стюарта заняли свои позиции в воскресенье. Тот факт, что он получил эти фотографии, узнал, кем был Эндрю, узнал о его прошлом, и теперь у него был план, чтобы использовать его в качестве основы для шантажа Натаниэля. Это было чертовски волнующе. Так что он обнаружит это и остановит Рико, пока не стало слишком поздно для него, чтобы сделать что-то с Эндрю и его планом. Он поступил неразумно, втянув в это Эндрю. Эндрю, его любящий Дом, причина, по которой Натаниэль чертовски много пропустил на этой неделе, человек, который заслуживал лучшего в мире, теперь подвергался риску из-за этого куска дерьма. И Рико совершил самую большую ошибку в своей жизни, потому что до этого, когда это касалось только Натаниэля и его планов, он подумывал отдать его Ичиро, чтобы его брат мог попрощаться и убить его в семье. Но нет, уже нет. Теперь Натаниэль лично позаботится о том, чтобы Рико перестал дышать. Он оторвет ему пальцы один за другим, затем руки и ноги, и Натаниэль убедится, что он... — Мы здесь. Натаниэль очнулся от своих мыслей, когда понял, что уже находится перед одной из комнат для совещаний в своем личном крыле Особняка. И, что ж, теперь он снова разозлился, просто погрузившись немного глубже в свои мысли по дороге туда. Просто вспомнив об этом, об угрозе Эндрю, о том, как Рико на самом деле думал, что он имеет право на что-то от него. Это было гребаное безумие. Это заставило его почувствовать нечто большее, чем гнев. Он чувствовал смерть на своем языке и хотел, чтобы Рико подавился ею. Он чувствовал так много, что внезапно в его сознании что-то сдвинулось, что обычно не двигалось, не так, как сейчас. Тем не менее, замок был повернут, и это прозвучало в его голове тихим щелчком. — Уверен, что не хочешь пойти и принять душ? — Жан встал рядом с ним, приподняв бровь. — Уверен, — ответил Мясник с медленной улыбкой. — Пусть они увидят меня таким. Жан просто кивнул и открыл дверь. Он медленно вошел внутрь. Мясник сразу же встретился взглядом с Кевином, который расхаживал по комнате и резко остановился при виде его окровавленной фигуры, но его единственной реакцией была тихая усмешка и закатывание глаз, прежде чем он повернулся, чтобы пройти к своему месту справа от главы стола. Два других места были заняты мужчиной и женщиной в белой одежде и пустыми лицами. Вероятно, британцы. Определенно люди Стюарта. Перед его сиденьем был установлен компьютер, и он мог слышать звуки, исходящие от продолжающегося звонка. Очевидно, Кевин оставил всё наготове, и они были готовы начать. Хорошо. Лица людей Стюарта, когда он вошел, исказились от шока. На них было написано не отвращение или страх, а просто шок. Хотя все было в порядке. В конце концов, это были люди Стюарта, они привыкли к дерьму, и Мясник никогда не ожидал, что они будут бояться, просто увидев его окровавленным и разъяренным. Нет, для этого ему нужно было сделать больше. Но сделал бы он это? Была ли это его цель сейчас? Заставить их бояться его или, скорее, заставить их заплатить за такую некомпетентность, которая поставила под угрозу жизнь и безопасность его возлюбленного? — Рад видеть, что все здесь собрались. Давайте начнем, — он подошел к своему месту и сел. Жан последовал за ним и сел слева от него. Тея и Джек стояли у двери. — Дядя, — Мясник склонил голову к мужчине по другую сторону экрана ноутбука, стоявшего перед ним. Дядя был таким же, как и на прошлой неделе, и не выглядел ни на день старше. Его волосы с проседью были уложены гелем для волос, сшитый на заказ костюм от Armani облегал его фигуру, как будто ему было тридцать, а не шестьдесят, и его уход за кожей, как обычно, был на высоте. — Племянник, — Стюарт Хэтфорд кивнул на другую сторону, которая выглядела как его кабинет, поскольку он сидел в белом кожаном кресле у стеклянного стола, который, безусловно, был полон книг, бумаг и технологических принадлежностей. Мясник знал этот офис достаточно хорошо, чтобы ясно представить его в своей голове. — Ты выглядишь… Грязным, — мужчина слегка сморщил нос при виде Мясника. Вероятно, это было слишком для его