Сомниум

Они стоят на автовокзале, и нервозность рассеивает всю сонливость, которую стоило бы ожидать от шести утра. Меф ворочает в руках пластиковый стаканчик с кофе, который купил ему Кирилл, и курит. Так много курит, что Киру начинает казаться, что это он натуманил вокруг. Через три часа у Кирилла экзамен, но он стоит на перроне и ждёт встречи с девушкой, которую в последний раз видел в своём сне. Ему даже обидно от того, насколько романтичной могла быть эта история, но не стала. — Ты выглядишь так, словно не спал сутки, — подмечает Кирилл, бросая взгляд на Мефа. — Да? Забавно, ведь я не спал двое суток, — друг коротко смеётся, но резко замолкает и хмурится, словно вдруг забыл, что его развеселило. — Это из-за Вэла? Ты его предупредил? — Я… пытался. Кирилл ждёт продолжения, но его нет. Меф ограничивается двумя словами, и это так же странно, как услышать в новостях на первом канале короткое: «Всё в порядке. Хорошего дня». Никаких скандалов, убийств или политических конфликтов. Рубль не упал, нефть не подорожала, все самолёты целы, все войны закончились. Меф молчит пустой книжной страницей — редакторской ошибкой, демонстративным отсутствием слова. Кирилл подозрительно косится на друга, но не успевает расспросить детальнее — к стоянке подъезжает громоздкий автобус. Конечно же, Лиля не стала тратиться на поезд, ведь для неё это никакое не приключение. Максимум миссия. Она выходит одной из первых, гончей оглядывается по сторонам, находит их взглядом и коротко кивает в знак приветствия. Её массивные мартинсы бесстрашно разбивают гладь ближайшей лужи; безразмерная джинсовка собралась складками там, где плечи оттягивают лямки здоровенного рюкзака — с такими ходят покорять горы альпинисты. Лиля средним пальцем поправляет на переносице очки и говорит: — Здоров. — Привет, как доехала? — любезно интересуется Кирилл, ожидая вежливого «Нормально» в ответ. Но никак не: — Хуёво. Меня укачало так, что до сих пор блевать охота. А ещё со мной сидел какой-то жиртрест, всю дорогу жрал из своих контейнеров то курицу, то рыбу, то картошку и смотрел «Слепую» без наушников. — Какой сезон? — живо подключается к беседе Меф, предлагая Лиле свою недокуренную сигарету. Она с наслаждением затягивается и, пока Кирилл думает, насколько уместно будет предложить ей донести рюкзак, сама снимает его с плеч и втюхивает Мефу. Тот бесцеремонно передаёт его Кириллу и… Что ж он такой тяжёлый-то?.. — Если первые пять, то считай, тебе повезло. Шестой оторвать да выкинуть, седьмой тоже хуйня из-под коня, но вот восьмой… — Боже, Меф, никто не смотрел твою… — Да вроде последний, — перебивает Кирилла Лиля, и он понимает, что никогда ещё не чувствовал такой солидарности с Маяковским, которого запирали на кухне во время плотских утех. — Мне нужно в душ, от меня шмонит, как от шахтёра. — Вообще-то, — сдержанно начинает Кир, — у меня скоро экзамен, так что я думал, мы зайдём куда-то позавтракать и… — Просто скажи мне свой адрес и дай ключи от квартиры, — обрывает его Лиля. Видимо, это уже вошло у неё в привычку. Кир теряется, не зная, как тактично намекнуть, что он бы предпочёл не отдавать ключи от дома малознакомой девушке. Особенно в субботу, когда там его отец, которому он так ничего про неё и не рассказал. — Я могу тебя провести, — вызывается Меф. — Познакомлю тебя с любовью всей моей жизни, Алексеем Денисовичем, Кирюшкиным папиком… Ты просто обкончаешься от того, насколько он горячий. Он выглядит как дровосек из порно, и, о-о-о, я бы десять лет жизни отдал, чтобы подержать в руках его топор, если ты понимаешь, о