***
Брызги крови парят в медленном вальсе. Первый охранник оседает на землю, тщетно прикрывая перерезанное горло. Минует несколько секунд, и его рука безвольно опадает рядом с телом. Уилл оттаскивает охранника в сторону, вытирает клинок о его куртку и скидывает тело в кусты. Выпрямляется. Ищет в себе хоть намёк на сожаление и не находит. В жилах кипит чистейший адреналин. Или ты убьёшь, или тебя. К тому же, это не обычные охранники, а самые что ни на есть головорезы. В любой другой момент Уилл задумался бы, заслуживают они жизни или смерти, есть ли у них дети и в насколько сложной жизненной ситуации они находятся, раз выбрали работу у криминального авторитета, но не сейчас. Сейчас нужен лишь твёрдый дух и непоколебимость. Задержишься на секунду — и тебя превратят в решето. Сочувствию здесь не место. Пробравшись в дом, он проходит на кухню. Там перед телевизором сидит парень в синей спецовке и кепке, клюёт носом. Уилл подкрадывается к нему со спины, вытаскивает пистолет и вырубает ударом рукояти в висок. Прощупывает пульс — вроде не убил. У них похожее телосложение. В голову приходит идея. Быстро переодевшись в его одежду, Уилл запихивает тело в кладовку. Парнишке на вид не больше двадцати пяти. Может быть, он задумается о том, чтобы сменить род деятельности, когда очнётся? Вероятность, конечно, мала, но лишние трупы ни к чему. В коридоре раздаются шаги. Уилл только успевает устроиться на стуле, попутно натянув на глаза кепку, как дверь распахивается. — Andreas, què és aquest soroll? — окликают его. Ну, давай, подойди ближе. — Ei, estàs adormit? Охранник подходит, тормошит его за плечо, и Уилл тычет пистолетом ему в живот. — Повторять не буду, — говорит Уилл угрожающе, но тихо. — Кивни, если понимаешь. Отлично! У тебя есть шанс выжить сегодня. Отдай мне оружие и запрись вон в той кладовке вместе с Андреасом. Ты ведь не собираешься подыхать за своего босса? Охранник отрицательно мотает головой и медленно опускает пистолет на стол. — Замечательно, — поднимается Уилл, забирает оружие и проверяет патроны в магазине. — А теперь иди туда и сиди тихо, пока всё не закончится. Охранник послушно уходит и запирает за собой дверь. Умница. Всегда бы так. Согласно разведке, которую Уилл провёл перед тем, как проникнуть на территорию, всего тут около пятнадцати человек, не считая Мигеля и Ганнибала. Пятерых он уже вывел из строя. Осталось десять. До пересменки не больше семи минут. Нужно скорее добраться до Ганнибала, пока весь этот улей не очнётся. Прежде чем уйти, Уилл останавливается и прислушивается. Тихий звук вибрации, как от полученного сообщения. Он открывает дверь кладовки и кидает укоризненный взгляд на охранника. Молча забрав у того телефон, проверяет переписку. Вздыхает. — Val la pena morir per una família, — выпаливает охранник дрожащим голосом. По последнему слову Уилл понимает общую суть фразы и не может не согласиться. Действительно, семья стоит того, чтобы умереть. Каждый сам выбирает свою судьбу. Он смотрит на испуганное лицо, направляет пистолет и хладнокровно жмёт на спусковой крючок. Вылетевшая пуля девятого калибра выбивает охраннику глаз и раскурочивает затылок, оставляя на стене брызги крови с кусочками белёсых мозгов. Незачем больше заботиться о тишине и пытаться предотвратить лишние смерти. Его уже окружают. План быстро летит к чёртовой матери. Повесив тело охранника на крючок перед входом так, чтобы из коридора была видна лишь часть плеча, Уилл затаивается с другой стороны кухонного островка. Головорезы Гонсалеса не заставляют себя долго ждать. Бах! Бах! Бах! Они выпускают всю обойму в труп, и, когда тот с глухим стуком падает на пол, расслабленно входят на кухню. «Вот теперь-то повеселимся», — думает Уилл.***
