TANTRUM

Жизнь Эндрю медленно возвращалась в привычное русло. После двух дней сильной паранойи и почти непрекращающихся приступов тревоги, пока он пытался притвориться перед самим собой и своей семьей, что всё в порядке, Эндрю наконец получил долгожданные сообщения от Нила. Эндрю показалось, что с плеч свалился мертвый груз, и он позволил себе немного расслабиться. Достаточно для того, чтобы ему удалось поспать несколько часов, съесть что-нибудь твердое и снова должным образом заботиться о Талии. За эти два дня в аду Эндрю слишком много врал. Своей семье, чтобы держать их рядом с собой, оставляя при этом ничего не подозревающими, но в основном самому себе. Единственным человеком, которому он сказал правду, была Би, потому что ему была невыносима мысль о том, чтобы солгать ей. Кроме того, жена Би — Кейси тоже все знала, потому что Би никогда бы ей не солгала. Но он знал об этом, когда позвонил ей первым делом утром — после того, как провел остаток той адской ночи рядом со спящим телом своей дочери, нужно было держать ее поближе к себе, в комнате Ники — и через пять минут Би появилась на пороге Ники. На его крыльце, наблюдая за восходом солнца в небе, они придумали план, и ей удалось помочь ему держать всех вместе и в поле его зрения в течение следующих двух дней. Они договорились, что если ситуация затянется на что-то большее, им придется сообщить им об этом. К счастью, в этом не было необходимости, и они только что сказали Ники и Аарону, что Би хотела провести выходные вместе, как семейный отдых, но в доме Эндрю, так как там было просторнее. Это был не первый раз, когда она хотела сделать что-то подобное, так как год назад она утверждала, что семейного ужина раз в неделю ей недостаточно, чтобы быть с ними, поэтому на этот раз все приняли это достаточно легко. Это было нелегко. Держать лицо, улыбаться своему ребенку, присоединяться к семейным трапезам. Говорить с братом, обнять крестника, позволить Ники болтать весь день напролет. Видеть обеспокоенные взгляды Би и Кейси направленные на него, видеть, как они пытаются заставить его поесть, смотреть, как они заботятся о его дочери, потому что он даже не мог нормально разговаривать. Ники и Аарон и глазом не моргнули из-за странного поведения, явно придя к выводу, что у него было несколько плохих дней, что было довольно часто, когда он был моложе. И хотя за последние несколько лет у него было мало таких дней, они все еще существовали, и этого было достаточно, чтобы на данный момент быть обоснованным объяснением. Они явно поделились этой информацией со своими партнерами, поскольку даже Кейтлин и Эрик не смотрели в его сторону дважды после определенного момента, оставляя его в покое. Эндрю провел эти два дня, выглядывая из каждого окна, проверяя каждый дверной замок и делая круги по дому. Ночью он откопал свой старый пистолет из тайника в ступеньке своей лестницы, о котором Талия понятия не имела, зарядил его и держал на теле, поскольку он остро ощущал каждый скрип, производимый домом. Наблюдал, выжидал. Пытаясь заставить себя бодрствовать, чтобы он мог охранять свою семью. К рассвету он убрал свой пистолет на прежнее место, но потом схватил свои старые нарукавные повязки из задней части ящика для носков и надел их, вместе со своими ножами, которые он заточил и почистил на заднем дворе, когда солнце только поднималось в небе. В этот момент он получил сообщение от Лили, в котором говорилось, что Нил поймал этого парня. Она также сказала, что это еще не конец, но самое худшее уже позади. Ему не давали транквилизаторов. Он не успокоится, пока все не закончится по-настоящему. Он сказал ей об этом, и в ответ она только отправила: — Просто подожди. Будь в безопасности, Дрю. И больше ничего. Она не ответила ни на одно из его других сообщений. Он решил, что она выбросила телефон, и все же после этого его разум был охвачен беспокойством, даже если оно и успокоилось после того, как он узнал, что Нил поймал сумасшедшего. Однако довольно скоро даже адреналина и страха оказалось недостаточно, чтобы заставить его нормально работать, и в начале второго дня он просто делал что-то не прилагая особых усилий. Пытаться выглядеть нормальным, будучи параноиком, казалось, утомительным занятием, особенно если питаться только кофе и не спать. Тем не менее, он повторил процедуру в течение следующего дня, а потом и ночью. Он даже представить себе не мог, сколько энергии ему понадобится, чтобы сказать всем правду на следующий день. В конце концов, ситуация еще не разрешилась, даже если парень уже находился под присмотром Нила. Но затем его мобильный телефон зазвонил с новым уведомлением прямо перед рассветом, и ему удалось позволить своей семье вернуться к своей жизни с легким сердцем, но измученным разумом. По прошествии недели он снова почувствовал себя в своем теле. Ему по-прежнему каждую ночь снились кошмары, ему по-прежнему приходилось навещать Би чаще, чем обычно, и он все еще звонил Аарону и Ники чаще, чем когда-либо в своей жизни, в разное время, просто чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Но по прошествии недели Талия сказала что-то очаровательное, когда смотрела телевизор, и он рассмеялся. Впервые за неделю. Он возвращал себе прежнюю жизнь. Медленно. Через три недели Лили появилась на его пороге. На тот момент он спал чаще, чем