TANTRUM

Натаниэль шел по коридорам Особняка в поисках Жана и Кевина. Ему нужно действовать быстро, и он не будет ждать ни одной долбанной секунды, даже если это избавит его от ног из-за необходимости подниматься по этой чертовой лестнице. Он шел по коридорам решительными шагами с ледяным выражением лица, которое расчищало ему путь в обеденном хаосе, который был в доме, когда люди выходили из своих офисов, отделов и направлялись в кафетерий на первом этаже. Но сейчас это не имело значения, и не будет иметь значения в течение следующих нескольких часов. У него было это внутреннее чувство, этот инстинкт, который побуждал его действовать, даже если это противоречило только что полученному приказу, который мог все испортить, и это заставляло его подавлять проснувшийся аппетит. Сначала он поднялся на третий этаж, зная, что Кевин к этому часу покинет свою операционную мастерскую. И, конечно же, когда Натаниэль поднимался по ступеням парадной лестницы, он увидел его. Кевин разговаривал с группой из четырех человек, которые, вероятно, были его ближайшими помощниками и людьми, у которых довольно скоро будет больше работы. Он выглядел серьезным, но в то же время волнующимся, когда что-то объяснял нетерпеливой группе, но довольно скоро его взгляд был переведен на Натаниэля, который остановился на лестничной площадке и ждал, чтобы привлечь внимание своего секунданта. Когда их взгляды встретились, рот Кевина захлопнулся, и выражение его лица стало серьезным, он посмотрел на Натаниэля, озабоченно нахмурившись, и опустив уголки губ. Натаниэль не стал ждать, он просто повернулся и спустился вниз по лестнице, не сомневаясь, что Кевин уже идет за ним по пятам. Они быстро направились в отделение охраны. Через лестницу, коридоры, атриум, сад — все это как в тумане пронеслось перед Натаниэлем, и вскоре они уже приближались к зданию. На этот раз человек за стойкой не отдал им честь, он расчистил им путь, и вскоре Натаниэль уже нажимал кнопку второго подземного этажа. По пути вниз Натаниэль глубоко вздохнул. Ему нужно было успокоиться, черт возьми. Его внутренности постоянно переворачивались, что-то не так, что-то не так, что-то не так, и это значительно затрудняло расслабление. Но сейчас ему нужна была ясность, поэтому он сделал еще один глубокий вдох и посмотрел на Кевина, который выглядел таким же озабоченным, как и раньше, но после того, как Натаниэль кивнул ему, казалось, немного расслабился. Это не должно было случиться сегодня, он собирался быть Мясником. Нужна чертова сигарета. Двери открылись, и они быстрыми шагами направились в главный коридор учебного этажа, который открывался к нескольким дверям, в которых хранились различные учебные материалы: некоторые содержат только тренажеры для поднятия тяжестей, другие — только трекинг, третьи — только зеркала и несколько ковриков для йоги, и так далее. В конце огромного коридора, который также был соединен с ванными комнатами и фонтанами для питьевой воды, было ответвление, ведущее к нескольким раздевалкам. Они знали, что Жан, вероятно, уже был там, закончив свою утреннюю тренировку и приняв душ, прежде чем подняться наверх, чтобы пообедать с ними в каюте Натаниэля, как это было заведено. Однако сегодня этого не должно было произойти. Внутри было около тридцати человек, все в разных состояниях наготы, но Натаниэль не посмотрел ни на одного из них. Жан надевал ботинки, сидя на скамейке, и смеялся над чем-то, что Тея рассказывала ему. Было довольно шумно, но как только они вошли и увидели выражение лица Натаниэля, все стихло. Жан поднял голову, и, как и у Кевина, при виде Натаниэля его лицо мгновенно помрачнело. Он встал, схватил свою сумку и подошел к ним. Натаниэль повернулся и вышел, ни на кого больше не глядя. Они молча пересекли холл и вошли в лифт. Вместо того чтобы нажать кнопку первого этажа у входа, Натаниэль нажал кнопку третьего этажа. Он больше не собирался ждать. Они разговаривали прямо здесь и сейчас. Подниматься сейчас на третий этаж над землей было совсем не так, как неделю назад, перед балом у сенатора Рейнольдс. Теперь кабинки были заполнены людьми, чьи глаза были прикованы к экранам, которые поднимались только на секунду, чтобы оценить троицу, пересекающую их путь, прежде чем вернуться к своим задачам. Это безмерно обрадовало Натаниэля. Комната для совещаний, которую они использовали на прошлой неделе, была пуста, когда Натаниэль открыл дверь, что он оценил, потому что тогда ему не нужно было бы никого выгонять из помещения, чтобы он мог поговорить с Жаном и Кевином. Он неопределенным жестом пригласил их сесть, а сам продолжил стоять, делая глубокие вдохи, прежде чем, наконец, повернуться к ним, чьи лица к этому времени выглядели очень, очень обеспокоенными. — Я разговаривал с Ичиро. Оба заметно оживились. — Что он сказал? — спросил Жан, нахмурив брови. — Он сказал мне, — Натаниэль глубоко вздохнул и проговорил сквозь стиснутые зубы: — Рико был переведен шесть месяцев назад в новое учреждение. На Восточном побережье. Он не сказал, где именно. — Какого черта… — начал возмущенный Кевин, хмурясь от несправедливости, но Натаниэль еще не закончил. — И, — Натаниэль снова стиснул зубы. — он сказал это, поскольку у нас нет никаких доказательств того, что это на самом деле был Рико, несмотря на все «совпадения», — Натаниэль остановился, чтобы с отвращением усмехнуться. — Он не смог бы ничего сделать прямо сейчас. Однако он сказал, что из уважения к семье Веснински собирался проверить, был ли у Рико доступ в Интернет, которого у него не должно было быть, даже если бы это новое заведение было более внимательным. — Этот чертов… — Твою мать! Кевин и Жан отреагировали одновременно, но, когда Натаниэль поднял руку, остановились. Оба кипели от ярости, но молчали по его просьбе. — Я не собираюсь ждать, пока Ичиро что-то с этим сделает, но я не могу быть очевидным. Так что, — челюсть Натаниэля должна будет болеть к концу дня с такой силой, с какой он стискивал зубы, расхаживая Жаном и Кевином. — Я собираюсь связаться со своим дядей, но мне нужно ваше мнение по этому поводу. — Что ты хочешь сделать? — спросил Кевин, уже печатая что-то на своем смартфоне. — Я хочу, чтобы кто-нибудь обнаружил, где находится этот кусок дерьма, а затем внедрил туда кого-нибудь. Я хочу взломать его доступ в Интернет, выяснить, какого хрена он думает, что делает, и остановить этого ублюдка, пока не стало слишком поздно. Я хочу знать о каждом вздохе этого ублюдка, — Натаниэль повернулся к ним и улыбнулся. — И если он будет дышать неправильно, я убью его нахрен. — О, теперь я понимаю, почему для этого нам нужен Стюарт, — понимающе кивнул Жан, хотя он выглядел очень недовольным тем, что ему приходится иметь дело с британским персоналом. — Точно, — Натаниэль снова начал нервно расхаживать из-за стороны в сторону, но перспектива убить Рико немного успокоила его гнев, поэтому он слегка расслабился. — Я не могу позволить себе отправить туда одного из своих людей, и Нокс не может рисковать тем, что Рико отправит нас к Ичиро. Мы не можем ошибаться. У него была Лола, но потом я совершил ошибку, подумав, что, выведя ее из игры, улучшу положение. Теперь он, вероятно, будет работать над каким-то материалом, чтобы шантажировать меня, и я все еще хочу знать, как, черт возьми, ему вообще удалось войти в контакт с ней, но я не отступлю, и ты можешь быть чертовски уверен в этом. Я убью его прежде, чем у него появится такая возможность. — Мы знаем, что ты это