TANTRUM

Эндрю открыл дверь и вышел на крыльцо. Снаружи было темно, ночной ветер обдувал его кожу и охлаждал его раскрасневшееся лицо. Он сел на деревянную ступеньку и достал сигарету из пачки в кармане, быстро зажег её и глубоко затянулся. — Я думала ты бросил курить, но рада, что не все вещи меняются. Эндрю фыркнул, услышав, как за ним закрылась дверь, а тихие шаги направились к нему. — Я просто не курю рядом с Лией. Я стал реже курить с тех пор, как она родилась, и теперь не хочу этого так сильно, как раньше, но да, не всё меняется. — Как и твоя любовь к булочкам с корицей, — Лили села рядом с ним, в её глазах была улыбка. — Это никогда не изменится, — зловеще сказал Эндрю. Лили усмехнулась. Некоторое время они молчали, глядя на улицу и на грязное темно-синее небо с несколькими рассеянными звездами, раскрашивающими его в горошек. Эндрю жадно вдыхал дым своей сигареты, но на самом деле он наслаждался спокойствием рядом со своим лучшим другом, в тишине и без слов. Никаких объяснений или чувств, кроме ощущения момента (еще думаю) После того, как она пришла к нему домой в тот день, они стали звонить друг другу всякий раз, когда не могли встретиться, в основном по утрам, а потом Лили заезжала на ужин. В конце концов, у них было десять лет, которые нужно наверстать, но, кроме того, Талия была просто в восторге от того, что у нее появился новый человек, с которым можно поиграть после обеда, и каждый день она требовала, чтобы Эндрю позвонил её тете Лили, чтобы она пришла поиграть с ней и Джошем. Она часто тащила Лили на задний двор, чтобы сделать что-нибудь, в то время как Эндрю занимался подготовкой материала к следующему семестру занятий, который был не так далеко, но ему нужно было окружать себя делами. И он также хотел позволить Талии и Лили сблизиться наедине, одновременно пытаясь переварить все, что он ежедневно заново открывал о своем лучшем друге. Что было удачно, потому что в тот момент, когда он отправился к Аарону в субботу вечером, чтобы забрать Талию и Джоша с их игрового свидания с Коннором, и сел, чтобы рассказать своему брату и Ники — участвуя в разговоре по facetime, поскольку у него не было причин быть в тот день у Аарона, — что Лили жива, он действительно может ответить на некоторые из их вопросов. Ники, конечно, выплакал все свое сердце. Аарон, конечно же, был взбешен. Было бы лучше убрать с дороги и эти реакции. Лили не нужно было разбираться со всем этим вдобавок ко всему остальному. Он позволил им двоим выговориться своим партнерам самостоятельно. Когда пришло время воскресного ужина, казалось, что Лили всегда была частью семьи. Би, конечно же, была для нее самой доброй душой, тепло обняла ее и сказала: «Как приятно наконец-то встретиться с тобой, Рене», — с её улыбкой, которая заставила всех почувствовать себя любимыми. Кейси, конечно же, быстро очаровала Лили одной-двумя шутками, заставив её рассмеяться через тридцать секунд после встречи с ней. Затем она повернулась к Эндрю с сияющей улыбкой и сказала: «У нее забавный смех, она мне нравится». Кейтлин, конечно же, лучезарно улыбнулась и обняла Лили так крепко, что у Лили заскрипели кости. Как подлая сучка, кем она и была, Лили грациозно приняла это и так же крепко обняла Кейтлин в ответ. Когда они расстались, Кейтлин положила руку на щеку Лили, её глаза наполнились непролитыми слезами, и она сказала: «Я знаю, что раньше мы мало общались, но я все равно очень рада твоему возвращению». Эрик, конечно же, протянул руку с доброй улыбкой, и Лили пожала ее. «Крепкая хватка. Ты боец, я уважаю это», — и Лили весело улыбнулась, когда Эндрю сказал: «Она может надрать тебе задницу, и я позволю ей». Все рассмеялись. Ники заплакал ещё раз. Теперь, от счастья, когда печальные новости были позади, и у него было время переварить