британских чувств, чтобы увидеть немного крови на теле своего племянника. — Я просто убирал беспорядок, который устроили твои люди, — улыбнулся он. — Ты знаешь, что случилось? — Кевин поставил меня в известность, — серьезно кивнул Стюарт. — И что ты предлагаешь мне делать с этой некомпетентностью? — Мясник наклонил голову, его натянутая улыбка исчезла. Никакое наказание не было вариантом. — Сэр, прежде чем принять решение об их наказании, я думаю, что необходимо задать несколько вопросов, — перебил Жан с внимательным выражением лица, которое привлекло внимание Мясника. — О, да, — снова появилась медленная улыбка Мясника. — Если у тебя достаточно информации о нашей ситуации здесь, дядя, мне понадобятся твои люди, чтобы дать мне еще немного. Будут ли они сотрудничать? — Конечно, — серьезно кивнул Стюарт. — Хорошо, тогда, — он медленно встал и подошел к первому из двух других людей, находившихся в комнате рядом с его собственным персоналом. Мужчина и женщина сидели бок о бок слева от Жана. Теперь их лица снова были пустыми, а одежда выглядела как у медсестер, что, вероятно, означало, что Кевин поехал в Истхэйвен, где они узнали о Рико, и немедленно освободил их от обязанностей. Это была недолгая поездка, как они обнаружили. Рико каким-то образом манипулировал Ичиро, чтобы он смог это сделать. Как, это был вопрос, который всё ещё оставался без ответа, но ненадолго, если это зависело от Мясника. Теперь, однако, у них были другие проблемы, которые были более… срочными. Как, черт возьми, Рико узнал об Эндрю, и что он будет с этим делать? Мясник первым подошел к женщине. Он стоял позади нее, и она не повернулась к нему, просто продолжала смотреть прямо перед собой на одну из стен комнаты. Она выглядела напряженной, её плечи и спина были прямыми, как стрела, но в её глазах не было никакого страха, и она выглядела готовой ко всему, ее светлые волосы были собраны в пучек на затылке, а губы поджаты. — Почему в ваших отчетах говорится, что не было никаких признаков того, что у Рико был доступ к Интернету, когда он явно был? — прошептал Мясник позади нее. — Потому что он этого не делал, — твердо ответила она, но сильный британский акцент испортил её слова. Он взял её за волосы и потянул назад, заставляя запрокинуть голову. Теперь она смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Лжешь, — прошептал он, его глаза были смертельно серьезны, но лице появилась резкая улыбка. — Я спрошу ещё раз, и теперь ты ответишь мне честно. Почему в ваших отчетах говорится, что не было никаких признаков того, что у Рико был доступ к Интернету, когда он явно был? Женщина сглотнула, когда пальцы Мясника крепче сжали её волосы, теперь испачканные не до конца высохшей кровью с его пальцев, но она не выказала никакой другой реакции, кроме этой, на давление, которое, должно быть, действительно причиняло ей боль в тот момент. — Нам не удалось поймать его на этом, — осторожно сказала она. — Гораздо лучше, — но его пальцы все равно ещё сильнее сжались в её волосах. Теперь ей, казалось, становилось не по себе. — И почему так получилось? Как ты могла это пропустить, если ты эксперт по слежке, как сказал мой дядя? — Потому что, — начал мужчина рядом с ними, но Мясник не дал ему закончить. В мгновение ока он отпустил волосы женщины, сделал один шаг, отделяющий его от мужчины, с силой развернул его на стуле, схватив за воротник, и дважды ударил по лицу. Он схватил его за шею и надавил на горло мужчины, заставляя его часто-часто моргать от нехватки воздуха и давления, от которого его лицо покраснело, что контрастировало с кровоточащим от ударов носом. — Я с тобой не разговаривал, — прошептал Мясник сквозь стиснутые зубы, после чего одарил мужчину невинной улыбкой. — Ты говоришь только тогда, когда я тебе позволяю. Понял? Мужчина кивнул, насколько мог с давлением на шею, которое Мясник быстро ослабил, оставив кровавый отпечаток руки на горле мужчины, чтобы вернуться к своей первой теме с улыбкой на лице. — Теперь, — он ещё раз встал позади женщины, чья голова теперь снова была прямой. Он