сделаешь, Нил. Это надежный план, — сказал Кевин, нахмурив брови, и оторвал взгляд от телефона. — Я послал сообщение Джульетте, чтобы она как можно скорее организовала встречу между тобой и твоим дядей. — Блестяще, — Натаниэль глубоко вздохнул. Все должно было быть хорошо. Он повернулся к ним и снова улыбнулся. — Я не могу дождаться, когда Рико начнет неправильно дышать. — Да, мы тоже не можем ждать, — Жан выглядел мрачно довольным, на что Кевин только кивнул в молчаливом согласии. Жан был жестче Кевина в таких вещах. Кевин посмотрел на свой телефон, когда тот запищал. — Джульетта говорит, что твой дядя сможет поговорить через 10 минут. — Хорошо, тогда я вернусь в Поместье и поговорю в своем кабинете. Пойдем со мной. Они кивнули и встали, выходя из зала заседаний каждый по бокам от Натаниэля, немного позади. Построившись треугольником, они подошли к лифту и спустились на первый этаж, который быстро пересекли, а затем вышли в сад. Когда они возвращались в Поместье, сквозь зелень летних деревьев и цвет фруктовых цветов, Натаниэль мог чувствовать себя немного спокойнее теперь, когда он рассказал о своем плане Кевину и Жану, и был на пути к тому, чтобы сделать его официальным. Тем не менее, даже если бы он хотел убить Рико уже много лет, и это могло бы считаться законной причиной в его книге, очевидно, это было не в книге Мориямы. Итак, ему нужно было бы сыграть правильно, чтобы оправдать свои действия без плохих последствий, как он делал раньше, бросив Рико в это психиатрическое учреждение. Ему нужна была информация, доказательства и либо дальнейшее планирование, которое Рико осуществлял изнутри убежища, в котором он был заперт на всю жизнь, чтобы остановить это, пока не стало слишком поздно. И единственный способ получить это прямо сейчас был от его дяди. Их прогулка до Поместья была эффективной. Вскоре они пересекли атриум, коридоры, парадную лестницу, еще несколько коридоров, а затем его кабинет. Как только Натаниэль закрыл за ними дверь и направился к своему креслу за столом красного дерева, зазвонил один из его мобильных телефонов. Натаниэль сел, подождал, пока Кевин и Жан устроятся поудобнее на своих стульях по другую сторону его стола, прежде чем ответить на звонок и включить громкую связь с улыбкой на лице. Был ровно час дня. — Привет, дядя, ты все еще в Северной Америке? Нам нужно поболтать. *** Эндрю в четвертый раз за последние пять минут разложил перед собой бумаги. Он прибыл на тридцать минут раньше в ближайший к «Адской гончей» «Старбакс», чтобы убедиться, что он готов, собрал все бумаги, разложил их, заказал кофе и, черт возьми, успокоился. Сейчас было 5 часов вечера, а Нила все еще не было. Что было прекрасно, потому что Эндрю был в порядке. Полностью расслабленный. Это было бы более правдоподобно, если бы его сердце не екнуло, и он не подавился шоколадным мокко при появлении Нила, но честно говоря, не только вид каштаново-рыжих волос и голубых глаз заставил его так отреагировать. Нет, это было не так. Скорее, дело было в том, что с момента их первой встречи Эндрю никогда не видел Нила в костюме, который был на нем сейчас. Чертовски идеальный серый костюм, который идеально дополнял загорелую, веснушчатую, татуированную кожу Нила и подчеркивал его серьезное выражение лица, которое немного смягчилось, когда он увидел Эндрю, сидящего у окна. Как раз в тот момент, когда Эндрю начал думать, что сможет каким-то образом привыкнуть к тому, насколько красив Нил, Нил появился вот так. Он выглядел как самый горячий генеральный директор, которого Эндрю когда-либо видел, и Эндрю испугался, что его подбородок может быть где-то рядом с метро, когда он увидел, как Нил приближается к нему, медленно проходя через переполненное кафе. Однако ему повезло, потому что его лицо уже было приучено оставаться пустым, несмотря на его чувства. — Извини, что опоздал, — Нил грациозно сел, сложив руки над столом, и наклонил голову в сторону Эндрю, только уголок его рта приподнялся. В остальном он выглядел абсолютно равнодушным. — Не опоздал, не волнуйся, — ответил Эндрю. Его руки подрагивали, он хотел снова разложить бумаги на столе, но теперь Нил был здесь, и он не хотел показывать ему свою нервозность. — Не хочешь выпить кофе? Я закажу тебе. — О, нет, — Нил покачал головой и слегка фыркнул. —Сегодня я больше не могу пить кофе. С этой головной болью, которая у меня началась… Кофе только усилит её. Эндрю понимающе кивнул. Его мигрени также усугублялись кофеином. — Плохой день? — он наклонил голову. — Да, можно и так сказать, — усмехнулся Нил, его плечи заметно напряглись. — Стакан воды может быть лучше, чем ничего, — кивнул Эндрю и встал, чтобы взять его, не дожидаясь, пока Нил согласится с этим. Он подошел к стойке и, как только к ней подошел официант, попросил стакан воды, который ему сразу же отдали. Он вернулся и увидел, что Нил смотрит в окно на закат, нахмурив брови и глядя вдаль, как будто думая о сотне вещей одновременно. Он казался обеспокоенным, но вместо беспокойства, которое Эндрю большую часть времени ассоциировал с Нилом, теперь он ощущался спокойным. Тихим. Как спокойное место в центре урагана. Было невероятно, насколько многогранен Нил. Как он мог быть холодным и опасным, но затем, в мгновение ока, превратиться в ту кокетливую личность, у которой явно слишком много дерзости на языке. Но прямо сейчас это было что-то другое. Эта серьезная сторона, которую видел Эндрю, имела преимущество, которого он раньше не видел. Которая в основном казалась совершенной пустотой, теперь казалась… Зажатой. Как будто под кожей Нила гудело так много энергии, что он казался напряженным. . Это было не в сгорбленной позе Нила, с локтями на столе и руками, поддерживающими его лицо. Это было не на его нахмуренных бровях и потерянных глазах. Это был не его сшитый на заказ костюм, который сам по себе говорил о том, насколько богат Нил. Скорее, это было видно по тому, как челюсть Нила напряглась, как он стиснул зубы. По дороге Нил, казалось, был слишком погружен в свои мысли, чтобы обратить внимание на приближающегося Эндрю, но в то же время отслеживал каждое движение в комнате. Это было в том, как его пальцы слегка дернулись, как будто он хотел нанести удар. Или схватить нож. Нил был зол. Нил был обеспокоен. Он не был готов к обсуждению. — Вот, — Эндрю сел и подтолкнул стакан в сторону Нила, который, казалось, так мягко очнулся от своих мыслей, что если бы Эндрю был кем-то, кто не обращал на него внимания, он бы и не заметил его. Нил кивнул в знак благодарности и сделал глоток холодной воды. После этого он заметно расслабился. Эндрю вздохнул. После того, как он поговорил с Би два дня назад и решил про себя, что стоит рискнуть, хотя бы потому, что Нил, казалось, считал свою работу достаточно приоритетной, чтобы она была безопасной, это было не то, что он себе представлял, но он должен был. В конце концов, БДСМ не было традиционным способом выплеснуть разочарование, гнев и другие более сильные эмоции, но оно также хорошо использовалось для этих целей. И поскольку он согласился сделать это и подписал контракт, он, несомненно, собирался справиться с эмоциями Нила, связанными с работой, точно так же, как Нил будет справляться со своими собственными. Следовательно, это означало, что он должен был нести ответственность, а Нил явно не был в состоянии заниматься чем-то столь важным, как обсуждение их контракта, что немного разозлило его, потому что он прошел через все трудности, чтобы все подготовить