Профессор Ли Джинки

      Минхо знаком с Джинки уже достаточно давно, чтобы заметить, что в последний месяц он стал каким-то чересчур задумчивым. Вообще-то задумчивость и спокойствие – это основные черты Джинки, но всё же, когда старший начинает слишком часто витать в облаках – это становится подозрительным. Джинки никогда нельзя было назвать невнимательным, но сейчас Минхо бы его так назвал.       Он волнуется за него, потому что знает, что Джинки чувствительный, не смотря на созданный им образ холодного и неприступного мужчины. Когда-то давно, четырнадцать лет назад, когда они впервые встретились, Джинки был другим, более мягким и ранимым на вид, более слабым, и именно это тогда решило судьбу Минхо. Он не смог бросить его одного, не смог просто смотреть, как тот переживает то, что с ним случилось. Его хотелось если не защитить, то хотя бы поддержать. - Куда едем, хён? – спрашивает Минхо, пристёгиваясь и бросая взгляд на поправляющего галстук Джинки. Сегодня он какой-то нервный, постоянно мельтешит и кусает губы. Минхо хмурится, замечая, что тот опять его не услышал. – Куда едем? – переспрашивает он, а Джинки наконец-то отвечает. - Давай ко мне, если ты не против. Закажем стейки и выпьем немного пива. Я так вымотался за сегодня, хочу отдохнуть и расслабиться перед завтрашней поездкой, - он пристегивается, и Минхо выворачивает на дорогу, посматривая на старшего. - Хорошо, как скажешь, - говорит он, удивляясь предложению Джинки выпить. Обычно он пьёт только по выходным, и точно не перед поездкой на конференцию. Это еще больше убеждает Минхо, что что-то произошло, а старший просто не хочет об этом говорить. – Ты в порядке, хён? - Да, все нормально, просто немного волнуюсь из-за конференции, - он опять поправляет галстук, а потом касается пальцами губ. - У тебя этих конференций было больше, чем женщин, - говорит Минхо, останавливаясь на светофоре. Джинки хмыкает и улыбается. - Ты считаешь их количество? - Вот уж точно нет, слишком много конференций, слишком много женщин. - Не так уж и много у меня было женщин, не преувеличивай, конференций было гораздо больше. - Я так и сказал. Как первокурсники в этом году? – спрашивает Минхо, кидая осторожный взгляд на старшего, который как-то весь подбирается, заметно напрягаясь. - Как и во все года, зеленые и пока еще не такие ленивые, как на последних курсах. - Сколько студенток уже в тебя втрескалось? – Минхо подмечает то, что Джинки опять неосознанно начинает кусать губу, и его глаза становятся какими-то мутными. - Кажется, столько же, сколько обычно, - говорит он и отворачивается, чтобы посмотреть на красивое здание, проплывающее за окном, и Минхо не видит выражения его лица. - Ты такой жестокий, хён. - Если бы ты работал со мной в университете, то я уверен, что ты привлекал бы еще больше внимания, чем я, - говорит он и тепло улыбается, поворачиваясь к Минхо. - Слава богу, что я работаю со взрослыми людьми. Я бы не вынес подростков в таком огромном количестве. - Многие из них уже не подростки, а вполне сформировавшиеся личности, - говорит старший задумчиво. - Даже если так, то всё равно – это не моё. - И это говорит человек, у которого дочери десять лет, - качает головой Джинки, а Минхо улыбается. - Один подросток – это итак сложно, а много подростков, да еще и не родных – это другое дело, сам понимаешь. - Я отношусь к ним не как к подросткам, а как к взрослым. Они уже перешагнули пубертат, поэтому вполне заслуживают достойного обращения. - Это верно, - соглашается Минхо.       Оставшуюся дорогу они молчат, слушая музыку, которую включает Джинки, видимо, чтобы расслабиться. Когда они доезжают до его дома, Минхо берется за огромную коробку с проектами, жалуясь, что старший не позволяет студентам сдавать всё в электронном виде. - Читать всё в электронке – это мучение для глаз, ты же знаешь, что таких проектов у меня за год пару тысяч, а я уже не настолько молод, чтобы игнорировать своё здоровье. - Ты прибедняешься, как и всегда, - бурчит Минхо, и они вместе поднимаются с парковки на этаж, на котором находятся апартаменты Джинки.       