раньше, даже если кошмары и паранойя все еще были сильны. Он не разговаривал с Нилом с того раннего утра несколько недель назад и не собирался связываться с ним в ближайшее время. Он всё ещё обдумывал все, что произошло, и всё ещё дрожал при одной мысли о том, чтобы даже подумать об этом… Тем не менее, он поблагодарил всех богов за то, что было лето, потому что тогда он смог вздремнуть после того, как оставил Талию в доме соседки, чтобы она провела вторую половину дня, играя с её другом и внуком старушки Сэм, Джошем. Она поиграла с ним, он немного поспал, и все более или менее вернулось на круги своя. Когда раздался звонок в дверь, он как раз дремал. Он сел там, где лежал на диване, и медленно моргнул. Солнечный свет проникал сквозь окна, заставляя все, к чему он прикасался, гореть золотом, и лень, которая у него ассоциировалась с теми теплыми летними днями, окутывала все, заставляя края его взгяда плыть почти так, как будто он спал. Он снова моргнул и зевнул. В дверь позвонили. Снова. О, значит, тогда это был не сон. Эндрю встал и направился к двери. На середине шага он вспомнил, что тот, кто звонил в дверь, не был приглашен. Что, возможно, ему не следовало просто открывать дверь этому незнакомцу, потому что, возможно, это был человек, посланный за ним. Может быть, это был тот самый парень, который хотел похитить его и его семью. Но если бы это было так, разве Нил не сказал бы ему? Разве ничего бы не случилось? Не стал бы… Он повернулся и быстро поднялся по лестнице прямо в свою спальню. Он взял с прикроватного столика одноразовый телефон, который Нил дал ему много недель назад. Он держал его заряженным на всякий случай, поэтому, когда он открыл его, он смог увидеть, что не было никаких пропущенных звонков или сообщений. Должен ли он тогда написать сообщение? Нил сказал, что люди все еще присматривают за ним. Разве они не проверили бы, кем бы ни был этот человек? Что было… Звонок. Опять. Этот человек не сдавался. Он знал, что он был дома. Блядь, блядь, блядь. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. «Ладно, ладно, успокойся, Эндрю», — подумал он про себя. Он глубоко вздохнул и снова спустился на первый этаж, взяв свой спрятанный пистолет в пустом порожке лестницы. Он крепче сжал пистолет, другой рукой сжимая мобильный телефон, и подошел к входной двери. Медленно. Непрерывно. За последние несколько недель Эндрю снова начал привыкать держать в руках оружие. Он доставал его из тайника больше раз, чем мог сосчитать, особенно в те первые дни, но даже когда он брал его чаще, чем когда-либо, на металле все еще оставалось немного пыли. Пыльная текстура теперь липла к его руке, потной, но он едва мог думать об этом, потому что его сердце билось так быстро, как ехал гоночный автомобиль, и с тем, как его разум так же быстро перебирал все возможные исходы следующих пяти минут. Это мог быть просто сосед с соседней улицы, просящий муку, как он обычно делал. Это может быть кто-то потерявшийся. Это может быть полиция. Это мог быть Нил. Это может быть парень, желающий причинить ему боль. Это может быть… Он попытался успокоить свой разум. Кем бы ни был этот человек, если он их не узнал, он звонил по номеру лидера закрепленной за ним группы. Он никогда не пользовался этим номером, но, возможно, пришло время. Он сделал еще один глубокий вдох и посмотрел в глазок. Весь воздух вырвался из его легких , и он открыл дверь так, что она с громким стуком ударилась о другую стену. — Привет, Дрю, — улыбнулась Лили. — Извини, что так напугала тебя, — она взглянула на пистолет в его руке. — Лили, — прошептал он, и пистолет в его руке с глухим звуком упал на землю. — Ты настоящая. Она была настоящей. В какой-то момент в течение последних нескольких недель Эндрю каким-то образом начал убеждать себя, что Лили не настоящая. Что ему каким-то образом приснилась та ужасная, чудесная ночь, тем более что все было так… С тех пор все тихо. Он наслаждался летними каникулами как мог, проводя время со своей дочерью, но… Хорошо. Он не мог просто представить себе Нила и все те ночи, проведенные в объятиях друг друга. Так что это означало, что та ночь была такой же реальной, как и все остальное. Забавно, что каждый раз, когда он приходил к такому выводу, первое, что он чувствовал, было головокружение. Однако за этим быстро последовало чувство вины, а потом все было испорчено. — Иногда я тоже не думаю, что это реально, — усмехнулась Лили, прежде чем улыбка немного померкла, и она заерзала. — Извини, что я так долго не приходила, но мне нужно было немного успокоиться, прежде чем прийти. Понимаешь? Она имела в виду до того, как получила разрешение от Нила. Он кивнул и отступил на шаг, давая ей возможность войти внутрь. Она так и сделала, и он закрыл дверь. После того, как он поднял пистолет с пола и надежно спрятал его в прежнее место, он провел ее по дому и занял свое место на диване, где одеяло, которое он использовал для сна, все еще было беспорядочно лежало на поверхности. Он поднял его и завернулся в него, пока Лили села рядом с ним. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, прежде чем Лили улыбнулась ему, а затем повернулась, чтобы осмотреть его гостиную. Она приоткрыла рот, глядя на разбросанные повсюду книги, как будто собиралась что-то сказать по этому поводу, когда ее взгляд упал на угол прямо под окном, где лежала коробка, наполненная детскими игрушками. Она ахнула. — Эндрю, — прошептала она. Он глубоко вздохнул, когда она повернулась к нему с самым удивленным выражением лица, которое он когда-либо видел у нее. — У тебя есть ребенок? Он знал, что это произойдет. В тот вечер она не сказала ничего такого, что указывало бы на то, что она знала, что у Эндрю есть ребенок, и она все равно не могла знать. Эндрю много лет назад позаботился о том, чтобы свидетельства о рождении Талии были конфиденциальными и чтобы никто из преступного мира не знал, что она у него есть. Ну, это было раньше. Теперь у него больше не было контроля над тем, кто знал о ее существовании, поскольку Нил уже знал и он был Мясником. Каким-то образом он всё ещё отчасти верил, что Нил оставит это при себе. Он надеялся. — Да, — и он не мог не смягчить выражение своего лица, когда говорил о своей дочери. — Ее зовут Талия. — О, Боже мой, — теперь ее глаза были полны слез, а улыбка сияла, как солнце. — Где она? Сколько ей лет? Могу я с ней встретиться? — Она сейчас в доме соседки, играет со своим другом, — он позволил легкой улыбке расцвести на его лице. — Ей восемь, и она очень умная. Она любит математику. И, конечно, ты можешь встретиться с ней. — Ух ты, — слеза скатилась с ее лица, даже когда она улыбалась. — Я так рада за тебя. — Она свет моей жизни, — кивнул он и протянул руку, вытирая слезы с ее щек. — Я хочу, чтобы она познакомилась со своей тетей Лили. — О, Боже мой, я тетя, — а потом всё стало безнадежно, слезы, катящиеся по ее лицу, были слишком быстрыми и крупными, чтобы он мог их вытереть. Но она улыбалась так широко, как только могла. — Да, это так, — он улыбнулся ей в ответ. Потому что он никогда не думал, что сможет сделать это снова. Потому что теперь он чувствовал себя так, словно пустота внутри него наконец-то заполнилась. «Не полностью», — прошептал голос в его голове. «Заткнись», — крикнул он себе в ответ. — Можно я тебя обниму? — спросила она между всхлипами. — Да, можно, — он раскрыл объятия. Она притянула его, и они легли на диван, обнимая друг друга за плечи, крепко держась больше нескольких секунд. И это было прекрасно. На самом деле это было более чем прекрасно. Это было именно то, что ему было нужно. Впервые с той ужасной, чудесной ночи он наконец-то полностью расслабился. Прежде чем он понял, что происходит, он тоже заплакал. Быть в объятиях своей лучшей подруги, после всего, что случилось… Это было уже слишком. Это было похоже на возвращение домой. «Но ты все-таки дома?» Этот голос действительно не знал, когда заткнуться, не так ли? Это заставило его слегка всхлипнуть. — Хэй, Дрю. Я здесь, я здесь. Ты можешь выпустить все это наружу, я здесь, — прошептала она, и почему-то ее хватка на его талии стала еще крепче. Ее голова лежала у него на груди, а он обнимал ее за плечи, удерживая на месте, и всхлипывал так тихо, как только мог. Чувствуя, как слезы катятся по его щекам, он попытался вспомнить, когда в последний раз плакал до того, как нашел Лили. Воспоминания нахлынули на него, и он вспомнил, ясно как день, образ крошечной Талии в его объятиях, зеленые глаза, смотрящие на него с больничной койки, и слова: — Не позволяй ему овладеть ею. Лили к тому времени уже ушла, но все равно, все те разы, когда он плакал после того как был в её объятиях, был сначала при виде её несколько недель назад, а теперь снова. До этого прошло целых восемь лет с тех пор, как он плакал в последний раз. — Черт возьми, — выдохнул Эндрю и снова зарыдал, его слезы падали на волосы Лили. Он пытался перестать плакать, но не мог. — Почему я всегда плачу, когда я с тобой? — Потому что ты можешь, и ты это знаешь. Со мной ты можешь быть самым уязвимым. Я всегда буду поддерживать тебя, — ответила она. Он отказался от попыток остановиться. По сути, он мог слышать слова Би, обращенные к его подростковому «я», когда они еще были просто терапевтом и клиентом, говоря «Это нормально — плакать, Эндрю. Тебе нужно как-то выплеснуть это наружу, и для тебя будет лучше, если ты выплачешь все это». Он вспомнил, как сказал в ответ: — Но я не хочу лучшего для себя. Черт, ему действительно нужно найти другого психотерапевта. Би больше не будет его лечить, и после всего этого дерьма ему понадобится вся помощь, которую он сможет получить. Ему потребовалось несколько минут, чтобы его слезы высохли. — Ты только приехала, а я уже плачу, какого хрена? Лили усмехнулась. Он чувствовал вибрацию в своей груди. — Ну, что-то подсказывает мне, что тебе действительно нужно было немного поплакать. Это помогло? Он выдохнул. — Помогло. — Тогда все хорошо. Хочешь наверстать упущенное сейчас? — Точно. Они изо всех сил пытались высвободиться из их хватки, но в конце концов им это удалось. Они сели и повернулись лицом друг к другу на диване, скрестив ноги под одеялом, которое Эндрю положил на них сверху. — Слишком жарко для этого, не так ли? — Лили усмехнулась, поерзав под ним. — Определённо нет, — ухмыльнулся ей Эндрю. Совсем чуть-чуть. — Хорошо, — она улыбнулась. — Хочешь рассказать мне, что с тобой случилось с тех пор, как я ушла, или ты хочешь начать с разговора о той ночи? Он поморщился. — Агрх, это будет непросто. Лили сочувственно кивнула. — Вообще-то, я хотел сначала спросить тебя кое о чем. — Стреляй, — ответила Лили, игриво глядя на