«Если бы люди жили разумом,
психологи остались бы без работы»
Абу Шломо
31 октября, 2005.
Мерзкий «Кровавый Хэллоуин» был пережит и Ханма, добравшись домой, обнаружил, что родителей еще не было. Они, скорее всего, решили остаться на ночь в какой-нибудь гостинице, чтобы отпраздновать какую-то годовщину со дня знакомства. Его мать хоть и была немного сентиментальна по поводу этого праздника, ведь они с отцом познакомились именно в Хэллоуин, но по большей части хотела праздновать лишь для того, чтобы отдохнуть от детей и провести всю ночь лишь в компании мужа. В комнате Шуджи царил полный беспорядок и неразбериха. На полу валялись какие-то смятые Тэттой листы бумаги, лампа на столе предательски мигала, прося его поменять лампочку, а одежда лежала по разным углам в неровных кучах. «Да пошло оно все», — подумал парень и подошёл к окну, чтобы открыть его. Мать просто напросто запрещала ему курить с закрытым, а Шуджи пришлось согласился с подобным условием. Сегодня он впервые увидел, как убили человека. А ведь Баджи было от силы лет пятнадцать, если не меньше. Шуджи знал, что подобное могло входить в план Кисаки, но до конца не особо верил, что он натравит на Кейске Казутору. Хоть «Вальхалла» и проиграла, но Ханма чувствовал себя воодушевленно. Он давно так не развлекался. Кисаки был поистине интересен. Шуджи затянулся сигаретой, чувствуя как теплый дым распространяется по легким и дает желанное расслабление, ведь его голова нехило пульсировала, после драки сначала с Доракеном, а потом и Майки. Но эти ребята были настолько хороши, что Ханма лишь радовался приятной разминке. Такой шанс выпадает далеко не каждый день. Впрочем, его прекрасную идиллию разрушила вибрация телефона в кармане. Парень нехотя достал его и собирался сразу сбросить, но ровно до того момента, пока не увидел кто именно ему звонил: — Чего надо? — спросил он, делая еще одну затяжку. — Забери меня, — послышался не сильно бодрый голос на другом конце. — Почему я должен это делать? — поинтересовался он, сбивая пепел с сигареты. — Я оставила скейт у друга, а сейчас уже слишком поздно за ним возвращаться, — собеседница была явно не в лучшем настроении, уже исходя из того, что позвонила Шуджи, хотя обычно не сделала бы так. — А ноги на что? Отсохли что ли? Звуки в трубке затихли и Ханме показалось, что она сбросила, но после некоторого молчания он услышал сухое: «Да», которое заставило его поверить в серьезность ситуации. Этот чертенок никогда бы не переступил черту своей гордости ради того, чтобы Шуджи отвез ее домой. Она бы сделала все, что угодно, задействовала все свои связи, но домой либо добралась сама, либо же и вовсе не приходила. — Ладно, я пошлю за тобой Казутору. Ханемия частенько подвозил ее и не особо жаловался по этому поводу, поэтому был самым универсальным вариантом, но после того, как Ханма услышал: «Ты шутишь?» от собеседницы, то вспомнил, что Казутора сможет приехать только лет через десять. — Где ты? — вставая с подоконника и одновременно затушивая сигарету спросил Шуджи, через силу заставляя себя поискать что-нибудь почище куртки «Вальхаллы» и одеться, чтобы прокатиться по холодному ночному Токио.***
