TANTRUM

Забавно, как быстро меняется жизнь. В какой-то момент вы проводите свои дни, мечтая о своём прекрасном сабе, общаясь со своей дочерью, хорошо беседуя со своим братом, играя со своим крестником и готовя обеды со своим другом / мамой / бывшим психотерапевтом. Все хорошо. А потом вы забиваетесь под стол в своем офисе, желая убить каждого человека на земле, потому что вы не можете вспомнить, чтобы когда-либо раньше так боялись за свою жизнь и за жизнь своих близких. Эндрю трясло. Было ли это от ярости или от страха, он не знал. Единственное, что он знал, это то, что он хотел, черт возьми, задушить Нила. А потом и себя. Как он мог быть таким глупым? Он знал, что нечто подобное может случиться. На самом деле, с самого начала, но он решил довериться Нилу и теперь расплачивался за это. Талия может поплатиться за это. Эндрю никогда не ненавидел себя так сильно, как сейчас. Он был занят тем, что сожалел о каждом своем выборе, который привел его к этому моменту, когда услышал три стука в дверь. Потом два. Затем один. Он судорожно вздохнул, прежде чем встать и быстро открыть дверь. — Мистер Миньярд, — сказала женщина с каменным лицом, за ее спиной стояли еще две женщины. — Мы здесь, чтобы сопроводить вас домой. Вы готовы? — Да, — он прижал свою сумку к боку. У него были с собой вещи, за которыми он пришел, и все, с чем он пришел. Он также взял все, что ему могло понадобиться на следующие несколько дней, на случай, если он не сможет вернуться в университет из-за того, что, черт возьми, происходило. Страх пульсировал в его венах, но он заставил себя сохранять спокойствие. Во всяком случае, быть настолько спокойным, насколько мог. — Тогда пойдемте. Она повернулась и пошла по коридору. Эндрю быстро последовал за ней, закрыв за собой дверь и заперев ее так быстро, как только мог, а две другие женщины шли за его спиной, защищая его по бокам. Они быстро вышли из здания и направились к его машине, рядом с которой был припаркован черный внедорожник. Стоянка теперь была пуста, если не считать их машин. — Где люди, которые следили за мной? — прошептал он. Почему-то казалось неправильным говорить громче. — Их перехватили, — так же тихо ответила женщина, шедшая впереди. У него не было возможности спросить больше, прежде чем она обернулась, когда они подошли к его машине, и сухо сказала: — Одна из нас должна быть в машине с вами. Двое других пойдут впереди, — она указала на внедорожник, — И нам придется зайти с вами в дом, пока не прибудет мистер Веснински, а затем мы уйдем. Это понятно? Мистер Веснински? О, Боже мой, это был Нил- Он оборвал свои собственные мысли. У него не было на это времени. Не сейчас. Ему нужно будет обдумать это немного позже. — Да, — согласился Эндрю и так же натянуто кивнул. — Мне все равно, кто из вас пойдет со мной. Я поведу. — Достаточно справедливо, — сказала женщина, а затем посмотрела на двух других за спиной Эндрю и сделала знак рукой. Двое других молча сели во внедорожник. Эндрю не стал ждать, пока ему скажут, что делать. Он сел в свою машину и завел ее так быстро, как только мог. Ведущая женщина села на пассажирское сиденье, и как только он выехал со стоянки, она достала пистолет откуда-то из-под одежды, держа его наготове в руках, пока смотрела в окна, как будто готова выстрелить в любой гребаный момент. Эндрю сделал еще один глубокий вдох. Прошло много времени с тех пор, как он видел оружие в последний раз. Однако он не обратил на это никакого внимания. Ему просто нужно было как можно быстрее добраться домой, получить свои гребаные ответы, задушить Нила, а затем убедиться, что Талия в безопасности. Они ехали быстро и бесшумно. Было не так поздно, чтобы улицы были пусты, но движение было достаточно оживленным. Напряжение было острым, как нож, но женщина казалась внимательной ко всем, кто мог следовать за ними, или к любому, кто мог представлять угрозу, и поэтому Эндрю заставил себя обратить внимание на дорогу. Машина перед ними, шедшая с двумя другими женщинами, не останавливалась ни на одном светофоре, и Эндрю тоже не останавливался, но это не означало, что он мог позволить себе разбить свою машину, и поэтому ему нужно было сосредоточиться. Это все еще было тяжело. Чтобы не бить себя. Чтобы не сожалеть о неправильных решениях, которые он принял. Чтобы не сожалеть о Ниле. Он знал, что, черт возьми, что бы сейчас ни происходило, всегда была вероятность. И даже если он не совсем понимал, что происходит, единственное и самое главное, что он и его семья были в опасности, и все потому, что он не мог держать свои руки при себе. Потому что он позволил этим голубым глазам, тихим стонам и страстным поцелуям взять над ним верх. Он был чертовски глуп. Он так усердно работал, чтобы никогда больше не допустить, чтобы что-то подобное случилось с ним и его семьей. Он заплатил миллионы за это душевное спокойствие, а теперь. Теперь. Как он не заметил, что Нил был Веснински? Это только делало ситуацию еще более опасной. Это только все ухудшало. Когда он добрался до своей улицы и увидел три машины, припаркованные перед его домом, с десятью людьми, одетыми в черное и молчаливо стоявшими на своих местах у тротуара, Эндрю чуть не заплакал, сожаление и чувство вины душили его. Такого рода дерьмо не должно было повториться никогда. Никогда. Опять. И все же он был здесь. Эндрю почти почувствовал, что у него дежавю. Но он не позволил себе плакать. Он судорожно вздохнул и припарковал машину в своем гараже. Женщина, стоявшая рядом с ним, немедленно вышла и направилась к другой машине, которая ехала впереди и которая теперь была припаркована перед домом вместе с остальными. Эндрю видел в зеркало заднего вида, как она разговаривает с двумя другими женщинами, выходящими из машины, но не двинулся с места. Эндрю остался там, крепко вцепившись руками в руль. Он вдохнул, медленно и прерывисто. 