Минхо нравится эта многоэтажка, это он посоветовал старшему взять квартиру именно тут. Хороший застройщик, отличный вид на ночной Сеул, а у квартир, расположенных на самых последних этажах, очень удобные планировки. Сам Минхо с женой и дочкой живет около реки Хан, оттуда тоже открывается чудесный вид, но вокруг не так шумно и оживленно, что больше подходит для ребенка, чем самый центр Сеула. Минхо бывает у Джинки довольно часто, иногда с семьёй, иногда один, и даже иногда ночует, на что жена реагирует прохладно, но с нисхождением. - Почему бы тебе не завести собаку, хён? – спрашивает Минхо, заходя в просторную, стильно обставленную, но холостяцкую квартиру. Он давно привык к тому, что Джинки – одиночка, но иногда, всё-таки, ему хочется обнаружить в его квартире кого-то еще, будь то женщина, мужчина или домашний питомец. - Я бы хотел, конечно, но сам знаешь, из-за того, что я много работаю и часто езжу на конференции в другие города, я не могу позволить себе собаку. С собакой нужно заниматься, ее нужно воспитывать и выгуливать, с ней нужно играть, а я занят математикой, - Джинки разувается и включает подсветку, пока Минхо устраивает коробку с проектами на тумбе у двери. - Математика…математика…Вечно ты только о ней и думаешь, - причитает Минхо, тоже разуваясь и проходя в гостиную.       Здесь всегда приятно пахнет, а цвета, в которых оформлена квартира создают ощущение уюта, и не смотря на большую площадь, всё тут выглядит по-домашнему мило. Наверное, это больше всего отражает характер самого Джинки: стильного и дорогого издалека, чувствительного и милого вблизи. - Ну, я люблю математику, - смеется Джинки, проходя в свою комнату и по пути снимая пиджак.       Минхо моет руки в гостевой уборной, а потом по-хозяйски проходит к холодильнику, чтобы взять бутылочку чистой воды. После того, как старший, переодетый из костюма в свободные светлые брюки и рубашку, с накинутым на плечи кардиганом и голыми ступнями (как он всегда ходит дома), присаживается на диван, Минхо приносит ему буклеты из ресторанов доставки, скопившиеся рядом со встроенной микроволновкой. - Хочу стейк, - говорит Джинки, а Минхо листает буклет один за одним в попытке найти рестораны европейской кухни. - Я тоже возьму стейк, а еще салат. - Я закажу, - предлагает старший, а Минхо кивает, набирая номер Сохён.       Пока он разговаривает с женой, сообщая, что останется у Джинки с ночёвкой и довезет того завтра до аэропорта, старший заказывает еду и алкоголь. Он и сам очень хорошо готовит, особенно корейские блюда, но часто у него просто не остаётся времени после лекций, пар и проверки проектов, поэтому он коллекционирует буклеты из понравившихся ресторанов и с удовольствием пользуется доставкой. Минхо скидывает пиджак и устраивается поудобнее, а Джинки наливает ему бокал пива и усаживается рядом на диване, подгибая ноги под себя: такой нежный и уютный, выглядящий куда более молодым, чем каких-то пятнадцать минут назад. Он наконец-то немного расслабляется и, похоже, приходит в себя, по крайней мере Минхо так кажется. - Как твой суд сегодня? – спрашивает Джинки, а Минхо довольно отклоняется на спинку дивана, закидывая ногу на ногу. - Отлично, я смог отсудить пару миллионов из-за неверно составленного договора аренды помещения.       Он работает юристом, вполне успешным, по крайней мере если судить по количеству клиентов. Ему нравится его работа, он чувствует себя полностью в своей тарелке, когда заходит в зал суда. Его жена тоже юрист, так они и познакомились. Она защищала интересы своего клиента, а Минхо – своего. Когда он впервые ее увидел – в строгом костюме: в юбке-карандаше и облегающем фигуру пиджаке и с забранными в хвост волосами, он влюбился без памяти, хотя раньше, до нее, его привлекали совсем другие женщины. Потом, когда они уже были вместе, она поведала, что тоже сразу его заприметила, но старалась не показывать свою заинтересованность. Минхо долго и красиво ухаживал за ней, а она держала себя в руках, пока они первый раз не оказались в одной постели, и ее страсть не сразила его наповал. С тех пор они не расставались. Она понравилась и