И ныне мы считаем надменных счастливыми:
лучше устраивают себя делающие беззакония,
и хотя искушают Бога, но остаются целы».
Но боящиеся Бога говорят друг другу:
«внимает Господь и слышит это, и пред лицом Его
пишется памятная книга о боящихся Господа и чтущих имя Его».
И они будут Моими, говорит Господь Саваоф,
собственностью Моею в тот день, который Я соделаю,
и буду миловать их, как милует человек сына своего, служащего ему.
И тогда снова увидите различие между праведником и нечестивым,
между служащим Богу и не служащим Ему.
Книга пророка Малахии, 3 глава
Повалив их обоих на пол спальни, Уилл оказывается сверху. Бьёт Ганнибала кулаком по челюсти, задевая костяшкой губу, и она лопается, окрашивая рот красным. После секундного замешательства Ганнибал перехватывает в воздухе руку, занесённую для удара, и выворачивает. Уилл вскрикивает и пытается извернуться. Лупит другой рукой по корпусу и отползает в сторону. Ганнибал рывком ловит его за ноги, подминая под себя, и вжимает щекой в пол.
— Ты так сопротивляешься! — затылок обдаёт тяжёлым дыханием. — Ты борешься со мной или с собой?
— С тобой! — рычит Уилл и сбрасывает с себя Ганнибала.
— Тебе так важно оказаться правым? — Ганнибал медленно поднимается и с показным удивлением смотрит на то, как Уилл встаёт в боевую стойку. — Значит, мы ещё не закончили?
— Закончим, когда один из нас одержит верх.
— И что это будет означать?
— Только то, что один окажется сверху, — говорит Уилл, и в уголке его рта появляется лукавая ухмылка.
Ганнибал улыбается, но уже через секунду его лицо приобретает звериные черты. Всё тело мгновенно подбирается, взгляд исподлобья становится жёстким и холодным. Он стирает с разбитой губы кровь и бросается вперёд.
Уилл блокирует удар. Уходит от захвата и бьёт по рёбрам. Пытается сделать подсечку, но его обхватывают за пояс и отбрасывают к стене. Едва он успевает пригнуться, как кулак над его головой врезается в стену. И тут же получает апперкотом в живот. Дыхание выбивает из лёгких, заставляя согнуться пополам. Не обращая внимания на боль, он пинком откидывает Ганнибала. Когда тот поднимается, наносит отвлекающий удар в голову и захватывает ноги в попытке опрокинуть на спину. Не получается. Локоть Ганнибала вонзается в спину, а его колено летит в лицо. Перед глазами мгновенно вспыхивает сноп разноцветных искр.
Пока Уилл приходит в себя, его хватают за шкирку и швыряют на кровать. Рука крепко сжимает его горло, и Уилл пытается отбиться. Ловя ртом воздух, он безуспешно пытается дотянуться, ударить, расцарапать, но Ганнибал сильнее. Он отводит руки Уилла и стискивает его запястья над головой, не давая вырваться. Нависает над ним, прижимаясь всем телом. Капля крови стекает по его губе и падает на подбородок Уилла.
— Я победил! — ощеривается Ганнибал, переводя дыхание. Выбившаяся чёлка свисает с его лба. — Где же моя награда?
Свирепый взгляд скользит по лицу Уилла, по растрёпанным кудрям и приоткрытым губам. Ганнибал впивается в его рот грубым поцелуем, нагло толкаясь языком внутрь. Задохнувшись от неожиданности, Уилл сперва замирает, а потом, будто очнувшись, кусает его за разбитую губу. Ганнибал с шипением отстраняется.
— Попробуй взять её! — безумно хохочет Уилл. Его рот полон чужой крови. Солоноватый металлический привкус пьянит получше любого виски. Уилл жадно облизывается и сглатывает. — Да, мне понравилось! Понравилось, как Дракон изменил Чилтона.