1, 2, 3, вдох. 1, 2, 3, выдох. Он впитывал запах своей машины, весь из кожи, ветра и конфет. Талия любила есть конфеты, когда Эндрю был за рулем, и он оставлял окна опущенными, когда на улице было не слишком холодно, потому что ей нравился ветер в волосах. Это заставляло её счастливо захихикать. Свободно. Он впитал горький привкус страха, смешанный с никотином, во рту, все еще свежий от сигареты, которую он выкурил в своем кабинете, пытаясь успокоить нервы. Но в горле у него стоял ком, напомнивший ему о лимонном пироге, который они с Талией съели сегодня днем, прямо перед тем, как он отвез её к Ники. Она сказала ему, что следующий пирог, который они купят в своей любимой пекарне, будет со вкусом яблока, потому что сейчас лето. А лето на вкус как яблоки. Вот так просто. Он впитал в себя видение своего гаража, темного, потому что никто не потрудился включить свет, и всего того, что он там хранил. Все игрушки, которые они с Талией хранили у стен, потому что ему больше некуда было их положить в доме. Велосипед, на котором он научил Талию ездить, сломанный стол из спальни Талии, который Эндрю до сих пор не починил, профессиональные инструменты и те, что подходят для детей, которые они использовали, чтобы проверять его машину вместе раз в две недели по выходным. После этого она всегда говорила, что хочет быть механиком, и Эндрю всегда напоминал ей, что каждые пять минут она меняла свое мнение о том, кем она хочет быть. Но каждую вторую субботу она мечтала стать механиком. И каждую вторую субботу он говорил ей, что поддерживает ее. Он впитывал ощущение руля под своими руками, текстуру крошечных точек, которые Талия нашла такими забавными, когда он посадил ее к себе на колени, чтобы показать ей управление. Она сказала, что они покалывали, а потом Эндрю ухмыльнулся ей. Она визжала от смеха еще до того, как его пальцы начали щекотать ее. Он впитывал звуки вокруг себя. Никого не было. Только звук его дыхания. Спокойный. Устойчивый. Как у Талии, когда они были в своем гамаке на заднем дворе в прошлую среду. Они любовались звездами, и Эндрю рассказывал ей всё о созвездии Стрельца, но когда он посмотрел вниз, на свою грудь, куда она положила голову, он увидел, что она уснула. Потому что она чувствовала себя в безопасности в его объятиях. Убаюканная качанием, летним ночным ветерком и его голосом. Эндрю сделал еще один глубокий вдох. 1, 2, 3, вдох. 1, 2, 3, выдох. Би бы гордилась. Он справился с приступом паники точно так, как она учила его все эти годы. Теперь он был на якоре, заметив и связав свое сердце с известным местом, с известными воспоминаниями, даже если он находился в неизвестной ситуации. Даже если бы он вообще не контролировал происходящее, у него все равно было это. Его дом. Тот, который он построил вместе со своей дочерью. И с ним все будет в порядке. С ними все будет в порядке. Что бы ни случилось, он позаботится о том, чтобы с ними все было в порядке. Он не станет кричать на Нила. Ему нужны были чертовы ответы, а стресс и крик не принесут их быстрее. Ему нужно быть собранным. Он вышел из машины, закрыв дверь с твердым щелчком. Женщина, которая пришла с ним, внезапно оказалась рядом. — Мистер Веснински здесь. Он снаружи. — Скажи ему, чтобы подождал, — ответил Эндрю. — Я встречу его у входной двери. Женщина просто кивнула и снова вышла из гаража. Эндрю закрыл ворота с помощью пульта управления, а затем остался совершенно один, вид улицы, заполненной людьми, был заблокирован. Он сделал еще один глубокий вдох и открыл дверь, которая вела на кухню. К счастью, он починил ее на той неделе. Он не хотел выходить за пределы своего дома и видеть там Нила. Он вошел в кухню и закрыл за собой дверь. В доме царила тишина. Все было точно так же, как он оставил. В раковине стояла посуда, кастрюля с красным соусом, которую он оставил на стойке остывать, чтобы он мог положить ее в морозилку, когда вернется, и недопитая чашка воды на столе, которую Талия оставила на стойке для завтрака. Свет был погашен. Окна были закрыты. Слышалось только гудение холодильника и легкое бормотание людей, разговаривающих снаружи, но все же он почувствовал, как что-то в нем еще больше успокоилось от знакомых вещей. Эндрю вдохнул запахи дома и выдохнул, прежде чем бросить свою сумку у прилавка и направиться прямо к входной двери. Он хотел поскорее покончить с этим. Нил стоял у двери, засовывая телефон в карман брюк, когда Эндрю открыл ее. Нил открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эндрю перебил его. — Заходи. Он повернулся и оставил дверь открытой. Он услышал, как она закрылась, и тихие шаги Нила последовали за ним, когда он сел в кресло в гостиной. Нил только что сел на диван, когда Эндрю процедил сквозь зубы: — Говори. Нил вздохнул и закрыл глаза. Эндрю держал себя так крепко, что ему казалось, он вот-вот сорвется. — Я… — Нил открыл глаза и сглотнул. Он посмотрел в лицо Эндрю, и после того, что он там увидел, стиснул челюсти. Что-то в его глазах стало более спокойным. Он выпрямил спину, прежде чем продолжить. — Ты знаешь, с чем я работаю. Не всё, но тебе не нужно знать больше. Ситуация и то, что важно знать: некоторые люди не знают, когда нужно уходить. Человек, которого я знаю, нацелился на тебя, потому что он понял, что ты единственный достаточно уязвимый человек в моей жизни, на которого он может напасть. Это не имеет к тебе никакого отношения. Это из-за меня. И я разбираюсь с этим прямо сейчас, пока мы говорим. — В самом деле, мистер Веснински? Это всё, что мне важно знать? — выплюнул Эндрю, прежде чем смог остановиться. Его кулаки были сжаты, но голос звучал спокойно. Нил и глазом не моргнул, услышав фамилию. — Нил вообще твое имя? — Это прозвище, — Нил наклонил голову, изогнув бровь. — Я думал, ты знаешь, кто я такой. Это не значит, что я не точная копия своего отца, а ты сказал, что знал его. Эндрю сухо усмехнулся и раздраженно провел одной рукой по лицу. — У вас, конечно, одинаковый окрас, но вы двое совсем не похожи, — Эндрю покачал головой. Нил моргнул, глядя на него. Он стиснул челюсти. — Но, да. Наверное, мне следовало догадаться. Ты, конечно, не обычный гангстер и никогда им не казался. Ты всегда казался главой чего-то большого. Нил просто промычал что-то с испуганным выражением в глазах. Оно было таким, как если бы Эндрю сказал что-то удивительное, но он пытался скрыть свое изумление. Однако Эндрю не мог даже подумать об этом прямо сейчас. Эндрю не знал, почему он так разозлился на то, что раньше не знал, кем на самом деле был Нил. Он не знал, изменило бы это знание что-нибудь. И правда заключалась в том, что скорее всего, нет. Тем не