их, расхваливая волосы Лили, и: «О, Боже мой, твои бицепсы такие же большие, как у моего Эрика», — заставило Лили громко смеяться, а Эндрю чувствовать тепло, заставляя его поверить, что все будет хорошо. Аарон, конечно, несколько секунд, казалось, не знал, что делать. В конце концов, он решил обнять ее, быстро и крепко, прошептав: «С возвращением» ей на ухо. Каким-то образом это было единственное приветствие, от которого у Лили на глазах навернулись слезы. А потом, конечно же, ворвалась Талия, маленький Коннор крепко держал ее за руку и требовал всеобщего внимания, потому что она собиралась исполнить хореографию, которой тетя Лили научила ее накануне. С этого момента вечер прошел гладко, полный смеха, звона наполняемых тарелок и чашек, передачи еды, новостей недели и сплетен из больницы, где работали Аарон и Кейтлин (что всегда было лучшей частью, это было похоже на просмотр «Анатомии страсти», но лучше, потому что это было в реальной жизни. Эндрю был очень увлечен). Теперь, как обычно, Эндрю сел на крыльцо, чтобы закурить сигарету и немного успокоиться после безумного ужина со своей семьей. Он был благодарен им всеми возможными способами, но всегда было слишком видеть их всех сразу. Тем не менее, это было приятное чувство переутомления. Ничего такого, чего не могли бы исправить пять минут тишины. И провести их рядом со своим лучшим другом было еще приятнее. Жизнь становилась лучше. Вчера он позвонил новому терапевту, одному из коллег Би, и назначил свой первый сеанс, даже если чувствовал, что советы и присутствие Лили уже очень помогают. Однако он не обманывал себя, думая, что этого достаточно. Ему нужно было разобраться с кучей дерьма, но существовать становилось все легче, и это был один из тех моментов, когда он был так сильно благодарен Талии, потому что она была единственным человеком, который смог научить Эндрю, как впускать людей, как любить, как доверять людям, так, как она это делала. Если бы не Талия и то, как она научила его принимать помощь, принимать любовь, он не знал, как бы с этим справился. Черт, возможно, он вообще не стал бы с этим разбираться. Может быть, он был бы уже мертв. По спине пробежала дрожь. Да, это была не самая приятная мысль. Сны были худшей частью всего этого. Он продолжал доставать вещи, которые давно успел закопать, и скелеты дрожали, торопясь выбраться из шкафа, а Эндрю толкал их обратно и обратно, и обратно. Это не сработало. Он не спал целую ночь с того дня четыре недели назад. Месяц. Он был совершенно измотан. Но, по совету Лили, ему удалось связаться с назначенной ему командой по мобильному телефону и номерам, которые дал ему Нил. Ему стало легче от осознания того, что они были там по-настоящему. Что они будут присматривать за ним и его семьей. И все же ему было противно и то, что он в первую очередь нуждался в этом заверении. Его тошнило от того, что он так сильно полагался на человека, которого так давно не видел и с которым не разговаривал. Это делало его параноиком, когда он задавался вопросом, как долго продлится эта защита, если он решит больше никогда не разговаривать с Нилом. Его сводило с ума то, что даже если его семья сейчас в безопасности, и что у них не было причин не быть, если он разорвет свою связь с Нилом, пройдет так много времени, прежде чем он снова сможет расслабиться. Его бесило, что он поставил себя в такое положение после всего. Но что больше всего ранило, так это то, насколько отвратительным было то, как он все еще жаждал Нила, как наркотик. Как он скучал по нему. Его голубые глаза, его татуировки, его улыбка. Его вкус, его прикосновение. Его сладкая покорность. То, как он смотрел на Эндрю после поцелуя. Эндрю выбросил эти мысли из головы. В любом случае, это не имело значения. Он слишком сильно облажался, и мысли о Ниле никогда не приуменьшат это, даже наоборот. Его желания привели его в эту ситуацию, и он больше не позволит себе так хотеть. Это было окончательно. Через несколько минут его сигарета догорела. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы зажечь еще одну или заполнить тишину, позволив фильтру упасть на деревянную ступеньку, и Лили тоже этого не сделала. Они разделили тишину, как делали большинство вещей: равномерно. Однако это не мешало людям вторгаться. — Паааааааааааап! Это был лучший нарушитель, так что все было в порядке. Эндрю повернулся всем телом, глядя на дверь как раз в тот момент, когда ее открыла бегущая Талия. — Привет, подсолнушек, — улыбнулся он. Она побежала к нему, подпрыгивая на ходу. — Пап, пап, паааааааап. Я знаю, чего хочу на свой день рождения. — О, — он выгнул бровь. — И что же? — Я хочу PlayStation! — она широко улыбнулась, ее светлые кудри взлетели вверх, когда она подпрыгнула от возбуждения. Эндрю хмыкнул. Ему даже не нужно было спрашивать, почему она его хотела. Он видел, как Талия и Джош говорили об этом в последние несколько дней, с тех пор, как Джош вернулся домой, и он рассказывал ей все о своих играх и о том, как он скучал по игре. Ни здесь, ни в доме его бабушки не было PlayStation, так что ему негде было играть, и Талия, по-видимому, очень сочувствовала этому. Так сильно, что это заставило её захотеть его. Впрочем, PlayStation ей не повредит. Она будет и дальше развивать навыки быстрого мышления с помощью видеоигр, и ему нужно будет установить некоторые правила для его использования в течение недели, но она, скорее всего, послушается. Она была не из тех детей, которым нравится целыми днями сидеть дома и играть на iPad, и он думал, что PlayStation мало что изменит. Ей нравилось тратить свою энергию на бег, игры на заднем дворе и сеять хаос вокруг Эндрю. Возможно, это изменится в будущем, но тогда она будет старше, так что, по его мнению, это казалось прекрасным. — Я подумаю об этом, — ответил он. — Хорошо! — Ее ухмылка растянулась, потому что она знала, что это означало «да, маленькая хитрюшка». — Пойдем, тетя, мы должны поиграть, прежде чем ты уйдешь, — она схватила Лили за плечо и попыталась оттащить ее. Лили просто улыбнулась ей, когда она встала. — Увидимся через несколько минут, — Лили повернулась к Эндрю, помахав рукой, прежде чем последовать за его дочерью. — Увидимся, — он отсалютовал ей двумя пальцами. Они ушли, и воздух наполнился быстрой болтовней Талии. Эндрю вздохнул и глубоко выдохнул, закрыв глаза. Его покой длился недолго. — Хэй, — раздался голос Аарона позади него, объявляя о его присутствии. За скрипом открывающейся и закрывающейся двери быстро последовали тяжелые шаги. Его брат с раздражением сел рядом. — Итак, — сказал Аарон выжидающим тоном, заставив Эндрю открыть глаза и повернуться к нему с приподнятой бровью. — Лили теперь зовут Рене. Эндрю просто моргал, глядя на него. Ему не нужно было отвечать на это. Аарон фыркнул. — Хорошо, говнюк, — он сделал паузу и заерзал. — Я хотел спросить тебя, как ты себя чувствуешь, ну, знаешь, по поводу ее возвращения и всего такого. О, его брат заботился. — Как мило с твоей стороны, — Эндрю не мог удержаться, чтобы не поддразнить его ухмылкой. — Знаешь что? Отвали, — Аарон закатил глаза и встал. Эндрю потащил Аарона обратно вниз, положив руку ему на плечо. Аарон сидел со своей собственной ухмылкой и напевал. — Столкнуться с ней на улице, должно быть, было ужасно, — сказал Аарон через несколько минут. Правильно, потому что это была история, которую Эндрю рассказал ему и Ники. — В каком-то смысле так и было, — промурлыкал Эндрю, легко солгав. — Я думал, у меня галлюцинации. —Да, — фыркнул Аарон. — Думаю, что я, наверное, подумал бы то же самое. Эндрю вздохнул. — Да. Но меня это