чём я. — Горячий? Его отец? — Лиля недоверчиво кивает в сторону Кирилла, и тот не успевает возмутиться такому пренебрежению, как Меф уже вовсю дрожит от возбуждения. — О да! Сейчас покажу фотки! — У тебя есть фотки моего отца?.. — Конечно. У меня и татуха с его лицом на ягодице, о чём ты, детка, — Меф шлёпает себя по заднице, и Кир не уверен, шутит ли он. Лиля заглядывает в его телефон и хмыкает: — Ну да, ничего такой. — Скажи! Лиляндр, я тебя обожаю, — радуется Меф. Вот и всё, они уже лучшие друзья. Почему-то с Мефом это всегда так и работает: он с самых первых секунд знакомства ведёт себя так, будто вы выросли в соседних подъездах, вместе строили башенки из кубиков в саду, вместе скатывали домашку по математике на переменах, вместе распили первую бутылку пива. Пять минут общения с ним — и ты не заметишь, как он сам себя пригласит свидетелем на твою свадьбу. Или женихом. — Вот тут он вообще огонь. Смотри, как сексуально он держит эту щуку, как переливаются мускулы на его руках, а его щетина?.. Хотел бы я быть этой рыбиной… Кирилл прокашливается. — Ребят, вы не могли бы не… — Кажется, я понимаю, о чём ты, — Лиля листает фотки в телефоне Мефа, задумчиво приближая то одну, то другую. — Когда я смотрю на него, во мне просыпается первобытное желание собирать ягоды и свежевать оленей, которых он принёс бы с охоты. — Именно! — Меф переводит наэлектризованный взгляд с Лили на Кира и обратно, будто не может поверить своему счастью. Встретились два одиночества. Разлучённые в роддоме близнецы, родственные души… Кирилл разрывается между желанием броситься под машину и столкнуть туда этих двоих. — Если бы я не был геем до нашей с Кирюней встречи, я бы стал им от одного вида этих седых висков и кустистых бровей. А если бы я был женщиной, то уже оформлял бы опеку над Кирей. — Ты был бы классной мачехой, — поддерживает его Лиля, украдкой косясь из-под светлой чёлки на Кира. Ему кажется или… Или ей просто нравится его бесить? — Правда? Ты тоже, солнце, — уверяет её Меф, по-свойски закидывая руку девушке на плечо. Она даже её не сбрасывает. — Думаю, я могу уступить тебе его, только обещай, что не отправишь Киречку в закрытый интернат для мальчиков, как только станешь хозяйкой. — Я подумаю, — отвечает Лиля и резко переводит тему. — Значит, ты гей? — Даже радуга на небе не такая гейская, как я, — подтверждает Меф. Лиля смотрит на него, потом на Кирилла, потом снова на него. — Так вы?.. — Нет, — Кир, уже привыкший отбиваться от подобных обвинений, на этот раз почему-то смущается, и Меф спотыкается на ровном месте, удивлённо глядя на его пылающие щёки. — Увы, Кирочка всё ещё считает себя натуралом, но я работаю над этим. Выманиваю его из шкафа всеми доступными средствами, — он обводит себя руками, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что это за средства, — но он продолжает цепляться за свою мнимую гетеросексуальность, хотя дядюшка Фрейд ещё в прошлом веке ясно дал понять: все люди от рождения — ебливые животные, и при должных обстоятельствах встанет и на корзину, картину, картонку и на маленькую собачонку. Как говорится, у Герасима поднялся — и у тебя поднимется. Да так, что всем Минском не опустят. — Отвратительно, — фыркает Лиля, но с усмешкой, и это самое близкое к улыбке, что Кир видел на её лице. Она всё ещё острая, её улыбка, всё ещё ножевая, и он чувствует её заточкой у себя под печенью. Ему вдруг снова хочется назвать её Лилечкой и, может, посвятить ей нестройный стих, чтобы увидеть, как она презрительно разорвёт его и выкинет. Это плохо. Это очень, очень плохо.

