18 августа, 2006.
Мицуи никогда не нравился квартал Роппонги. Да и сам район Минато, вокруг которого ходило множество неприятных слухов, не вызывал у него теплых чувств. Одно воспоминание о братьях Хайтани чего стоило. Однако, Такаши был вынужден появляться в этом районе намного чаще, чем этого бы хотелось. Его сестры учились в Акасаке — пожалуй, самом тихом и почти никогда не бурлящем квартале, граничащим с Шибуей, но если бы не какая-то престижная школа, которая поможет его девочкам в будущем, то он бы давно уговорил маму перевести их учится куда-нибудь за пределы Токио. Например, в Йокогаму. Мицуя слегка растеряно смотрел по сторонам, иногда замедляясь около адресов на зданиях. Он ехал строго по маршруту, который составила его девушка, но так и не мог отыскать глазами нужную ему улицу. В какой-то момент ему и вовсе показалось, что он выехал из квартала. Впрочем, будучи человеком пунктуальным, Мицуя выехал задолго до назначенного времени и, даже потерявшись, смог приехать рано. — Такаши-и! — услышал он, прежде чем на него со спины кто-то запрыгнул, заставив согнуться в три погибели. Мицуя почувствовал удушающую хватку на шее, а после — мимолетный мокрый поцелуй на щеке. Мицуки, однако, была в прекрасном расположении духа, что практически сразу передалось и ему. Такаши аккуратно поставил девушку на землю и только радовался тому, что ее ботинки с острыми шипами прошлись, не задев его. — Ты рано, — забирая у девушки сумку, бросил он. — Прогуливала? — Прогуливаешь у нас только ты, — съязвила Мицуки, все еще припоминая, как он не появлялся на уроках в средней школе, если того требовали дела «Свастонов». — Мана с Луной? — На Хаккае с Юзухой. Она улыбнулась. Мицуки была такой красивой, когда улыбалась. Мицуя просто не мог оторвать взгляд. Он любил ее, и, наконец, это чувство ему до безумия нравилось. И пока они ехали к Мицуки домой, она рассказывала что-то невероятное по поводу недавней поездки в университет, но Мицуя не слушал ее — его голова была слишком занята навязчивыми мыслями о встрече с ее родителями. Он не хотел этого признавать, но ужасно нервничал. Мицуки остановила его около высокой застекленной многоэтажки. Там было безумно людно и казалось, что они находились в вечернем Харадзюку, когда народ выплывал на улицы в своих «модных» нарядах. Мицуки, недолго думая, показала Такаши путь до подземной парковки, и, проехав множество дорогих машин, которые стоили точно больше чем сам Мицуя со всеми его органами и байком в придачу, они пристроились в углу. «Вот как живут богачи», — думал он, смотря в зеркальный потолок, пока его девушка говорила о чем-то с женщиной на ресепшене, будто бы это был вовсе не дом, а отель, но что еще больше поразило Такаши, когда Мицуки легко пожав плечами бросила: «Поедем на личном лифте. Как только маман приехала, так его сразу и починили». Отдельный лифт, апартаменты занимающие весь этаж, мраморный пол — у Мицуи голова кружилась от одной мысли сколько же все вокруг него стоило. — Что мне следует сказать, когда мы войдем? — спросил Такаши, когда Мицуки искала карточку от электронного замка. — Можешь ничего не говорить, — ответила она, открывая дверь. — Дома все равно никого нет. В последнее время Мицуки жила не в этих апартаментах, а в пустующей квартире ее старшей сестры и там все выглядело… сильно попроще. Мицуя просто даже не предполагал насколько богата его девушка, когда говорила, что ее семья при деньгах. «Так просторно», — пронеслось у него в голове, пока они проходили мимо столовой, в которой свободно можно было проводить помпезные банкеты на сотню человек. Наверное, футбольное поле было бы намного меньше, чем эти светлые, почти стерильные и не обставленные