TANTRUM

⠀ Эндрю ненавидел это. Эндрю никогда ничего так сильно не ненавидел. Он сидел на заднем сиденье фургона в середине слишком теплого дня, потея, как из ведра, потому что они не могли держать машину включенной, а это означало отсутствие кондиционера. Он ни в коем случае не мог покинуть эту машину, и был зажат между Жаном и огромной женщиной, и ему казалось, что он не может нормально дышать, несмотря на то что они смотрели на пустой экран всего пять минут. Ничего не происходило, но этого следовало ожидать. И, действительно, это ожидание было тем, что так на самом деле действовало на него. Они могли слышать приглушенный звук шагов через динамики, и только. Прошло восемь лет с тех пор, как он в последний раз заезжал в эту часть города, и теперь мог с уверенностью сказать, что совсем не скучал по ней. Склад находился всего в паре кварталов от того места, где был припаркован фургон, чтобы не вызвать никаких подозрений у Змей, и они направлялись туда вместе с Лили, но через микрофоны. Было несколько сотрудников, разбросанных поблизости, на случай, если с ней что-то случится, и им нужно будет быстро добраться до нее, но все же Эндрю не мог не чувствовать, как его внутренности дрожат от страха за своего лучшего друга. Он понимал необходимость этого плана, действительно понимал. Но это не означало, что ему это нравилось. Тем более, что он мог дать Нилу несколько ответов, которые тот хотел, но, прежде всего, он не знал, изменилась ли ситуация с тех пор, это было десять лет назад. Прошло слишком много времени, чтобы все осталось по-прежнему. И он просто не мог. Было достаточно трудно говорить об этом с Лили после того, как Жан ушел прошлой ночью, и она уже знала, что одновременно облегчило и усложнило разговор о том, что он сделал. В конце концов, они согласились не говорить Нилу или Жану до тех пор, пока они не получат ответы о текущей ситуации. Им не нужно было знать об этом, если этого не происходит, но если это все-таки происходит… Может быть, они могли бы помочь с этим кому-нибудь, кроме Лили. Он не знал, как он будет через микрофоны даже слушать то, о чем, несомненно, будет идти разговор, но об этом можно побеспокоиться позже. Вчера он не разговаривал по телефону. Он позволил Лили и Жану провести весь разговор с Нилом без него, а сам просто стоял и слушал, стараясь не вертеться и не сказать что-нибудь глупое, потому что когда он слушал голос Нила, его внутренности болели так сильно, что он чувствовал, что может потерять сознание в любую секунду. Но он ясно выразил своё мнение кивками и покачиваниями головой, и Лили передала их, как лучшая подруга, которой она была, и именно так он оказался в фургоне, потому что ни за что на свете он не позволил бы Лили заняться этим без него, по крайней мере, наблюдая издалека. Он также заметил, что Жан пристально наблюдает за ним, но у Эндрю не было времени задумываться об этом вдобавок ко всему остальному. Жан был охранником, и Эндрю мог уважать это. Вероятно, ему просто было интересно, почему его босс переживает столько неприятностей из-за пятифутового учителя, которому нечего ему предложить. Эндрю тоже задавался этим вопросом. В основном он думал, когда же Нил перестанет делать все это, чтобы защитить его, и он снова останется один. У него не было иллюзий, он не думал, что Нил будет продолжать делать это слишком долго. После того, как пыль улеглась после этого последнего трюка со Змеями, Эндрю ожидал, что защита Нила на нем постепенно исчезнет. Конечно, в этом не было бы большей необходимости. Эндрю был просто учителем, который вообще не жил опасной жизнью и не собирался делать этого в будущем. В конце концов, его обещание Эндрю было выполнено, даже если Эндрю и его семья не могли быть защищены от всего этого, и с расстоянием, которое Эндрю навязал им и на данный момент у него не было намерения переходить границу, наверняка Нил скоро найдет кого-нибудь на замену Эндрю. В конце концов, все, что Эндрю мог дать Нилу, — это его доминирование. Так что скоро Нил найдет другого Дома и двинется дальше, а Эндрю станет просто ещё одним парнем из его прошлого. Он был благодарен Нилу за помощь в этом. Он действительно был очень благодарен. Тем более, что он знал, что даже если бы месяц назад ничего не случилось, даже если бы Эндрю и Нил никогда не встречались в «Адской гончей», и даже если бы Лили не вернулась домой на этих условиях, она бы в конце концов это сделала. И тогда ей пришлось бы самой разбираться со Змеями, и, возможно, Эндрю сделал бы для нее то, что сделал для себя: поговорил с Мясником. В конце концов, появление Нила в его жизни было неизбежно. Точно так же как то, что Нил был рядом с ним раньше, чтобы помочь с этим, чтобы его команда и его техника были готовы защитить Лили… Он был благодарен. Так благодарен. Это был первый раз с той ночи, когда Эндрю почувствовал нечто подобное. И это пугало его так же сильно, как и вся эта ситуация с Лили. В некотором смысле это было похоже на ретроцессию, — начать чувствовать что-то отдаленно позитивное по поводу его связи с Нилом. Но он не мог отрицать факты, когда увидел их. Эндрю гордился тем, что был логичным человеком, и даже если последний месяц заставил его усомниться в этом во многом из-за множества чувств, которые все это пробудило в нем, он по-прежнему руководствовался в основном логикой, не позволяя себе ничего решать, когда был