устраивает. У меня было время всё обдумать, и это было чертовски напряженно поначалу, но теперь я в основном… — он сделал паузу. Иногда ему все еще было трудно сказать то, что он хотел сказать. — Счастлив. Я счастлив, что она вернулась. Аарон промурлыкал. — Хорошо. Тогда ладно. Некоторое время они сидели молча. Раньше его молчание с братом было неловким, не то что с Лили. Но с годами и после двух детей, которые сблизили их, все было в порядке. Иногда тишина все еще казалась напряженной, но не сильно. Эндрю поправил очки на лице, так как они сползли с его носа, и вздохнул, вставая. — Уже поздно. Коннор, должно быть, уже спит. — Хорошо, — Аарон тоже встал. Однако он не пошел к двери, а остановился перед Эндрю с любопытным выражением во взгляде. — Ты знаешь, — начал Аарон. — Я не знаю, какой была бы наша жизнь, если бы мама не отдала тебя на воспитание приемным родителям. И я ненавижу это, понимаешь? Я ненавижу то, через что тебе пришлось пройти. Я ненавижу то, что мы росли не вместе. Ненавижу, то что она погибла в автокатастрофе, потому что она была слишком обдолбана героином, чтобы заметить грузовик. Я ненавижу то, через что она заставила меня пройти до того, как ты начал защищать меня. Я ненавижу, что тебе пришлось запереть меня в ванной, чтобы привести в порядок. Я ненавижу то, что наши отношения были разрушены в течение многих лет из-за того, что она сделала. Но, — он заерзал, когда сделал паузу, но его глаза были непоколебимы, когда они смотрели в глаза Эндрю, — Но иногда это заставляет меня задуматься, была бы у нас такая же жизнь, как сейчас, если бы все было по-другому. И мне нравится наша жизнь. Ты понимаешь, что я имею в виду? — Думаю, да, — Эндрю наклонил голову. Это не было похоже на Аарона — быть таким эмоциональным. — Я предполагал, — фыркнул Аарон и опустил глаза, явно смущенный, прежде чем его глаза снова встретились с глазами Эндрю. — Я имею в виду, что я ненавижу то, через что мы прошли, — он мягко улыбнулся. — Но я рад тому, как далеко мы продвинулись. Эндрю сумел улыбнуться Аарону в ответ, лишь слегка приподняв уголки рта, но плечи Аарона расслабились, и он понял, что этого было достаточно. — Да, я тоже. И это было правдой. — Давай вернемся, ты, сентиментальный ублюдок, — Эндрю повернулся к двери и вошел внутрь. Аарон усмехнулся позади него, его шаги были достаточно громкими, чтобы Эндрю понял, что он следует за ним. — Я больше не могу даже минутку побыть со своим братом, потому что меня считают сентиментальным. — Чертовски верно, не можешь, — ухмыльнулся Эндрю. ~ Было поздно, но еще не слишком. Было уже достаточно поздно, чтобы Талия заснула, но еще не настолько поздно, чтобы Эндрю отказался от попыток бодрствовать в своей бесполезной борьбе со своими кошмарами. Он читал новую статью о предмете своей диссертации, когда зазвонил его телефон. Его глаза сами собой оторвались от экрана ноутбука и посмотрели на телефон, который лежал на столе рядом с ноутбуком. Звонила Лили. Они обменялись своими настоящими номерами прямо перед ее отъездом, когда она была здесь в первый раз. Он нахмурился, когда взял трубку. — Лили? — Эндрю! — казалось, у нее перехватило дыхание. — Ты дома? — Да, — его хмурый взгляд с каждой минутой становился все более подчеркнутым. — Все в порядке? — Мне нужно, чтобы ты открыл дверь. Я снаружи. Сердце Эндрю заколотилось. — Лили. Ты голодная? Он надеялся, что она запомнила код. Он действительно, надеялся что она помнила ключевое слово. Тот, которым они пользовались, когда вместе работали на Леви. — Более или менее, — ответила она. Хорошо, это означало, что она разобралась с тем, что случилось. — Я спускаюсь. — Я не одна, — Лили поспешила сказать. Сердце Эндрю подпрыгнуло на ступеньку выше. — Он не голоден. Это означало, что человек был безопасен. Сердцебиение