него. Он закатил глаза, прежде чем слегка подвинуться, глядя вниз на свои руки, лежащие на коленях. — Тебе нужно было поговорить с Нилом, прежде чем прийти сюда? — Да, он предупредил команду, которая остается с вами, что я приду, чтобы меня не застрелили у двери, — легко сказала она. Он посмотрел на нее, и выражение ее лица было мягким, когда она смотрела на него, но в основном оно было пустым. — Если он позволил тебе прийти, это значит, что это безопасно, верно? — Из того, что я знаю, это было безопасно со следующего дня после той ночи, но… — она замолчала и нахмурилась. — Нил, как ты его называешь, попросил меня на некоторое время залечь на дно. Из-за всего этого испытания, да, но в основном из-за Леви. Эндрю хмуро посмотрел на нее в ответ. — Что ты имеешь в виду? Что насчет Леви? — Я имею в виду, что я не хочу, чтобы он знал, что я жива, и я намекнула об этом Нилу. Он сказал мне убедиться, что Леви не увидит меня, пока я здесь, и подождать. Так я залегла на дно. Я находилась в основном в отеле, но также несколько раз бродила по городу, очевидно, не заходя на змеиную часть, когда сходил с ума… Также казалось разумным подождать, так как я полагала, что городские банды наверняка будут знать, что на той неделе с Мясником произошло что-то серьезное, и я не хотела быть втянутой в это. — Я выжидала, в основном, — ее улыбка была кривой. — Я собиралась написать ему на этой неделе, чтобы попросить его прояснить ситуацию с командой, наблюдающей за тобой, когда он написал мне. — Что он сказал? — Эндрю невольно наклонился вперед. — Подожди, — она сунула руки под одеяло и несколько мгновений боролась, прежде чем вытащить телефон. Одноразовый телефон, точно такой же, как тот, что был у него. Она немного повозилась с ним, прежде чем протянуть ему. — Вот. — Значит, он всё ещё у тебя? Я думал, ты выбросила его после того, как написала мне. Почему ты не писала эти недели? — Он потянулся и взял его у нее из рук. Она прикусила губу. — Я хотела поговорить с тобой лично. Я не думала, что мне потребуется так много времени, чтобы сделать это, но да. Он понимающе кивнул. — И все же получить сообщение было бы неплохо, — пробормотал он. Лили скорчила гримасу, на её лице было написано сожаление, но он отмахнулся от неё и посмотрел вниз, чтобы увидеть поток сообщений, которые Лили хотела ему показать. Неизвестный: ваша ситуация улажена. вы можете посетить А сейчас и даже переехать в город, если захотите. Я: В? Неизвестный: Да Неизвестный: Береги себя, Р Я: Что вы имеете в виду, говоря, что моя ситуация улажена? Я (через 10 минут): Хэй Я (через 20 минут): Ответь мне, пожалуйста Окей. Разве это не было пугающе? — Что за чертовщина? — Скажи да? — Что это должно значить? — Я не знаю, но, по-видимому, мне больше не нужно беспокоиться о Леви. — Ага, но что это значит? Что он сделал? — Что ж, он Мясник. Он может сделать всё, что угодно. Я не знаю, что он сделал, но возможности — это не то, чего ему не хватает. Эндрю чуть не содрогнулся от этого. — Черт, — пробормотал он, проводя рукой по лицу. Он вдруг почувствовал себя измученным. Больше, чем обычно. — Что заставляет меня спросить, — и голос Лили был таким веселым, что Эндрю поднял на нее глаза. — Как ты умудрился оказаться связанным с Мясником, Дрю? Он вздохнул и бросил ей телефон обратно, слишком ленивый, чтобы снова потянуться. Она с легкостью подняла его и положила обратно в карман, под одеяло, которое прикрывало их ноги. — Ну? — она с улыбкой приподняла брови. Он снова вздохнул. — Это чертовски сложно. Я даже не знаю с чего начать. — Начни с начала. Он глубоко вздохнул, а потом сделал это. Он рассказал ей, как они познакомились, об их первом свидании и обо всех остальных. Он рассказал ей о БДСМ, о своих разговорах с Би и своих страхах. Он рассказал ей об обещании Нила и обо всем, что произошло из-за этого. Всё в хронологическом порядке. — И хуже всего то, что я даже не знаю точно, что произошло, понимаешь? Например, что он сделал? Насколько я в безопасности? Возможно ли, что это повторится снова? Как я могу верить, что после этого всё будет хорошо, если я даже не знаю… — он замолчал и прикусил губу. — Я понимаю, что ему нужно было скрыть это от меня, но… — он закрыл глаза и сердито потер их. — Проклятие. Я чертовски ненавижу это. К этому моменту Эндрю говорил уже добрых несколько минут, и он перестал смотреть на лицо Лили из-за все более удивленного и смущённого выражения лица, с которым она продолжала смотреть в его сторону. Теперь его голова просто низко свесилась между ладонями, а локти покоились на скрещенных ногах. Он устал. Все смешанные чувства, которые он испытывал к Нилу, всплыли на поверхность, когда он рассказывал их историю, а затем оставили его пустым, когда они ушли. Его глаза всё ещё были закрыты, и когда он рассказал ей все подробности своих отношений с Нилом, воспоминания вспыхнули за его веками в очаровательных красках. Это была мягкая, сладкая пытка. И в то же время это было странно полезно. — Что ж, — сказала Лили после тяжелой паузы. — Возможно, тебе не нравится эта ситуация, но если что-то и понятно, так это то, что ты его совсем не ненавидишь. Он мрачно усмехнулся. — Это меняется время от времени. Иногда мне кажется, что в мире нет никого, кого я ненавижу больше, чем его. И это было правдой. С той ночи были дни, когда его ненависть