поднял палец и прижал его к её лбу, заставив ее шею еще раз изогнуться назад, но с осторожностью. Положение, конечно, было таким же неудобным, как и раньше, и, разумеется, он мог бы просто повернуть её, чтобы поговорить с ней. Но он этого не сделал. —Отвечай мне. — Мы установили камеры и микрофоны везде, где только могли: в комнате Рико, ванной комнате и местах общего пользования, таких как кафетерий, комнаты отдыха, тренажерный зал и тому подобные — начала она осторожно, но уверенно, не сводя с него глаз. Он мог признать, что у этой женщины были яйца. — Мы планировали поставить дополнительные в эти выходные, в местах, до которых мы не могли добраться без подозрений, например, в кабинетах врачей, где у него назначены встречи каждый день в течение недели, но нам сообщили об этом раньше, чем мы смогли. — Почему в выходные? Почему вы не поставили их туда сразу, как приехали? — Эти двери остаются запертыми, — невозмутимо ответила она. — И в здании слишком много охраны от Мориямы, но мы поняли, что на этом этаже было меньше, почти никаких перерывов между охранниками, и мы начали наблюдать за ним издалека, но мы не могли сделать большего, если хотели, чтобы нас не обнаружили. Нам нужно было дождаться момента, что мы и сделали. Мы узнали, что охранники Мориямы делают часовой перерыв по субботам, и именно тогда мы планировали проникнуть в эти комнаты, чтобы проверить их, потому что, если они так сильно охраняются, там должно было быть что-то ценное. — Конечно, — он мог видеть её рассуждения, и это не делало его счастливым. Ни капельки. На самом деле, он злился всё больше с каждой секундой. — Итак, почему вы указали, что в отчетах не было ничего достойного внимания к ситуации? Почему не сказали мне об этом раньше? — Мы не могли. У нас ещё не было никаких доказательств, и хорошо охраняемый коридор мог ни к чему не привести. Все они охраняются, и это, возможно, было более справедливо из-за постоянного присутствия там Рико. Нам было приказано сообщать только важную информацию, — её тон был настойчивым. Честным. От этого его затошнило. Мясник освободил её от давления своего пальца на ее лоб, и на ее коже остался красный след крови, а затем встал перед мужчиной, чей нос стал ярко-фиолетовым. Мужчина сглотнул, увидев ледяную ярость в глазах Мясника. — Что-нибудь, что вы могли бы добавить? — Да, сэр, — серьезно кивнул мужчина. По жесту Мясника, приглашающего идти дальше, мужчина начал говорить. — Во всех наших взаимодействиях с подозреваемым он вел себя так, как будто был под действием наркотиков, поэтому мы проверили его лекарства и, честно, он был одурманен наркотиками 24 часа в сутки, — тихо начал мужчина, но его твердый взгляд были непоколебим. Дело принимало такой оборот, который Мяснику совсем не нравился, и он был так расстроен, что ему хотелось схватить этого человека за шею и крутить ее, пока она не лопнет, даже если он на самом деле ни в чем не виноват. Но это только сделало бы всё ещё хуже. Мужчина продолжил: — Мы собирались добавить это к сегодняшнему отчету, так как мы обнаружили это прямо перед рассветом, и мы собирались передать химикаты, которые он получал там. По сути, его одурманивают комбинацией, которая делает его чувства слишком ошеломляющими, и у него возникают маниакальные реакции на это, поэтому из-за этого он в основном остается в изоляции и не выходит из своей комнаты, кроме как на сеансы терапии и в спортзал, так что это объяснило нам необычную рутину по сравнению с другими заключенными. Кроме того, в здании запрещено пользоваться мобильными телефонами, а также компьютерами, и это тоже относится к персоналу. Наиболее вероятно, что кто-то мог проникнуть в один из них до того, как мы туда прибыли, и теперь охраняет электронику в здании. Мы просто знаем, что он не находится в непосредственной близости от подозреваемого и что никакая электроника не проникла туда, когда мы были там. Мы внимательно следили за их поступлением каждый день. Тот факт, что эти люди не сделали ничего плохого, и что каким-то образом Рико сделал что-то, чего Мясник не мог увидеть, предсказать, был плох. Тот факт, что Рико, даже одурманенный наркотиками, каким-то образом понял, что ему нужно действовать как можно скорее, прежде чем Мясник успеет наложить на него руки, был уже слишком. Потому что то, что эти двое говорили ему, означало именно это. И это уже было слишком. Его зрение было затуманено, и он хотел огрызнуться. Он хотел резать, бить, заставить кого-то кричать. Чтобы заставить кого-то заплатить. Но он не мог. Не сейчас. И это разъедало его изнутри, как кислота. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, пока он размышлял, что, черт возьми, он будет делать со всем этим. — Сэр, — раздался нерешительный голос Кевина. Мясник напевал, чтобы он продолжал, не глядя на него. — Могу я задать вопрос? — Да, Кевин. Ты можешь. Он мог видеть, в центре своего расфокусированного взгляда, как Кевин встал со стула и обошел стол, пока не оказался рядом с ним, стоя перед парой. — Ты сказал, что он ходит к врачам в течение недели? Он ходит не к одному, а к нескольким? — Да, сэр. Он ходил к доктору Кошу по понедельникам и вторникам, к доктору Прусту по средам и к доктору Гиллу по пятницам, — ответил мужчина. — А по выходным? — Подожди, — Жан встал и подошел к нему с другой стороны. Теперь три главы империи Веснински стояли перед двумя британцами. — Разве Джонатан не сказал, что Рико может связаться с ним только по средам? — О, — Мясник ухмыльнулся и сфокусировал взгляд, когда двое британцев снова сели перед ним. — Доктор Пруст, верно? Как долго Рико оставался с этим человеком? — В течение двух часов, в основном. С трех часов вечера до пяти. — Всё совпадает, — Жан посмотрел на него широко раскрытыми глазами, и Мясник встретил его взгляд с острой улыбкой. — Отлично. Сколько времени нам потребуется, чтобы выяснить, где находится доктор? — Дай мне час, — пробормотал Кевин, уже печатая что-то пальцами на смартфоне. — Я подготовлю отряд, который будет сопровождать нас и охранять периметр, что бы это ни было, — Жан тоже схватил свой телефон. — Хорошо, — он улыбнулся, и его настроение немного смягчилось. Только немного. Всегда было приятно видеть, что его люди хорошо понимают его потребности. Ему срочно нужна была эта информация. Ему нужно было сдержать обещание, данное Эндрю. И ему нужно было остановить Рико сейчас же. Очевидно, его характер все-таки не смягчился. Он снова ударил мужчину по лицу, и, даже если это было сильнее, чем нужно, никто ничего не сказал. Кроме его дяди. Похоже, Кевин или Жан повернули экран к ним, когда Мясник подошел, чтобы допросить пару, чтобы мужчина мог видеть, что происходит. — А теперь, племянник, — голос Стюарта потрескивал из динамиков ноутбука. Мясник повернулся к нему с маниакальной улыбкой, которая заставила человека по другую сторону экрана вздохнуть. — Зачем тебе понадобилось это делать? Уже было установлено, что они ни в чем не виноваты. Они действовали в соответствии с протоколом. Подозреваемый оказался быстрее, чем мы ожидали, вот и все, и они выполняли свою работу. — Да, — улыбка Мясника была непоколебимой, и, не отрывая глаз от экрана, он поднял руку и похлопал мужчину по лицу с большей силой, что, наконец, вызвало стон боли у британца, сидящего перед ним. — Я знаю. В этом не было никакой необходимости. Он просто симпатичная боксерская груша. И я не собираюсь причинять боль женщине без причины, ты же знаешь. Но есть мужчина, которому я не против причинить боль. — Верно, — снова вздохнул его дядя. — Я пошлю кого-нибудь забрать их. Тебе ещё что-нибудь нужно от меня, племянник? — Так, — сказал Мясник, теперь его лицо было серьезным. — Я хочу, чтобы там было больше твоих людей. Мне нужен кто-то, кто будет следить за Рико, на этот раз более внимательно, пока я не разберусь с этим дерьмом. Вероятно, это продлится не больше недели, но мне нужно время, и мне нужно знать всех, кому этот ублюдок открывает рот, и если он говорит на другом языке или делает ещё что-то в подобном роде, поставьте туда людей, которые говорят на этом языке. Я не хочу терять больше никакой информации. Не раньше, чем