подавлен. Теперь он был ошеломлен, это было несомненно. Однако это не делало факты менее реальными. Это было то, о чем ему нужно подумать позже, потому что теперь через пустой экран доносились голоса. — Натали Шилдс, или Элис, как мы тебя знали, — протянул голос на другом конце линии. — Мы не знали, появишься ли ты. — Ну, я здесь, Томас. А теперь я Рене, — черт возьми, это был Томас. Еще один член ближайшего окружения Леви. — Много имен только для одного человека, не так ли? — Да, — усмехнулась Лили. — Но мы делаем всё, что должны, чтобы выжить. Томас хмыкнул. — Я полагаю, это правда, — он сделал паузу. — Всего несколько лет назад я кое-что понял. — О? — Ты с самого начала выбрала Элис в качестве своего имени, но потом… пришел Джаспер. И я только понял, что он выбрал Джаспера в качестве своего имени из-за этого фильма. Верона заставила меня посмотреть «Сумерки». Эндрю глубоко вздохнул. С ним всё будет в порядке. Ему нужно быть в порядке. Лили рассмеялась. — Да, он выбрал это имя из-за фильма. В свое время мы часто смотрели его. Эндрю живо вспомнил долгие дни, которые они провели в безопасности его спальни, смеясь над фильмом и насмехаясь над всеми девочками в школе, которые текли с Эдварда и Джейкоба. Они так издевались над этим, что им действительно начала нравится это, и это была их внутренняя шутка. Их маленький секрет. Он боялся, что Томас спросит, разговаривает ли с ним Лили сейчас. Он боялся… Томас снова хмыкнул. — Заходи, я думаю, тебе есть что рассказать. Эндрю выдохнул с облегчением. — Да, конечно, — растянулся голос Лили. Она звучала так, как будто улыбалась. Лязг закрывающейся металлической двери. Голоса на фоне. — Вау, ребята, вы здорово расширились, — сказала Лили. — Да, — согласился Томас. — Многое изменилось с тех пор, как ты ушла. — Да, представляю. Десять лет — это довольно много. — Именно. — Но кое-что никогда не изменится, — сказал новый голос. Леви. Эндрю сглотнул, закрыв глаза. Вспышки этого голоса, шепчущего ему на ухо сладкие глупости, кричащего на него, насмехающегося над ним, — все это накапливалось в его голове. Эндрю вздрогнул и изо всех сил старался сосредоточиться на словах. — Да, судя по тому, что я прочла в письме, присланном мне Вероной, я так и представляла, — ответила Лили. — Хм, да. Хочешь чаю? Кофе? — Воды было бы хорошо, спасибо. — Тогда пойдем. Ещё несколько шагов. Жан ерзает сбоку Эндрю, его локоть упирается в его торс. Но ему наплевать. — Ух ты, теперь у тебя есть офис здесь, на фабрике. Думала, ты все ещё пользуешься заброшенным мотелем, — воскликнула Лили. — Да, мы немного обновились. Вообще-то, большое спасибо твоему другу. Он вполне подходящий партнер, что бы иметь с ним связь. — Да, Веснински довольно полезен. Леви усмехнулся. — Я вижу это, — сказал он, и Жан посмеялся над этим. Внутренне Эндрю согласился. Леви был слишком дерзок для того, кто делал что-то вопреки строгим приказам Мясника. — Садитесь. Шорох. — Вот твоя вода, — сказал Томас. — Спасибо, — поблагодарила Лили. — Итак, — мурлыкнул Леви, и Эндрю прямо видел его заинтересованное выражение лица перед глазами. — Где ты была? Что с тобой случилось? — Что ж, — вздохнула Лили. — Это сложная история. Пока Лили рассказывала всю правду с меньшим количеством деталей, чем то, что она рассказала Нилу и Эндрю, тот нашел время, чтобы прийти в себя, и глубоко вздохнул. Он был далеко, Леви понятия не имел, что он подслушивает. Все было хорошо. Рядом с ним были Жан, и огромная женщина на случай, если что-нибудь случится. Все было нормально. Все шло по плану. — Дерьмо, — ругнулся Томас после того, как Лили закончила. — Мне так жаль, что это случилось с тобой. — Все в порядке. Я смирилась с этим. — Все равно не в порядке, — вмешался Леви. — Что случилось со всеми, у кого были ты и те люди? — Большинство из них погибли в ходе рейда, который полиция провела вместе с Интерполом, и был огромный перекрестный огонь, но остальные, кто выжил, находятся в тюрьме. Кто-то хмыкнул. — Хорошо, — произнес Леви. Дверь открылась и закрылась. — Ну, привет. Верона. — Хей, Верона. Рада тебя видеть, — сказала Лили. — Взаимно. Как ты? — На самом деле неплохо. — Хорошо, хорошо, — сказала Верона, и голос её звучал та-а-ак мило. Слишком мило. Даже не было похоже на то, что она была той, кто убеждал Эндрю сделать то, что он сделал. И даже если у него действительно не было другого выбора, она казалась очень счастливой из-за этого. Видеть, как он страдает, заставив его идти против себя. В конце концов, это не имело значения. Он сделал это, и Серена простила его. На самом деле она никогда не винила его, и она была единственной, кто имел значение. Он все еще мог видеть её заплаканную улыбку и зеленые глаза: " Есть несколько человек, которых можно винить в этом, но не тебя». Черт, просто слушать этих людей было уже слишком. Он не должен быть здесь. Ему не следовало приходить сюда и добавлять все эти воспоминания и триггеры поверх кучи дерьма, с которым он имел дело в последнее время. Но сейчас он был здесь, и пути назад не было. Он был здесь ради Лили. И, по крайней мере, на его стороне были технологии и люди Нила. — …печально, однако, что вместо того, чтобы прийти к нам самостоятельно, Веснински пришел и стал говорить от твоего имени. Он был таким агрессивным, понимаешь? — спросил Томас. Черт, Эндрю пропустил часть разговора. — Это было нехорошо. Мы все хорошие друзья, он