— Мой Уилл, — доносится хриплый шёпот. Взгляд Ганнибала заволакивает тёмная дымка похоти. — Мой дорогой Уилл…
Он утыкается ему в шею и шумно вдыхает, словно хочет насытиться его запахом. Прикусывает кожу, не давая шанса вырваться. От этой лёгкой боли и сводящего в паху томления Уилл тихо стонет и чувствует, как хватка на его запястьях ослабевает. Ганнибал упирается бедром в его эрекцию и чуть надавливает, заставляя всхлипнуть. Запускает горячие ладони под его белую футболку и оглаживает бока, живот, тянется к груди. Шершавый влажный язык зализывает укус.
Уилл хватает Ганнибала за воротник и притягивает к себе. Смотрит в горящие огнём карие глаза, на окровавленный рот и подаётся вперёд. На сей раз поцелуй долгий и голодный. Это борьба двух хищников, что рыча и скалясь пытаются урвать самый сочный кусок плоти и занять главенствующую позицию. Острые импульсы электротоком проносятся по венам, вызывая мурашки, и сосредотачиваются внизу живота.
Оттолкнув от себя тяжёлое тело, Уилл приподнимается на локтях и, до конца не веря в происходящее, велит:
— Снимай!
На лице Ганнибала мелькает лёгкое удивление, но он привстаёт, усаживаясь меж его раздвинутых бёдер, и снимает свой пиджак. Уилл следит за тем, как длинные пальцы расстёгивают рубашку, пуговицу за пуговицей, и в нетерпении кусает губы.
Это реально или просто снится ему? Может, он окончательно сошёл с ума и на самом деле сейчас бьётся в агонии на полу психиатрической больницы? Он вновь встречается глазами с Ганнибалом, и все сомнения, страхи мгновенно стираются. Остаётся лишь белый шум от пульсирующей в ушах крови. Как бы то ни было, ему определённо нравится, куда его занесла новая реальность.
Уилл не раздевается. Он наблюдает и ждёт — ведь подарок нужно открыть самому. Ганнибал быстро освобождается от оставшейся одежды, и взгляд Уилла падает на его возбуждённый член. Налившийся кровью, со вздутыми венками и блестящей розовой головкой. Внутри всё сжимается от противоречивых чувств, а из груди рвётся судорожный выдох. Узрев отголоски страха на лице Уилла, Ганнибал склоняется к нему и ласково гладит по щеке. Тянет низ футболки наверх и оставляет на глазах. Руки Уилла скованны одеждой, он ничего не видит, но ощущает, как его губы накрывают другие, удивительно мягкие и жаждущие. Он выгибается, прижимаясь к мускулистой груди и животу. К горячей выпирающей эрекции. Чужой стон, полный еле сдерживаемого желания и удовольствия, прокатывается у него во рту, и Уилл поглощает его, вылизывая дочиста.
Вскоре Ганнибал отстраняется и полностью стягивает с него футболку. Опускается ниже и расстёгивает его джинсы. Звенит пряжка ремня, трещит ширинка, и вот Уилл полностью свободен от гнетущего плена одежды. Его грудь быстро вздымается и опадает, когда он видит, как Ганнибал любуется им и трепетно целует шрам на животе. Как он припадает к его болезненно напряжённому члену и с благоговением оглаживает подушечками пальцев. Как окровавленный рот накрывает его, поглощая до самого основания, зарываясь в тёмные кудряшки в паху. Уилл откидывает голову и облегчённо стонет. Пленительно низкое урчание раздаётся на его члене, посылая вибрирующую волну наслаждения по стволу к поджавшейся мошонке. Горячий рот исчезает, тут же припадая к яйцам, и спускается ниже, к промежности, к…
— Ганнибал, нет! — смущённо восклицает Уилл, едва только мокрый язык касается его ягодиц.
— Ты мне доверяешь? — спрашивает Ганнибал.
Нахмурившись, Уилл кивает и отводит часто моргающий взгляд.
— Да, но… Это слишком… Просто трахни меня уже!