«Умереть в четырнадцать, как это?» — Наоко глядела на черное, словно чернила, небо и пыталась выискать глазами хоть одну звезду. Однако, все ее попытки не увенчались успехом из-за того, что весь небосвод затянули черные облака. Странная эта штука жизнь. Ее тяжело подарить, но так легко забрать. Кейске умер так неожиданно, не дожив до дня рождения всего несколько дней. И что ей теперь делать с подарком к его празднику? — Зла на него не хватает, — прошептала она, закрывая глаза. Наоко вдруг представила, что умирает. Что чувствует человек прежде чем покинуть этот мир? В фильмах говорят, что умирать быстрее чем засыпать, но самом ли деле это так? Ей бы так хотелось расспросить обо всем Баджи. Она не могла отделаться от неприятного липкого чувства тоски, которое ощущаешь только тогда, когда сталкиваешься со смертью. «Кейске, какой же ты эгоист», — вяло подумала она. — «Мало того, что испортил нам весь Хэллоуин, но и девушку свою расстроил. Ты думаешь ей приятно будет стоять в твой день рождения на твоих похоронах?» Чифую говорил, что Кейске копал под Кисаки, чтобы убить и обезопасить «Свастонов» от такой крысы. Наоко сначала не верила ему, но теперь считала, что такое развитие событий казалось весьма правдоподобным. Если бы Баджи рассказал обо всем Майки, то сюжет бы пошел в другое русло. Возможно, и «Кровавого Хэллоуина» можно было бы и вовсе избежать. И все эти плюсы только если бы Кейске не был таким упрямым. — Эй, чертенок, не сиди на земле, — Наоко услышала знакомый голос и опустила глаза на дорогу. Перед ней нарисовался Шуджи на байке и от него даже на расстоянии двух метров воняло сигаретами. Она слабо махнула ему рукой и встала на ноги. Ханма приехал довольно быстро, поэтому ее задница особо и не замерзла, хоть тротуары и были холодными. — Даже не огрызнешься? — спросил парень, когда Наоко села позади него. — Чего как в воду опущенная? — Ничего, — буркнула девушка, цепляясь руками за сидение. Она понимала, что он настроен поругаться. Однако, ей не хотелось вступать в перепалку. — Поехали. — Из-за Казуторы? — Шуджи взглянул на нее через плечо. Первым кому написал Ханма после потасовки, была именно Наоко. Он интересовался, где она и чем занимается, а затем рассказал про исход для «Вальхаллы» и был жутчайше возбужден и рад, даже хвастался тем, что она пропустила такое веселье. Но девушка не пропускала. Она была в тот день на свалке. Сидела на самом верху и наблюдала. Шуджи не знал, что Наоко дружила с Кейске. Он не знал и про Чифую, и про ее отдаленную связь со «Свастонами»… и про то, что она грустила вовсе не по Ханемии. Конечно, не из-за него. — Он на сто процентов просто покончит с собой, — как бы невзначай бросил парень, нажимая на газ. — Можешь не ждать этого чудика. Они резко тронулись с места и с непривычки Наоко чуть не свалилась, но затем схватилась крепче и спокойно подняла глаза к небу, рассматривая быстро сменяющиеся черные облака. Ветер приятно гулял в волосах и ей казалось странным, что Ханма не разгоняется сильнее. «Ка-зу-то-ра», — одними губами произнесла она, чувствуя, как в груди неприятно кольнуло. Наоко всегда опасалась находится рядом с ним и чувствовала мурашки по коже, когда видела его глуповатую улыбку, но никогда не могла оторвать взгляда от его карамельных глаз, которые могли пронзить насквозь, даже если он стоял далеко. В те моменты, Наоко чувствовала себя так, будто ее загипнотизировали, лишив возможности двигаться. «Он конченный отморозок», — нехотя пришла она к выводу, вздыхая. Девушка лишь надеялась, что за смерть Баджи Казутора получит по заслугам. Отвлекая ее от мыслей, Ханма круто повернул, выезжая на пустое шоссе, которого изначально явно не было в их маршруте. Наоко вцепилась в его куртку, от чего Шуджи слегка удивился, но затем похлопал девушку по руке. Это был знак разрешения, что она могла за него ухватиться. Наоко сцепила руки на животе Ханмы и уткнулась носом в его спину, еще резче ощущая запах табака от одежды парня. Этот запах был… запахом дома, который расслаблял ее. Она прижалась к парню крепче и закрыла глаза, чувствуя себя как за каменной стеной. Практически единственной, которая никогда не оставит ее.***
Декабрь, 2004.