должен это понимать. — Конечно, ты скажешь ему это, верно? Я имею в виду, ты пришла добровольно, и мы просто хотели посмотреть, как у тебя дела. Мы не хотим никаких неприятностей с ним, — сказал Леви. — Конечно, — ответила Лили. — Он слишком сильно волнуется. Я знаю, что ты не причинишь мне никакого вреда. Прошло уже десять лет, и ты ничего не мог бы хотеть от меня. Я сказала ему, что во всем этом нет необходимости, но он никогда не слушает. Её голос звучал искренне. — Да, да, мужчины, верно? — с усмешкой спросила Верона. — Именно, — усмехнулась Лили. — Как ты встретила его? Мясника? — осторожно спросил Леви. — О, я действительно воспользовалась некоторыми его услугами, чтобы вернуться в страну с документами и прочим, — Лили солгала. — Просто чтобы ускорить процесс, понимаешь? Выполнение всего этого законными способами заняло бы у меня гораздо больше времени. Но поскольку вся моя ситуация была настолько запутанной из-за моего участия в Интерполе, это, очевидно, дошло до него, и он пришел поговорить со мной. Он не хотел иметь никакого отношения ни к какому моему дерьму, но во время нашего разговора он передумал. Он сказал, что поможет мне. — В самом деле? По доброте душевной? — Верона казалась настроенной скептически. — Ну, — усмехнулась Лили. — Не совсем. Я работаю на него. — Оу? — вмешался Томас. — Да, теперь я часть его команды безопасности. — Это кажется правильным, ты всегда была отличным бойцом, — сказал Леви с чем-то похожим на нежность и ностальгию в голосе. — Да, и с годами я стала только лучше, — сказала Лили, в ее голосе не было ни капли высокомерия. Она действительно была хорошим бойцом, это вовсе не было ложью. Возможно, это была единственная правда, которую она сказала за последние пару минут. Эндрю ерзал на кожаном сиденье фургона. Все шло слишком гладко. Наверняка что-то пойдет не так. Верно? В любой момент. — Так ты действительно одна из его людей, верно? — спросила Верона. — Да, это так. — Это прискорбно, мы надеялись вернуть тебя в змеиное гнездо. Лили усмехнулась. — Ага, этого не случится. У меня есть эксклюзивный контракт, подписанный с Мясником. Извините, — ей действительно удалось произнести это извиняющимся тоном. Ого. — Все в порядке, — сказал Леви. — На самом деле хорошо иметь друга в рядах Веснински. — Прости? — Видишь ли, — вмешалась Верона. — Ты одна из немногих людей из нашего круга, кто знает… Внутреннюю работу Змей. В конце концов, ты собиралась пройти инициацию, когда все произошло. — Да, я это помню, — сказала Лили. — Это было хорошее время, не так ли? Мы всегда были в «Адской норе» или в заброшенном мотеле, — мечтательно протянул Томас. — Было, конечно, весело, — ответила Лили. — Несмотря на все самое худшее. В то время я очень беспокоилась о процессе инициации. Я была очень напряжена. Леви прищелкнул языком. — Не было похоже на то, что тебе нужно было о чем-то беспокоиться. Между тобой и Оливером, ты, без сомнения, была уверена в победе. Обычно Эндрю не был склонен к кровожадным мыслям и тому подобному, но внезапно ему захотелось, чтобы Мясник использовал свою репутацию и свой знаменитый тесак с пользой для этих людей. Эндрю почувствовал, как какая-то злая сторона его души улыбнулась при этом. Он по-прежнему сохранял выражение лица как можно более непроницаемым. Лили хмыкнула. — Может быть. Как он, кстати? — Ну, — ответила Верона. — После того, как ты ушла, он выступил против Лиона. И умер. — Да, Оливер всегда был слабым, — усмехнулся Томас. — Однако у него была своя польза, и именно поэтому его выбрали, — Леви задумался. — Мы все еще в порядке без него. Лион хорош, даже если он ублюдок, — указала Верона. — Да. Вот почему этот процесс существует. Подчинив проигравшего, в конечном итоге получишь более сильного. — Значит, ты все еще продолжаешь в том же духе? — спросила Лили. — Традиция очень важна. Это дает нам структуру и то, на что можно положиться, так что да, мы сохраняем это. Пауза. Тяжелая. Эндрю глубоко вздохнул и приготовился к удару, который обязательно должен был произойти. — Да, я поняла. Я видела там беременную женщину. Ты заставляешь ее работать с кокаином, даже на последнем триместре. Жесть. Да. Черт. Леви снова цокнул языком. — Ну, её положение в данный конкретный момент связано с тем фактом, что она, казалось, забыла свое место. Особенно после поражения от Доминика. Он даже сжалился над ней, как ты можешь видеть. Лили хмыкнула. — А мальчик? Хорошо, что Лили была такой уравновешенной и помнила то, о чем должна была спросить. На ее месте Эндрю бы уже свалил. — Какой из них? — Тот, что у двери. Он тот, кто дал мне конверт. — А что с ним? — Почему он здесь? Ты все еще подбираешь детей на улице, как я, или это другой случай? Леви усмехнулся. — Нет. Он сын Кертиса. Оу. — Кертис, который был лидером Змей до тебя? — Да. Когда я убил Кертиса, — и он сказал это так, как будто это ничего не значило. Для него, вероятно, так оно и было, и Эндрю не удивился, услышав это. В свое время он едва знал этого человека, и когда он был жив, Эндрю еще был никем в банде, просто делал пару раундов тут и там. Большую часть своих лет на Змеях он уже провел под руководством Леви. — Его жена была беременна. Она родила Окса, и я оставил их в покое, они не имели никакого отношения к банде ни в какой форме. Но потом она умерла от рака несколько лет назад, и я взял его к себе. Это было самое меньшее, что я