менее, теперь, когда он знал, у него появилось четкое представление о том, чем именно Нил зарабатывал на жизнь. Что он делал из-за этого. То, что он должен был делать ежедневно. В составе «Змей» Эндрю и раньше встречал фамилию Веснински. Это было имя человека, который контролировал все городские банды, человека, который управлял Балтимором, человека, чья криминальная империя, по слухам, распространилась по всему Восточному побережью. Человек, который железной хваткой держал преступный мир, которого все боялись. Человек, который, как утверждали, обладал большей властью, чем большинство правительств. Тот самый и единственный человек, который мог помочь Эндрю выбраться из ямы, в которую он сам себя загнал много лет назад. Натан. И теперь Нил занял его место. Он был чертовым Мясником. Эндрю выругался себе под нос и ущипнул себя за переносицу. Когда он закрыл глаза, у него начала болеть голова, и он напомнил себе, что нужно успокоиться. Ему все еще нужны были ответы на некоторые вопросы. Потом он бы взбесился из-за Мясника. — То, что ты Мясник, означает, что это хуже, чем я думал, — он открыл глаза и посмотрел на нахмурившегося Нила. — У тебя гораздо больше врагов. Более опасных. Ты должен, блять, рассказать мне, что именно происходит. Нил несколько секунд рассматривал Эндрю. — И что хорошего это даст? Эндрю был в ярости. — Черт возьми. Я… — Нет, Эндрю, — серьезно нахмурился Нил, глядя на него. —Действительно. Я хочу получить ответ на этот вопрос. Почему знание того, в чем дело, каким-то образом улучшит эту ситуацию? Что бы это тебе дало? Возможно, у меня больше врагов, но у меня также больше ресурсов, чем ты думаешь. Я не позволю, чтобы что-нибудь случилось с тобой или с твоей семьей. Всё это, — он указал на улицу, — всего лишь мера предосторожности. Потому что даже через мой труп я никому и ничему не позволю приблизиться к тебе и твоей семье. Я серьезно отношусь к своим обещаниям тебе, и знание большего только подвергнет тебя большей опасности. Я не хочу, чтобы ты не мог ничего отрицать, если потребуется. Эндрю судорожно вздохнул. Нил не понял. Конечно нет. — Меня не волнует, что я могу отрицать дерьмо, — сказал Эндрю тихо, медленно, непоколебимо. Нилу нужно было это понять. — И ты бы не прошел через все эти неприятности, — он указал на улицу, как и Нил, — Если бы не волновался. Так что угроза существует. И мне нужно знать больше, чтобы я мог справиться с этим. Нил невесело рассмеялся. — Ты не сможешь справиться с этим дерьмом, — Нил показал рукой, чтобы остановить Эндрю, когда Эндрю открыл рот, чтобы прервать его. Челюсть Эндрю была сжата так сильно, что он определенно мог сорваться в любой момент. — Я понимаю, что ты не какая-нибудь принцесса, запертая в башне. Я понимаю, что ты можешь защитить себя. Может быть, у тебя даже есть пистолет, — на изогнутую бровь Нила Эндрю коротко кивнул. У него он был. Потому что каким-то образом такое дерьмо продолжало происходить с ним, так что ему нужно было быть готовым. Нил кивнул в ответ и продолжил. — Как бы то ни было, мне нужно, чтобы ты понял, что ты — последняя защита. Мои люди здесь, чтобы убедиться, что тебе ничего не придется делать. Но я понимаю, что ты можешь. Однако я все равно не хочу рисковать твоей безопасностью или безопасностью твоей семьи. Я хочу, чтобы ты держался подальше от этого, насколько сможешь. Я пришел сюда только потому, что должен был объясниться с тобой лицом к лицу. И я обещал тебе, что буду охранять тебя. И я буду. — Это чертовски на это не похоже, — прорычал Эндрю. Он был в ярости. Он заметил, как Нил чуть не вздрогнул от его тона, но ему было все равно. — Ты бы даже не сказал мне, что что-то происходит, если бы я не заметил, что Натали следует за мной, не так ли? — в ответ на молчание Нила настала очередь Эндрю невесело рассмеяться. — Как, черт возьми, ты ожидаешь, что я буду готов, смогу защитить себя и своих, даже если просто останусь на месте, если ты ни хрена мне не скажешь? Мне нужно знать больше, Нил. Во-первых, мне нужно знать, это только один человек? Это организация? О скольких людях мы говорим? Хотят ли они денег? Хотят ли они отомстить? Это из-за того, что в бизнесе что-то пошло не так? Или это более личное? О, и не заставляй меня блядь, начинать, какого хрена Натали следила за мной? Она должна была быть мертва. Кроме того, что вы делаете, чтобы разобраться с этим? Чего мне следует бояться? Убийство? Похищение? Что-то другое? Мне нужно знать больше. Дай мне мои гребаные ответы. Эндрю был почти на грани крика к концу своей небольшой речи. Его грудь вздымалась от учащенного дыхания, а сердце бешено колотилось. Он попытался сделать глубокий вдох и успокоиться. Нил непонимающе смотрел на него. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. — Скажи мне, Нил, — тихо потребовал Эндрю. — Скажи мне сейчас же. Нил посмотрел вниз на свои руки, сложенные на коленях. — Ты помнишь Кевина и Жана? — Он посмотрел Эндрю в лицо, но, когда Эндрю кивнул, снова перевел взгляд на свои руки. — В общем, я спас их из плохой ситуации. От плохого человека. И он хочет их вернуть. Он только что сбежал из психиатрической лечебницы, в которой я его запер. Так что, да. Это личное. Личный мотив значил больше… Страсть к достижению цели. Это означало, что этот человек не остановится, пока его не убьют. Это означало, что ситуация плохая. Черт возьми, черт возьми, подумал Эндрю и на секунду закрыл глаза, прежде чем снова их открыть. — У него не так много союзников, — продолжил Нил. Его голос звучал ровно, но глаза все еще были прикованы к собственным рукам. —Я не знаю точно, сколько людей на его стороне, но моя команда почти закончила выяснять это. И у меня есть другие люди из других…организаций, как ты выразился, тоже ищут его. Нам просто нужно выследить его, и тогда вы будете в полной безопасности. Нил сделал паузу на несколько секунд и поднял глаза на Эндрю. — Я думаю, что он планирует похитить тебя и Талию и обменять вас двоих на Кевина и Жана, — сердце Эндрю чуть не остановилось от этого. Блять, блять, блять. — Может быть, он бы немного побил тебя, чтобы отомстить мне, но он не убил бы никого из вас. Таким образом, он потерял бы свои рычаги влияния. — Правильно, — Эндрю делал глубокие вдохи. Глубокий вдох. 1, 2, 3. Выдох. 