Наоко вдохнула ртом воздух, ощущая покалывающий холод на задней стенке горла. Он проникал внутрь, возвращая ее к реальности. Руки гудели, напоминая что она только что избивала человека. Девушка посмотрела на свои сбитые костяшки и поднесла ладони ко рту, согревая их дыханием. Народу оказалось больше чем она думала. — Лучше бы вы были сильнее, чем многочисленнее, — прошипела девушка, ударяя ближайшее тело носком кроссовка. — Вас не учили, что нападать стаей на одного человека — это подло? Но ее все равно никто не слышал. Пятеро парней, не особо крупных, конечно, распростерлись вокруг нее без сознания. Но самым главным было то, что они сломали ее еще совсем новый скейт и не важно, что это Наоко разбила его об их тупые головы. Эти ублюдки вынудили ее и получили по заслугам. — Ты так похожа на брата, — передразнила она их. — Да, похожа и это сыграло с вами плохую шутку. Наоко наклонилась и прошлась между телами, рассматривая форму, которая зацепила ее взгляд. На самом деле, ей было действительно интересно откуда парни знали о том, что она его сестра, но приглядевшись к рисунку на одной из курток, заметила «ленту Мебиуса», больше похожую на змею, что поедала свой хвост, и ее сомнения сразу развеялись. Точно. Они же находились под влиянием ее брата. Эти чертовы слабаки порочили имя его банды. Вот спросят их почему они такие побитые, а они и ответят, что с лестницы упали. Все. Разом. Пусть теперь всегда будут жить с грузом, что их побила девчонка. От этого на губах Наоко заиграла предательская усмешка. Между тем, девушка подошла к тем парням, которые выглядели на ее возраст, но меньше всего пытались и напасть, и отбиться. Им и досталось-то поменьше. Ее взгляд привлекла черная форма с вышивкой золотыми нитями. Не настоящими, конечно же. «Токийская свастика», — прочитала она, пытаясь вспомнить слышала ли она что-то о них. — «Неужели те ребята, что уничтожили девятое поколение «Черных драконов»?» Наоко с малых лет была вовлечена в разборки местных гопников и чаще всего была хорошо осведомлена о всех событиях в преступном мире, выходящем за рамки дел обычной шпаны. Просто потому, что ей это было интересно и позволяло знакомиться с разными людьми, истории которых одна другой интереснее. Но становилось не по себе от того, что они были правдивы. В один момент, девушке захотелось привести одного из «Токийской свастики» в чувства, чтобы расспросить побольше об их деятельности, но уже в другой на нее кто-то налетел с жутко испуганными воплями: «Ты в порядке, пацан?!» Наоко, испугавшись, вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и обернулась на шум, нарочито поправляя взбившуюся челку. — То, что у меня короткие волосы, не значит, что я парень, — сказала она, рассматривая двух парней: одного — до жути перепуганного блондина и второго — лохматого и раскрасневшегося брюнета. — Эти уроды тебе ничего не сделали? — первый пытался отдышаться и бегал по ней глазами, разыскивая наличие увечий. — Это ты сама их? — поинтересовался второй, оглядываясь. — Респект. Наоко не знала, что и сказать, все еще чувствуя себя до жути растерянной с того самого момента, как они появились. Ей нужно было быстро придумать, как вести себя с ними. — Так круто, когда девочки умеют драться, — констатировал брюнет, пока блондин подавал ей руку, чтобы она поднялась с земли. И бинго. Наоко приметила их форму — черную с золотой вышивкой. «Так ты тоже из «Токийской свастики», — словно довольный облизывающийся кот, пришла к выводу Наоко и улыбнулась. Она должна была