мог сделать. О, вечно милый Леви. Делает что-то по доброте душевной, потому что это было меньшее, что он мог сделать. Кстати, это был сарказм. — Ага, — Верона усмехнулась. — Дело в том, что этот ребенок — сопляк. Вот почему мы держим его снаружи. — Верно, — с энтузиазмом согласился Томас. — Он не может оставаться на месте. Это так раздражает. — Мы уже говорили об этом, отвали, — сказал Леви. — Так ты усыновил его? — спросила Лили. — Да. В конце концов, я его крестный отец. Он, блять, убил отца своего крестника. Эндрю уже знал, что он ублюдок, но, черт возьми, Леви всегда умудрялся удивлять его самыми худшими способами. — Черт, это пиздец, — пробормотал Жан себе под нос. Эндрю моргнул. Он как бы забыл, где находится. В фургоне было так же удушающе жарко, как и все эти минуты назад. Его черная футболка теперь была полностью приклеена к спине, а очки слегка запотели, но Эндрю был так сосредоточен на разговоре, поступающем через компьютер, что только что отключился. — Так и есть, — промурлыкала женщина с другой стороны от него, имени которой он все еще не знал. — Если он крестный отец ребенка, значит, он был близок с другим. Он убил друга. — Ты понятие не имеешь какой у них уровень ебнутости, — он выругался. Жан загадочно покосился на него, но Эндрю не обратил на него внимания. Если бы он еще не понял, в чем заключались основные моменты этой дискуссии… Что ж, скоро он это сделает. — Что ж, тогда хорошо, что ты о нем заботишься. Он так молод, — говорила Лили. — Ты тоже будешь поддерживать ребенка другой женщины? — А зачем мне это? — спросил Леви. Если бы Эндрю был действительно внимателен, как это было, он мог бы уловить некоторую напряженность в тоне Леви. *** — В конце концов, ты ее изнасиловал. Будет только справедливо, если ты поможешь ее ребенку выжить. Эндрю закрыл глаза. — Какого хуя? — прошипел Жан. — Черт, — сказала женщина. Леви усмехнулся. — Она проиграла. У нее нет никаких прав на какую-либо помощь, особенно после трюка, который она выкинула на днях, разозлившись из-за пустяков. Если бы она этого хотела, ей следовало тренироваться усерднее, чтобы надрать Доминику задницу и победить. Но она была слаба, и она была бы мертва, если бы это зависело от меня. Однако Доминик был милосерден. Он сделал это быстро, и она знала, что это произойдет. И, что ж, лучше с ребенком, чем мертвым, верно? Эндрю не мог дышать. — Сколько других женщин забеременели подобным образом, Леви? — вмешалась Лили. — Хм, я думаю, что несколько больше, чем 10. На протяжении многих лет, конечно. Однако не многие из этих беременностей были проведены до конца. Я думаю, что эта работа не по-доброму относится к беременным телам. — И сколько их? — Выжило? Я думаю, четыре. — И что вы сделали с женщинами и детьми? — Две из тех женщин умерли, — Эндрю не мог дышать. — Дети уехали жить к бабушке с дедушкой или… Ну, остаться с отцом-то редкость. Эндрю уже не дышал. — Эй. — Двум другим выжившим, конечно, разрешили отдохнуть несколько месяцев, чтобы присмотреть за детьми. Я не монстр, ты же знаешь? — Леви продолжил, усмехнувшись. — Эндрю. — Хм, верно. И эти женщины сохранили свою работу, я полагаю? — спросила Лили. — Конечно. Им не удалось пройти инициацию, так что они окажутся вне действительно прибыльных позиций, которые у нас есть в банде, но они не исключены. Вы видели ту женщину там, сзади. Она одна из нас. Мы заботимся о ней, даже если она проиграла, даже если в данный момент ее наказывают. — Однажды Змея, навсегда Змея. Верно? — Да, конечно, — Леви улыбался. — Итак, ты понимаешь, что, даже если ты больше не Змея, я все еще думаю о тебе как о Змее. В глубине души ты всегда будешь единым целым. — Эндрю, дыши. — И, — добавила Верона. — Это означает, что мы были бы признательны, если бы ты не рассказывала об этом разговоре своему новому Хозяину. — Хм, и зачем мне вообще это делать? — Мы знаем, что Мясник не очень хорошо относится к такому типу… Справедливости, которую мы применяем здесь. В конце концов, мы все знаем правила посещения «Адского пса». Педофилам и насильникам вход воспрещен, гласила вывеска у двери бара кроваво-красного цвета. Все это знали. — И если ты решила не держать рот на замке, — вмешался Леви. — К сожалению, нам придется что-то с этим делать. Но мы действительно этого не хотим. В конце концов, мы все друзья. — И что бы вы с этим сделали? Пауза. — Мы знаем, где твоя мама. И мы позаботимся о том, чтобы она нашла тебя. Черт. Какого хрена, блять, блять, блять! — Эндрю, дыши, блять, дыши. Голова Эндрю была зажата у него между ног. Волна воздуха ударила в его легкие, и он начал отчаянно кашлять. Черт, ебаный пиздец. — Да, вот так, — Жан опустил голову, крепко держа руку на шее. Эндрю не сопротивлялся этому. Он удерживал себя в этом положении до тех пор, пока снова не взял дыхание под контроль. Он все еще слышал разговор, доносившийся из динамиков, но больше не мог обращать на него внимания. Когда он поднялся и выпрямил спину на сиденье, глаза Жана были встревожены, когда они смотрели на него. — Ты в норме? — Нет, — потому что Эндрю был честен, если не больше. Жан коротко кивнул, явно не зная, что с ним делать, и снова повернулась к экрану. Эндрю не торопился, делая более глубокие вдохи, прежде чем снова сосредоточиться на звуке. — …Позволь мне проводить тебя до двери, — говорил Томас. — Это было бы прекрасно, спасибо, — ответила Лили с легким