сегодня, договорившись с Аароном, чтобы Талия осталась на ночь только для того, чтобы у них было время все обсудить, но Эндрю знал, что Нил не виноват в том, что случилось, и что это так разозлило его. Так что они могли бы сделать это в другой раз. Эндрю просто надеялся, что это будет быстрее, чем в следующем месяце. — Может быть, нам не стоит делать это сегодня. — Что? Почему? — Нил выглядел смущенным, когда поставил свой стакан на стол. — Ты, кажется, не в подходящем для этого состоянии, — Эндрю наклонил голову. — А, — Нил выглядел удивленным и посмотрел на свой стакан, прежде чем снова перевести взгляд на Эндрю, который казался мягче, чем минуту назад. — Ты заметил. — Конечно, я заметил. — Да, конечно, — Нил закатил глаза и засмеялся, но это было так тихо. Так непохоже на Нила, которого он знал до сих пор, который был полон смеха, ухмылок и быстрых замечаний. — Но все равно. Я действительно хочу сделать это сегодня, — Нил прикусил нижнюю губу, и он казался нетерпеливым, даже несмотря на полную пустоту своего поведения. — Я согласен, что сейчас я не в том настроении, но, может быть, если мы немного поговорим, я смогу забыть о работе и сосредоточиться?.. — Нил склонил голову к бумагам. — А если ты не забудешь об этом? — Тогда мне будет очень жаль, что я потратил твоё время на подготовку всего, чтобы мы могли обсудить сегодня, но я не буду жалеть о том, что смог увидеть тебя. Эндрю сглотнул. Черт, Нил. Блять. Как он мог казаться таким честным? — Хорошо, — ответил Эндрю и сделал глоток своего, теперь уже холодного, кофе. Ему просто нужно было чем-то заняться вместо того, чтобы смотреть в глаза цвета зимнего неба. — О чем ты хочешь поговорить? — Не знаю, — пожал плечами Нил, но затем его глаза заблестели. — Ты занимаешься каким-нибудь спортом? — О, — удивился он. Он не ожидал этого, но показалось, что это хорошая тема для разговора, когда ты не можешь раскрыть ничего личного человеку, с которым разговариваешь. Он пожал плечами. — Да, вообще-то. Я занимаюсь тяжелой атлетикой и бразильским джиу-джитсу, но не так регулярно, как хотелось бы. — Серьёзно? Мне больше нравится греческая борьба, чем джиу-джитсу, — Нил тонко улыбнулся. Казалось, он уже выходил из тишины с этой более легкой темой, и в ответ Эндрю тоже почувствовал, что расслабляется. — Но греческая борьба гораздо больше связана с силой, не так ли? — Эндрю выгнул бровь. — О, и разве я не кажусь тебе сильным? — Нил тоже приподнял бровь, но в его глазах было что-то озорное, а не недоверие. Эндрю понял, что пропустил это, и затем немедленно отбросил эту мысль. — Дело не в этом, — закатил глаза Эндрю. — Ты худой. У тебя есть мускулы, но ты небольшой и довольно невысокий. Вкладывать свое время в боевой стиль, в котором у тебя нет преимущества, неразумно, не думаешь? — Возможно, — теперь Нил улыбался Эндрю, и его сердце не билось быстрее от этого. — Но дело в том, что мне нравится побеждать людей в их собственной игре. Поэтому, даже если у меня нет статистического преимущества, я нахожу то единственное, чего люди не могут от меня ожидать, и затем использую это для победы. Тема, о которой они говорили, больше не была понятна Эндрю. Конечно, они говорили о спорте и боевых приемах, но Нил, казалось, говорил о чем-то другом. О чем-то большем. Что-то, чего Эндрю не хотел знать. Им нужно было вернуться к основной теме. — Значит, тебе больше нравится греческая борьба, потому что она неожиданная? — Эндрю одним глотком допил свой мокко. — Ага, — рассмеялся Нил, не обращая внимания на борьбу Эндрю по поводу этой темы в разговоре. — Я знаю, что это может показаться пустой тратой времени, эти рассуждения, но оказывается, что я на самом деле довольно хорош в этом. — Я не сомневаюсь в тебе, — уступил Эндрю и приподнял уголок губы, что, как он увидел, привлекло внимание Нила к его рту. Эндрю это не понравилось. Он действительно не был таким. Он был уверен, что его сердце забилось быстрее из-за кофеина. — Есть довольно много вещей, в которых ты хорош, не так ли? — Да, — Нил снова прикусил нижнюю губу, его глаза не отрывались от губ Эндрю. — Но сейчас есть только несколько вещей, в которых я хочу быть хорошим, Хозяин. Глаза Нила, казалось, загорелись весельем и пылкостью, и у Эндрю перехватило дыхание от этой красоты, когда она добавилась к тому, как Нил назвал его. Эндрю сомневался, что настанет день, когда Нил, используя это слово так небрежно, не заставит его почувствовать, что ноги отрываются от земли. Как они так быстро перешли от спорта к этому? Какого черта? В один момент Нил был угрюмым и злым, а в другой — снова стал прежним своевольным. Это было так неожиданно. Почему Эндрю понравилось? — И что это за штуки, малыш? — голос Эндрю был серьезен, когда слова слетели с его губ, как это обычно случалось, когда он сталкивался с Нилом и этой динамикой. Это просто ускользнуло, как будто слова, эта поза, это поведение были больше, чем он сам. Это было чувство, с которым он чувствовал себя все более комфортно с каждой секундой. Это вызывало привыкание. — Я хочу быть послушным для тебя, — одна из рук Нила прошлась по столу и легла поверх руки Эндрю, которая лежала на столе, после того, как Эндрю кивнул в знак согласия. — Но я также хочу хорошо провоцировать тебя, — Нил лукаво улыбнулся. — Я хочу нажимать на твои кнопки так же хорошо, как ты нажимаешь на мои. Я хочу заслужить твои похвалы, но также и твои наказания. Я хочу быть для тебя хорошим сабом, но нелегким. Это все еще то, что я должен уметь делать, но в чем я хочу быть хорош. Это нормально? Другая рука Эндрю, та, что не была под рукой Нила, потянулась к его подбородку с другой стороны стола, который был ближе, чем он думал. Он едва потянулся. Его большой палец провел по губе Нила. — Да. Все хорошо, — теперь Эндрю был тем, кто не сводил глаз с губ Нила. Черт, он так сильно хотел поцеловать его прямо сейчас. — Но нам нужно выработать эти ограничения, да? Нам нужно многое обдумать, прежде чем мы погрузимся в работу. Окей? — Хорошо, хозяин, — Нил нежно прикусил большой палец Эндрю, прежде чем улыбнуться и поцеловать его. Эндрю это понравилось больше, чем он мог выразить словами. Лопнул их маленький пузырь, в который они нырнули, и когда Эндрю снова прижал руки к себе, он увидел женщину, извиняющуюся за разбитую тарелку на стойке, и еще одну, которая подошла, чтобы убрать ее. Никто на них не смотрел. Повернувшись, чтобы посмотреть на Нила, Эндрю увидел, что на лице мужчины появился легкий румянец, и он почти ухмыльнулся от удовольствия. Нил иногда был таким противоречивым. Нил прочистил горло, прежде чем вновь обратить слегка затуманенный взгляд на Эндрю. — Думаю, теперь я готов обсудить наш контракт. — Да? — Эндрю приподнял уголок рта, и Нил нетерпеливо кивнул в ответ. Тем не менее, Эндрю потребовалась минута, чтобы проанализировать мужчину. Просто чтобы убедиться, что, в конце концов, это было подходящее время, и Нил определенно казался более расслабленным сейчас, чем пятнадцать минут назад, и он присутствовал, он чувствовал себя присутствующим. Он выглядел взволнованным, милым, его взгляд скользил по лицу и ключицам Эндрю, виднеющимся из выреза растянутой футболки. Эндрю был тем, кто сейчас прочищал горло, переводя взгляд на свои руки. — Хорошо. Эндрю схватил бумаги, которые все это время лежали на столе между ними, и взял первую, лежавшую сверху, чтобы отдать ее Нилу. Прямо под ним была копия такой же, которую он положил перед собой. —Хорошо, итак, я сказал, что я