1, 2, 3. Он бы не потерял свой контроль. Даже если казалось, что он, черт возьми, может сделать это в любой момент. — Итак, похищение людей и насилие. У этого человека есть союзники, но вы все еще не знаете, сколько их, только то, что их немного. У вас есть запасной план, — он составлял список в своей голове с информацией, которую получал. Нил кивнул в ответ на его слова. — Однако это всё ещё не объясняет Натали. — Натали была из той же банды, что и ты, верно? — Нил приподнял бровь, но выражение его лица было трезвым. — Да. — Я предполагаю, что она сбежала. Или что с ней что-то случилось, но я помню её исчезновение, — глаза Нила теперь казались отстраненными. Как будто вспоминая. Эндрю внимательно слушал. — Я помню, что это вызвало настоящий ажиотаж. Леви пришел к моему отцу, чтобы попросить больше ресурсов, чтобы найти её, но он отклонил просьбу Леви. Он сказал, что она недостаточно важна. В конце концов, у Леви не было достаточно денег, чтобы искать её, и он сдался. Конечно, ты это знаешь. В то время ты всё ещё был в банде, если мои расчеты верны, — глаза Нила сфокусировались на Эндрю. — Какие у тебя были с ней отношения? Кадры радужных волос, улыбок, ухмылок, сигаретного дыма и булочек с корицей заполнили его видение. Глубоко дыши, Эндрю, напомнил он себе. — Это не имеет значения, — он покачал головой. — Но это имеет, Эндрю, — нахмурился Нил. — Если ему удалось найти связь между тобой и Натали, мне нужно это знать. Мне нужно знать, почему это привлекло его внимание настолько, чтобы вернуть ее в Балтимор, даже после того, как она ушла и отсутствовала столько лет. И я бы предпочел попытаться узнать, что это может быть, от тебя, чем от неё, — Нил сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить, — Ты знаешь, она у меня под присмотром людей. Черт бы его побрал. Эндрю вздохнул. — Я встретил её в старшей школе, — а затем настала очередь Эндрю погрузиться в свои воспоминания. — Я был задумчивым подростком, который только что вышел из колонии для несовершеннолетних, и все меня боялись, даже мой собственный брат. Но не она. Она просто подошла ко мне и сказала, что заметила, как я смотрю на булочки с корицей в кафетерии, и бросила мне на колени коробку, полную булочек. Я никогда не покупал их, потому что у меня никогда не было достаточно денег. Я попытался оттолкнуть её, но она не сдавалась. Она покупала мне булочку с корицей каждый гребаный день, даже если я не смотрел ей в глаза. Она была милой. Но не в раздражающем смысле. Она уважала моё личное пространство. Она уважала моё молчание. Она уважала меня. В конце концов, я просто перестал притворяться, что она мне не друг. Она была моим первым другом. Она была великолепна. Она… — Эндрю сделал паузу. — Она была той, кто познакомил меня с Леви. Краем глаза он видел, как выпрямилась спина Нила. Однако он не перестал говорить. — Она знала, что мне нужны деньги. Она знала, что дома всё было сложно. Ники пытался, но… Этого едва хватало, чтобы накормить меня, Аарона и его. Аарон был слишком занят учебой, чтобы получить стипендию для поступления в колледж и осуществить свои мечты стать врачом, и поэтому ответственность за работу лежала на мне. В то время у меня вообще не было намерения продолжать учебу. Я просто хотел иметь деньги, чтобы помочь моему брату и двоюродному брату, — голос Эндрю заметно понизился, когда он продолжил свой рассказ, но он не мог остановиться. И он не мог заставить себя замолчать. Он рассказывал гораздо больше, чем ему было нужно, и все же это был первый раз, когда он рассказал кому-то эту историю. По крайней мере, кому-то, кроме Би. Это было освобождающее чувство. — Никто не хотел давать мне нормальную работу, учитывая мой послужной список и тот факт, что я был неопытным ребенком. Клуб пытался дать мне работу в качестве посудомойщика, но так как я был несовершеннолетним, менеджер вскоре стал слишком пугливым из-за возможной полицейской проверки, чтобы позволить мне остаться. Я был в отчаянии. И Натали это видела. Я знал, что она была частью банды. Мне было совершенно всё равно. Тогда мне было наплевать на большинство вещей. Поэтому, когда она предложила поговорить с Леви, чтобы я мог подзаработать немного денег, я согласился. — А потом она исчезла, — прошептал Нил. Эндрю кивнул и посмотрел на свои руки, сложенные на коленях. — Как это было для тебя? Эндрю снова захотелось заплакать. Тем не менее, он управлял этим. Он и так уже слишком много плакал из-за Натали. Он осушил все свои слезы из-за неё много лет назад. — Это было похоже на потерю гребаной конечности, — голос Эндрю был на удивление пустым. Устойчивым. Хорошо, подумал он. — Она была моей лучшей подругой, а потом блять просто ушла. Это было после того как… Дела вышли из-под контроля. — Что ты имеешь в виду? — Голос Нила был озабоченным. И тут Эндрю понял, что он только что сказал. О, нет. Он бы до этого не дошел. Не сейчас и вообще никогда, если бы он мог избежать этого. — Это больше не имеет значения. Это прошлое, — Эндрю поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Нилом. Он казался встревоженным и готовым говорить дальше, но Эндрю прервал его. — Сейчас это действительно не имеет значения, Нил. Ты хотел знать про мои отношения с ней, и вот такими они были. Она была моим другом. И сейчас мы должны сосредоточиться на том, как, черт возьми, этот парень узнал о моих отношениях с ней, что с ней случилось и почему, блять, она здесь. Нил прикусил нижнюю губу, явно желая спросить больше. В конце концов, реальность их ситуации, казалось, вернулась к нему. — Что ж, — вздохнул Нил и встал, — Допросить её и её партнера — следующие вещи в моём списке дел. Я, вероятно, скоро добуду тебе информацию… — Нет, Нил. Я хочу её видеть, — перебил его Эндрю. Нил моргнул. — Эндрю, я не думаю, что это хорошая… — Я. Хочу. Увидеть. Её. Нил раздраженно сел обратно. — Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? — Я думаю, что моя лучшая подруга, которую я считал мертвой, — Эндрю почти рычал, — кажется, жива, и я хочу блять поговорить с ней. На самом деле было не так уж трудно понять его причины, верно? Он просто хотел увидеть Натали. Его лучшую подругу. Ту, кого ему так и не удалось полностью заменить. У него никогда раньше не