к Нилу горела ярче, чем все остальное. Так сильно, что он подумал, что это может сжечь всё, что он построил, дотла. — И я думаю, что ты занимаешься самосаботажем. — Это не самосаботаж, это самозащита. — Так ты думаешь, что ненависть к нему защитит тебя? Внезапно он разозлился. Он вскинул голову и нахмурился, глядя на Лили, которая непонимающе смотрела на него. — Если это не самозащита, то что же тогда ещё? — Эндрю чуть не плюнул от ярости, наполнявшей его слова. — Что я должен делать? Ползти обратно в его объятия, как будто ничего, черт возьми, не произошло? Забыть ту ночь, как будто я никогда так не боялся за всю свою чертову жизнь? Забыть, что, несмотря на то, что он сдержал своё обещание защитить меня, он не смог скрыть свои дела от меня, от моей семьи и сохранить всё, что у нас было, отдельно от всего остального, чтобы такого дерьма не было? Врядли блять. — Я не говорю, что тебе нужно забыть о том, что произошло, — спокойно говорила Лили. Он чувствовал, всё что угодно, только не спокойствие. — Тогда что ты говоришь? — Я говорю, что тебе нет смысла питать чувства, которые тебе ни к чему. Ненависть к нему бесполезна, — её лицо было серьезным. — Если тебе нужно установить некоторую дистанцию, то это то, что ты должен сделать, но не надо делать этого с таким мышлением, которое в долгосрочной перспективе принесет больше вреда, чем пользы. Тебе нужно посмотреть правде в глаза, иначе ты вообще с этим не столкнешься. Эндрю молчал. Он сделал пару глубоких вдохов и попытался успокоиться. То, что она говорила, имело смысл. Слишком много смысла. Она говорила также как Би, и это всегда действовало на него, заставляя переосмыслить то, что он делал в последние недели. Он вздохнул. — Дело в том, что иногда я действительно ненавижу его, — пробормотал он. — Я ненавижу его за то, что он заставил меня пройти через это. После всего, что со мной случилось… С Талией, и… Я ненавижу его за то, что он вернул меня в то состояние, когда я постоянно боюсь. Несмотря на то, что он закончил это, защищая меня, и всё это прошло, и я снова в безопасности, моя голова просто…Это не вышло у меня из головы, и чтобы выползти из этой ямы, нужно чертовски много работы. Намного хуже, чем было раньше, потому что тогда мне удалось уехать из страны. Я был в совершенно другом месте, что очень помогло мне в процессе исцеления, но сейчас я не могу этого сделать. Я застрял в доме, где я его видел, и он сел прямо на этот диван, чтобы сказать мне, что моя жизнь, что жизнь моего ребенка в опасности, а потом, прямо у моего подъезда были люди с оружием и… Все напоминает мне о той ночи, и это напоминает мне о других вещах, которые… Это пугает. И я ненавижу его за это. Эндрю утешал себя пустым выражением лица Лили. Она промычала, как будто размышляя. — Ты не возражаешь, если я спрошу тебя, что случилось? Он моргнул. — Что случилось, когда? — Что заставило вас бежать из страны? Ну, блядь. — Это еще одна долгая история, — он глубоко вздохнул. Его руки дрожали. Он сжал их в кулак и попытался остановить это, но это было бесполезно. Воспоминания были слишком яркими в его голове прямо сейчас. Забавно, что, несмотря на то, что он смирился со всем, что происходило с ним в течение многих лет, после той ночи, одна мысль о том времени вызывала у него желание разрушить что-нибудь до основания. В основном себя. — Ты не должен говорить мне это прямо сейчас, — сказала Лили, и это вывело его из задумчивости. По крайней мере, немного. Он моргнул, глядя на нее. — Я просто спросила, потому что хочу понять, к чему ты клонишь, — она сделала паузу. — Есть ли в твоей жизни кто-нибудь, кто знает эту историю? Он кивнул. — Да, это Би. Лили нахмурилась. — Кто такая Би? — Сначала она была моим психотерапевтом, — он выдавил легкую улыбку, думая о ней. — После того как ты пропала, я был просто в дерьме. Ники заставил меня начать терапию "потому что если я не разговариваю с ним, тогда я должен поговорить с кем-нибудь еще". Конечно, я не хотел, — усмехнулся он. — Но Би такая же упрямая, как я. Она заставила меня заговорить и когда я это сделал, я рассказал обо всем. Я сказал ей то, что никогда и не думал говорить никому другому. Она создала для меня безопасное пространство, и она никогда не осуждала меня, даже когда я всё ещё был связан с Леви, но потом всё это случилось и… — он опустил взгляд на свои колени и произнес следующую часть так тихо, как только мог. — На самом деле именно она подала мне эту идею. — Какую идею? — Лили слегла насторожилась. Он глубоко вздохнул. — Поговорить с Мясником. Чтобы выкупить мой выход. Лили охнула, и теперь её недовольство было запечатлено у неё на лбу. — Эндрю, что… Где-то в доме хлопнула дверь. — Паааааааапа! Из кухни доносились тихие шаги. Она заходила с задней двери. — Мы поговорим об этом позже, — он быстро прошептал Лили. Она выглядела испуганной. Эндрю улыбнулся. — Готова встретиться со своей племянницей? — Д-да, — она неуверенно улыбнулась ему в ответ. Эндрю повернулся на диване, чтобы посмотреть на дверь гостиной. — Нет, Джош. Ты не понимаешь. Это самые лучшие зефирки на свете, и… — Талия жестикулировала так же дико, как и всегда, когда вошла в комнату. Джошуа был прямо за ней. Он казался совершенно очарованным, наблюдая, как она говорит. Это было так мило. Талия остановилась, посмотрев на Лили. — Лия, — заговорил