подумал, что сначала мы должны провести тест, который, я думаю, поможет нам прояснить некоторые вещи о том, как мы хотим, чтобы эта динамика развивалась, и что нам нужно выяснить, чтобы правильно функционировать вместе в этом контексте. Ты знаешь, что я хочу честности, и если тебе что-то не нравится или ты даже не думаешь о том, о чем мы говорим, я хочу, чтобы ты сказал мне. Я хочу знать все, о чем ты думаешь прямо сейчас, чтобы у меня были рекомендации относительно того, что исследовать, изучать и посещать курсы, но в основном для того, чтобы знать твои мысли о вещах. Мне нужен твой вклад, поскольку ты более опытен, чем я. И если ты хочешь спросить меня о чем-то, что, по твоему мнению, может иметь отношение к делу, ты можешь сделать это сейчас, и то же самое касается и меня, но это не значит, что я должен отвечать, если это доставляет неудобства. Хорошо? Нил кивнул, анализируя бумагу в своих руках с хмурым выражением лица, которое показывало, что он сосредоточен, а не обеспокоен или зол. Было приятно видеть, что даже взволнованным, Нил, когда это было необходимо, относился к вещам серьезно. — Да, полностью согласен. — Хорошо, тогда давай начнем. Бумага, которую я держу в руках, такая же, как у тебя. Они обе пустые, как ты можешь видеть, и у меня здесь есть несколько ручек, — Эндрю потянулся к тому месту, где он положил две ручки на стол, и отдал одну Нилу, который снова перевел на него взгляд. — Таким образом, мы можем заполнить пробелы вместе и обсудить вещи, которые мы считаем важными. Этот тест начинается с самых легких вещей и переходит к самым тяжелым, чтобы мы могли разогреться и рассказать о вещах довольно личных, которые мне больше нравятся, так как я вообще не очень открытый человек. Нил хихикнул: — Да, я это вижу. Эндрю усмехнулся и закатил глаза, но сохранил мягкое выражение лица, чтобы Нил знал, что он не расстроен: — Неважно. В любом случае, в этом тесте есть вещи, которые мы, безусловно, включим в наш контракт, такие как ограничения, безопасные слова, перегибы и тому подобное, но я обнаружил несколько вещей, которые укрепят наши узы доверия. Я не хочу играть с этим, с твоей безопасностью. И я надеюсь, что ты тоже не играешь с моей. При этих словах выражение лица Нила изменилось, и в его глазах появилась какая-то ярость. — Я бы никогда этого не сделал. В этом контексте твоя безопасность — одна из самых важных вещей для меня, и я бы не сказал тебе, что это может сработать, если бы не был уверен, что смогу обеспечить твою безопасность всеми важными способами. Я обещаю тебе, Эндрю. Комок в горле Эндрю был больше, чем он мог себе представить. Он понял это сам, но услышать это от Нила было важно, и внезапно Эндрю почувствовал, что может доверять Нилу в этом. Все наладится, и он, и его семья будут в порядке, несмотря на все преступления Нила. — Я ценю это, — Эндрю слегка улыбнулся. Он надеялся, что выказал свою искреннюю благодарность, и затем Нил кивнул и снова уткнулся в лист бумаги. Эндрю сделал то же самое и вздохнул: — Дело в том, что некоторые вопросы могут быть немного личными, и мы оба согласны с тем, что не хотим слишком сильно погружаться в эти воды, поэтому, если нам не хочется отвечать ни на один из них, нам просто нужно сказать это, и мы не будем. Некоторые другие вещи — это просто базовая информация, например, какой твой наименее любимый цвет, и если бы ты спросил меня несколько дней назад, я бы подумал, что это совершенно бессмысленный вопрос, но один человек сказал мне, что это может оказаться полезным в будущем, — Эндрю пожал плечами, вспомнив аргументы Би, когда она помогала ему с тестом. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть. — Думаю, мне нравится эта идея, — усмехнулся Нил, и выражение его лица снова стало дерзким и кокетливым. — Знать глупости о тебе звучит приятно. — В любом случае, — Эндрю закатил глаза и проигнорировал то, как скрутило его внутренности. Он больше не был уверен, что изучение этих вещей о Ниле было хорошей идеей. — Будет лучше, если мы ускоримся и просто ответим как можно быстрее, потому что, как ты можешь видеть, список довольно длинный, и нам все еще есть что обсудить сегодня, кроме этого, но не стесняйся останавливаться в любое время, чтобы спросить все, что хочешь. Хорошо? — Хорошо, — Нил кивнул. Эндрю опустил лист бумаги, которую держал в руках. — Я начну. Еда, которую ты любишь и ненавидишь? Мои — это мороженое с шоколадной крошкой и морковь. — Яблоки и салат-латук. — Да, латук —это ужасно. Но яблоки — твоя любимая еда? Какого хрена? — Эндрю посмотрел на Нила с наигранно возмущенным выражением лица только для того, чтобы увидеть, как глаза Нила загораются от смеха. — Я люблю фрукты, — пожал плечами Нил посреди своего смеха. — Ладно, место, которое ты любишь и ненавидишь. — Берлин и Калифорния. Твои? — Лондон и Нью-Йорк. Эндрю фыркнул, записывая их ответы. — Твоя любимая еда — яблоки, но ты ненавидишь Большое Яблоко. — Боже мой, Эндрю, — Нил снова засмеялся, запрокинув голову назад. Почему Эндрю так понравилось, как прозвучал его смех? И в ту же секунду он взял себя в руки и продолжил читать список, как будто и не останавливался. — Любимый музыкальный жанр. Мой — классический рок. У тебя? — В основном фолк. Фильмы или книги? Я больше люблю книги, но, к сожалению, у меня нет времени, — усмехнулся Нил. — Я тоже по книгам. Хорошо, это, наверное, самый важный вопрос в этом списке, — Эндрю сделал драматическую паузу и посмотрел на Нила, который попытался сдержать ухмылку. —Какой у тебя факультет в Хогвартсе, Нил? — Хорошо, — засмеялся Нил. Эндрю ждал, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. — Итак, я проходил тест несколько раз, и они всегда меняются между двумя из них, и я отождествляю себя с обоими. Так что, я слизеринец. Эндрю вздохнул. Почему он не удивлен? — Полагаю, я должен был это предвидеть, — он покачал головой в притворном разочаровании. Нил тихо рассмеялся над этим. — Пуффендуй. — О, да, я определенно это вижу, — подмигнул ему Нил с сияющим лицом. — Заткнись, — Эндрю закатил глаза и снова уставился на свою бумажку. — Собаки или кошки? — И те, и те. А ты? — Кошки. Они — мой животный дух, — Нил рассмеялся над этим. Эндрю продолжал, пытаясь не обращать внимания на то, что этот звук постоянно делал с ним. — Ладно, все становится серьезным. Трамп или Байден? — Хорошо, — Нил немного выпрямился. — Не суди меня, хорошо? Для деловых целей Трамп — самый умный вариант, потому что он тупой. Байден тоже, так что я мог бы заставить дерьмо работать достаточно хорошо, но он меньше, чем оранжевый парень. Однако Байден — это тот, за кого я бы проголосовал, если бы проголосовал. Я этого не делаю из-за некоторых соглашений, которые у меня есть. Так что это так. Ты? — Что ж, полагаю, я не могу судить тебя. Байден. — Спасибо за понимание, — Нил улыбнулся с… Нет, это была не нежность. Этого не могло быть. Нил опустил глаза на свой список, и Эндрю последовал его примеру. — Слушать или говорить? — Слушать, — Эндрю не колебался. — Для меня это зависит от момента, но, если выбирать, я больше люблю поговорить. — О, я это вижу, — Эндрю посмотрел на Нила, который закатил глаза. — Импульсивный или логичный? У меня бывают свои моменты, но чаще всего я логичен. — Это сложный вопрос для меня, — Нил почесал подбородок, а затем взгляд Эндрю был прикован к этому месту и… Это была щетина? О, это была пятичасовая щетина во всей ее красе. О. Сосредоточься, Эндрю. — У меня тоже бывают свои моменты, но я довольно