Джинки, и они сразу нашли общий язык, хотя были словно с разных планет. Она – требовательная и серьезная, он – мягкий и чувствительный. - И как тебе не страшно на этих судах, - говорит Джинки, а Минхо улыбается. - Также не страшно, как тебе на конференциях. К этому привыкаешь, - пожимает плечами Минхо и делает глоток пива. - На конференциях от тебя не зависит судьба человека, - Джинки тоже делает глоток и проводит пальцами по волосам. - Ну от меня тоже не зависит чужая судьба, я всё же специализируюсь не в уголовном праве. - В любом случае, ты – профессионал. - Как и ты, хён. Но я переживаю из-за того, что рядом с тобой нет особенного человека, - заканчивает Минхо тихо и аккуратно.       Джинки не любит эту тему, так как она причиняет ему боль и дискомфорт, но Минхо не может перестать надеяться, что когда-нибудь он встретит кого-то, кто заполнит пустоту, которая осталась от той, что была с ним много лет назад. Нет, Джинки не хранит девственность и не стесняется знакомиться с женщинами, просто ни одна из них не стала для него кем-то особенным. Он спит с ними, иногда недолго встречается, но не больше. Ни разу за всё время их знакомства Минхо не видел, чтобы Джинки действительно был кем-то очарован, как Минхо очарован Сохён. - Мне некогда, Минхо, я весь в работе, да и желания нет ни с кем сходиться слишком близко. Это нужно привыкнуть к человеку, к его расписанию, к его присутствию рядом. Это всё не для меня, - говорит он, морщась. - Я не говорил, что обязательно жить с кем-то, можно хотя бы просто ходить на свидания. - Я хожу, - пожимает плечами Джинки, а Минхо вздыхает. - Неужели тебе так и не встретился тот, от кого твое сердце стало бы биться чаще? - шепчет он тихо, совсем не ожидая той реакции, которую вызывают его слова.       Джинки внезапно вспыхивает и смущенно тупит взор, а Минхо удивленно смотрит на это преображение и, не веря своим глазам, уточняет: - Или встретился?       Старший молчит, опять начиная нервно кусать губы и алеть щеками. Он не видел такого Джинки уже так давно, что даже забыл, как он выглядит, когда смущён и пойман с поличным. - Кто это? – спрашивает Минхо, допытываясь, но Джинки не успевает ответить, потому что в домофон звонит курьер, и старший быстро вскакивает, словно спасаясь от дальнейшего обсуждения его личной жизни.       Они садятся вместе ужинать, и Минхо решает пока отступить и дать Джинки расслабиться и почувствовать твердую почву под ногами. Он наблюдает за тем, как старший с наслаждением жует мясо, и думает о том, как ему повезло стать его лучшим другом. С ним комфортно, спокойно и как-то по-семейному хорошо, также хорошо ему с Сохён и Юджин. Неужели, старший и правда намерен всю жизнь прожить в одиночку, пусть Минхо и составляет ему время от времени компанию? Он, что, правда не хочет, чтобы кто-то согревал его холодными ночами? Тем более когда-то у него всё это было: семья, любимая женщина, и ему это так шло, больше, чем эта одинокая жизнь.       Да, он стал немного другим, изменился, стал менее доверчивым и более отстранённым, осторожным, но это совсем не значит, что он перестал нуждаться в чужом тепле и поддержке, а особенно в любви. Но он сам, кажется, решил иначе, боясь пускать кого-то слишком близко, а может, просто не чувствуя ни к кому больше того же, что чувствовал к ней…       Они обсуждают работу, погоду и просто всё подряд. Им всегда есть о чём поговорить, хотя их вкусы редко совпадают. После еды Минхо садится на диван работать, а Джинки уходит в кабинет разобрать проекты и помыться. Через пол часа Минхо кричит ему из гостиной: - Хён, как насчет кофе? Я поставлю кофеварку, - он не слышит ничего в ответ, поэтому идёт в кабинет, чтобы проверить, что делает старший.       Судя по звукам льющейся воды из ванной комнаты, Джинки принимает душ. Минхо обводит взглядом уютное небольшое помещение, полностью обшитое темным деревом, и видит на столе огромную стопку проектов. Он удивляется тому, насколько Джинки поглощён математикой. Да, Минхо тоже любит свою работу, но всегда оставляет время и для семьи и для друзей, а старший же способен работать круглосуточно, лишь на одном энтузиазме, просто потому что помешан на математике.       