Он пинком вышибает дверь и врывается в комнату. Из тяжело вздымающейся груди рвётся облегчённый вздох при виде Ганнибала, живого и почти невредимого. Тот привязан к стулу, у него разбита губа и наливается синяк на скуле — сущие пустяки по сравнению с тем, что ему довелось пережить на ферме Вёрджеров или после встречи с Джеком во Флоренции. — Уилл! — доносится взволнованный голос. — Ты в порядке? Взгляд Ганнибала пробегает по нему, и Уилл представляет, как выглядит в его глазах: лицо и рубашка в багровых брызгах крови, пистолет в правой руке, нож — в левой. Патрокл, вышедший на поле боя вместо Ахилла и вопреки судьбе одержавший победу. В глубоких карих глазах блестят слёзы, неприкрытая гордость и восхищение. Уилл вбирает это чувство, даёт себе насладиться им полностью. — Вообще-то… — говорит он. — Это я должен спрашивать, в порядке ли ты. — Со мной всё нормально, — кивком головы Ганнибал указывает на связанные за спиной руки. — А как только ты меня освободишь, будет ещё лучше. Уилл не спешит. Его злая усмешка заставляет Ганнибала немного напрячься. — Только не строй из себя невинную деву, запертую в башне, — шипит Уилл, медленно прохаживаясь по комнате. Он замирает у стены и удручённо закрывает глаза. — Я знаю, что это ты привёл их к нашему дому, Ганнибал. Ты хотел, чтобы я спас тебя. Ганнибал опускает взгляд, но лицо всё ещё держит. — Думаешь, я специально дал им себя связать? — Не-е-ет. Ты специально выбрал Мануэля Гонсалеса, потому что знал, кто он и чей он брат. Ты устроил неплохой квест, мне понравилось. Но теперь все они мертвы — шоу закончилось. Шаг. Другой. Третий. Уилл подходит и запускает пальцы во взъерошенные светло-каштановые волосы с проблесками седины. Ганнибал смотрит снизу вверх. Какой же у него беспомощный, растерянный вид. И как же это возбуждает! — Знаешь… Скажи ты мне всё напрямую, я возможно и поддержал бы твою авантюру. Но эти твои манипуляции… — цедит Уилл, — выводят меня из себя! Ты и вправду считаешь меня настолько наивным, чтобы не разгадать твой замысел? — Нет, Уилл. Я был бы очень разочарован, если бы ты его не разгадал. От такого высокомерного ответа хочется рассмеяться, но Уилл делает вид, что захлёбывается собственной яростью. Показательная порка не помешает. — Любишь играть со мной?! — выплёвывает он, приставляя острие ножа к его шее. — Я устал от этих игр, Ганнибал! Ты ни на секунду не даёшь расслабиться! Но больше всего на свете я не люблю ложь, и ты это знаешь. Не обращая внимания на нож, Ганнибал поджимает губы и выглядит немного расстроенным. Вряд ли это можно назвать сожалением. Если только сожаление от того, что всё пошло не по его плану. А может и просто подыгрывает. — Уилл… Я сделаю всё, что захочешь, только скажи. В его голосе звучит мольба. Уилл заинтересованно склоняет голову набок и наблюдает за ним несколько мгновений, раздумывая, как поступить. Убирает нож, ставит пистолет на предохранитель и аккуратно кладёт на журнальный столик. Ему нравится этот его взгляд, этот вид. Смотреть на него сверху вниз, такого потерянного и жаждущего понимания, принятия. — Всё? — окровавленные пальцы прикасаются к разбитой губе Ганнибала и чуть оттягивают её. — Да, — еле слышный шёпот. Уилл возвышается над ним, озарённый светом ярких флуоресцентных ламп. В венах всё ещё течёт адреналин и пьянящее чувство триумфа над поверженными врагами, от которого перехватывает дух и которым хочется поделиться, чтобы не взорваться. Глаза Ганнибала темнеют, а из его рта вырывается ошеломлённый вздох, когда Уилл медленно расстёгивает ремень. На подкорке сознания скромно мелькает мысль о том, что всё это неправильно, но её тут же поглощает нечто тёмное и вязкое. Если бы порок можно было облечь в форму, то он выглядел бы именно так. — У меня другое предложение, — произносит Уилл, чья улыбка больше похожа на звериный оскал. — Если ты чего-то не хочешь, только скажи. Ганнибал стоически молчит. — Отлично! — Уилл похлопывает его по щеке и вытаскивает свой полувставший член. — А теперь будь хорошим мальчиком, открой свой лживый рот. Об острый взгляд Ганнибала, кажется, можно порезаться, и Уилл самодовольно ухмыляется. Немного унижения в качестве наказания за манипуляции уж точно не повредит. Правда, можно остаться совсем без репродуктивных органов, но риск того стоит. Ганнибал громко сглатывает слюну, и рот его приоткрывается. Он медлит несколько секунд, облизывается и подаётся вперёд. Требуется огромная выдержка, чтобы не застонать от