было такой подруги, как она, и до сих пор нет. Он просто хотел знать, что, черт возьми, произошло. Чтобы понять. И он хотел услышать это из её собственных уст. — И кроме того, — продолжил Эндрю, когда эта мысль пришла ему в голову. — Может быть, она охотнее поговорит со мной в комнате. Мы когда-то были друзьями, и я знаю, что она заботилась обо мне. Я не знаю, что изменилось, но… Я думаю, что это может быть хорошей идеей. Нил что-то промычал и пристально посмотрел на Эндрю. Нил хмыкнул и внимательно посмотрел на Эндрю. Эндрю не шевельнулся. Он знал, что ясно изложил свою точку зрения, и что Нил увидит в этом смысл. Он просто смотрел на Нила, сбитый с толку паузой. — Думаю, ты прав, — склонил голову Нил. — Но я боюсь, что должен настаивать хотя бы на некоторых правилах. Господи, черт возьми, вот теперь этот ублюдок хотел следовать правилам. Он глубоко вздохнул. Эндрю действительно нуждался в сигарете. — Возможно, она была твоей подругой, но мы больше не знаем, кто она, — продолжил Нил. — Нам нужно быть осторожными. Ты понимаешь, о чем я говорю? Самое худшее в этом было то, что Эндрю понимал. Ему это не нравилось, но он это понимал. Неважно, как хорошо он знал Натали раньше, теперь она была совершенно другим человеком. Точно так же, как он был другим человеком. И человек, которым сегодня была Натали, следил за ним как раз в тот момент, когда этот человек пытался похитить его и его семью. Его ребенка. Его прежняя Натали никогда бы так не поступила. А если бы и сделала, то на это была бы веская причина. Какова бы ни была сейчас ситуация с ней, это было неизвестно, и, учитывая происходящее, у них были все причины быть осторожными. Как бы то ни было, Эндрю более чем понимал необходимость быть осторожным. — Да, — вздохнул Эндрю. Он сжал кулаки на коленях. — Что ты предлагаешь нам делать? — Хорошо. Так как ты хочешь участвовать, я не могу сделать это в своей… штаб-квартире, — Нил слегка поморщился, взял свой телефон и начал печатать, прежде чем продолжить. — Нам нужно будет сделать это где-нибудь в другом месте. Потом, когда мы доберемся туда, я попытаюсь поговорить с ней наедине. Если я ничего от неё не добьюсь, я впущу тебя, — Нил оторвал взгляд от телефона. — Я не могу позволить тебе прикоснуться к ней. И ты должен быть краток и объективен в своих вопросах. Может быть, воссоединение с тобой смягчит её и заставит заговорить. Если она этого не сделает… Нил сделал паузу. Эндрю просто кивнул. Он знал, что имел в виду Нил. И он понял. — Тогда ладно, — вздохнул Нил. Он встал. — Пойдем. Эндрю встал и последовал за Нилом из дома. Он запер за собой дверь, и Нил повел его к внедорожнику, припаркованному прямо у входной двери. Нил открыл дверь и сел, ни с кем не разговаривая, и Эндрю сделал то же самое. На улице все еще толпились люди, но в основном казалось, что те, кто был лишним, теперь сидели в других машинах, и когда та, в которой они находились, завелась с тихим гудением, остальные сделали то же самое. Вскоре машины начали двигаться по улице в ряд, и машина, в которой они находились, казалось, была прямо посередине. — Я знаю, это немного странно, — сказал Нил, заставив Эндрю немного вздрогнуть и повернуться к нему. Нил смотрел в окно. — Так много людей вокруг тебя. Но это только сейчас, — Нил наконец повернул голову и посмотрел Эндрю в глаза, — Я обещаю. Эндрю просто отвернулся, чтобы посмотреть в окно, ничего не сказав. Да и вообще, что он мог сказать? Спасибо тебе за то, что приложил минимум усилий, так как ты был тем, кто в первую очередь подверг меня опасности? Спасибо тебе за попытку навести порядок в том беспорядке, который ты устроил? Нет, это было бы несправедливо. Эндрю был так же виноват в этом. Если бы он не позволил себе хотеть, его бы сейчас здесь не было. Однако вместо того, чтобы зацикливаться на этом направлении мыслей, Эндрю попытался сосредоточиться на стоящей перед ним задаче. Он снова увидит Натали после целого десятилетия траура по ней. Он бы поговорил с ней и попытался понять, что, черт возьми, с ней случилось. После многих лет размышлений о том, что могло случиться с его лучшей подругой, и почему она оставила его вот так, он, наконец, узнает. Он провел месяцы на сеансах психотерапии, пытаясь выкинуть Натали из головы. Это было так больно тогда, когда все случилось, но когда она ушла, жизнь стала такой беспокойной, что у него не было времени переварить это. Но когда он поехал в Германию с Талией, и у него наконец появилось время просто… подумать, вот тогда-то его и постигла потеря. Травма. Вопросы. Сомнения. И теперь всё возвращалось с силой, о которой он и не подозревал, что она была в нем. После стольких лет… Это было просто. Слишком. И да, Натали сейчас была в центре его мыслей, но он не забыл сумасшедшего, который сбежал из психиатрической больницы и хотел добраться до него и его дочери. Под шумом, который был у него в голове от перспективы увидеть своего лучшего друга, у Эндрю под кожей появился зуд, который велел ему забыть Натали и как можно скорее добраться до Талии. Он хотел убедиться, что с ней все в порядке, убедиться, что она цела и счастлива, своими собственными глазами. Уложить её в постель, заключить в объятия и никогда больше не терять её из виду. Но она была в безопасности. С Ники. Нил заверил его в этом, и даже если его доверие к этому человеку на данный момент было хрупким, он знал, что Нил не стал бы лгать ему об этом. И он знал, что если не поговорит с Натали прямо сейчас, это будет иметь последствия, о которых он пока не знал, что думать. Он знал, какие были методы допроса Мясника, и даже если бы он больше не знал Натали, он не смог бы жить с собой, если бы мог помешать её страданиям. Он не знал, что это из него сделало. Альтруистичный? Он так не думал. На самом деле к этому решению его подтолкнул чистый эгоизм. Он просто не хотел сожалений и головной боли, если бы мог их избежать. Кроме того, помогло то, что у неё было больше ответов на то, что происходило. Помогло то, что она была знакомым лицом в незнакомой ситуации. Даже если это лицо принадлежало призраку. — Мы здесь, — сказала женщина на водительском сиденье. Только тогда Эндрю заметил, где они находятся. Ферма. Прямо на окраине города. Они припарковались прямо перед