На устах Ганнибала появляется понимающая улыбка. Он вновь приникает к его губам и трётся своим возбуждением о его. Запускает пятерню в шелковистые кудри и потягивает их, заставляя откинуть голову. Долгий взгляд потемневших глаз внедряется глубоко внутрь, прожигая насквозь. Длинные пальцы щекочут нижнюю губу, оттягивают её и толкаются в рот. Уилл осторожно касается их языком, а затем, осмелев, посасывает их, вбирает в себя и щедро омывает слюной, прикрыв глаза. Его язык гладит шершавые подушечки пальцев, ныряет между ними и потирается всей длиной, стараясь захватить часть ладони. Дыхание над его ухом сбивается. Ганнибал вынимает мокрые пальцы и оглаживает ими сжатый анус.
— Расслабься, Уилл, — хрипло говорит он, с нескрываемым интересом ловя его эмоции.
Уилл чувствует себя лягушкой, препарируемой на уроке биологии. Или пациентом на приёме у проктолога. И то, и другое далеко от его сексуальных фантазий. Он морщится, когда палец проникает в него. Ощущения нельзя назвать особо приятными, но и болезненными тоже.
— Останься со мной, Уилл.
— Где ещё я могу быть? — отзывается он с горькой усмешкой.
Взглянув на Ганнибала, он тянется к нему, вовлекая в долгий медленный поцелуй. Когда палец внутри вдруг задевает простату, Уилл удивлённо мычит. Тут же присоединяется ещё один, и по телу пробегает приятная дрожь. Уилл притягивает за шею Ганнибала одной рукой, а другой — ласкает его тело. Проводит ладонью по напряжённым мускулам шеи, плеча, руки. Гладит мощную грудь, зарываясь в густую поросль тёмных волосков. Ведёт по мягкому животу вниз и сжимает твёрдый член. Ганнибал со стоном выдыхает и прижимается к его лбу своим.
— Šūdas! — шепчет он, и только теперь становится понятно, скольких усилий ему стоит держать себя в руках. Почему-то это так сильно заводит Уилла, что он обхватывает Ганнибала ногами и нетерпеливо вжимает в себя.
— Ну же! Не заставляй меня ждать.
В голове мелькает мысль о более тщательной подготовке и предохранении, но отпустить сейчас Ганнибала кажется невозможным.
— Будет больно, — говорит тот и плюёт себе на ладонь.
Хорошенько смазав свой член слюной, Ганнибал пристраивается к входу и медленно толкается вперёд. Уилл жалобно скулит, но не отводит взгляда. Совсем как тогда на кухне в Балтиморе, только теперь в нём вовсе не нож, а боль не режущая — приятная, на грани. Ганнибал заполняет его изнутри, двигаясь аккуратно и нежно. Подталкивает к краю, раскачивая на волнах наслаждения. Но этого как будто мало. Уилл приподнимается на локтях, грубо хватает его за волосы и цедит:
— Не смей, чёрт возьми, сдерживаться!
Ганнибал прищуривается. Приоткрывает рот и зловеще усмехается. В его глазах сверкают дьявольские огоньки, когда он за талию подтаскивает Уилла к себе. Подхватывает под коленями и сгибает его пополам, наваливаясь на бёдра. Резкий ритм вышибает из Уилла весь дух. От каждого толчка он то задушено вскрикивает, то бесстыдно стонет. Ганнибал тянется к нему и острыми зубами вонзается в шею. Боль внезапно только подстёгивает.
— Блядь! — выплёвывает Уилл, оскалившись. Стискивает свой член и начинает быстро двигать рукой. — Ганнибал! Пожалуйста!
Открыв глаза, он видит пред собой вендиго с чёрной лоснящейся кожей и восхитительно ветвистыми рогами. Монстр прокусывает его кожу, и алая кровь неровным фонтаном заливает белые простыни. Уилл прикрывает глаза и с протяжным стоном кончает себе на живот так мощно, что выгибается всем телом и конвульсивно вздрагивает. Через пару толчков Ганнибал с рыком изливается в него и обессиленно падает сверху. Уилл невольно сжимается, и член внутри сладко дёргается.
— М-м-м… — мурлычет Ганнибал у его шеи. — Mano mylimasis!