Минхо проходит внутрь, проводит пальцем по книгам, выстроившимся ровными рядами на больших полках, и посмеивается, вспоминая, как Джинки рассказал ему, что работает на кафедре высшей математики, тогда еще не преподавателем, а лишь помощником заведующего, но даже тогда Джинки светился, когда рассказывал о том, чем там занимается, о конференциях и встречах, которые организует, в общем, выглядел малость помешанным, но милым в своей страсти.       Минхо доходит до стола, с интересом разглядывая рабочее место друга. Конечно, он здесь не впервые, но первый раз не под присмотром хозяина, который не любит, чтобы в его рабочих вещах копались. Минхо ласкает пальцами приятную на ощупь поверхность дорого деревянного стола, обводя им по периметру чью-то работу, лежащую отдельно от остальных, наверное, именно ее Джинки проверял последней, пока не пошёл в душ. Когда он доводит палец до правого края работы он замечает, что один из листков неровно торчит из всей стопки. Это кажется ему странным, потому что остальная работа сшита. Наверное, там пометки Джинки к работе. Возможно, он пишет замечания на отдельном листе, чтобы не забыть потом отдать их автору. Минхо становится интересно, как старший их оформляет, и поэтому он осторожно открывает работу именно в том месте, в котором торчит листок и с удивлением обнаруживает то, чего никак не ожидал.       Первая фраза, на которую натыкается взгляд Минхо это: «Боже, как же я хочу поцеловать вас в губы!». Глаза Минхо буквально ползут на лоб. Нет, это никакие не пометки Джинки. Всё написано от руки убористым аккуратным подчерком, точно не подчерком старшего, который Минхо прекрасно знает. Он начинает читать с самого начала.       «Вы ждали, профессор Ли, моё очередное письмо?»       Очередное письмо? Очередное? Значит, Джинки уже получал что-то подобное. Это не удивляет Минхо, потому что Джинки несколько раз рассказывал ему о том, как студентки не только писали ему, но и лично признавались в чувствах. Со временем это стало для него чем-то привычным, что нельзя сказать о Минхо, который в принципе не понимает, как можно написать что-то подобное преподавателю. Это же просто отвратительно.       Он закрывает работу, чтобы узнать имя автора на титульном листе: «Ким Джонгхён». У Минхо челюсть отвисает от шока. Парень? Это серьезно пишет парень? А он очень смелый, этот Ким Джонгхён, раз способен написать настолько вызывающие слова человеку, который его старше, да еще и преподавателю, да еще и мужчине.       «Думаете, я не заметил, как вы смотрите на меня?».       Минхо уверен, что этот Джонгхён сходит с ума. Он не может представить себе, чтобы Джинки позволил себе смотреть на кого-то слишком откровенно. Да, Минхо несколько раз видел, каким становится Джинки, когда ведет пары, этаким сексуальным, умным и серьезным профессором Ли, но он точно не из тех, кто будет специально вызывающе смотреть на студента, тем более на парня, тем более перед остальной аудиторией.       «…а я ведь даже не дотронулся до вас тогда, когда у вас встал, не поцеловал, а вы уже горели, и это от одних лишь моих слов и взглядов».       «Встал»? Минхо расширяет глаза. В смысле «встал»? Это какой-то бред, Джинки настолько контролирует себя, что вот уж чему точно никогда не бывать, это его стояку, особенно во время пар. Или они были одни в тот момент?       Минхо читает дальше, ошарашенно скользя взглядом по буквам, складывающимся в настолько откровенные фразы, что ему не верится в происходящее.       «Уверен, что вы с ума сойдете от вкуса моего рта. Вы так пристально и жарко смотрите на него…»       Минхо хмыкает. Ну да, конечно, Джинки смотрит на чьи-то губы... Он даже о женских губах то особенно никогда не говорит, а тут губы парня. Нет, Минхо, конечно, не знает, насколько этот Джонгхён горячий и какие у него губы, может быть, и правда сексуальные, но он точно уверен, что не для Джинки.       