***

На экзамене Кирилл получает десять баллов автоматом и чуть морщится от досады: зачем он тогда зубрил неделю конспект, если препод даже не удосужился выслушать его идеальный ответ? Но разочарование быстро сменяется искристым облегчением закрытой сессии, и он торопится на «лежбище», где после продолжительных уговоров Лиля согласилась подождать его. Когда он заходит в родной подвал, то едва ли не выблёвывает лёгкие от едкого дыма: вся комната прокурена насквозь, а на полу лежат, болтая ногами, два ёжика в тумане. У каждого из них в кармане ножик, в этом сомневаться не стоит, но вот в руках… В руках у них детские мелки, и они неторопливо водят ими по одной на двоих детской раскраске. У Кира не то чтобы нет слов, у него и звуков нет подходящих. — …и он сосёт мой нефритовый жезл так, словно я, блять, ебучий источник, а он помирает от жажды, словно я Белла, а он Эдвард, словно я «Космополитен», а он разведёнка в леопардовых леггинсах, и я думаю: «Ёпсель, Валюшка, где ж ты был в мои пятнадцать?..» Ну, то есть он где надо, там и был, но тогда у нас отношения были совсем иного характера: ни минета, ни привета, и… О, Кир-Кирыч, салям алейкум. Лиля отрывает взгляд от раскраски и тут же безразлично опускает его обратно. Даже на расстоянии видно, как аккуратно ложатся цвета в границах линий там, где рисовала она, и какой хаос творится на территории Мефа. Его бедная Золушка истекает кровью из глаз, третья рука сжимает гигантскую палицу, пока жуткая помесь енота и дьявола вгрызается в её ногу. Фоном играет «Ария», и Кирилл с ревнивой обидой подмечает, что это явно не плейлист Мефа. Мефа, который никогда не даёт ему поставить свою музыку. — Ты как раз вовремя, — говорит он. — Я тут ввожу Лиляшу в курс последних событий. — Порнографический экскурс, — подтверждает Лиля. Лиляша. Она лежит на полу, подпирая рукой подбородок, и сосредоточенно раскрашивает Русалочку. Рядом с ней стоит открытая банка пива. Из другой такой же торчат окурки. То, как она, инородная, чужая, колкая, идеально вписывается в их с Мефом подвал, кажется ему чем-то нелогичным и неправильным. То, как она подходит этому месту, подходит их миру, словно всегда была его частью. То, как она подходит этой рваной, уродливой, гаражной ржавой сказке куда больше, чем когда-либо подходил он. — Ты готова идти? — спрашивает Кир натянуто, и Лиля кивает, поднимаясь. Кряхтит при этом, как старый дед. Как целый дом престарелых. — Я с вами! — подскакивает следом Меф, отряхиваясь от подвальной пыли. — Нет. Ты остаёшься здесь и спишь, — Кир хмуро смотрит на друга, пригвождая взглядом к полу. — Но я никогда не прощу себе, если не увижу трогательного начала великой любви! Ровно одну секунду Кир думает, что Меф говорит о них с Лилей, а не о Лиле и его отце. Ровно одну секунду он почти смущён и почти обнадёжен. Какого чёрта?.. — Не парься, я пришлю тебе фото со свадьбы, — уверяет его Лиля, и Кир думает: обязательно быть геем, чтобы она флиртовала и с ним? — И не забудь про онлайн-трансляцию первой брачной ночи! — наставляет Меф. — И расскажи мне во всех подробностях, каковы его бицепсы на вкус. Я требую эссе на три тысячи слов минимум. И презентацию в PowerPoint. И отзыв в гугл-картах. И… — И предупреди уже своего парня о твари из снов. Поверь, минет от коматозника и вдвое не так хорош, как ты думаешь, — заканчивает за него Лиля, вдруг мрачнея. Кир не может не принять это на свой счёт, ведь именно он — тот злодей, который забирает её из детского сада имени Мефодия Пожарского раньше, чем заканчивается продлёнка. — Он не мой парень! — доносится до них из-за закрывающейся двери, и Лиля закатывает глаза почти одновременно с тем, как это делает Кир. — Извини за это всё, — бормочет Кирилл, толком не зная, за что именно просит прощения. — Если ты про Мефа, — говорит Лиля, поправляя рюкзак, — то завали ебало. Он… Кир отворачивается, мысленно заканчивая за ней мысль. «Он — лучшее, что могло случиться с таким, как ты». «Он — самая интересная часть твоей посредственной жизни». «Он — единственное, из-за чего тебя ещё можно терпеть». — Он бы никогда не стал извиняться за тебя, — тихо договаривает Лиля, и Кир знает, что она права.