узнать об их банде больше. — У тебя все руки в крови, — блондин рассматривал тыльную часть ее ладони. Девушка только тогда и увидела, что и белые рукава комбинезона были вдоволь перепачканы. Она расстроилась, зная, что теперь мама заберет его в стирку и ей придется надевать на улицу что-то другое. — Что будем с ними делать? — брюнет схватил одного из парней в форме «Мебиуса» за волосы и еще раз хорошенько приложил того к стене. — За нас уже всю работу выполнили. Он вздохнул. Так же разочарованно, будто родители посадили его под домашний арест на месяц, чем рассмешил Наоко. — Если они враги или просто предатели, мы можем сдать их твоему командиру. Я скажу, что побил их ты, а сама сделаюсь свидетелем, который просто оказался в нужное время в нужном месте, — заискивающе предложила девушка. — Ты чего несешь? — тупо спросил брюнет, наклоняя голову. — Все лавры за бучу этим ублюдкам твои. — Главное, что с тобой все в порядке, — кивнул блондин, соглашаясь со словами друга. — Эти крысы — отмороженные наглухо. О да, Наоко об этом знала не понаслышке и ее раздражало, что рядом с братом труться одни придурки, готовые кинуть в любую минуту ради собственного блага. Эгоисты ее раздражали. — Тебя, как хоть зовут? — блондин достал из кармана какие-то бумажные салфетки или слишком грубую ткань — Наоко не чувствовала чем протирали ее руки из-за того, что они сильно замерзли и буквально плавились с разгоряченных ладонях парня. «Нао… ко», — ощущая резкий прилив смущения прошептала девушка, но руку не отняла. Ей действительно хотелось погреться. — Это фамилия или имя? Или все вместе? — уточнил парень и не дождавшись ответа повернулся к другу: — Баджи-сан, может возьмем ее с собой? Куда? Зачем? Почему? Наоко, ощущая резкий прилив рассеянности, была готова просто провалится сквозь землю. Ее возмущало то, что блондин говорил о ней, словно об очередной бродячей кошке на холодных улицах. Наоко просто терпеть не могла сумбурность, а в тот момент на нее свалилось абсолютно все и разом. — Ты еще не предложил? — брюнет заложил руки за голову и медленными шагами направился по направлению выхода из переулка. — Нам бы еще вечером Майки выловить, рассказать о крысах в пятом отряде. То есть эти парни просто пришли с целью избить предателей, увидели ее, затем поухаживали, похвалили и куда-то зовут. Это выглядело как минимум подозрительно. Наоко им не доверяла. Они казались чересчур добрыми. Поэтому самым логичным решением было — ретироваться и поскорее. Однако, соблазн узнать больше о «Токийской свастике» превышал и девушка металась. — Да не бойся ты так, мы девочек не обижаем, — улыбнулся Баджи. — А тебе бы умыться и руки обработать. У меня как раз мама с девушкой дома. «Мы и пальцем тебя не тронем», — читалось в его взгляде. — Рэн тоже пришла? — вклинился блондин. В ответ Баджи кивнул: — Она написала, что они с матерью что-то готовят, но я в этом ничерта не понимаю. На фоне друзей брата, эти двое казались Наоко сущими одуванчиками, даже какими-то простофилями. Она прикинула, что такие ей точно ничего сделать не могут и, к тому же, вспомнила, что ей не на чем ехать домой. Девушка хотела буквально взвыть от своей глупости. Ну, почему она вечно попадает в такие передряги с этим гребаным скейтом. — Э, Наоко, ты это, прости, — блондин виновато на нее посмотрел. — Мы совсем забыли представится. — Я — Кейске Баджи, командир первого отряда «Токийской свастики», — пафосно сказал брюнет, улыбаясь во все зубы. — А он — Чифую Мацуно — мой заместитель.***
1 ноября, 2005.