— Мне кажется, я только что умер, — тихо произносит Уилл и облизывает искусанные губы. Белый шум постепенно растворяется в тишине ночи, а сердце замедляет свой ритм.
— La petite mort, — слышится довольный голос, и Уилл хмыкает.
— Это реальность или сон? — озвучивает он свою мысль.
Выскользнув из него, Ганнибал переворачивается на спину. Берёт с тумбочки салфетки и очищает их обоих.
— А есть ли разница? — отвечает он вопросом и, когда Уилл неуверенно мотает головой, смотрит на часы. — Меня зовут Ганнибал Лектер. Сейчас четверть одиннадцатого ночи. Я в Бадалоне, в Испании и… я счастлив!
Уилл глухо смеётся. Взгляд янтарных глаз вновь становится тёплым и мягким, обволакивая уютной лаской, словно пуховым одеялом. Голова Уилла устраивается на груди Ганнибала, а глаза умиротворённо закрываются. Его гладят по затылку, играясь с каштановыми завитушками, и нежно обнимают за плечи. В голове опускается приятная пустота. Нет мыслей о завтрашнем дне, о прошлом. Нет сомнений и неловкости. Только покой и ощущение тепла, уносящее сознание в объятья тьмы. Уилл незаметно для себя засыпает.
***
Бодрые лучики утреннего солнца танцуют на коже, медленно пробуждая ото сна. Из приоткрытого окна льётся шум волн и морской свежий воздух. Громкая чистая трель, похожая на дудочку, раздаётся словно над самым ухом. Уилл открывает глаз и сонно щурится. На подоконнике сидит небольшая птичка с сине-чёрным оперением и глазами-бусинками. Едва Уилл вскидывает голову, как птичка пугается и улетает с насмешливым улюлюканьем.
Ганнибала в постели не оказывается. Так даже лучше — можно дольше игнорировать воспоминания о вчерашней ночи. В животе неприятно урчит. Уилл поднимается и неторопливо бредёт в ванную. В заднем проходе чувствуется лёгкий дискомфорт, но в принципе всё не так плохо, как он ожидал. После туалета Уилл подходит к зеркалу и осуждающе цокает языком — вся шея в засосах и кровоподтёках от кое-чьих острых зубов. Его будто пометили.
Собственность доктора Лектера. Осторожно! Хрупкое! Уилл глупо хихикает.
Приняв душ, он наконец спускается вниз. Бруно с радостным лаем подбегает к нему, выпрашивая еду, и сопровождает на кухню. Там уже вовсю творит свою кулинарную магию Ганнибал. Завидя Уилла, он улыбается, а его рука с баночкой приправ на мгновение замирает.
— Доброе утро, Уилл!
Сегодня на нём белоснежная рубашка и простые льняные брюки. Рукава как всегда аккуратно закатаны, а спереди повязан фартук.
— Доброе утро,
Ганнибал! — язвительно отзывается Уилл, копируя немного официальный тон.
Первым делом он выкладывает собачью еду в миску и наблюдает, как Бруно самозабвенно чавкает. Поймав взгляд Ганнибала, он говорит:
— Забавно! Я кормлю его, ты — меня, а я нахожу свежее мясо.
— Хочешь забрать его?
— Хм… — об этом Уилл ещё не успел подумать, но ответ уже знает. — Вообще-то хочу. Он неплохо помог мне с поиском тела. Без него я бы провёл там всю ночь.
— Тогда было бы кощунством оставить такого умного пса, — соглашается Ганнибал.
Уилл наливает свежесваренный кофе на двоих и, морщась, присаживается за стойку. Он уже думает, что сумел избежать неудобных вопросов о прошлой ночи, как тут же слышит:
— Как самочувствие?
— Ощущение, будто меня пережевали и выплюнули, — шутит он, указывая на свою разукрашенную шею. Ганнибал на минуту отвлекается от плиты и быстро осматривает результат своей несдержанности.
— Красиво. Мне нравится, — невозмутимо произносит он, ловко орудуя лопаткой в сковороде, и Уилл прыскает. С серийными убийцами-каннибалами не всегда понятно, где кончается шутка и начинается настоящий садизм.