Эндрю, и внимание Талии переключилось на него. — Это мой очень дорогой друг. Она какое-то время путешествовала, но теперь вернулась. Хочешь с ней познакомиться? Талия снова перевела взгляд на Лили, и та на некоторое время задумалась, прежде чем кивнуть и подойти к ним. Джошуа казался потерянным, его глаза были дикими, когда он переводил взгляд с Лили на Эндрю. Эндрю подозвал его поближе. Дети стояли перед ними. — Лия, Джош, это моя подруга Рене, — он указал на неё. Она лучезарно улыбнулась детям и помахала рукой. Они помахали в ответ с неуверенными улыбками на лицах. В конце концов, она была незнакомкой, так что он не мог винить их. — Но я зову её Лили. Лили, это Талия, моя дочь, и Джошуа, её друг. Его бабушка живет в соседнем доме. — Привет, — сказала Лили с усмешкой. — Очень приятно познакомиться с вами двумя. — Почему ты называешь её Лили, если её зовут Рене? — Талия слегка нахмурилась, как будто смотрела на головоломку, которую не могла разгадать. — Потому что это мило, — пожал плечами Эндрю, не зная, как объяснить своей дочери, что Рене не всегда звали Рене и что это прозвище в основном применялось к её предыдущему имени. Помимо этого, это было мило. — Это мило, — Джошуа серьезно кивнул. — Спасибо, — усмехнулась Лили. — Вы двое тоже можете называть меня Лили, если хотите. — Хорошо, — кивнула Талия. — Итак, Лили. Почему ты здесь? — Мы просто наверстывали упущенное, — ответил за неё Эндрю. Лили просто кивнула в ответ на его слова. — Мы давно не виделись. — Почему не виделись? — Талия снова нахмурилась. — Потому что я путешествовала, как сказал тебе твой отец, — на этот раз ответила Лили. — О, ты путешествовала по миру? — Глаза Джошуа были широко раскрыты. — На самом деле я путешествовала по стране. — Это не так круто, но всё равно круто, я думаю, — пожала плечами Талия. — Да, это было очень круто, — кивнула Лили. — Итак, ты остаешься на ужин? — спросила её Талия. — Да, она останется, — кивнул Эндрю. Лили улыбнулась ему, прежде чем снова переключить свое внимание на детей. — Похоже, я остаюсь. — Хорошо, — кивнула Талия, и всё было так просто. Она приняла Лили. А потом она повернулась, чтобы посмотреть на Эндрю. — Но, папа, мы пришли, потому что я говорила Джошу, что зефир, который ты покупаешь, лучше, чем тот, что покупает его бабушка. Мы пришли забрать его, потому что после ужина будем готовить сморы, но старушка Сэм сказала нам, чтобы мы всё подготовили сейчас, так что это то, что мы пытаемся сделать. — Лия, — сказал он строгим тоном. — Если бабушка Джоша уже купила зефир для вас двоих, вы должны использовать его. — Но он плохой, — надулась она. — Тот, что ты покупаешь, намного лучше. — Почему он плохой? — Потому что у него не бывает хрустящей корочки снаружи, когда кладешь его на огонь, — объяснила она, жестикулируя. — Он становятся липким, и это невозможно есть. — Что ж, если вы обваляете его в небольшом количестве сахара, прежде чем положить в огонь, тогда ваша проблема решена, — он пожал плечами. — Но используйте то, что купила вам Сэм, хорошо? Не тратьте еду впустую. Она немного надулась, прежде чем кивнуть. — Но если это не сработает, можем мы взять тот, что ты купил? Он вздохнул. — Конечно. Но тогда скажи мне, прежде чем возьмешь их, чтобы я мог отплатить старушке Сэм, хорошо? Она кивнула и улыбнулась. — Да. Хорошо! Спасибо тебе, папа! — она быстро обняла его, и прежде чем он успел обнять её в ответ, она уже отпустила его и немного подпрыгнула на цыпочках. — Пойдем, Джош, — она взяла его за руку. Маленький парень смотрел на это сверху вниз глазами, широкими, как планета, но она не обращала на него никакого внимания, уже снова таща его в заднюю часть дома. — Мы приготовим лучшие сморы! Дверь с грохотом закрылась. — Она такая очаровательная, — усмехнулась Лили. Он повернулся и посмотрел на неё с улыбкой. — Да, она такая. — Давай, — Лили встала. — Уже почти время ужина, мы должны приготовить что-нибудь к её возвращению. — Ты права, — он встал, посмотрев на часы на стене. Было почти пять вечера. Бок о бок они направились на кухню. — Что мы сделаем? — Лили облокотилась на стойку и скрестила руки на груди, так что выпуклость её бицепсов была видна даже под курткой, которую она носила. Она всегда была мускулистой. Раньше они вместе тренировались. Черт, он не тренировался уже несколько недель. Позже он спросит её, не хочет ли она снова позаниматься с ним. Теперь ему нужно сосредоточиться на ужине. Он открыл холодильник и задумчиво осмотрел полки. — Хм… Мы можем приготовить жареные овощи и курицу с лимоном с картофельным пюре. Звучит хорошо? — Конечно. Он достал ингредиенты из холодильника и положил их на стол. Когда всё было разложено, Лили спросила. — Чем я могу помочь? — Почисть всё, — он достал ножи и овощечистку из ящика и положил их рядом с ингредиентами. — Хорошо, — сказала она. Некоторое время они молча чистили овощи. — Ты хочешь продолжить наш разговор с того, что мы обсуждали, или нам следует оставить его на потом? — спросила Лили, работая над картошкой. — Мы должны отложить его на потом, — не колеблясь ответил Эндрю. Он взял стеклянную миску из шкафчика под раковиной, чтобы положить в неё овощи, и вывалил их все внутрь. — Хорошо. — Сейчас я в основном думаю, как, черт возьми, я собираюсь объяснить Талии, что она может называть тебя тетей, — он взял приправы