множеством мебели апартаменты. Все здесь пахло дороговизной и роскошью, но веяло отчуждением и скудностью, словно человек, который обставлял это пространство уже не жил здесь, а тому кто управлял апартаментами это было не нужно. Хоть Мицуя и местами грезил о большей квартире, чем та в которой жил со своей семьей, но находится здесь ему было неприятно. Чувство холода не покидало его. — У меня слегка не прибрано, — предупредила Мицуки, когда они подошли к одной из дверей в тупике длинного, отделанного каким-то отполированным белым камнем, коридора. Она слегка нажала на ручку и прошла в комнату, попутно вытаскивая шпильки из тугих пучков на голове. Такаши вошел следом и ему в глаза сразу ударило солнце. Все помещение было залито яркими желтыми лучами, от чего стеклянные капельки на люстре преломляли свет, окрашивая одну из стен цветами радуги. Комната девушки почти ничем не отличалась от остальной части квартиры, но с неким ликованием Такаши заметил плакат с «Сейлор Мун» возле большого чистого зеркала. Мицуки всегда оставалась Мицуки. Насколько он мог знать, она с самого детства любила историю про эту блондинку-супергероиню, подсаживая, хоть и не на мангу, коей у нее было целое собрание, а аниме, и Ману с Луной, которым это безумно нравилось. Кажется, ту девушку на плакате звали Мамору, но даже если и не так, то она все равно здорово определяла личность своей хозяйки по сравнению с остальными бесцветными и неживыми апартаментами. — Ну, — девушка села на большую кровать и поедала глазами Мицую. — Доставай его. — Ты бы хоть чай предложила, — парень почесал затылок. Ее прямолинейность иногда заставляла его нервничать. — Я уже три дня мучаюсь, хочу увидеть твое творение, какой тут чай? Такаши вздохнул и опустил большой тяжелый пакет, который все это время держал в руках, на пол, а затем аккуратно, медленно поднял платье, судорожно осматривая не помялось ли оно, но чего Мицуя боялся больше всего, так это то — что, подняв глаза на Мицуки, он увидит лишь разочарование. — Его правда сшил ты? — пролепетала она, прикрывая рот рукой. — Я думала вы с Маной и Луной решили пошутить. Она встала на ноги и, с широко раскрытыми от удивление глазами, рассматривала платье, пока Такаши внимательно следил за ее реакцией. Он затаил дыхание, чувствуя как бешено билось сердце. — Как тебе? — Я хочу его надеть, — твердо сказала Мицуки. — Прямо сейчас. Мицуя немного замялся. Он хоть и сшил вечернее платье, но был полным профаном в том, как его одевать. Девушка часто переодевалась на глазах Такаши, особенно если это было у нее в квартире или же, когда его сестры отсутствовали дома, поэтому парень лишь мельком кинул в ее сторону взгляд и сконцентрировался на перекрутившемся поясе и застежке, что никак ему не поддавалась. Вдвоем они, спустя несколько минут пререканий, все же смогли правильно и аккуратно распределить струящуюся юбку, сделать так, чтобы замочек на застежке не зажевал ткань, и у Мицуи гора с плеч упала, когда рукава оказались Мицуки в пору. — Если где-то топорщится, — Такаши крутился у подола юбки, сидя на коленях и расправляя пояс. — Скажи — я поправлю. Платье село на Мицуки, как влитое, и Такаши безумно радовался этому, даже если голос на периферии и шептал, что на ее фигуре выигрышно смотреться будет даже мешок картошки. Это была чистая правда и ему было безумно жаль, что его девушка не намеревалась стать моделью, растрачивая такие данные. Мицуя ощутил у себя на лице теплые руки. Мицуки присела на корточки и, прищурив свои зеленые глаза, что ярко блестели в солнечных лучах, смотрела на него: — Это лучшее из платьев, что я надевала, — прошептала она, запуская одну руку в волосы Такаши, а вторую перекладывая на его шею. Он чувствовал, как теплая истома растекается по его венам, разнося серотонин по всему телу, и как приятно покалывало в тех местах, где касалась девушка. Она нежно притянула его к себе, и нос Мицуи оказался в районе ее ключицы. От Мицуки пахло сладкими духами, а кожа была безумно разгоряченной, словно она нагревшийся обогреватель. Он обхватил ее руками и прижался сильнее в ответ. — Спасибо, что так стараешься ради меня, Такаши.***