— Кто бы сомневался! — некоторое время он молчит, а потом говорит, стараясь скрыть смущение. — А ещё живот немного крутит…
Ганнибал сочувственно хмыкает, но по его лицу нельзя сказать, что он сильно расстроен. Он выкладывает блюдо на тарелки и старательно украшает зеленью.
— Если половой акт сопровождается сухостью, нередко происходит раздражение слизистого эпителия и развивается расстройство кишечника, — лекторским тоном вещает Ганнибал, словно не замечая стыдливого румянца на щеках Уилла, и недовольно поджимает губы. — Следовало бы воспользоваться смазкой, но… я не успел взять её.
— О! Неужели доктор Лектер впервые что-то сделал не так?! — подкалывает Уилл.
— Вообще-то, вчера ты не жаловался, — хитро прищуривается Ганнибал и отводит взгляд. — Но стоит признать, ты и вправду плохо на меня влияешь.
Уилл усмехается, соглашаясь с этими словами. Ему нравится, что с ним Ганнибал отпускает своего зверя на свободу, пусть даже это грозит синяками и шрамами. И нравится то, как раскрывается он сам.
На столе появляются тарелки с дымящейся едой, и Ганнибал, сняв передник, садится напротив.
— Пахнет аппетитно! — хвалит Уилл и отрезает кусочек.
— Классический омлет по-французски с сыром. От обычного он отличается тем, что его нужно свернуть в рулет, ну и, собственно, самим сыром, — проговаривает Ганнибал и как бы между прочим интересуется. — Ты ещё не передумал ехать во Францию?
— Нет, если только ты не имеешь в виду Париж. Там слишком шумно.
После этого ответа он словно расслабляется. Неужели он думал, что Уилл его оставит?
— Франция довольно большая страна. Там много и более приятных городов. Нарбонн, Тулуза… Думаю, тебе придётся по вкусу Нарбонн — древний город в департаменте Од, находится в двенадцати километрах от Лионского залива.
— Отлично! — Уилл прихлёбывает горячий кофе и задумчиво смотрит в окно. — Нужно только прибраться за собой и закинуть по пути письмо одному другу.
Ганнибал заинтересованно вскидывает брови, но не расспрашивает о подробностях. Уилл сам расскажет, когда придёт время.
Удивительно, но между ними так и не возникает неловкости. Возможно, потому что никто ни от кого ничего не ожидает. Возможно, потому что они оба делали куда более страшные вещи и с другими, и друг с другом. Жизнь просто продолжает течь в привычном русле. Приходит стойкое ощущение, что всё будет хорошо, и Уиллу не терпится проверить это. Адьос, Испания! Салют, Франция!
***
В солнечной Нарбонне им удаётся на длительный срок снять аутентичный двухэтажный особняк, построенный в начале девятнадцатого века, с прекрасным видом на пруд Баж-Сижан. На территории имеется парковка, небольшие старые фонтанчики и собственный бассейн, окружённый стройными кипарисами. Уилл оказывается в тихом восторге от тенистого сада на берегу пруда. Он в красках представляет, как будет рыбачить, а по вечерам — засиживаться допоздна в плетёном кресле, попивая белое сухое.
Дом требует капитального ремонта, но Ганнибалу явно приходится по душе личный винный погреб. Хозяин дома на ломаном английском рассказывает, что у него имеется собственный виноградник, и потому гостям дома разрешается безвозмездно сокращать запасы погреба. В разумных количествах, конечно.
Где-то во дворе Бруно гоняется за бабочками с радостным лаем. Ему тут тоже нравится. Собакам-то для счастья не много надо, как впрочем и человеку. Пока Ганнибал занимается ужином, Уилл чинит покосившуюся лестницу и разбирается с водопроводом. Потом заходит на кухню и включает кран.
— Да здравствует горячая вода! — восклицает он, умывая руки. Ганнибал одаряет его довольной улыбкой.
— Спасибо, mon cher! Ужин скоро будет готов.
Тёплая рука нежно касается щеки, и Уилл на мгновение задерживает дыхание. К такому не сразу можно привыкнуть, но в тайне он наслаждается этим.