я поговорю с Ичиро и получу разрешение убить этого ублюдка. — Конечно, — Стюарт теперь печатал где-то за пределами экрана, его взгляд был отведен от Мясника. — Я посмотрю, что смогу сделать в такой короткий срок. Вероятно, мне удастся отправить туда отряд только к завтрашнему утру, и через тридцать минут в Особняке будут люди, которые заберут моих агентов наблюдения. Подходит? — Абсолютно, — Мясник снова улыбнулся. — На сегодня я и мои люди захватим Истхейвен. — Тебе повезло, что ты уже даешь мне так много, что я не могу отказать тебе, когда ты просишь меня о таком, — пробормотал Стюарт, продолжая печатать. — Да, да, — Мясник закатил глаза. — Пока, дядя, я поговорю с тобой позже. — Пока, племянник. Мясник подошел к ноутбуку и закрыл его. Он обернулся, чтобы посмотреть туда, где Жан и Кевин всё ещё судорожно печатали что-то на своих смартфонах перед двумя британцами, которые теперь выглядели более расслабленными, ожидая, что их заберут. — Отряд готовится к отъезду, — начал говорить Жан, не прекращая печатать. — Если доктор находится в своем доме, где бы это ни было, всё становится легче. Если нет, нам придется подождать, пока он не появится там, чтобы действовать. — Я этим занимаюсь, — Кевин тоже печатал без остановки. — Один из сотрудников тех-команды уже работает над взломом системы Истхэйвена, чтобы получить информацию о докторе. — Превосходно, — Мясник отошел назад, пока не оказался между вторым и третьим по старшинству, и посмотрел вниз на мужчину и женщину перед ними. К этому моменту нос мужчины был действительно сломан, и он сильно кровоточил, пятная белую одежду, которую он носил, но мужчину, казалось, это не смущало, так как он пристально смотрел на плечи Мясника, не встречаясь с ним взглядом. Однако женщина, с кровавым отпечатком пальца на лбу, куда Мясник вдавил палец, пристально смотрела ему в лицо, и в её зеленых глазах не было ни капли страха. — Пока мы ждем, — медленно улыбнулся Мясник. — Как насчет того, чтобы немного повеселиться? Огонь согревал кожу Натаниэля, когда он издалека наблюдал, как рушится дом. Натаниэлю нравился огонь. В этом была красота, которая не исходила ни от чего другого. Оранжевые, красные, а иногда и синие тона, все смешивалось вместе с силой, которая была настолько интенсивной, что переходила в cпокойствие. Никаких других звуков, кроме потрескивания горящего дерева и глубокого удовлетворения от того, что видишь такую чистую, безупречную вещь, способную уничтожить и одолеть такое уродство. Натаниэлю нравился огонь. Ему нравился звук, запах и польза этого. Огонь и железо были его лучшими друзьями в этой области работы. Железо, чтобы вырезать детали, и огонь, чтобы вылепить их острыми, чистыми. Огонь был его союзником, когда у него была власть над ним, и он чувствовал себя сродни ему, его дикой природе, его почти неукротимой природе, которая владела только определенными техниками. Это только передает контроль определенным образом. Натаниэлю нравился огонь. Иногда он терял часы и часы, просто наблюдая за пламенем своего камина, за тенями его движений, танцующих по комнате. Он представил, как прикоснется к нему, и как он сомкнется вокруг его кожи, словно теплое защитное одеяло. Как никто не смог бы прикоснуться к нему, если бы он мог обнять огонь и держать его, как броню. Огонь был защитой. Натаниэлю нравился огонь. Свет, мощность, то, как он создавал мрачное и благоговейное настроение каждый раз, когда его зажигали. Огонь заслуживал того, чтобы его почитали. С огнем нужно обращаться уважительно, иначе он обернется против тебя. Огонь был богиней смелости, мести, новых начинаний. Натаниэлю нравился огонь. Но когда Натаниэль увидел, как дом, в котором Дрейк Спир жил последние три ночи, превратился в пепел, он полюбил его. Его переполняла такая привязанность к этой вещи, что у него сдавило грудь. Любовь. Огонь был тем, что Натаниэль почувствовал в своей груди, когда узнал, чем занимался Рико. Огонь был слишком ручным, чтобы описать ярость, которая охватила его тело и двигала им, пока он не раздавил череп доктора