Однако вскоре, все то хорошее настроение было испорченно и Мицуи было до жути противно даже смотреть на отца своей девушки. В большом павильоне с высокими потолками и ярким освещением, куда Мицуки привела его после мимолетного знакомства с родителями, с каждой минутой скапливалось все больше и больше народу. Спертый воздух вбирал в себя самые удушающие ароматы спиртованного одеколона и хорошего табака. Взрослые мужчины скапливались в одном месте, будто на маленьком островке, устраивая себе место для «перекура», пока богатенькие мальчишки пытались ухлестывать за дочерьми еще более состоятельных отцов. Мицуя смотрел на это скептически вскинув брови. Он ожидал небольшого ужина в кругу приближенных, но на деле увидел большую толпу людей и праздник одного лишь лицемерия за маской светского разговора, который старались вести все вокруг. Мицуки пропала с радаров Такаши со стремительной скоростью и это заставило его слегка потеряться в огромном зале. К нему несколько раз подходили девушки, пытаясь что-то уточнить, но, к сожалению, все они, абсолютно все, оказывались иностранками, а Мицуя не мог и слова на английском связать. И это заставляло его чувствовать себя, мягко говоря, неуютно во всем богатом мракобесии, где крутилась его девушка. Под конец торжества, Такаши вырвался из толпы людей и устало облокотился о стену, снимая свой бедный пиджак, который не ожидал, что будет так жарко. Парень пытался отыскать глазами Мицуки, но в итоге оказался в довольно неправильное время в неправильном месте. Он услышал разговор родителей своей девушки, чем был весьма разочарован: — То есть, ты, не посоветовавшись со мной, решил, что лучшим исходом для моей дочери будет спрятаться за спиной известной фамилии? — госпожа Хиираги, мама Мицуки, буквально шипела от злости, косясь на своего мужа. Она была невысокой женщиной, но безумно страшной, словно дикая кошка с горящими яростными глазами. — Без мужчины из Якудзы она не сможет долго держаться на плаву, ее сожрут как мелкую рыбешку, — возразил отец Мицуки. — Хайтани дали нам свое согласие, но эта дрянная девчонка даже слушать не стала, подговорив юного господина Риндо. И Мицуя бы дал матери своей девушки шанс заполучить его благосклонность, но когда вместо фразы: «А вы детей вообще спросили?» услышал: — Ты, идиот, думаешь, что моя дочь не справится с бизнесом в одиночку? То все его надежды построить мирные отношения разрушились в дребезги. Мицуки не рассказывала ему о том, почему поругалась с отцом, с которым до этого жила совершенно спокойно, и теперь, если честно, Такаши понимал почему. — В ней практически нет твоих генов, поэтому и не потонет на рынке, — фыркнула женщина, открыто унижая мужа. — Она девочка пробивная, иначе согласилась бы на все твои условия, размазня. В целом, Мицуя был согласен со словами госпожи Хиираги — Мицуки умела возражать и бороться за то, чего действительно желала. Но осознавать тот факт, что родители говорят о собственном ребенке, как о каком-то «продукте» целью которого было место на рынке Роппонги или всего Токио, было мерзко. Поэтому Такаши как можно быстрее ретировался в другое место. Поближе к Мицуки, которая на торжестве была нарасхват, словно лакомый кусочек вкусного мяса. Она разговаривала