хорошо умею управлять своими порывами. Я часто использую их, когда это необходимо, например, если ситуация требует от меня более импульсивного поведения или когда я считаю, что это безопасно. Но обычно я тоже очень логичен. Так что я не знаю. Я полагаю, и то, и другое? Эндрю кивнул, не отрывая глаз от бумаги. — Разумно. — Да. В любом случае, твоя реакция на давление? — Я лучше работаю под давлением, — ответил Эндрю. — Например, со сроками и прочим. Но если есть кто-то, кто пытается заставить меня что-то сделать, я избиваю его. —Да, то же самое, — засмеялся Нил, и Эндрю поднял глаза, чтобы увидеть, как Нил пишет на своей бумаге с улыбкой на лице. Его глаза снова обратились к его собственной. — Тайная страсть? Эндрю закрыл глаза. О, это должно было быть неловко. Он глубоко вздохнул. — Хорошо, обещай мне, что не будешь смеяться, — Эндрю открыл глаза и посмотрел на Нила, который казался нетерпеливым, и на его лице была улыбка, полная веселья. — Хорошо, я обещаю, — но этот ублюдок уже смеялся. Под каменным взглядом Эндрю Нил зажал рот руками, пытаясь подавить смех. Когда он успокоился, Эндрю закрыл глаза и пробормотал: — Мне нравится кантри. — Что? — Нил кричал и смеялся одновременно. Посетители посмотрели на них, улыбнулись и вернулись к собственной жизни, вероятно, придя к тому же выводу, что и Эндрю: этот мужчина был великолепен, когда смеялся. Его смех, блять, с ним что-то делал. Но все же. У Эндрю была репутация, которой нужно было соответствовать, поэтому он, не сводя каменного взгляда с лица Нила, сказал: —Ты обещал, что не будешь смеяться. — Прости, прости, — пробормотал Нил между хрипами. В конце концов, он остановился, но улыбка не ушла с его лица. Он светился. — У меня все также ужасно, если это заставит тебя чувствовать себя лучше. Я большой поклонник Тейлор Свифт. У меня есть все ее альбомы, и я всегда хожу на ее концерты, когда она в городе. Эндрю на самом деле улыбнулся этому. Довольно неловко. — Я согласен, это так же плохо. — Да, — Нил усмехнулся. Эндрю снова заглянул в бумажку, чтобы посмотреть, что будет дальше. — Сейчас мы перейдем к более личным и тяжелым темам, — начал Эндрю, и Нил вздохнул, когда посмотрел на следующий вопрос в своей статье. — То, что тебе нравится и что ты ненавидишь в себе. — Хм, — промычал он, размышляя и не отрывая глаз от бумаги. Теперь его голос был тише. — Я думаю, мне нравится, что я довольно хороший лидер. И я ненавижу то, что иногда я привыкаю к плохому. Эндрю понимающе кивнул. Он точно знал, что имел в виду Нил. Был бы он так же честен? — Мне нравится, что сейчас я стал лучше, чем был раньше, и я ненавижу, что всё еще недостаточно, — пробормотал Эндрю. Однако он не смотрел на Нила и не ждал ответа. — Случайное прикосновение? Нил что-то промычал, и Эндрю вскинул голову. Нил смотрел в свою газету, но потом посмотрел на Эндрю и улыбнулся, как будто Эндрю только что не раскрыл один из своих самых глубоких секретов. — Я имею в виду, ты же знаешь, что я могу быть довольно навязчивым. Мне действительно нравится это. Не всё время, заметь, но да. Но если это что-то, что тебе не нравится, всё в порядке. Эндрю на секунду задумался над этим, прежде чем ответить. — Я не злюсь из-за этого. Это не то, что я мог бы искать, но я могу это сделать, если ты сначала спросишь. Однако не перед другими людьми, которых мы, возможно, знаем. Мне это совсем не нравится. — Понял, — Нил что-то писал на своей бумаге. — Приемлемо, если мы одни. Эндрю кивнул и сделал то же самое. — Хорошо, следующий вопрос. Где ты находишь утешение? Моя дочь. Би. — Я не буду отвечать на этот вопрос. Ты? — Тоже нет. Следующий. Что-то, чего ты боишься. Я думаю, что боюсь потерять еще больше людей, которых я люблю. Ты? — Тоже. То, чего ты стыдишься? — Это довольно расплывчато, — Нил хмуро смотрел в свою газету. — Наверное, мне стыдно за то, что мне нравится Тейлор Свифт, но это не считается, не так ли? — Думаю, что нет, — Эндрю тоже нахмурился. — Мне стыдно за некоторые свои мысли. — Хм, с этим я тоже могу согласиться. Некоторые из них достойны презрения, — усмехнулся Нил. Эндрю позволил своим губам изогнуться в легкой улыбке, но Нил не заметил этого, не отрывая глаз от бумаги. — О, это то, о чем я думал, — пробормотал Эндрю, и что-то в его голосе, должно быть, привлекло внимание Нила, потому что теперь он смотрел на него. — Любимое ласкательное имя, милый? Улыбка Нила была ленивой и кокетливой. — Мне почти все они нравятся. Но когда тебя называют ангелом, это приятно, — он провел языком по нижней губе. — Я думаю, это потому, что многие часто называли меня противоположностью этому. Эндрю мог согласиться с этими людьми. Нил был тем горько-сладким типом падших ангелов, за которых велись войны. — Приятно это знать, — Эндрю прикрыл глаза от своих мыслей, и Нил прикусил губу в ответ. — Ты знаешь, что мне нравится, когда меня называют Хозяином и сэром, но, думаю, ты тоже можешь называть меня малышом, если сочтешь нужным в сцене. — Конечно, малыш, — ухмыльнулся Нил и снова уткнулся в бумагу. — Худшее ласкательное имя? Наверное, я бы возненавидел, если бы меня назвали маленьким мальчиком. Это заставило бы меня почувствовать себя ребенком. Хотя с малышом всё в порядке. — То же самое касается и меня. Ни папочки, ни маленького мальчика. Ничего из этого дерьма, — без колебаний добавил Эндрю. Он записывал каждый ответ в свою бумагу. — О, теперь это становится забавным, — ухмыльнулся Нил и посмотрел на Эндрю, изогнув бровь. — Любимый кинк? — Я не думаю, что у меня есть такой, — Эндрю улыбнулся, увидев, как надулся Нил. Это было восхитительно. — Однако я нахожу садизм очаровательным, как и дисциплину сама по себе. — Мне это нравится. Видишь ли, мои любимые игры — это игра с дыханием, домашними животными и подчинение. Но что хорошего в том, чтобы подчиниться без боя, верно? Так что вполне естественно, что тебе нравится дисциплина, — улыбка Нила была бы невинной, если бы не похоть в его глазах. —Действительно, довольно логично, — Эндрю подмигнул Нилу, прежде чем вернуться к вопросам. — Теперь стоп-слова, которые мы уже знаем, и мы, очевидно, напишем их здесь, и мы также будем использовать систему цветов. Знаешь, зеленый — хорошо или продолжай, желтый — пауза или ожидание, и красный — остановка. Мы можем перейти к следующему. Бондаж. И вот так они начали отдавать друг другу свои жесткие и мягкие ограничения, точно также, как они делали в ту ночь почти месяц назад, но гораздо более подробно. Они не обсуждали их причины, а скорее подробно обсуждали, были ли что-то что может повлиять на их отношения. Например, тот факт, что у Эндрю был жесткий запрет на связывания веревками, что Нилу нравилось, но тоже не слишком, а с шелком и другими материалами его это вполне устраивало, ему это действительно нравилось, поэтому они должны быть очень внимательны к этим деталям. Кроме того, они обратили внимание на то, не столкнется ли какой-либо из их запретов, который например, заставил бы другого почувствовать, что в их динамике чего-то не хватает. Их ограничения, потребности, ожидания и желания были очень похожи, и Эндрю старался не вникать в них. Оба они никоим образом не были заинтересованы в том, чтобы попробовать игры с возрастом, с ножами, тесные пространства, игры с огнем, кровью и унижение. И их мягкие ограничения тоже были довольно похожи. Если бы они планировали заранее и имели больше времени, чтобы больше привыкнуть к сценам друг с другом, то это игра с водой, без презерватива, игра