и начал сыпать их в овощи. Лили усмехнулась. — Позволь ей прийти к этому выводу самостоятельно. Ей не нужно называть меня своей тетей. — Тем не менее, это было бы неплохо, — пожал он плечами, закончив с приправами и начав поливать все это оливковым маслом. — В конце концов, ты вроде как моя сестра. Если она называет Аарона и Ники дядей, она должна называть тебя тетей. — Оуу, Дрю. Я могу тебя обнять? Он посмотрел на неё, нахмурившись, не понимая её реакции на его слова, но она казалась такой счастливой с широкой улыбкой на лице, что он просто пожал плечами. — Конечно. Она обняла его сбоку, обняв рукой за плечи, крепко, но быстро. Он положил голову ей на плечо, и когда она отпустила его, то сказала, — Не думала, что ты так быстро примешь меня обратно в свою жизнь. Я надеялась, но… Приятно это знать. — Не будь мягка со мной, Уокер, — он закатил глаза, глядя на неё, но небольшая складка на его губах немного испортила эффект. Она только рассмеялась. После этого они начали болтать о мелочах и о том, как со временем изменились их вкусы. Они говорили о еде, музыке, книгах, телешоу и обо всем остальном, о чем можно было поговорить. Для них обоих большинство вещей осталось такими же, какими они были в прежние времена, как ни странно, и когда они поняли это, они совершили путешествие по переулкам памяти, которое заставило их обоих смеяться — Лили громко, а Эндрю более сдержанно — над событиями их подростковых лет. Именно на этой ноте они приготовили ужин. Они всегда хорошо работали вместе, и даже здесь, на кухне, которую Лили никогда раньше не видела, и после десяти лет отсутствия это оставалось правдой. Они кружили вокруг друг друга, Эндрю давал указания, где хранятся вещи, и когда они закончили с овощами, поставив их в духовку, Эндрю поставил картофель вариться, а затем начал работать над курицей. Тем временем Лили начала наводить порядок, мыть посуду, которой они уже пользовались, вытирать её, а затем накрывать на стол. Пролетело два часа. Еда была готова уже какое-то время, и они разговаривали, сидя на балконе для завтрака, каждый потягивал по бокалу вина, когда вернулись дети. — О, здесь так вкусно пахнет, — сказала Талия, как только ворвалась из задней двери. Джош всегда был немного застенчив, когда находился рядом с Эндрю, а теперь, в присутствии Лили, он был очень тихим и сдержанным. Он бесшумно вошел и закрыл за собой дверь, быстро сбросив свою обувь рядом с обувью Талии и другими, которые были там, на полке для обуви. Однако у Талии не было такого запаса терпения. Она быстро прошла через кухню и направилась в столовую, визжа: — Едаааааааааааааааааааааааааааааааа! — не обращая на них никакого внимания. Джошуа медленно и тихо последовал за ней. Они с Талией были неразлучны с начала летних каникул. У Талии тоже были школьные друзья, и даже когда у них у всех были игры, она брала с собой Джоша. Они были очень близки. Это было так же мило, как и немного беспокоило его. Когда лето закончится и Джош вернётся в родительский дом… Он не знает, как Талия справится. — Что ж, — Эндрю тряхнул головой от шальных мыслей и усмехнулся. — Похоже, пришло время ужина. — Тогда пойдем, — улыбнулась Лили. Они взяли бутылку вина и свои бокалы, встали и последовали за детьми. Столовая редко использовалась в доме Миньярда. Обычно, когда в доме были только Талия и Эндрю, они ели на балконе для завтрака, и даже несмотря на то, что Джош приходил почти каждый день на ужин с тех пор, как начались их летние каникулы, они все равно хорошо вписывались на балконе. Семейный ужин в их доме проводился только раз в месяц, и каждое воскресенье они менялись местами, поэтому столовая использовалась редко. Однако теперь, когда Лили была гостьей, им пришлось разместиться в комнате, чтобы все могли спокойно поесть. Они все сели, Эндрю и Лили рядом, а Талия и Джошуа — с другой стороны. Однако прежде чем Эндрю успел начать накладывать детям, заговорила Лили. — Могу я помолиться вместе со всеми вами, прежде чем мы начнем? Эндрю нахмурился. — Я не знал, что ты стала религиозной. — Да. Это недавнее изменение, — усмехнулась она. — И я знаю, что ты не религиозен, просто это особый случай, и я очень благодарна. Он что-то промычал и повернулся к детям. — Ты не против, если она помолится вместе с нами перед едой? — Зависит от того, что нам нужно сделать? — Спросила Талия, её глаза загорелись любопытством. — Нам просто нужно закрыть глаза и помолчать, пока она говорит, — ответил ей Джош и повернулся к Лили. — Верно? — Да, это так, — кивнула она и улыбнулась. — Тогда ладно, — Талия закрыла глаза. — Господи, — Лили тихо заговорила. — Я хочу поблагодарить тебя за это воссоединение. Я хочу сказать тебе, как я благодарна за эту возможность разделить хорошую еду с моим лучшим другом, моим братом и этими детьми, которые зажигают моё сердце своими чистыми душами. Спасибо тебе за славу новых дней, за твою благодетель и доброту, поддерживающие меня на каждом шагу. Спасибо за все вторые шансы, данные нам, и за любовь, которая крепко держит нас всех вместе с высоко поднятыми головами. Благодарю тебя, Господи. Аминь. Пауза. Хм, ему нужно будет спросить её об этих религиозных вещах, происходящих с ней. Талия открыла глаза. — Теперь мы можем поесть? Лили усмехнулась. — Да. Эндрю обслужил их всех. Когда они приступили к еде, Талия спросила: — Так