с партнерами отца из разных стран и наигранно им улыбалась, принимая различные комплименты и получая не самые приличные намеки. И каждый раз, на протяжении всего вечера, когда Такаши намеревался к ней подойти, девушку нахально уводили прямо из-под его носа со словами: «Мисс Хиираги, не уделите ли вы мне пару минут?» и каждый раз начинали говорить на разном языке. У Мицуи начинала взрываться голова, когда с разных сторон он мог слышать: китайский, английский, французский и еще множество других языков, которые парень различить не мог. Но его девушка делала это спокойно, плескаясь на этом собрании, словно рыба в воде. Впрочем, это не помешало Такаши понимать господина Хиираги, который, как гром среди ясного неба появился перед ним: — Я знаю, что ты подслушал наш с супругой разговор, — сказал он криво улыбаясь. — Это к лучшему. Хоть отец Мицуки и выглядел ни на грамм не безопасней своей жены, которую Мицуя, откровенно говоря, побивался, он не струсил и уверенно посмотрел на мужчину, намереваясь узнать почему же в их семействе совершенно обыденно распоряжаться человеком, как вещью. — Такаши, ты зла на нас не держи, — продолжал мужчина. — Ты парень славный, но понимаешь же, что мы в первую очередь должны думать о бизнесе. — Простите, но для вас устойчивое положение на рынке важнее счастья дочери? — Должен признать, что дела обстоят именно так. Я никогда не испытывал сильной симпатии к этим детям. Господин Хиираги говорил рассудительно и даже как-то грозно, да и в целом был больше и выше Мицуи, но это заставляло парня лишь расправить плечи и стать более уверенным в себе. — Старшая была рождена лишь потому что этого захотела Ксандра, — Мицуя прикинул, что скорее всего так звали госпожу Хиираги. — Младшая — для того, чтобы унаследовать мой ресторанный бизнес, здесь, в Японии. Ксандра уверяла, что будет мальчик, но кто-то сверху сыграл с нами злую шутку породив на свет девочку, да и своевольную до жути. Такаши не знал, что ответить, да и вряд ли это было нужно. Они простояли в молчании пару минут и парень уже хотел уйти, взглядом поймав в толпе мирно беседующих Мицуки и Рэн, что была единственной представительницей Хайтани за исключением родителей на этом вечере, как его собеседник вновь заговорил: — Мне жаль Мицуки, — господин Хиираги тоже устремил свой взгляд на младшую дочь, что с улыбкой принимала бокал от официанта. — Она, как скот в загоне и всегда была нежелательной, но вынужденной мерой для нашей семьи. У Такаши возникло чувство некого дежавю. Мужчина с легкость говорил на довольно неприятную тему, что Мицуя сразу вспомнил, как почти такие же слова произносила и сама Мицуки, рассказывая о своих родных. — Растить ребенка и вкладывать в него многие годы ради того, чтобы он стал вашей заменой, — возразил парень, прямо смотря на мужчину. — Не слишком ли это мерзкие слова для отца? — Такова жизнь, — пожал плечами господин Хиираги. — Ты просто еще слишком мал, чтобы это понять. Единственное, что Мицуя вынес из их разговора так это то, что больше терпеть этого не мог и вежливо откланялся, сбегая от душного и бестолкового собеседника. Он просто завидовал терпению Мицуки. Как можно так отзываться о собственном ребенке? Такаши ощущал себя грешником попавшим в ад, прямо на бал к Сатане в своем дурацком котле, где его варили до беспамятства и так по кругу. Раз за разом, не останавливаясь. Через какое-то время, Мицуки сама поймала его, выцепив из толпы людей и с ней, как бы ни было странно, подошла и ее мама со словами: — Такаши, Мицуки утверждает, что ты самостоятельно сшил ей это платье. Это правда? Мицуя покосился на свою девушку, пытаясь найти в ее глазах правильный ответ на вопрос, и в итоге утвердительно