парой сараев. Все остальные машины их процессии были припаркованы рядом с их машинами, и люди выходили из машин, разговаривали по телефонам, держали в руках оружие и... — Эндрю, — голос Нила заставил его обернуться. Выражение лица Нила было серьезным. Свет из сарая окрашивал его лицо, а тени делали черты более резкими. Голубизна его глаз светилась изнутри, и впервые за сегодняшний вечер Эндрю заметил, как красиво выглядит Нил в этом костюме. Он подавил эту мысль в ту же секунду. — Ты помнишь, что я тебе сказал, верно? — Да, — голос Эндрю показался грубым для его собственных ушей. Он не заботился об этом настолько, чтобы скрыть это. — Хорошо, — кивнул Нил и посмотрел на свой телефон. Несколько мгновений спустя он поднял глаза, слегка нахмурив лоб. — Тогда я войду. Ты можешь остаться в машине или снаружи. Это зависит от тебя. Эндрю ничего не сказал, прежде чем выйти из машины. К счастью, он не вынул пачку сигарет из кармана, когда был дома, как обычно, и теперь наконец-то мог получить немного никотина. Он услышал, как Нил вышел из машины позади него, но Эндрю не обернулся, направляясь к пространству между сараями. Там было спокойнее. Никто не общался, никто не разговаривал с ним или друг с другом, и ему действительно не помешало бы немного тишины. Однако он всё ещё был виден всем, потому что он не был идиотом, чтобы думать, что он в безопасности, даже если он был рядом примерно с 20 людьми с оружием в руках. Тем не менее, он не потрудился признать кого-либо из них, просто сидя на влажной земле, совершенно не заботясь о своих отглаженных штанах. Когда он услышал, как хлопают и запираются изнутри двери амбаров, он уже выкурил половину своей первой сигареты. Запах лета в сельской местности был резким, и Эндрю жадно вдохнул его после того, как выкурил по меньшей мере две сигареты. После этого он, наконец, перестал ценить запахи травы, земли, цветов и солнечного света. Вокруг него стрекотали сверчки, жужжали мухи и доносились приглушенные звуки разговоров людей в нескольких футах от него. Шелест листьев на ветру с далеких деревьев фермы и кустов, раскинувшихся по всей территории, создавал картину движения, жизни, вечной трансформации. И все же ночь казалась слишком тихой по сравнению с суматохой, происходящей внутри Эндрю. Два часа назад он посмотрел в зеркало заднего вида в своей машине и заметил машину, следовавшую за ним. Может быть, если бы он этого не сделал, то не чувствовал бы всего этого прямо сейчас. Люди говорили, что невежество — это благословение. Эндрю никогда в жизни не был так согласен с этим. Дело было в том, что даже после многих лет обучения тому, как позволять себе что-то чувствовать, Эндрю все равно довольно быстро приходил в себя. Особенно в стрессовых ситуациях. Боже, ему нужна Би. Он заставил себя глубоко вздохнуть, а затем начал процесс, пытаясь разобраться в себе. Каталогизация, распознавание, принятие, чувство и преодоление. Процесс, который спас его от многочисленных психических расстройств на протяжении всей его жизни. Страх был самым заметным чувством, но вместе с ним пришли тревога, печаль, чувство вины, беспомощность, растерянность и куча воспоминаний за последние несколько месяцев. Даже за последнее десятилетие, с тех пор как Натали тоже стала частью картины. С этого момента он пошел по спирали, в которой всё, что он мог сделать, это пересмотреть каждое принятое им когда-либо решение, которое могло привести его к этому. Чем больше он тратил на это времени, тем больше расстраивался. Осознание того, что вы совершенно не контролировали самые разрушительные события своей жизни, безусловно, оказало такое влияние. Его мысли начали кружиться вокруг да около, и Эндрю даже не мог больше думать. Он страдальчески вздохнул и ударился головой о деревянную стену позади себя. Ему нужно было время. После того, как все это закончится, ему нужен блядский перерыв. Ему нужно быть в состоянии думать. Он как раз закурил свою четвертую сигарету, когда Нил нашел его. — Ты можешь войти, — Нил нахмурился и казался спокойным. Спокойный, но не обеспокоенный. Это заставило Эндрю немного расслабиться в ответ. Он встал, как мог отряхнул штаны от грязи и последовал за Нилом из небольшого пространства между сараями. Шаги Нила замедлились перед дверью сарая, и он повернулся к Эндрю с выражением в глазах, которое Эндрю не мог понять. — Она без труда ответила мне на то, что я хотел знать. Я просто подумал, что будет лучше, если она сама тебе всё расскажет. Эндрю коротко кивнул. У него не было сил говорить, и поэтому он промолчал. Нил кивнул в ответ, на мгновение опустил глаза, а когда поднял их, в его глазах была почти умоляющая нотка. — Эндрю, я… — Нет, — процедил он сквозь зубы. — Мы не будем сейчас об этом говорить. Просто отведи меня к Натали. Нил снова кивнул, отводя глаза от Эндрю, и повернулся. Он сделал жест рукой, и четверо охранников, стоявших у двойных дверей, открыли их. Нил вошел быстро, с высоко поднятой головой и в идеально отглаженном костюме, несмотря ни на что, и Эндрю чуть не встряхнулся при воспоминании о гораздо более помятом Ниле, стоявшем на коленях у его ног. Не время. Определенно не время. Внутри сарая было тихо. Там горело несколько фонарей, но из-за того, что здание было таким большим, оно лишь немного освещало пространство, оставляя все в тусклом свете. Повсюду было сено, стойла с несколькими лошадьми и целая стена, которая, казалось, была заполнена оборудованием. Это был настоящий, законный сарай, и это было едва ли не самое удивительное, чем всё остальное, что произошло в этот день. Эндрю был поглощен своим окружением, когда услышал: — Эндрю? И тут он увидел её. Она сидела на стуле посреди сарая. Четыре человека охраняли её, и её руки и ноги были привязаны к стулу, но она не сопротивлялась. Она сидела неподвижно, расслабленно. На ней были черные ботинки, черные джинсы, черная рубашка и джинсовая куртка с разноцветными булавками. На ней не было никаких украшений. Эндрю мог бы поклясться, что у него почти было дежавю, если бы он проигнорировал тот факт, что теперь она была брюнеткой. Её ботинки были точно такими же, как пара, которую Эндрю подарил ей на шестнадцатилетие. Полностью черный стиль, который она переняла у него. Булавки, красочные, потому