Эндрю это не волновало. — Окей. Он повесил трубку. Спускаясь вниз, он закрыл и запер дверь Талии. Он также достал свой пистолет из ступеньки на лестнице и засунул за пояс брюк. Его мысли путались, и он почти дрожал от паранойи и страха, и блять, весь прогресс, которого он добился за эти четыре недели, мог пойти насмарку. Он по-прежнему не спешил открывать дверь. Прямо рядом с Лили, на крыльце, стоял Жан. Ебаное дерьмо. Эндрю открыл дверь шире и впустил их. Черт, черт, черт. Он закрыл и запер свою дверь, ведя их в гостиную. Он сел в кресло, чувствуя себя неловко из-за пистолета, все еще находившегося сзади на поясе, и подождал, пока они сядут на диван, прежде чем спросить: — Что случилось? К счастью, его голос был спокойным, даже когда он не чувствовал ничего похожего на спокойствие. Лили казалась нормальной. То есть явно невредимая, но ее лицо было пугающе пустым. — Верона нашла меня, — тихо ответила она. Эндрю моргнул. — Верона, которая… — Да. Верона, правая рука Леви. У него закружилась голова. Он ничего не чувствовал. Его охватила такая глубокая паника, что он с трудом мог даже моргнуть. — Со мной ничего не случилось, — продолжила Лили, заставив Эндрю напрячься, и ее лицо все еще было пугающе пустым. — Когда я выходила отсюда, несколько человек из команды, назначенной тебе, очевидно, последовали за мной, чтобы убедиться, что я благополучно доберусь до отеля, и они поняли, что за мной следит кто-то ещё, — она сделала паузу. Ребенок на велосипеде. Он не казался угрозой, поэтому они двигались медленно, но тот парень напал на меня из засады, как только я вышла из такси, прямо там, на тротуаре. Он просто сунул мне конверт, а потом исчез, прямо перед тем, как команда увидела его приближение и попыталась перехватить, но ребенок был слишком быстр, и они исчезли. — Мистер Моро прибыл через несколько минут, — продолжила она. Эндрю изо всех сил старался не отставать, но он справлялся, даже если чувствовал, что не знает, как дышать. — Команда отправила ему сообщение, когда поняла, что за мной кто-то следит. Кстати, он возглавляет службу безопасности Веснински, отвечает за команды и тому подобное, — добавила она, подумав. Что ж, это объясняло присутствие француза. — Он сказал мне прийти сюда, что твой дом сейчас в большей безопасности, пока они… не разберутся со Змеями, а затем он лично проводил меня сюда, — она сделала паузу и вздохнула. — Так что, по сути, мне нужно провести здесь ночь. Несколько минут прошло в тишине, и Жан встал, по-прежнему не говоря ни слова, и подошел к окну. Эндрю попытался все обдумать, и когда ему удалось набрать достаточно воздуха, чтобы заговорить, он спросил. — Что было в конверте? Лили усмехнулась, и было облегчением увидеть выражение ее лица, заставившее Эндрю слегка расслабиться. — Письмо от Вероны. В основном о том, что быть Змеей - это навсегда, — она покачала головой. — Вся эта чушь о клятвах и тому подобное, и что они счастливы, что я вернулась и здорова. В этом не было ничего серьезного. Она явно не хотела причинить вреда. — Это не имеет значения, — тихо ответил Жан, его глаза были устремлены наружу. И Эндрю, и Лили повернулись, чтобы посмотреть на него. — Была высказана точка зрения, и Змеи это знают. Вы больше о них не услышите. Особенно из-за последней части письма. — Какая была последняя часть? — спросил Эндрю. Он почувствовал, как у него заколотилась голова. — Приглашение, — вздохнула Лили. — Чтобы увидеть их новую штаб-квартиру и все такое. Очевидно, я его не приму. Эндрю кивнул. Он был ошеломлен. Он не знал, что и думать. Он не знал, что делать дальше. — Значит, ничего не случилось. — Да. — И тебе не причинили вреда. — Да. — Хорошо. Хорошо. Так что это было просто сообщение, и ты не собираешься отвечать, так что все в порядке. И… — Эндрю