кивнул, опасаясь того, что может ждать дальше. — У тебя очень умелые руки, — похвалила его госпожа Хиираги. — Если ты не будешь против, я бы хотела сделать у тебя несколько заказов. За отдельную плату, конечно же. Парень слегка опешил. Настоящие заказы? О чем она? — Дизайнерская одежда сейчас очень перспективная отрасль. Женщина оглянула его с ног до головы со странной надменной улыбкой, а после сложила руки на груди, приготовившись вести беседу или монолог, ведь Такаши сначала слегка стушевался выдерживая пристальный колкий взгляд. — Думаю, что в течении десяти лет, — продолжала она. — Эта стезя многим продвинется. Госпожа Хиираги выглядела словно не ее муж был частью Якудзы, а она сама и пробивала место себе там через кровь своих врагов. «Может так оно и было?» — нервно пронеслось в голове у Мицуи. Впрочем, глаз Мицуи поедал ее стильный костюм, пошитый точно по заказу. Женщина имела свой вкус. Ее волосы вопреки моде были выпрямлены и смотрелись ухоженно, в отличии от осветленных; а украшений было немного, но они выгодно смотрелись подчеркивая характер своей обладательницы. — Люди начали задумываться о своем внешнем виде, — голос госпожи Хиираги потеплел, когда она заметила, как парень разглядывал ее образ. — В последнее время, я замечаю очень многих молодых людей желающих выделится из серой массы и одежда является первым пунктом, о котором их маленький мозг подумает. Женщина уже собиралась отойти от него и оставить их с Мицуки, но неожиданно обернулась, чтобы сказать: — И пока это ниша свободна — дерзай малец, — подмигнула она ему. — Кто знает, может ты сможешь пробить себе путь за пределы нашей скромной Японии.***
Такаши никогда не думал, что так сильно полюбит свежий воздух. Его голова была чумной, словно Тайджу Шиба ударил по ней раз десять. Все эти люди, звуки, запахи они… сводили с ума. Собрания «Свастонов», собрания его швейного клуба настолько отличались от того, что он пережил этим вечером. Мицуя понял, что банкеты — это точно не его. Они с Мицуки стояли посреди пустой улицы где-то около Шибуи, привалившись к его байку. — Хорошо, что Хэбико быстро ушла, — радостно промурлыкала девушка, сильнее кутаясь в пиджак, который отдал ей Такаши. — Это моя старшая сестра, я говорила, помнишь? Да, Мицуя помнил ее — девушку с сигаретой во рту, отстраненным выражением лица, но насмешливой улыбкой, а еще он помнил самый сильный дуэт из первого поколения «Черных драконов», с которым сестра Мицуки и ушла. От одного их вида у Такаши руки покрылись гусиной кожей. — Ее семь лет не было в Японии, — Мицуя почувствовал голову девушки у себя на плече. — Должно быть трудно будет принять все то, что она пропустила. В ответ парень просто кивнул. Ему не хотелось что-либо говорить. Вокруг было так тихо и спокойно, что он просто наслаждался этими мгновениями, рассматривая полумесяц в небе. Такаши покрутил кольца на своем пальце — те самые, что решили подарить Мицуки ее «дети». Лучшего момента для их вручения нельзя было придумать. Он аккуратно снял с себя самое тонкое из колец и взял руку девушки в свою. Она не двинулась, спокойно наблюдая за его действиями взглядом. До этого Такаши даже не задумывался на какой палец наденет ей украшение, но решил, лучше всего оно будет смотреться на безымянном. Он хотел показать насколько она важна для него. Когда Мицуки подняла голову, чтобы рассмотреть кольцо получше, а затем целиком повернулась к нему, то в ее глазах стояли слезы. Мицуя улыбнулся ей. Она плакала перед ним всего два раза и в этот раз от счастья. Мицуки просто зарылась носом в его плечо. Ей нужно было придти в себя, и Такаши просто обнял ее, поглаживая руками по спине и волосам. — С днем рождения, Цуки.