что «Мне нужно показать им, что я ЛГБТК+, Эндрю, и я горжусь этим». Но что показалось ему самым знакомым, так это её глаза. Они были полны слез, даже когда она одарила его той яркой улыбкой рассвета, которая раньше заставляла его чувствовать себя лучше, просто увидев её у ворот их школы. — Эндрю, — слезы текли по её лицу, но она не переставала улыбаться, о Боже, пожалуйста, никогда не позволяй ей перестать улыбаться. — Эндрю, я так по тебе скучала, так сильно. Эндрю рванулся вперед, прежде чем смог остановить себя. Она была в ловушке на своем стуле, но он забрался к ней на колени и обнял её почти до смерти. Он слышал, как двигались охранники, и Нил говорил им оставаться на месте, но он мог только слышать: — Эндрю, Эндрю, Эндрю, Боже, я скучала по тебе, о, я так скучала по тебе, мой лучший друг, мой самый лучший друг. Положив руки ей на волосы и вдыхая её запах, он заплакал. Тихо, беззвучно. Никто бы не смог сказать, что это была не Натали. — Мне так жаль, Дрю. Перестань плакать, шшшш. — Лили, — и это был первый раз, когда он использовал её прозвище за десять лет. — Дрю, — и теперь он мог сказать, что она тоже плакала. И они оставались так несколько минут, Эндрю сидел у неё на коленях, положив голову ей на плечо, а она время от времени целовала его в макушку. Лили была первой, кому он позволил так нежно прикоснуться к себе. Он не был бы в той точке, в которой он был сегодня, если бы не она. Она научила его, что доброта не делает тебя слабым. Эти объятия, поцелуи и плечо, на котором можно поплакать, не сделали тебя менее способным использовать нож против кого-то или защищаться. Что это не сделало тебя менее сильным. И что, на самом деле, ты станешь сильнее, как только впустишь нужных людей. По крайней мере, с ней он был сильнее, и это был факт. Пошатываясь, он встал и повернулся к Нилу, который явно наблюдал за происходящим с расстояния нескольких футов. В его глазах было что-то похожее на удивление, но Эндрю это нисколько не волновало. — Отпусти её. — Эндрю. — Нил. — Дрю, — сказала Лили, и он повернулся к ней в ту же секунду. Он не пропустил бы ничего из того, что она сказала. Она тепло улыбалась ему. — Всё в порядке. Это просто мера предосторожности. Если все пойдет хорошо, я буду свободна к концу нашего разговора. Верно, мистер Веснински? — Да, — ответил голос Нила, но Эндрю не повернулся, чтобы посмотреть на него. Он просто сел на землю, покрытую сеном, у ног Лили, как малыш или что-то в этом роде, и спросил: — Что с тобой случилось? Она вздохнула, прежде чем заговорить. Она рассказала ему, как просто проводила облаву для Леви, когда группа парней устроила ей засаду за углом. Она жестоко обошлась с ними, дала им хороший бой и даже умудрилась убить одного или двух, но их было слишком много. Их было около десяти, сказала она. Они похитили её, издевались над ней и держали на заднем сиденье своего фургона в течение нескольких дней. Они ехали, ехали и ехали, и однажды ночью, когда они остановились и ей наконец разрешили подышать свежим воздухом, она понятия не имела, где они, только то, что они были очень далеко. Посреди пустыни. Хотя она не знала, какой именно. В ту же ночь они проехали еще немного, а затем оказались в обшарпанном здании. Однако ей надели повязку на глаза, и она не смогла заглянуть внутрь. Они вошли и впустили её в подвал, где сняли с нее повязку. Там она нашла ещё 20 девочек в тех же условиях, что и у неё. Их похитили посреди улицы, избили и привезли туда. Именно тогда она поняла, что находится в Мексике. Она рассказала ему, что понятия не имеет, почему они подобрали девушку со всего севера Балтимора и почему её выбрали из всех других женщин на улице. И дело было в том, что это не имело значения. Для такого рода жестокости не было оправданной причины, и они оба это знали. Подобное дерьмо только что произошло, и попытка найти в этом хоть какую-то причину или смысл просто сведет тебя с ума. Лучше было просто смириться с тем, что иногда тебе так не везет. Она рассказала ему, как была порабощена в течение нескольких месяцев, работая в «баре» на окраине какой-то маленькой деревни в восточной Мексике, пока в городе не появилась журналистка по имени Стефани Уокер. Она была на рынке, под ограниченным наблюдением, чтобы купить кое-что для одного из «боссов», когда Стефани тихо подошла и заговорила с ней по-английски. Стефани сказала, что знает, через что проходит Натали, но ей нужны доказательства, чтобы уничтожить всю банду, которая управляла гаремом. И в течение следующих нескольких месяцев они работали вместе, делая именно это: Натали собирала улики, оружие и все, что могла, чтобы помочь другой женщине, а Стефани боролась с коррумпированными властями, чтобы они что-то сделали. Однако это было трудно. Права человека, особенно в отношении женщин, не были приоритетом правительства, учитывая, что все они тонули в деньгах, которые зарабатывал бизнес. Но это была борьба, от которой Стефани не отказалась. Эта затея осуществилась только почти год спустя. Стефани уехала из города, отправилась в Мехико, опубликовала статью о ситуации в местном крупном журнале, в «Нью-Йорк Таймс» и «Гардиан»; Обратилась в мексиканское отделение ООН по правам человека и умоляла их помочь ей заставить власти действовать. С большой борьбой и манипуляциями ей удалось начать операцию, которая разнесла банду, державшую Натали в заложниках, на куски. Всего через два года после того, как её похитили, Натали наконец освободилась, и даже тогда она не была совсем свободной. Она привязалась к женщинам, которые были с ней в аду, и они со Стефани пообещали помочь каждой из них вернуть свою жизнь. И это было то, чем она занималась последние несколько лет. В прошлом году она помогла последней, и с тех пор она работала над оформлением своих юридических документов в Соединенных Штатах с тех пор, как её объявили мертвой, и изо всех сил пыталась найти способ вернуть ее в город, не попадая на радар Леви. Они нашли способ. Стефани удочерила её и она сменила имя на Рене Уокер. Долгие минуты молчания последовали за последней точкой в рассказе Рене. Сказать, что Эндрю изо всех сил пытался усвоить всю информацию, было бы преуменьшением, но ещё более требовательным к его вниманию был гнев, который