с температурами, дыханием и прикосновения без разрешения в случае Эндрю. Что касается их ожиданий и желаний, их схожесть была в том, как они оба хотели медленно продвигаться шаг за шагом, учиться друг у друга, посещать курсы, быть ответственными и чертовски изобретательными в постели, что привело к тому, что они оба были довольно возбуждены. И помимо всего этого, они составили небольшой список вещей, которые им были нужны в их динамике, и это было прежде всего уважение, сочувствие и общение для них обоих, но также такие вещи, как поцелуи, сексуальная исключительность и эмоциональные прикосновения (Нил добавил это, и Эндрю не мог сказать, что он возражал). После углубленного обсуждения всех этих аспектов, но, прежде всего, их пределов — к какому прогрессу шел каждый из них, если что-то могло вызвать приступы паники или кризисы, что было «да» для них обоих и многое другое — они начали обсуждать сам контракт. Как часто они будут видеться (один или два раза в месяц), где они будут это делать (в Velvet, как сказал Нил, он заплатит за это, если Эндрю заплатит за их «расходный материал», что было справедливо), какие инструменты можно использовать (Нил согласился практически на все, кроме вещей, которые были под запретом, такие как ножи, зажигалки и тому подобное), какие вещи они определенно хотели попробовать (шибари — после того, как Эндрю пройдет обучение и курсы, — игры с домашними животными и другие). Таким образом, прежде чем они могли приступить к этапам своей динамики в краткосрочной перспективе, поскольку их контракт был лишь временным и был составлен по той причине, что он мог быть разорван в любое время, появилась часть контракта, касающаяся обязанностей и прав, которую можно было рассматривать как самый важный раздел всего документа. Их обязанности и права, как ролей Дома и подчиненного, были настолько важны, что они потратили на это еще больше времени, думая глубже и рассказывая друг другу, чего они хотят, прежде чем говорить о других деталях, таких, как наказания и забота после сцены. В этой дискуссии Нил сказал, что иногда он намеренно будет не уважать титул Эндрю или просто будет сукой, которая не знает, как следовать правилу с единственной целью получить наказание или собирался попытаться добиться своего во время сцены, в которой Эндрю видел себя немного взволнованным, чтобы увидеть, как он отреагирует на это, когда это произойдет. Однако эта часть была немного более подробной, так как она требовала от них выяснить некоторые конкретные вещи о том, как они хотели, чтобы их «отношения» развивалась, и Эндрю уже заранее все решил, что, похоже, относилось и к Нилу, поскольку он даже не колебался, прежде чем начал говорить, что было в пределах ответственности как его подчиненного. Было решено, что они могут переписываться и разговаривать по телефону каждый раз, когда захотят, но для личной встречи им нужно было заранее договориться; они будут пробовать что-то новое только, если это заранее запланировано в сцене; не допускалось никакого участия более личного, чем то, что у них было; никаких личных вопросов; ответственность за создание сцены лежала на Эндрю, и он заранее отправит Нилу её описание, чтобы узнать, одобрит ли ее Нил; Эндрю имел право наказывать Нила за плохое поведение или за пренебрежение любыми правилами и обязанностями; Нил имел право просить о чем угодно, что он мог бы пожелать, если бы ему не было специально сказано не говорить или не делать этого. Когда небо на улице совсем потемнело, Эндрю налил себе еще кофе и взял булочку, пока Нил ел панини, а Старбакс, в котором они были, начал пустеть, они начали говорить о наказаниях, последующем уходе и последних разделах их контракта. — Тут, я думаю, нам нужно проявить еще больше фантазии, верно? — Эндрю приподнял бровь, глядя на Нила, который с весельем в глазах пожал плечами. — Да. Однако я оставлю эту часть тебе, — ответил Нил, оглядываясь на стопку бумаг, которые они просматривали и заполняли информацией вместе. — Пока ты не нарушаешь никаких ограничений, все в силе. Просто пусть это будут хорошие наказания, ладно? — он усмехнулся. Эндрю щелкнул языком. — Почему? Может показаться, что наказания — это хорошая вещь? — А разве это не так? — маленький засранец невинно моргнул. Эндрю только ухмыльнулся в ответ и снова уткнулся в лежащие перед ним бумаги, записывая в точности то, что сказал ему Нил. Эндрю уже мог придумать для них несколько действительно забавных наказаний. — Верно, шлюшка для наказания, — протянул Эндрю, не поднимая глаз. — Какой ты хочешь уход после сцены? Что тебе нужно? — Это зависит от сцены, — без колебаний ответил Нил, тоже записывая что-то в своих бумагах, прежде чем поднять глаза и поймать взгляд Эндрю с ясным выражением лица, которое каким-то образом было мягким и серьезным одновременно. — Если это игра с эффектом воздействия, я действительно хотел бы немного мази, может быть, массаж и горячую ванну. Если это воск, или масла, или что-то еще, что может сделать меня грязнее обычного, то, конечно, душ. В принципе, ты мог видеть, что мне нравится чувствовать себя чистым и ухоженным после этого, поэтому, если есть какая-то игра, которая может оставить следы, даже на короткое время, позаботься о них. Это может быть ласка, поцелуй, массаж, мазь; действительно все, что ты считаешь нужным. Мне нравятся оценки, я тоже люблю ассоциировать их с такими вещами. Если есть что-то еще, что, по твоему мнению, может мне понадобиться после сцены, например, вода, еда или что-то в этом роде, меня это устраивает. Только не заставляй меня бодрствовать, если я засыпаю, я плохо на это реагирую, лучше дать мне немного поспать, а потом разбудить меня через некоторое время. О, и у меня есть небольшая оральная фиксация, так что, да, обычно мне что-то нужно для этого. И, очевидно, как я уже сказал ранее, я падкий на хорошие объятия после сцены, я становлюсь навязчивым, поэтому, даже если я ем или принимаю ванну, я хочу, чтобы ты был со мной, касался меня, и это то, что творит чудеса для меня в реабилитации. А ты? — Может быть, иногда я буду ошеломлен, — тихо ответил Эндрю, записав все, что сказал Нил, в свои записи. Тот внимательно кивал на это и переводил взгляд с бумаги на Эндрю и обратно, чтобы показать, что он следует за ним. — Мне может потребоваться некоторое расстояние, чтобы реорганизовать свои мысли и привязаться к настоящему, но это не факт, и это не будет обычным явлением, но это может случиться, так что вот оно. Думаю, по пути я открою для себя больше, но я думаю, что больше всего я буду следить за тем, чтобы ты был доволен и здоров, как и в ту ночь. Обо мне позаботились, успокоили и удовлетворили, если я увижу, как ты доволен нашей сценой. Но если у меня есть какие-то потребности, которые ты не удовлетворяешь в этих вопросах, я скажу. Глаза Нила были наполненными нежностью, когда он смотрел на Эндрю, и где-то в последний час он перестал убегать от них. Поэтому он просто позволил легкой улыбке попасть на свои губы и снова посмотрел на бумаги, чтобы записать все то, что он тоже сказал. — Хорошо, и последнее, но не менее важное, — продолжил Эндрю со вздохом. — Длительность нашего контракта. Итак, поскольку это временное соглашение, я думаю, нам не нужно заходить слишком далеко, так как мы встретимся снова, чтобы рассмотреть это через два месяца, поэтому, возможно, нам следует просто указать, что мы хотим в следующих четырех сценах. — Согласен, — кивнул Нил, глядя на Эндрю и покусывая