изяществом. Как она могла казаться такой невозмутимой даже после того, как ей угрожали тем, чего она боялась с детства? Звуки шагов. — Спасибо, что пришла, — скрип открывающейся металлической двери. — Конечно. Давай больше не будем это повторять, хорошо? Томас рассмеялся. — Конечно. Пока. — Пока. Звуки шагов. Стук закрывающейся двери. Пауза. Снова звуки шагов. — Хэй, малыш. — Привет, — послышался детский голос. — Продолжай следить за звонком позже сегодня, хорошо? Нил поговорит с тобой. Не говори своему крестному. — О-ох. Конечно. Да. Спасибо. — Не за что. Больше шагов. А потом все вокруг него зашевелились. Жан вышел из фургона, разговаривая по телефону, и женщина захлопнула ноутбук перед ними, вскоре тоже вышла из фургона и чуть не наступила на Эндрю, выходя, быстро закрыв за собой дверь. Через несколько секунд она исчезла из поля его зрения, спустилась по улице и повернула направо на углу. Водитель, который все это время молчал, просто включил машину и кондиционер и стал ждать. Взгляд Эндрю был затуманенным. Он не знал, было ли это просто из-за его очков, но когда двое других открыли двери, свежий ветерок сумел проникнуть внутрь машины и вызвать дрожь у него по спине, заставив его немного вернуться в реальность. Да, свежий воздух. Это было то, что ему было нужно. Он уже собирался выйти на улицу, его рука потянулась к ручке двери, когда Жан открыл ее и просунул голову внутрь, преграждая ему путь, все еще держа мобильный телефон в ухе. — Ты не можешь выйти, — прошипел он, затем его серые глаза стали стеклянными, когда он сосредоточился на том, что говорили ему на ухо. — Нет, только не ты, тупица. Эндрю. — Тогда оставь дверь открытой. Меня поджаривают заживо в этой машине, — сказал Эндрю. — Сейчас включен кондиционер. Подожди, по крайней мере, пока мы не выберемся отсюда, — ответил Жан, закрывая дверь и продолжая разговаривать по мобильному телефону снаружи, проводя рукой по своим черным локонам. Эндрю вздохнул и расслабил свое тело на сиденье фургона, ожидая, скоро ли его тело остынет или его телу придется страдать так же, как и его психическому здоровью. Это было так же сложно, как и ожидалось. Скоро Нил узнает, что он натворил. Если только он уже не знал. Конечно, Жан соберет все кусочки воедино, верно? *** Он вспомнил первый и единственный раз, когда произнес это вслух, со всеми буквами. Стойкий и безучастный, но все равно со слезами, струящимися по его лицу. Это было для Би. — Я изнасиловал Серену. Она мой друг, мой единственный друг после того, как Лили пропала, и я изнасиловал ее. Я такой же, как все остальные. Это было еще до того, как они узнали, что она забеременела. Он все еще помнил слова Би, и ему потребовались годы, чтобы смириться с ними и усвоить их так, как она всегда хотела, чтобы он это сделал. Она сказала так же спокойно, как всегда: — Ты никогда не смог бы быть таким, как они, Эндрю. У тебя не было выбора. Во-первых, тебя накачали наркотиками. Ты не мог контролировать свое тело, свой разум. Ты даже не помнишь весь день, когда это случилось, не так ли? Он вспомнил, как медленно покачал головой, и мягкий взгляд Би, когда она продолжила: — Кроме того, делать что-то подобное в ситуации смерти или жизни — это не выбор, Эндрю. Этого никогда не было. И вот почему ты никогда не будешь таким, как они. Он вспомнил, как сказал: — Я должен был просто позволить им убить меня вместо этого. Это лучше, чем так. Я должен был быть мертв, а она осталась бы нетронутой. — А как насчет Аарона и Ники? Что бы они сделали, если бы ты был мертв? — Они бы выжили, — пробормотал он, тупо уставившись в стену. — Мы уже говорили об этом раньше. — Да, и это не имеет значения, — пожал он плечами. — Я бы предпочел быть мертвым. Я бы хотел, чтобы я… — Ты же знаешь, что они бы убили и ее тоже, верно? — Би вмешалась с серьезным лицом. — Ты сам мне это сказал. Если бы вы полностью отступили и отказались на месте, вы оба были бы мертвы. Ты сделал все, что мог. Вы даже попросили у Леви время подумать о другом решении, думая, что он согласится из-за вашей совместной истории, а он не дал вам его, как обещал, и это на его совести. Не вы. Ты пытался. Она сделала паузу, и на мгновение Эндрю показалось, что он увидел слезы, блеснувшие в ее глазах, прежде чем они стали стальными, и она продолжила. — Давай вспомним порядок событий. Он вторгся в твой дом и накачал тебя наркотиками во сне. Он похитил тебя. Он заставил тебя заняться сексом с твоим лучшим другом, который был так же накачан наркотиками, как и ты, и позаботился о том, чтобы дать тебе какие-то химикаты, чтобы ты испытал оргазм. Он записал это на видео, — ее голос понизился до шепота, но она не дрогнула. — Ты проснулся истекающий кровью и одинокий в своем общежитии. Ты не знал, что произошло, и даже какой сегодня был день. Ты даже пошевелиться не мог. Но потом он снова вторгся в твой дом, сел на диван и включил видео, чтобы ты посмотрел. На видео он показал, как он также избил вас после изнасилования, и сказал в камеру, что ты должен быть благодарен, потому что он все равно не решил убить вас обоих. И все потому, что ты не хотел причинять боль своему другу и не сразу выполнил его пожелания. Затем он встал с вашего дивана, пока ты все еще лежал на полу и истекал кровью, и сказал вам, что ожидает увидеть вас в понедельник на работе. Ты был так избит, что ждал месяц, чтобы прийти сюда и поговорить со