угрожал овладеть его чувствами. То, через что она прошла, было… Несправедливо. Ужасно. Печально. Выворачивало наизнанку. Абсурдно. Больно. Он продолжал смотреть ей в лицо, чтобы увидеть, есть ли на ней признак того же гнева, который ослеплял его, но она только продолжала смотреть на него с чувством умиротворения и спокойствия в выражении ее лица, которое совсем не казалось фальшивым. Это было… Тревожно. Да, всё произошло много лет назад, и помощь этим женщинам, безусловно, помогла ей загладить вину за то, что ей пришлось пережить, Эндрю мог это понять, но она казалась такой исцеленной. Это был контраст со всем остальным на ней, что осталось прежним, например, с цветом волос. Его Лили была больше подпитана гневом, травмой и злобой, чем эта женщина, сидевшая перед ним. Хотя он думал, что она всё ещё была при ней. Эти вещи никогда просто так не исчезнут. Вместо этого, это было просто более… мягко. И это почему-то было удивительно. Но разве он не был таким же? После того, как она ушла, он тоже через многое прошел, и он тоже стал более мягким. Мягче. Боже, они так сильно изменились, не так ли? Несмотря на все множество вопросов, которые у него были, первое, что он сказал после того, как Рене закончила, было: — Надеюсь, ты не ждешь, что я перестану называть тебя Лили. Её смех всё ещё звучал, как колокольчики. Маленькое чудо в жестоком, жестоком мире. — Никогда, Дрю, — подмигнула она. Эндрю не мог не улыбнуться ей. — Нам нужно поговорить о… — Лили посмотрела в какую-то точку за плечом Эндрю: —Он, верно? — Да, — ответил голос Нила. — Не могла бы ты рассказать Эндрю то, что сказала мне? — Конечно, — кивнула Лили и снова перевела взгляд на Эндрю, слегка нахмурившись. —Этот человек связался со мной несколько дней назад. Сказал, что у него есть способ вернуть меня в Балтимор. Мне было интересно, и в то же время очень настороженно, но я все равно слушала то, что он хотел сказать. Он сказал, что все, что мне нужно было сделать, это последовать за этим учителем в университете Джона Хопкинса, отчитаться перед ним, и он не предупредит Леви обо мне, — она прикусила губу и сухо рассмеялась. — Теперь, не поймите меня неправильно. Эта сделка была отстойной. Я никогда не собиралась мириться с дерьмом, я покончила с преступностью навсегда, но кое-что, что он сказал, привлекло мое внимание. Он сказал, что если бы я следила за близнецом, я узнала бы кое-что важное, что бы, черт возьми, это ни значило, но хорошо, — ухмыльнулась Лили. — Есть не так много людей близнецов, которые могут быть связаны с преступниками, особенно в Балтиморе, где я не так давно хорошо знала эту территорию, поэтому я поискала учителей в Джоне Хопкинсе, и там был ты. — Могу я просто сделать паузу на секунду, чтобы сказать, как я горжусь тобой? — Лили улыбнулась ему, и ее глаза блестели от непролитых слез. — Потому что так и есть. И я тоже хочу знать всё, что с тобой случилось. Не думай, что ты свободен от этого, — она хихикнула, прежде чем он успел ответить, и он заметил, что тоже улыбается. — Мы поговорим об этом позже, не волнуйся. А теперь я должна продолжить. Ну, я поговорила со Стефани о том, что мне следует делать и что происходит. Мы попытались выяснить причины, по которым он выбрал меня, и пришли к выводу, что он, возможно, подумал, что у меня есть какая-то обида на тебя, потому что я просто якобы исчезла и оставила все позади, включая тебя. Может быть, он ожидал, что мы подеремся. Может быть, он хотел удивить меня, узнав, что я должна была следовать за тобой, чтобы дать мне больше… мотивации для жестокости. Я понятия не имею, как он выяснил, кто я, но, учитывая, что в руках правительства есть документы, которые юридически изменили моё имя с Натали Шилдс на Рене Уокер, мы думаем, что именно по этому пути он пошел, чтобы выследить меня, даже если прошло всего почти десять лет после моего исчезновения. В конце концов, именно Стефани убедила меня согласиться на сделку, но, конечно, не отчитываться перед этим человеком. В основном она убедила меня, потому что указала мне, что если этот человек, который каким-то образом был достаточно силен, чтобы заполучить в свои руки правительственные конфиденциальные документы, пытался заставить кого-то из твоего прошлого следить за тобой, то лучше всего, чтобы этим человеком была я. Человек, который никогда бы не причинил тебе вреда. А потом выяснить, что происходило, кто был этот человек и как я могу тебе помочь. — Так вот почему ты позаботилась о том, чтобы я видел тебя в зеркало заднего вида, — отметил Эндрю. Лили кивнула, и он продолжил. — Я знаю, что ты знаешь, как следить за кем-то, чтобы тебя не выследили, но ты хотела, чтобы я тебя увидел. — Да, — снова кивнула Лили. — Из-за этого у меня возникли некоторые разногласия с моим назначенным партнером, — поморщилась она. — Я думаю, она в другой комнате, — она снова посмотрела за плечо Эндрю и кивнула на то, что, как она видела, делал Нил. — Да, у неё была какая-то другая сделка с этим парнем, но я не думаю, что у неё есть какие-то личные причины быть здесь, как у меня, и я знаю только, что она хотела сделать свою работу правильно. Однако мы не ожидали, что ты окажешься под защитой Мясника, даже если это на самом деле хорошо, потому что это означает, что тебя точно охраняют. Это также объясняет, почему ты в опасности в первую очередь. Но я не беспокоюсь об этом парне, — она пожала плечами. — Почему? — Эндрю нахмурился. — Потому что он в отчаянии. Из моих разговоров с ним до сих пор, это было ясно. У него есть немного времени, чтобы действовать, прежде чем люди догонят его, и он это знает, а это значит, что он совершал ошибки, — Лили изогнула бровь. — Кроме того, с тобой Мясник. Это значит, что этот парень не доживет до следующего дня, ты же знаешь. — Это правда, — раздался голос Нила из-за спины Эндрю. Это звучало забавно. — Ты мне нравишься, знаешь. — Могу сказать тоже самое и о тебе, — улыбнулась Лили. — Уверена, что ты чертовски лучше своего отца. — В чем были его ошибки? — Эндрю проигнорировал этот небольшой обмен репликами. — Что ж, это была одна ошибка. Однако фатальная, — ухмылка Лили стала холоднее, и это была та самая ухмылка, которую он так хорошо знал все эти годы. — Я знаю, где он будет к рассвету.