одного вида, как член проникает в жаркий рот, скрываясь за надменно изогнутыми губами. Влажный язык прохаживается по головке, и, пронзённый удовольствием, Уилл прикрывает глаза. И снова смотрит вниз, чтобы запомнить всё в мельчайших деталях. Любуется видом подрагивающих ресниц и упавшей на лоб чёлки. Вот они и перешли последний рубеж. Как же это прекрасно! Его член уже полностью стоит, и Уилла прошибает током, когда он утыкается в глотку. Но всё это слишком медленно, слишком… — Твою мать! — вырывается у него. — Хватит меня дразнить! Ганнибал откидывается на спинку стула и устремляет на него вопросительный взгляд. Грудь его часто вздымается, а от покрасневших губ тянется ниточка слюны. Как же он прекрасен в своей порочности! — Если бы ты меня освободил… — Ш-ш-ш! — затыкает его Уилл. — Замолчи и двигайся активнее. Иначе мне придётся… Ганнибал слизывает выступившую на головке прозрачную капельку, и Уилл забывает договорить фразу. Он хватает Ганнибала за волосы и насаживает на свой член. Пошлый стон, долетевший до него, срывает оставшиеся ограничители. — Сделай вдох, — приказывает Уилл и начинает грубо вбиваться в его рот, толкаться в глотку, после чего даёт ему немного подышать и откашляться. — Молодец! А теперь вдохни поглубже и расслабься. Из глаз Ганнибала льются слёзы, он давится, но послушно выполняет всё, что ему велят. Проталкиваясь дальше, в узкое горло, Уилл громко стонет и чувствует, как поджимаются яйца — уже на грани. — Ганнибал! — всхлипывает он. Ганнибал чуть сжимает горло, и Уилл задушено вскрикивает от мощного оргазма. Его тело судорожно вздрагивает, а член пульсирует, изливаясь сразу в глотку. С неохотой он вынимает его и заправляет обратно в брюки, пока Ганнибал пытается отдышаться. Хочется поцеловать эти припухшие губы, но он решает довести наказание до конца. Приведя себя в порядок, Уилл пожимает плечами. Забирает оружие и, пошатываясь от слабости в коленях, идёт к выходу. — Уилл? — раздаётся позади осипший голос. — Я знаю, что ты уже давно сам развязал верёвки, — не оборачиваясь, говорит Уилл и устало взмахивает рукой. — Пошли уже отсюда, пока копы не приехали. Позади раздаётся глухой смешок и скрип деревянного стула. — Несколько минут назад тебя это совершенно не заботило, — напоминает Ганнибал. Они проходят мимо остывающих тел, перешагивая через лужи крови. Ганнибал светится восторженным ликованием, когда оглядывает ту вакханалию, что устроил его смертоносный мангуст. Выйдя из дома, они садятся в машину. — И давно ты знаешь? — прищуривается Ганнибал. Уилл поворачивается к нему с торжествующим видом и заводит двигатель. — С тех пор, как ты привёл того уёбка к нам домой. Лицо Ганнибала озаряется пониманием. Да, теперь он знает, где Уилл пропадал целыми днями и вечерами. Слежка — дело тонкое. Требуется большой запас терпения и осторожности. — И почему же ты меня не остановил? — Было интересно, куда это нас приведёт. Ганнибал смотрит на него с лучезарной улыбкой, и Уилл не может оторвать глаз. Хочется купаться в этом тёплом взгляде целую вечность, хочется целовать его и дарить свою ласку в ответ. Уилл хмыкает и качает головой. Не верится, что несколько минут назад он так грубо воспользовался этим ртом. — Я думал, ты мне яйца откусишь. — Была такая мысль, — ухмыляется Ганнибал, облизывая воспалённые губы. Чёрт! Да они ж оба чокнутые! Переглянувшись, они негромко смеются. Кажется, Уилл впервые слышит его смех — спокойный и сипловатый, такой по-простому человеческий, что вовсе не подходит опасному убийце-каннибалу. От открытия этой его новой стороны в груди поднимается ещё одна волна нежности. — Кстати, а где Мигель Гонсалес? — интересуется Ганнибал, мельком заглянув на заднее сидение, видимо, ожидая там его увидеть. Уилл разворачивается на парковке и едет к воротам. — В багажнике, — включает радио. — Подумал, ещё пригодится. — Прекрасно! Я как раз хотел приготовить что-нибудь особенное по случаю нашего прощания с солнечной Испанией. Непринуждённо посмеиваясь, они выезжают на дорогу под песню «Psycho Killer» старой доброй группы Talking Heads. Утро обещает быть солнечным.