мной как следует, потому что до этого у тебя был вывихнут подбородок, и ты не мог говорить, — тогда по ее щекам катились слезы. — Скажи мне, Эндрю. Что ты мог бы сделать по-другому? Эндрю всегда нравилось, как Би не уклонялась от уродливых истин мира. Ей это явно не понравилось, но она не дрогнула. Она не дрогнула. Она говорила факты такими, какие они были. Чистую правду. Она не пряталась за красивыми словами и хорошо продуманными фразами. И почему-то она тоже не была грубой. Она была надежной стеной силы, успокаивающей и защищающей, и Эндрю пытался, он действительно пытался понять логику ситуации, которую она ему открыла, но… Прямо сейчас он не мог. — Я знаю, что Леви здесь настоящий монстр, я знаю. И все же, — он чувствовал, как его глаза наполняются слезами, но его лицо не двигалось от полной пустоты. — Она не хотела этого, она чертова лесбиянка, черт возьми, не то чтобы это что-то значило… — Эндрю. Ты гей, — глаза Би были темными, и она говорила строго. Ее лицо было мокрым от слез. — Ты не хотел этого так же сильно, как и она. Ты совершенно ясно дал это понять Леви и всем остальным. Ты тоже жертва. Они позволили тишине успокоить их нервы на несколько мгновений. Би вытерла лицо, сделала глоток воды и выпрямила спину на стуле. Эндрю не потрудился пошевелиться. — Я думаю, что, может быть, если… — прошептал Эндрю, прогоняя некоторые из своих самых мрачных мыслей, глядя на стену. Говоря это, он не мог смотреть на Би. — Если бы я не пытался бороться с этим, было бы лучше. — Я бы, по крайней мере, был в сознании во время… — он поперхнулся и покачал головой. — Я мог бы убедиться, что с ней все в порядке. Но… Это еще хуже. Это намного хуже, чем могло бы быть. Би вздохнула. — Ты же знаешь, я не люблю иметь дело с гипотетическими ситуациями, — сказала она. Эндрю что-то промурлыкал себе под нос. Он действительно знал это. — Но я понимаю твою точку зрения, — взгляд Эндрю метнулся к ее лицу. Она казалась задумчивой и глубоко печальной, когда смотрела на него. — Возможно, твоя нерешительность усугубила ситуацию, да. Но если бы ты не колебался, ты бы не смог жить с самим собой после этого. И это не гипотетически, это факт. Так что, по большому счету, — она пожала плечами. — Возможно, это было наименее ужасным решением в конце концов. И, кроме того, вы с Сереной вроде как знали, что это произойдет, верно? Он посмотрел на нее. Ее слова имели смысл, но в то же время и не имели. — Ты сказал мне, что после боя, — продолжила она, — когда Серена проиграла, Леви хотел знать, какой курс действий ты немедленно выберешь. Убить ее или заняться с ней сексом на глазах у внутреннего круга, как варвар. И когда ты отказался и попросил время, чтобы принять решение, которое Леви тебе тогда предоставил, вы с Сереной пошли проверить ее раны. И вы двое поговорили. Верно? Эндрю кивнул. — Хорошо, что она тебе тогда сказала? — Она… — Эндрю нахмурился, вспомнив эти слова. — Она сказала мне вспомнить, что мы уже знали, что она проиграет, так как Леви организовал наш матч, и поэтому это не должна быть ситуация, в которой мне нужно было колебаться. Она сказал мне, что она не хотела умирать, поэтому, если бы ей пришлось заняться сексом с мужчиной, по крайней мере, она была бы не против, если бы это был я, потому что она знала, что я никогда не причиню ей вреда. Что я позабочусь о том, чтобы ей не было больно. И что потом мы будем работать вместе, чтобы покончить со всем этим. Больше никаких убийств, никаких изнасилований, ничего больше. Мы бы уничтожили Леви и его круг вместе со мной внутри. — Хорошо. Теперь, после этого. На следующий день вас двоих уже увели, верно? Эндрю кивнул. — Ты видел ее с тех пор? — Да, — Эндрю посмотрел вниз на свои руки. Они были сжаты в кулаки, и только сейчас он заметил, что ногти впиваются в кожу. Он этого не изменил. — Сейчас она работает на упаковочных линиях. Опустилась очень низко, но, — он пожал плечами, — с ней все в порядке. У нее все еще есть достаточно средств, чтобы выжить, и я пытаюсь помочь ей с дополнительными деньгами, которые я зарабатываю сейчас, и это единственное, что все еще заставляет меня иногда вставать с постели, — он сделал паузу. — Иногда, когда Леви ночью в «Адской гончей» с остальными, я придумываю предлог и иду помогать ей на фабрике во время ее смены. — Хорошо. И заметил ли ты какую-нибудь разницу в ее поведении по отношению к тебе? — спросила Би. О, хорошо. Теперь он знал, что она делает. И он увидел красное. — Она не ведет себя по-другому со мной, но это, блядь, ничего не значит, — выплюнул он, ярость наполняла его слова. — Объясни мне это, — ответила Би так же мягко, как всегда. — Она не видела видео, ясно? Она не видела, что произошло, что я с ней сделал. Она не знает, но я вспоминаю каждый раз, когда закрываю свои чертовы глаза как она кричала и плакала, когда они толкнули меня на нее сверху, — кричал он. — Она не помнит, но я это видел. Я никогда не смогу этого не заметить, Би. Я навсегда запомню, как она плакала от боли, когда я вышел. Я даже не был с открытыми глазами. Она была просто дыркой для меня, чтобы трахнуть тогда, и я не могу… я даже не мог удержать свой вес, я раздавливал ее, потому что я даже не мог… Боже… Он не мог дышать. Он не дышал. Его сердце готово было выскочить из груди, он не мог… — Эндрю. Положи голову между колен. — Я не могу. — Я дотронусь до тебя, хорошо? Паника заставила желчь подступить к его горлу. — Нет. — Хорошо. Тогда положи голову между колен. Голос Би был успокаивающим, и от этого ему захотелось закричать. Успокоившись и отдышавшись, он плюхнулся на диван в кабинете Би. Она молча ждала, пока он придет в себя. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким опустошенным. Из чувств, энергии, воли к жизни. Если он и был склонен к самоубийству раньше, то это ничто по сравнению с тем, что творилось у него в голове в тот момент. Он слепо посмотрел на часы на стене перед собой и заметил, что они с Би уже перевалили за два часа сеанса. Би сказала, когда он приехал раньше в тот день, что она освободила для него весь день. Он помнил, как подумал, что, конечно же, им это не понадобится. Думаю, это была еще одна вещь, в которой он ошибался. Он никогда ни о чем так сильно не сожалел, как о том, что согласился на приглашение Лили поработать на Змей. — Я больше не могу этим заниматься, Би, — прошептал он. — Я не могу продолжать причинять боль окружающим меня людям из-за этого. Я уже лгу Ники и Аарону больше, чем когда-либо хотел, говоря им, что деньги поступают от управления роскошным магазином и работы ночным менеджером в баре, это так чертовски абсурдно, что я даже не знаю, как они мне верят, — его голос снова повышался, поскольку он становился все более и более возбужденным. — И вместо этого, получается это дерьмо, а я так усердно работал, чтобы уберечь Аарона от наркотиков только для того, чтобы это было тем, что оплачивает наше образование, и я не учился, что может поставить под угрозу наши стипендии, и… я больше не могу. Видеть гребаное лицо Леви каждый гребаный день… Я просто не могу, — он отчаянно замотал головой, откидываясь на спинку сиденья. — Ты уже закончил с Леви, — сказала она с мягкой улыбкой, которая была немного натянутой по краям. — К счастью, ты был там уже некоторое время. Так что еще связывает тебя с бандой? — Клятва. Деньги. Все, — он глубоко вздохнул. — Они выследят меня, если я попытаюсь отступить, особенно теперь, когда я инициирован. Они убьют меня, Аарона, Ники, Серену. Даже тебя. Би что-то напевала себе под нос, явно размышляя. Ручка в ее руке издавала глухой звук каждый раз, когда она постукивала ею по блокноту, лежащему у нее на коленях. Раз, два, три. Раз, два, три. — Ты сказал, что в городе есть человек, который вроде как большой босс, — сказала она, наклонив голову. — Напомни, как его зовут? — Все зовут его Мясником, но я думаю, что его настоящее имя Веснински. Натан Веснински. Он крупный генеральный директор и все такое. Почему? — Эндрю приподнял бровь. — Хорошо, — улыбнулась Би. — Я думаю, тебе пора обратиться за помощью… Немного выше. Кто-то постучал в окно. Эндрю покачал головой, вырванный из своих мыслей, и выглянул наружу. — Лили. Она открыла дверь и села на сиденье рядом с ним, быстро закрыв ее за собой. — Привет, — нахмурилась она. — Как ты держишься? Он усмехнулся. — Я совсем не держусь. Но, как я уже говорил тебе раньше, некоторое время назад я смирился с этой ситуацией. Это просто, — он вздохнул. — Услышав его голос, и… Всё. Это слишком много. Хотя могло быть и хуже. Она мягко улыбнулась ему. — Тогда я рада, — ее улыбка стала шире, когда она повернулась и посмотрела на Жана через окно. Француз ходил кругами, все еще держа телефон в руке. Она снова повернулась к Эндрю с озорством в глазах. — Надеюсь, это достаточное утешение — знать, что Нил планирует что-то с этим сделать. Он приподнял бровь, глядя на нее. Что ты имеешь в виду? — Это значит, — и ее улыбка стала злой. — Что я не думаю, что Леви и его ближайшее окружение доживут до следующего дня. Эндрю хмыкнул. — Это хорошо. Он давным-давно перестал испытывать к этим людям что-либо, кроме ненависти. Это было примерно в то время, когда он обнаружил, что на самом деле представляет собой процесс инициации. Так что на самом деле он какое-то время ненавидел их до глубины души, даже когда все еще работал на них. Однако теперь эта ненависть поднялась на другой уровень. Они только что пригрозили вернуть его лучшую подругу ее обидчику, и это разозлило его больше, чем что-либо другое. И точно так же облегчение и благодарность за то, что Мясник был на его стороне, вернулись десятикратно, заставив его глубоко вздохнуть. Нил разберется с этим. Он делал это раньше, и ему было еще легче решить эту проблему. С ними все было бы в порядке. С ними все будет в порядке. — А женщина и ребенок? — Он спросил. —Женщина будет поглощена семьей Весниснки, а ребенка отправят в семью, которая хочет усыновить, судя по тому, что я слышала от Жана. Жан сказал, что он отдаст распоряжение своим людям подыскать для него хорошую семью. А пока, я думаю, он останется с человеком, которому они доверяют. — Никакой системы приемных родителей. — Да, — улыбнулась Лили и оперлась плечом на его плечо. — Никакой системы приемных родителей. Эндрю кивнул и вздохнул, закрыв глаза и откинув голову на подголовник позади себя. — Устал? Эндрю хмыкнул. У него больше не было сил говорить. Лили промычала в ответ, как всегда понимающая. Несколько минут они молчали. В фургоне становилось прохладнее, и Эндрю наконец почувствовал, как его тело остывает, что было облегчением, даже если он чувствовал себя отвратительно, когда пот высыхал на его коже. Затем двери снова открылись, и Жан с другой женщиной забрались в фургон. Женщина снова чуть не наступила на