Пруста своим собственным кулаком. Огонь поглотил его и вел до конспиративной квартиры, которую Рико арендовал для Дрейка на эту ночь, ночь, когда он вторгнется в дом Эндрю и... Итак, огонь был тем, что Натаниэль использовал, чтобы, наконец, забрать Дрейка из этого мира. И он причинил ему боль. За то, что он сделал с Эндрю в детстве. За то, что он хотел сделать перед маленькой девочкой Эндрю. За каждый крик и каждый кошмар, который он, несомненно, вызывал в темных уголках его сознания. Огонь. Потому что Рико не узнал о Змеях, и он не планировал заставлять Эндрю столкнуться с его плохим выбором. Он был более жестоким. Ему удалось найти — с его контактами в семье Морияма, которые всё ещё не ненавидели его, и его ограниченным доступом в интернет, — на Западном побережье, куда власть Веснински не дошла, досье на приемную семью Эндрю. Он достал из могилы гораздо более старую шкатулку, чем та, которой опасался Натаниэль, потому что, конечно, Рико не стал бы использовать против него собственные городские банды Натаниэля. Он знал, что не сможет. Рико использовал бы против него то, что он не мог контролировать: травму Эндрю. Медвежонок. Травма, которой он ещё не решил поделиться с Натаниэлем, и теперь этот выбор был отнят у Эндрю каким-то сумасшедшим, который не знал, когда остановиться. У Эндрю не было выбора в этом, и это чертовски тревожило человека, который был вынужден выбирать. Решать. Доминировать. И, возможно, Натаниэль не мог отвлечься от этой информации. И определенно, он не мог не знать правды об ужасном детстве Эндрю. Но он вернет Эндрю его право выбора. С огнем. Потолок дома обрушился с громким треском, и пламя поднялось ещё выше к полуночному небу. Натаниэлю, или, скорее, Мяснику, потребовалось несколько часов. Во-первых, с Прустом. Он вырезал из кожи Пруста всю свою волю, чтобы заткнуться. Но с яростью, которая пришла с выяснением правды, всё закончилось довольно быстро. После быстрой работы по обнаружению всего в компьютере, который Пруст клонировал в свой дом и на Истхэйвен, и удалил все, чтобы Рико не мог получить доступ к этому из своей клонированной версии в больнице, там, где был Дрейк Спир, отряд, наконец, приехал, и Ваймака вызвали со своей командой, чтобы он всё убрал и сделал так, чтобы это выглядело как прекрасный несчастный случай. Как? — Мяснику и Натаниэлю было все равно, и им вообще не нужно было беспокоиться, так как команда Ваймака была чертовски хороша. Не то чтобы они могли беспокоиться о чем-то ещё, кроме крови и огня вокруг них. А во-вторых, Мясник тоже провел несколько часов с Дрейком. На этот раз он не спешил. Он кипятил железо, он использовал зажженный хлыст. После этого он отрезал его член. Затем он снял каждый ноготь. Затем каждый палец. Затем руки и ноги. И для снятия члена он не использовал горячее железо. Нет, это было бы слишком чисто. Он использовал самые ржавые лезвия, которые у него были, те, которые уже видели такое насилие, такую грязь, что только они могли бы коснуться такой нечистой кожи, даже после всей чистки, которую проделал Мясник, вырезав большую часть кожи в паху Дрейка, прежде чем полностью отрезать член. Он всё ещё был грязным, как и сам мужчина. И крики, которые издал Мясник, конечно, никогда не возместят тех, которые этот человек вызвал у Эндрю, но он все равно наслаждался ими. Теперь, спокойно наблюдая, как рушится последняя стена, как огонь очищает и очищает землю, которую Дрейк запятнал своей грязью, Натаниэль просто чувствовал усталость. Пустоту. Вся ярость исчезла в тот момент, когда он бросил зажигалку на дорожку бензина, которую он проделал от двери дома до стула на кухне. Дрейк остался истекать кровью, долгое время был без сознания от боли, когда его разрезали, и теперь его заменила эта пустота. Поэтому Натаниэль просто продолжал смотреть на пламя. — Нил, — прошептал голос Жана рядом с ним. — Что? — прошептал он в ответ. Это просто подходило. Вокруг них была просто тишина, дом находился далеко от цивилизации. Только тихие шаги его команды вокруг него, работающей над тем, чтобы огонь выглядел