ты моя тетя? — Почему ты спрашиваешь об этом? — спросил её Эндрю, но он улыбался. — Она назвала тебя своим братом. Так она моя тетя, верно? — сказала Талия голосом, который говорил о том, что она считает его глупым. Это был тот, которым она пользовалась все чаще и чаще в последнее время. — Да, верно. Она твоя тетя. — Хорошо, тогда, — кивнула Талия и принялась за еду. — Могу я тоже называть тебя тетей? Я называю дядю Аарона и дядю Ники дядями, понимаешь? — спросил Джошуа с полным ртом курицы. — Д-да, ты тоже можешь называть меня тетей, Джош, — на этот раз ответила Лили, и в её глазах заблестели непролитые слёзы. — Хорошо. Спасибо, тетя Лили, — сказал Джош с застенчивой улыбкой. — Не за что, дорогой, — она тепло улыбнулась ему в ответ. Некоторое время они ели молча, но это было комфортно. — Так. Как цыпленок? — спросил Эндрю — Он так хорошо, пап! — сказала Талия с набитым ртом. — Ты лучший повар на свете, знаешь? Никто не сравнится. Тебе следует подать заявку на МастерШеф. — Я согласен, — серьезно кивнул Джошуа, ковыряясь в своих овощах. — Дядя Эндрю уничтожил бы всех на МастерШефе. — О, он действительно так хорош? — спросила Лили с озорством в глазах. — Да, действительно! — Талия серьезно ответила: — Тетя, тебе нужно попробовать его пасту. Она лучшая во всем мире. Лили ухмылялась так дико, что Эндрю подумал, что у неё сейчас отвалятся зубы. Единственное, что Нана делает лучше, — это тако, — продолжил Джошуа, — И энчиладас. Дядя Дрю всегда забывает приправы. — Нана всегда лучше справляется с джелато. Её мороженое райское, — Талия вздохнула. — Похоже, Нана многое делает лучше меня, — сказал он после того, как проглотил еду во рту. — Нет, дело просто в этом, — Талия покачала головой и набила рот ещё едой, она прожевала её и проглотила, прежде чем направила свои большие зеленые глаза на Лили. — Ты тоже будешь ужинать по воскресеньям, тетя? Приходит вся семья. Джош тоже всегда приходит. Папа приготовит пасту в эти выходные, он обещал. — Я приготовлю, — вздохнул он, прежде чем с улыбкой повернуться к Лили. — И ты можешь приходить по воскресеньям. Я хочу познакомить тебя с Би и малышом Коннором. — Малыш Коннор? — Её глаза светились нежностью и чем-то похожим на удивление. — Это сын Аарона. Ему два года. — Коннор — мой двоюродный брат, — добавила Талия. — Ему нравится жевать мои волосы, но тетя Кейтлин ему не позволяет. — Кейтлин? — Брови Лили теперь были почти на лбу. — Чирлидерша Кейтлин? Из средней школы? — Единственная и неповторимая, — вздохнув, кивнул Эндрю. — Черт возьми, они поженились? — Ага, пять лет назад. — Черт. — Да, но в любом случае, — Эндрю слегка пожал плечами, — В следующее воскресенье ужин будет здесь, так что ты можешь просто прийти около пяти. Ты можешь принести булочки с корицей. Как способ вспомнить старые времена, понимаешь? — О, да, я поняла, — улыбнулась ему Лили. — Я принесу их много. — Хорошо, — кивнул Эндрю и вернулся к своей еде. Пока они продолжали молча есть, Эндрю кое-что вспомнил. Он всё ещё не сказал Ники и Аарону, что Лили вернулась. Он только сказал Би. Черт, ему нужно будет рассказать им до воскресенья. — Тетя, мне любопытно, — сказала Талия, жуя морковку. — Ты сказала, что путешествовала по стране. Какое место твое любимое? — Ну, это Вашингтон, — тепло улыбнулась Лили. — Штат, а не город. Талия нахмурилась. — Это случайность. Почему? — Мне очень нравится лес. Там действительно холодно, но в лесу всё почему-то кажется уютным. И немного волшебным. — Волшебным? — Глаза Джошуа были широко раскрыты. — Что вы имеете в виду? — Что ж, — Лили наклонилась вперед над столом и сказала заговорщицким тоном. — По утрам всегда бывает туман, и я всегда слышала странные звуки в лесу. Однажды я нашла хижину посреди деревьев, но она была действительно крошечной. Такой крошечной, что человек никогда не смог бы там жить. Только… — Фея, — и по тому, как широко раскрылись глаза Талии, Эндрю понял, что Лили всех зацепила этой историей. Он продолжал есть молча, позволяя Лили разговаривать с детьми и общаться с ними. Пока она рассказывала им истории об оборотнях, магии и ведьмах, он наблюдал. Его вечно любопытная дочь не переставала задавать его подруге вопрос за вопросом, но она улыбалась, явно обрадованная, и Лили улыбалась в ответ. Джошуа, с другой стороны, в основном предлагал свои предположения, и когда он задавал вопросы, он делал это спокойно, но Талия всегда следила за тем, чтобы её друг чувствовал себя вовлечённым, спрашивая его мнение по каждой отдельной теме, о которой они говорили. Когда все они закончили есть, дети снова вышли на улицу, чтобы приготовить свои блюда в гриле бабушки Джошуа, в то время как он и Лили начали убирать. Они вытирали посуду, когда Лили спросила: — Эй, ты какое-то время молчал. Всё в порядке? Эндрю напевал и смотрел в окно на кухне. Только начинало темнеть, и сумерки казались прекрасными. Оттуда он мог видеть, как его дочь бегает по соседскому двору с палкой в руке, а Джош делает то же самое. Старушка Сэм была рядом с ними, вероятно, говоря им быть осторожнее, так как её руки размахивали вверх и вниз. Как будто заметив, что он смотрит на них, она повернулась и улыбнулась ему. Она помахала рукой и снова вернулась, что-то сказав детям. Когда все они повернулись и улыбнулись ему, он помахал в ответ и повернулся к Лили. — Нет, но будет.