него, направляясь к какому-то месту в задней части фургона. Проходя мимо, она взяла ноутбук, который лежал на сиденье перед ним, и начала возиться с ним в тот момент, когда ее задница коснулась кожи. Жан сидел с другой стороны от него, на прежнем месте женщины, так как Лили теперь занимала то, которое раньше принадлежало ему, и тоже чуть не наступила на Эндрю, чтобы добраться до его места. — Джек, — сказал Жан. Водитель поднял глаза от того места, где он смотрел в свой телефон. — Мы забираем их обратно к Эндрю. Босс встретит нас там. Стойте.. — Что? Ему никто не ответил. Он не давил. В любом случае он слышал это громко и ясно. Он собирался увидеться с Нилом через месяц. Эндрю был слишком ошеломлен для этого. Очень устал. Слишком все. И он ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Ну, на самом деле он мог бы просто запереться с Лили в доме, и Нил, вероятно, отнесся бы к этому с уважением, но... Но хотел ли он этого? Он не знал. Поездка к его дому промелькнула незаметно. Ему нужно было о стольком подумать, но его разум, очевидно, испытывал глухую тишину, которая означала, что он перегружен. Он не замечал, как проходило время, или что ему говорили что-то еще. Он просто моргнул, и внезапно они припарковались перед его домом. "Диссоциация", — прозвучал в его голове голос Би. На подъездной дорожке был припаркован внедорожник. Лили открыла дверь и вышла. Поскольку тело Эндрю отказывалось двигаться, Жан ткнул его в ребра. — Иди. Мне нужно, чтобы ты убрался отсюда. Тело Эндрю пошевелилось. Свежий воздух ударил в него, как волна. Он жадно глотнул его, закрыв глаза. Он услышал, как открылась еще одна дверь, и резко открыл глаза. Нил выглядел так же красиво, как и в тот день, когда они встретились. Выходя из машины и закрывая ее за собой с тихим стуком, его медные волосы сияли на солнце, и он был одет в свой отглаженный костюм, которые делали его восхитительным. Его голубые глаза нашли Эндрю в ту же секунду, как они оказались в пределах видимости. Эндрю вздохнул. Казалось, впервые за месяц он выдохнул. Почему я почувствовал такое облегчение, снова увидев Нила? Он ожидал совершенно противоположного, и все же. — Жан, — голос Нила был грубым, когда его глаза отвели взгляд от Эндрю, сосредоточившись на мужчине позади него. — Пойдем. У нас есть работа, которую нужно сделать. Хорошо. Он давал Эндрю время. Конечно, он давал ему время. Жан обошел его и подошел к Нилу. Когда они подошли поближе, то начали перешептываться друг с другом. Эндрю не мог не посмотреть на Нила, который, говоря, запустил руки в свои каштановые волосы, а его пухлые губы выглядели как произведение искусства, когда они двигались. Татуировки, выглядывающие из-под воротника его костюма, те, что на костяшках пальцев. Шрамы под чернилами, едва заметные на расстоянии. Все детали, о которых он не осмеливался думать в прошлом месяце. Он неподвижно стоял на подъездной дорожке, наблюдая за Нилом, как придурок, но ему было все равно. Он впитывал все, что мог. Запоминал Нила издалека. Он не мог не сделать этого. Он все еще не мог перейти мост между ними. Он был совершенно не готов к этому, так как ему нужно было так много распаковать, но он не мог не смотреть. На расстоянии это было безопасно. Было бы безопасно, если бы он не прикасался. Он понял, что Лили стоит рядом с ним и что фургон позади него движется, но все это был статический шум на заднем плане, потому что Нил был центром всего. — Хорошо, поехали, — Жан хлопнул в ладоши, выводя Эндрю из ступора. Он слишком легко пугался. Это было доказательством того, насколько облажался он в последнее время. Жан забрался во внедорожник, а Нил последовал сразу за ним. — Подожди, — услышал он свой голос. Нил остановился на ступеньке, одна нога внутри машины, другая снаружи. Он обернулся, в его глазах что-то загорелось, когда он посмотрел на Эндрю. Эндрю сглотнул. — Спасибо, — сказал он и был благодарен, что его голос не дрогнул. Нил мягко улыбнулся ему. — Не благодари меня пока. Я все равно собираюсь сделать так, чтобы это того стоило. Ну и черт с ним. У Эндрю возникло внезапное желание пересечь разделяющую их пропасть и глупо поцеловать Нила, но затем Нил снова повернулся, сел на сиденье машины и закрыл дверь. Машина тронулась с места и довольно быстро скрылась из виду. Эндрю моргнул. — Пойдем внутрь, — тихо сказала Лили. Он оцепенело последовал за ней на крыльцо. Он достал ключи из кармана джинсов и отпер дверь. Лили вошла первой. Эндрю закрыл и запер за ними дверь. Когда Эндрю добрался до гостиной, Лили лежала лицом вниз на диване. Да, вздремнуть — это звучало неплохо. — Спокойной ночи, — сказал он. — Спокойной, — ответила она приглушенным голосом. Он поднялся наверх, в свою спальню. Эндрю не позволял себе долго зацикливаться на удобном, мягком, словно небесное облако, чудовище, которое он называл своей кроватью. Он направился прямо в ванную, снял одежду и очки и быстро принял душ, чтобы смыть пот с кожи. Когда он счел себя достаточно чистым, он вышел из душа, вытерся, оставил полотенце сушиться в ванной и включил кондиционер в своей комнате, настроив его на максимально низкую температуру. Затем он забрался под простыни и вздохнул. Несмотря на все это, он продолжал пытаться отбросить шальную мысль, на которую у него не было сил, и думать о ней прямо сейчас. И все же, когда он уже собирался заснуть, она ускользнула. Это стоило того. ⠀