— Ты в каждой стране будешь говорить на новом языке?
— Только в той, где мы собираемся задержаться подольше, — отвечает Ганнибал с усмешкой. — Тебе бы тоже не мешало подтянуть свой французский.
— С языками у меня не очень, — фыркает Уилл. — Надеюсь, я найду здесь толкового учителя.
— Я могу помочь, — уголок рта Ганнибала приподнимается. — Уверен, мы найдём общий язык.
Посмеиваясь, Уилл садится за стол с бокалом вина и наблюдает за грациозными движениями его личного монстра. Ему всегда нравилось то, как свободно Ганнибал ведёт себя на кухне. Это его мастерская, и здесь он самый настоящий художник. Но надолго ли его хватит без зрителей и аплодисментов?
Ганнибал отправляет в духовку свой очередной шедевр, и Уилл без зазрения совести пялится на его аппетитный зад, обтянутый домашними брюками. На мощный торс, облачённый в голубую рубашку поло. А потом замечает белый передник, повязанный на талии Ганнибала пышным бантом. Передник по всей видимости остался от предыдущей хозяйки и, украшенный рюшами, смотрится чрезвычайно необычно. Особенно на мужчине.
А если бы Ганнибал был без одежды в одном только переднике?
Из груди рвётся шумный вздох. Воображение скачет вперёд, и Уилл представляет себе, как хватает Ганнибала за этот бант и толкает к столешнице. Стягивает рубашку, спускает штаны вместе с дурацким шёлковым бельём, льёт на ягодицы оливковое масло и разрабатывает тугой анус. Прижимается изнывающим членом и медленно входит в жаркое тело. Как же в нём, должно быть, хорошо! Как плотно Ганнибал облегает его и как же развратно стонет! Когда Уилл ускоряется, то хватает его за волосы одной рукой, а другой — за этот чертовски пошлый бант и втрахивает доброго доктора в стол. Нырнув под фартук рукой, он сжимает член Ганнибала и доводит его до разрядки. А спустя мгновение кончает сам, наполняя его изнутри своей спермой.
— Уилл? — доносится голос Ганнибала, возвращая в реальность. — Всё хорошо?
— Да, — невинно отвечает Уилл. Его грудная клетка тяжело вздымается, а в паху сводит от сильного возбуждения. — А что?
— Ты выглядишь так, будто…
— Будто только что фантазировал о своём докторе? — перебивает Уилл, лукаво оскаливаясь.
— Любопытно… — Ганнибал выглядит заинтригованным и чуть-чуть смущённым. — И как бы это было?
— Снимай рубашку, я покажу, — облизывается Уилл, вставая со стула. — Только фартук оставь.
***
В Барселоне сегодня очень жарко. Утреннее солнце печёт даже сквозь светлую кепку, и Хауме со вздохом утирает пот со лба. Эх! Сейчас бы выйти в море или океан да почувствовать свежий бриз, несущийся с северной части Атлантики! Однако, мечты мечтами, а работа не ждёт.
Старик подходит к своей лавке с газетами и начинает открывать прилавок. Из проёма между металлической ширмой и стеной показывается уголок чего-то белого — должно быть опять ленивые промоутеры всунули очередную листовку. Тихо бурча, Хауме тянет за уголок и вытаскивает пухлый белый конверт с его именем.
— Вот те на! — удивляется старик, оглядываясь по сторонам.
В таинственном конверте оказываются документы на яхту, ключ и короткая записка: «Человек в море никогда не бывает одинок». Хауме ошарашено открывает рот, не веря в чудо, и ещё раз перечитывает записку. Снимает кепку и задумчиво чешет макушку. Он перебирает в уме все варианты того, кто бы мог сделать ему настолько щедрый подарок. И вдруг вспоминает приятного кудрявого американца, который помог ему закрыть лавку и приходил пару раз на поболтать. Хауме расплывается в улыбке.
— Не нужно думать, старик, — говорит он вслух. — Плыви по ветру и встречай счастье, когда оно придёт.