ручку, и Эндрю находил это отвратительным, но ничего не сказал. — Я действительно хочу попробовать игры с домашними животными, некоторое подчинение, больше сенсорной депривации, может быть, немного термической игры со льдом и воском. Игры с дыханием — это то, что мне очень нравится, но тебе, возможно, придется пройти несколько курсов для этого, поэтому я думаю, что мы должны оставить это в нашей последней сцене до конца двух месяцев. — Я согласен. Мне нужно будет глубже изучить термическую игру и игру с дыханием, как я сделаю с другими, но я думаю, что это довольно реалистично для меня, чтобы изучить и подготовиться вовремя, поэтому мы можем добавить их сюда, — Эндрю кивнул и записал. Вот и все. Наконец-то, они закончили. Эндрю оторвал взгляд от своих бумаг и увидел, что Нил уже смотрит на него с огромным сиянием на лице, которое не заставляло сердце Эндрю биться быстрее. Нисколько. — Я действительно рад, что ты согласился сделать это со мной, ты же знаешь, — тихо сказал Нил, в отличие от улыбки, которая была на его лице. — Следующая суббота ещё не скоро. Эндрю глубоко вздохнул. Он никогда не собирался привыкать к этому, не так ли? Улыбки, смех, дерзость, настроение и захватывающая дух красота этого мужчины. Эти гребаные бабочки в его животе не исчезнут в ближайшее время, и ему нужно было смириться с этим. Ему нужно было быть честным с самим собой. То, как он относился к Нилу, было не самой простой влюбленностью. Это был тот особый вид, который мог быстро развиться в нечто большее. Это вызвало в его душе реакцию, которою он не испытывал годами, и ему становилось все труднее управлять собой, ему становилось все труднее не прикасаться к Нилу, не дразнить его и не целовать его губы. По крайней мере, казалось, что он мог спровоцировать Нила на то же самое. И он не мог сказать, что испытывал чувства к этому мужчине в буквальном смысле этого слова, но это влечение должно было сделать намного труднее не позволить себе быть таким саморазрушительным, и он уже заботился о Ниле, как и сказал Би. Но больше всего и страшнее всего было то, что он доверял Нилу. Он не знал, как это произошло, но теперь, после того вечера, который они провели на углу Старбакса в Восточном Балтиморе, только разговаривая и поддразнивая друг друга, он каким-то образом обнаружил, что доверяет Нилу. Веря, что для него это будет нормально. Веря, что Нил сдержит свое обещание. Веря, что они смогут это сделать. — Я буду честен с тобой, Нил, — также тихо начал Эндрю и сумел сохранить невозмутимое выражение лица. Улыбка Нила исчезла, но его лицо все еще было таким же довольным, как и тогда, когда он кивнул Эндрю, чтобы тот продолжал. — Я действительно был напуган. Как и сейчас. О твоей профессии, о том, как это может повлиять на меня и мою семью. Итак, вначале я думал, что это притяжение, эта химия, которая у нас есть, была чем-то простым, но, видя, где мы сейчас находимся и сколько усилий мы прикладываем, чтобы сделать это, это не просто, даже если мы поставим Бог знает сколько границ. Но я доверяю тебе. Я верю, что ты сдержишь свое обещание о безопасности, если не для меня, то для своего бизнеса, потому что это может иметь последствия для твоей работы, особенно со Змеями. Я не знаю, почему я доверяю тебе, так как чувствую, что только сегодня начал понимать, кто ты на самом деле, но я верю. Единственное, о чем я прошу тебя — не предавай мое доверие. Я буду лелеять тебя и заботиться о тебе в сцене, но, боюсь, мне придется попросить тебя убедиться, что за ее пределами я способен позаботиться о своей семье. Нил понимающе кивнул, его удовлетворение не поколебалось: — Конечно, Эндрю. Я позабочусь об этом, сдержу свои обещания и буду уважать твои пределы. Всегда. — Не всегдакай мне тут. У нас соглашение на два месяца, а не на всю жизнь. — Конечно. Но это всегда происходит в то время, которое у нас есть, верно? — Нил ухмыльнулся. Эндрю только снова закатил глаза. В последовавшие за этим секунды уютной тишины он, наконец, почувствовал, как адреналин и возбуждение от их соглашения исчезают и сменяются полной усталостью. — Я думаю, это всё, — он вздохнул и потер глаза за очками большим и указательным пальцами, прежде чем устало посмотреть на Нила, который все еще улыбался, но казался таким же усталым, как и Эндрю. — Мне просто нужна твоя соответствующая медицинская информация, такая как аллергия, любые возможные заболевания и тому подобное, и тогда мы закончим. Пришли их мне на электронную почту как можно скорее, хорошо? — Нил кивнул, и Эндрю продолжил, начав собирать свои бумаги, в то время как Нил сделал то же самое. — К среде я пришлю описание того, что я планирую для нашей сцены в субботу, чтобы ты мог одобрить его и внести свой вклад, поэтому, пожалуйста, ответь, как только получишь его, потому что мне понадобится время. — Хорошо, когда мы его подпишем? — Нил собрал свои бумаги и сложил руки поверх стопки. — Мы могли бы встретиться здесь за полчаса до нашей сцены, чтобы ты мог ознакомиться с окончательным контрактом, а затем мы могли бы подписать его. Я тоже пришлю тебе копию по электронной почте, если хочешь, — Эндрю встал, и его колени слегка хрустнули от движения после стольких часов сидения. — Ой, — Нил тоже встал, схватил свои бумаги и улыбнулся. Ох, он всегда улыбается. — Ты такой старый. — Заткнись, — Эндрю закатил глаза, но позволил уголкам своих губ приподняться. — Хорошо. Они прошли через опустевшую кофейню и вышли на улицу под летний ночной бриз, Нил в костюме-тройке и Эндрю в черной футболке с v-образным вырезом и джинсах, и оба они выглядели как беспрецедентная пара. — Где твоя машина? — спросил Эндрю у Нила, который схватил свой телефон и теперь что-то печатал на нем. — Очевидно, за углом, — Нил поднял глаза и ухмыльнулся. — Мне позвонить водителю или я могу рассчитывать на поцелуй на ночь? Поцелуй сейчас казался чертовски хорошей идеей. Эндрю уже несколько часов хотел поцеловать Нила. Но, прежде чем нырнуть внутрь, он огляделся вокруг, чтобы посмотреть, нет ли поблизости кого-нибудь знакомого, и только тогда понял, что рядом с кофейней есть переулок. Это было идеально. Эндрю направился туда, и Нил, не спрашивая, последовал за ним. Они завернули за угол, и несуществующий свет там был еще лучше, поэтому, как только они вышли за пределы досягаемости уличных фонарей, Эндрю быстро развернулся и с тихим стуком прижал Нила спиной к стене. В мгновение ока Эндрю закрыл пространство между их телами, прижавшись грудью к груди Нила, поместив одну из своих ног между ног Нила. Они были достаточно близко, чтобы Эндрю мог почувствовать насыщенные древесные тона одеколона Нила, и ему захотелось утонуть в нем. — Где я могу прикоснуться? — Нил ахнул, его дыхание коснулось лица Эндрю. — Плечи и волосы, — пробормотал Эндрю и, крепко обхватив Нила за талию, сократил дистанцию. Их поцелуй был яростным. Было ясно, что они оба хотели сделать это в течение последних часов, и они вложили в это все, что у них было. Они двигались, щупали, стонали, лизали, кусали, танцевали друг на друге. Это было цунами, наконец-то нашедшее на город, чтобы затопить его вдребезги. Они обретали доверие и связь каждый раз, когда их губы снова и снова находили друг друга, их языки ласкали и открывали новые способы утопить их еще больше. Это было чертовски хорошо, и если Эндрю не хотел заниматься сексом в переулке, ему действительно стоит прекратить это прямо сейчас. Но он обнаружил, что не может этого сделать. Скорее всего, Нил, возможно, почувствовал