нахмурился, глядя на Жана. Он спокойно посмотрел на него в ответ. — Как ты собираешься с этим разобраться? — Ты не хочешь знать, — ответил Жан. Эндрю уставился на него. — Я просто спросил, не так ли? Жан просто промычал. — Я хочу… — Нет, ты не хочешь, — перебил его Жан. — И даже если бы хотел, тебя это никоим образом не касается. Теперь это дело семьи Веснински. Клятва была нарушена, и ты знаешь об этом только потому, что нам нужно использовать твой дом, чтобы уберечь Рене от перекрестного огня. Но на этом твои права заканчиваются. Перестань спрашивать. Эндрю стиснул зубы. Он ничего не добьется от Жана. — Хорошо. — Значит, мы здесь закончили? — Жан приподнял бровь. — Да. Она останется на ночь. — Хорошо, — кивнул Жан и направился к коридору, который вел к входной двери. — О, и Рене, — он остановился прямо у порога, который отделял гостиную от коридора. Лили повернулась к нему. — У тебя есть с собой твой одноразовый телефон? — Нет, — нахмурилась Лили. — Я оставила его в отеле. — У меня есть свой, — вмешался Эндрю. — Ты можешь воспользоваться моим, если тебе нужно. Жан снова кивнул. — Хорошо. Я попрошу кого-нибудь написать тебе, когда ты сможешь безопасно вернуться в отель. — Хорошо, — улыбнулась Лили. — Спасибо вам за помощь. Жан улыбнулся и вышел. Эндрю услышал, как открылась входная дверь. Он подождал, пока она снова закроется, чтобы он мог задать Лили несколько вопросов, но когда прошла минута, а этого не произошло, и он, и Лили встали. Однако им не нужно было делать ничего. Дверь закрылась, но затем тихие шаги быстро удалялись в гостиную. Жан снова появился на пороге, хмуро уставившись на свой телефон. — Что ж, — сказал он, не поднимая глаз. — Очевидно, планы изменились. — Что изменилось? — Эндрю потребовал ответа. Жан посмотрел на него с извиняющимся выражением лица. — Похоже, что в наших интересах, если бы Рене пошла на встречу со Змеями. — Ни за что, блять, — он ответил немедленно. — Почему, — Лили нахмурилась, выглядя ужасно растерянной. Жан вздохнул. — Подожди секунду, — он посмотрел на мобильный телефон и снова набрал. Они подождали немного, а потом телефон Жана начал вибрировать. Жан поднял его и приложил к уху. — Привет? Хорошо. Да. Хорошо, хорошо, подожди. Затем он подошел к дивану, снова сел и положил мобильный телефон на кофейный столик. — Вот, ты на громкой связи. — Отлично, — раздался голос Нила из мобильного телефона. Эндрю не знал, почему, услышав голос Нила, он так сильно удивился. Жан подчинялся его приказам, да. Ладно. У кого, если не у самого Мясника была власть первым изменить ситуацию? Но для Эндрю это был голос не Мясника, а Нила. И просто слушая его, он вспомнил о пустоте внутри себя, которая имела форму Нила. Он не назвал бы любовью то, что испытывал к Нилу. Это было что-то нежное, сформированное желанием, которое он всё ещё чувствовал по отношению к Нилу. В тот момент, когда всё пошло прахом, это только начало становиться чем-то… Глубоким. Не любовью, но, возможно, чем-то похожим на эмоциональную привязанность, окрашенную сильным желанием. Он был на пути к падению, когда всё произошло, а затем он врезался в реальность. Сильно. И теперь всё, что он чувствовал — это синяки от удара. Эндрю медленно сел обратно в кресло, убедившись, что на его лице ничего не отразилось. Его сердцебиение немного замедлилось с тех пор, как Жан, казалось, был уверен, что их участие не требуется, но теперь… Ему нужно было дышать, и он дышал. Один вдох и один выдох. С ним всё было в порядке. Всё под контролем. Даже если его внутренности болели от того, что он слышал голос Нила. — Хэй, Эндрю, — сказал Нил, и голос его звучал устало. Эндрю вздохнул. Один вдох и один выдох. — Рене. Давно не виделись. Мне ужасно жаль, что нам приходится это делать, но давайте немного поболтаем, ладно?