Наоко разбудила противная вибрация на телефоне. Она оставила его где-то в своем рюкзаке, будучи не с силах делать что-либо прошлым вечером. Предательские лучи солнца светили в глаза, не давая спокойно их открыть, а в нос бросился неприятный душный запах ее комнаты. Девушка приняла сначала сидячее положение, а затем, потирая глаза, свесила ноги, чувствуя пальцами прохладный пол. Это заставило поежиться и еще раз проклясть тех людей, которые придумали утро и ранние звонки. Она встала и слегка пошатываясь добралась до противоположного конца комнаты, где лежал рюкзак, который был просто брошен у двери. А затем села на корточки и достала телефон из внутреннего кармана и, даже не посмотрев на имя контакта, сняла трубку, рефлекторно протянув: «Да?» — Ты скейт у меня забыла, — послышался бодрый голос на другом конце провода. Это был Чифую. Наоко посмотрела на часы, стоявшие рядом с кроватью, и поняла, что у них уже давно шли уроки. Видно, чтобы развеять голову после «Кровавого хэллоуина» он решил пойти в школу. — Я знаю, — зевая ответила девушка. — Заберу сегодня, после четырех. Не задерживайся на занятиях. В трубке послышался грохот и чьи-то веселые крики. Видимо, в школе кипела жизнь. Наоко не могла разделить всех тех чувств, что испытывал Чифую во время того, как с классом сидел на занятиях. Она и в младших, и в средних классах училась на домашнем обучении: сначала с мамой, а после — самостоятельно. Однако, девушка считала, что плюсов в такой жизни гораздо больше, чем в обыкновенной. Она могла делать все, что ей вздумается целыми днями и ни о чем не думать — нужно было лишь сдать тесты в первую неделю месяца в школе. Наоко не было особо важно на какую оценку она их пишет. Из школы не вылетает и уже прекрасный результат. — Слушай, — голос друга помрачнел, а все на фоне затихло, будто нагнетая атмосферу. Видимо, он вышел из класса. — Моя мама сегодня разговаривала с мамой Баджи… и… У девушки мурашки по спине побежали. Только не про Кейске, только не с самого утра. — Его мама сказала, что… что похороны будут уже сегодня, — голос Мацуно дрожал и Наоко будто бы сама ощущала тот ком в горле, который он пытался подавить. — Она… пригласила нас, но я-я не смогу. Я просто не смогу посмотреть на Баджи… таким… — Успокойся, — спокойно прервала его девушка. Она знала, что до этого когда-нибудь да дойдет, но не ожидала, что случится так скоро. — Баджи уже умер и ему все равно — придешь ты или нет. Девушка прервалась, слыша тихие всхлипывания. Она хотела утешить друга, но не знала как. Она никогда не была сильна в этом. — Но ты подумай, как тяжело госпоже Баджи. Она потеряла сына из-за какой-то безумной глупости. Мама Кейске просто осталась одна и нам не изменить этого, но мы можем поддержать ее, появившись на похоронах, чтобы отправить нашего друга в последний путь. Но одновременно с тем, как Наоко говорила это, в ее голову забралась мысль: «А что если мы сделаем наоборот хуже? Что если госпожа Баджи будет презрительно смотреть на нас, думая, что ее сын мертв из-за того, что мы — «настоящие друзья» не защитили его?» В целом, это было правдой. Но девушка твердо решила придти, чтобы увидеть Кейске в последний раз и даже была согласна выслушать гневную тираду его матери. — Прости, у меня урок. Встретимся в четыре. Чифую сбросил трубку, но Наоко так и оставалась сидеть на полу, уставившись в стену. «Кто же, черт возьми, звонит с такими новостями прямо с утра? И как я по его мнению теперь контрольные напишу?» — она убрала телефон от уха и положила его на пол. Ей нужно было отправляться на похороны друга. Боже, у нее же даже одежды подходящей не было… но ее можно было попросить у Шуджи… но как ей объяснить то, зачем она нужна? Может, «Кот у друга умер» или «К твоим просто готовлюсь»… а может, «Для контрольной нужно, чтобы мать если и убила после не сдачи, то быть сразу готовой»? — Ты чего тут шебуршишь с утра пораньше? — в дверном проеме, оперевшись плечом об косяк, стоял Ханма — растрепанный и сонный. Он выглядел так, будто только проснулся. — Выспалась? — Отвези меня в школу. — Зачем? — Мне тесты нужно сдать. «А-а», — протянул парень и, лениво поглаживая под футболкой живот, скрылся с глаз долой. — Эй ты, чертила, куда пошел?! — крикнула Наоко, после небольшой заминки. Ей нужно было время, чтобы отойти ото сна. — Отвези меня в школу! Через полчаса, когда ветер вновь трепал волосы девушки, а парень разгонялся, проносясь между рядами машин, словно мелкая мошка, она, закрыв глаза, вспоминала все, что связывало их с Баджи: от знакомства и до последней встречи, которая обещала быть не такой уж и последней. Кейске был чудесным. Наоко знала, что больше не встретит никого похожего на него.