как какой-то взрыв газа. — Нам нужно идти, — Жан стоял неподвижно в паре футов от него, прислонившись спиной к той же машине, к которой прислонился сам Натаниэль. Натаниэль не мог осуждать его за то, что он хотел держаться подальше. Мясник редко приходил поиграть, но когда он приходил, это было как-то ужасно, и теперь Натаниэль был весь в крови и других жидкостях организма. Он выглядел хуже, чем Кэрри. — Куда, Жан? Куда мы идём? — тихо спросил Натаниэль. — Домой, Нил. Мы идём домой. А затем Натаниэль моргнул, когда осознание свалило его с ног. — Тогда пойдем. Он повернулся, открыл дверцу машины и, не беспокоясь о грязи своего тела, сел на кожаное сиденье. Жан вошел сразу после этого и устроился рядом с ним. Кевина там не было, так как он отправился вместе с Мэри позаботиться о завершении их сегодняшней миссии на Востоке. Итак, после того, как они оба вошли, Джек и Тея открыли свои двери, и, с Теей за рулем, они отправились в особняк. Обратный путь был таким же быстрым, как и путь туда. По ощущениям, прошло всего пару минут, а они уже были на грунтовой дороге, ведущей к воротам особняка, и шли по похожим на лабиринт тропинкам, которые должны были привести их к дому, даже если бы это, вероятно, заняло около часа, чтобы добраться туда. К счастью, на территории никто не работал, так как было уже больше двух часов ночи, и только сотрудники службы безопасности наблюдали за всем, но достаточно издалека, чтобы не разглядеть, что грязь, покрывавшая тело Натаниэля, была кровью. Тея и Джек не были проблемой, эти двое видели вещи и похуже. Они вошли в особняк, и Жан тихо пожелал ему спокойной ночи. Тея и Джек проводили Натаниэля в его крыло, где он отпустил их спать. Натаниэль направился прямо в душ и стоял там очень, очень долго. Он смыл всю кровь, и он каким-то образом уже привык к ощущению её на своей коже даже после того, как он все очистил, поэтому не стал задерживаться. После этого он вышел, вытерся пушистым белым полотенцем и слегка успокоился, когда понял, что крови не было на полотенце, а это означало, что он был чистым. По крайней мере, физически. Поэтому он бросил полотенце на пол в ванной и направился в спальню, к своей огромной кровати с балдахином. Он сел, обнаженный, каким и пришел в этот мир, и выглянул в большие окна, глубоко вздохнув, оглядывая свои владения. Крошечная часть его империи. Где он родился, где ел, где учился. Где он стал тем, кем был сегодня. И всё же. Как он оживлял сцены сегодняшнего дня на своей голове — чертовски долгого дня — он не мог не думать. Не чувствовать. Он ещё ничего не чувствовал, но мог думать, потому что, даже если бы устал до костей, не смог бы заснуть. Не после всего этого. И подумал: это не мой дом. Он лег. Поднял глаза к потолку и задумался. О людях, которых он любил. О людях, с которыми он чувствовал себя в безопасности. О людях, которым он доверял. Эти люди были его домом. Даже если он не мог чувствовать это прямо сейчас, он знал, что это правда. Он повернулся и схватил один из своих телефонов с прикроватного столика. У него не было телефона с тех пор, как все случилось, он полагался на Жана или Кевина, чтобы отправить сообщение или позвонить, когда это необходимо, но после того, как Жан написал ему тем утром, он просто забыл их все. И кто-то, вероятно, Джульетта, забрала их из его кабинета и положила сюда, чтобы он мог ими воспользоваться, когда вернется. Она, скорее всего, предвидела, что ему нужно после всего дерьма, которое произошло сегодня, поэтому, конечно же, Кевин связался с ней, чтобы попросить её приостановить все встречи с Натаниэлем, и ему действительно нужно было напомнить себе, чтобы повысить ей зарплату. Когда он прокрутил список, чтобы посмотреть, кому он может позвонить, он увидел имя. Человек, который, несмотря на слишком ранний час, уже был в сети. Он нажал на кнопку, не раздумывая ни секунды. Первый гудок, второй, третий. — Привет? Натаниэль вздохнул с облегчением, услышав глубокий голос на другом конце линии. Это заставило его снова что-то почувствовать. — Привет, Эндрю. Доброе утро.