то же самое, потому что внезапно их поцелуй изменил свой темп. Это стало медленнее, лаской. Это был большой палец Эндрю, обводящий одно из бедер Нила, а другой ласкающий челюсть Нила. Это был Нил, вздыхающий каждый раз, когда Эндрю прикусывал нижнюю губу затяжным движением, которое, должно быть, причиняло боль, но только сильнее плавило Нила у стены. Это были пальцы Нила, массирующие кожу головы и шею Эндрю. И, в конце концов, это стало соприкосновением лбов посреди переулка. — Спокойной ночи, Нил, — прошептал Эндрю в крошечном промежутке между ними. — Спокойной ночи, Эндрю, — прошептал в ответ Нил. И даже с закрытыми глазами Эндрю знал, что Нил улыбается. *** — Дядя Дью! Шар энергии обхватил его ноги, как коала, как только он открыл дверь дома Аарона. — Привет, маленький монстрик, — Эндрю схватил своего племянника и крестника подмышками, подняв его на уровень своих глаз. Карие глаза, точно такие же, как у него. — Привет! — Коннор захлопал в свои крошечные ладошки и начал лепетать что-то бессмысленное, пока Эндрю нес его на бедре через холл, закрывая дверь ногами. — Да? О, это потрясающе, — ответил Эндрю, когда Коннор засмеялся и опять захлопал в ладоши в знак согласия своего дяди с его все еще непонятным словарным запасом. Они направились прямо на кухню, где Эндрю совершенно отчетливо слышал голоса Би и своей дочери. — Би, но зачем печенью нужно так много масла? Они растают! — Поверь мне, Лия, они от этого не растают. — Но, Би. Это невозможно. — Ты должна доверять тете Би, подсолнушек, — сказал Эндрю, входя в дверь, чтобы увидеть свою дочь, сидящую на скамейке рядом с Би, которая стояла и месила свое знаменитое тесто для печенья. — Папа! — Талия взвизгнула и вскочила со скамейки, чтобы подбежать и обнять его за ноги, как это сделал ее двоюродный брат. — Привет, малышка, — Эндрю запустил свободные пальцы в светлые кудри Талии. Она посмотрела на него с волнением в зеленых глазах. — Папа, Би учит меня печь печенье, чтобы я могла приготовить его для нас дома! — О, да? Но тогда почему ты с ней споришь? — Это просто не имеет смысла! — Теперь она надулась и высвободилась из его ног, чтобы снова взобраться на скамейку и посмотреть на тесто, которое замешивала Би. — Привет, дорогой, — улыбнулась Би, не прекращая своих движений. — Аарон и Кейт принимают душ наверху, Эрик и Ники не придут, потому что у них возникли проблемы с трубами, которые им нужно починить этим вечером, а Кейси, к сожалению, снова застряла на работе. Хотя ужин уже готов. Мы просто делаем печенье, пока ждём их. — Я научилась разбивать яйца, папа! — Талия гордо улыбнулась этому со своего места. — Это потрясающе, детка, — сказал Эндрю, но это прозвучало странно, потому что теперь Коннор обеими руками щипал его за щеку, пока тот смеялся. — Это было потрясающе! — Би кивнула в знак согласия и придала своему лицу более серьезное выражение. — Ты уже большая девочка. Почти подросток. — Верно. Это я, — Талия гордо улыбалась и довольно выпячивала грудь вперед. — Как прошла твоя ночь? — спросил Эндрю, садясь на скамейку на другой стороне кухонного островка, который Би и Талия использовали для приготовления печенья, и посадил Конора к себе на колени, покачивая ногой вверх-вниз и заставляя малыша радостно визжать. — Все было хорошо, — ответила Талия, пытаясь ткнуть пальцем в тесто, но Би оттолкнула ее. Теперь она надулась, но, похоже, это ее не слишком расстроило, так как она повернулась к Эндрю с легкой улыбкой. — Спала, как обычно, у Коннора, а тетя Кейт по утрам пекла блинчики с клубникой, так что все было довольно вкусно. Мы тоже должны научиться это делать, папа. — Я согласен, попроси у нее рецепт, и мы попробуем. Она кивнула, а затем Кейтлин и Аарон вошли на кухню. — Привет, деверь, — улыбнулась Кейт и схватила сына с колен за подмышки, посадив его себе на бедро. — Привет, Кейтлин, — Эндрю кивнул ей и позволил себе слегка улыбнуться, что было довольно редко, даже если она ему нравилась, чего он не делал сначала, но теперь сделал. Она сыграла решающую роль в том, чтобы помочь ему понять, как воспитывать девочку, и он очень уважал ее. Она сделала его брата счастливым, подарила ему племянника и была довольно хороша в приготовлении блинов. Она поставила галочки во всех пунктах, которые касались его. — О, ты счастлив сегодня вечером, — она то и дело улыбалась, а потом поворачивалась. — Дорогой, твой брат счастлив. Эндрю обернулся и увидел, что Аарон пытается ткнуть пальцем в тесто Би, точно также, как несколько минут назад Талия. Брат поднял голову сразу после того, как Би оттолкнула его руку, и улыбнулся Эндрю, устраиваясь рядом с Талией. — Я вижу это, — Аарон выгнул бровь. — Что привело тебя в такое настроение? — Ничего. Просто хочу съесть эти печенья, я скучал по ним на прошлой неделе, — Эндрю быстро повернулся к Би в надежде отвлечься, и с улыбкой и понимающим взглядом она предоставила это. — Конечно, дорогой. Итак, Аарон и Кейт, я знаю, что это ваш дом, но вы могли бы начать накрывать на стол, пока мы с Талией заканчиваем с печеньем и ставим его в духовку? — Конечно, тетя Би, — Кейт улыбнулась и снова посадила Коннора на колени Эндрю, прежде чем повернулась, чтобы взять тарелки и столовые приборы, в то время как Аарон схватил еду. — Привет, Дью! — Коннор снова хлопнул в свои крошечные ладошки, выжидающе глядя на него. — Привет, Коннор. Сейчас ты выглядишь намного больше, чем когда я видел тебя в последний раз! Когда это было? — Эндрю разыгрывал спектакль, широко распахнув глаза и приоткрыв рот в притворном удивлении, просто чтобы увидеть улыбку, которую Коннор всегда дарил ему при этом. Он всегда делал это и для Талии тоже. — А плошлой неделе! — пробормотал Коннор, что, вероятно, означало «на прошлой неделе». Его голова была наклонена, а лицо выражало гордость оттого, что он разговаривает со своим дядей, когда ему было всего два года. Во всяком случае, так представлял себе Эндрю. Он не знал, как думают двухлетние дети. — О, это верно! Прошлая неделя. Но все равно, сейчас ты выглядишь больше. Ты теперь большой мальчик. — Башой! — Коннор снова хлопнул в ладоши и засмеялся, показав маленькие зубки, а его каштановые кудри, совсем как у Кейтлин, подпрыгнули вместе с ним. — Папа! — Голос Талии заставил его поднять глаза и увидеть поднос с тестом для печенья идеальной формы, который ему показали. Улыбка Талии была гордой, как и у Би. — Я их порезала! — Поздравляю, подсолнушек, —Эндрю мягко улыбнулся ей, снова покачивая ногой вверх и вниз, чтобы развлечь Коннора. Это всегда срабатывало. — Спасибо, папа, — кивнула она, затем передала поднос Би, которая схватила его и повернулась, чтобы поставить в духовку. Талия спрыгнула со скамейки, на которой сидела, и выбежала из кухни, крича: — Тебе нужна помощь, дядя? Эндрю не мог не усмехнуться своей маленькой девочке. Она была очаровательна. Когда он обернулся, то увидел Би. Теперь она опиралась бедром на столешницу и смотрела на него с пониманием и нежностью. Он знал, что она хотела знать, поэтому сказал ей. — Я сделал это, Би. И я не жалею об этом. — Приятно знать, — улыбнулась Би. — Тогда давай поедим. Она развернулась и вышла из кухни, так что он встал вместе с Коннором, мгновенно посадив его на бедро, чтобы сделать то же самое, и направился в столовую. Однако Коннор улыбнулся и схватил его за лицо. — Щасливый Дью! Эндрю не мог не улыбнуться в ответ, вспомнив, как прошептал «Спокойной ночи» в переулке прошлой ночью. — Да, Коннор. Возможно, так и есть.