Да, был один раз, когда старший признался, что пробовал с парнем, еще до встречи со своей больной любовью, но дело не сдвинулось дальше поцелуев, хотя даже это признание насторожило Минхо. Он не гомофоб, нет, не в этом дело, но он не хочет видеть рядом с Джинки мужчину. Не потому что мужчинам не доверяет, просто он в курсе, как общество относится к таким отношениям, а значит, Джинки придется скрывать свои чувства, а Минхо хочет для него счастья, в особенности семейного.       После откровенных слов о губах и шее, от которых даже бывалому Минхо становится жарковато, он читает:       «Вы были так неосторожны сегодня, профессор, так неосторожны и так соблазнительны в своем смущении и своих горящих желанием взглядах, что отрубили нам всякую дорогу назад.»       Неосторожны в смущении? Автор письма только что сказал о смущении? Вообще-то Джинки не так часто смущается, только тогда, когда его правда задевают за живое. Как сегодня… И Минхо замирает, перечитывая эту фразу: «соблазнительны в своем смущении», попутно вспоминая то, как Джинки смутился перед ним, и у него в мозгу всплывает догадка, но он не хочет в нее верить, потому что это уже слишком, слишком…       «Вы же понимаете, что, когда я полностью вас раздену, я не дам вам никакой власти?».       Так этот наглец еще и предлагает Джинки быть снизу? Минхо посмеивается над такой шокирующей смелостью. Какой-то мальчишка хочет склонить профессора к сексу, да еще и намекает, что будет активом. В какой вселенной это вообще возможно? Джинки, конечно, не выглядит грубым мужланом, он нежный и мягкий, но вряд ли мужчина, имеющий довольно обширный сексуальный опыт с женщинами, позволит какому-то малолетке склонить его к пассивной позиции в постели.       «Вы позволите мне это? Позволите попробовать вас там, где никто никогда не пробовал?»       Минхо кривиться. Такие подробности, пусть и без конкретики, он читать вовсе не хочет, а уж представлять тем более.       «Не хочу рассказывать вам всё, что сделаю с вами в наш второй раз, когда вы будете полностью обнажены...»       Похоже, автор этого творения написал целую вереницу писем о том, как будут развиваться их отношения с Джинки. Минхо закатывает глаза, представляя то, насколько, наверное, старший злится, читая эти пошлые послания. И именно в этот момент он улавливает едва слышный, напряженный стон из ванной и застывает с листком в руке, прислушиваясь. Через пару секунд слышится еще один низкий стон, практически заглушаемый звуками воды, и, если бы Минхо в этот момент не прислушивался, он бы его даже не уловил. Похоже, старший решил скинуть возбуждение. Минхо бы никак не отреагировал на это, равнодушно махнув рукой, будто он сам никогда не самоудовлетворялся в душе, если бы не письмо в его руках. Именно оно так распалило Джинки, что тот решился на мастурбацию в момент, когда Минхо работает прямо за стенкой? Что, если да? Что, если эти письма и этот Джонгхён толкает старшего на подобные поступки? Минхо не знает, что и думать.       С одной стороны, его это пугает. Он переживает за Джинки, который, возможно, потерял голову из-за какого-то малолетки, который, ясное дело, и пальца его не стоит. С другой, он, как ни странно, рад. Значит, Джинки еще способен на то, чтобы вообще сходить по кому-то с ума. Если этот мальчишка хоть немного его растормошит, и Джинки со временем вылезет из своей раковины, Минхо будет даже ему благодарен, главное, чтобы их отношения быстро и желательно безопасно закончились, без привлечения общественного внимания.       Пока Минхо раздумывает над этим, он пропускает то, что вода в ванной выключается, и когда дверь открывается и оттуда выходит старший с замотанным вокруг бедер полотенцем, Минхо разворачивается, всё еще держа письмо в руках. - Что ты тут…? – Джинки хватает ртом воздух, когда его взгляд опускается на руки Минхо. Он тут же стремительно краснеет, а его уши начинают светиться алым. Он порывисто подходит к Минхо, придерживая полотенце одной рукой, чтобы оно не сползло вниз, и вырывает бумагу из его пальцев, комкает ее и кидает на пол. Минхо видит, как он дрожит, но не от холода, хотя его тело еще влажное после душа, а от возмущения. - Какого черта ты роешься в моих бумагах, Минхо? Я же говорил, что ненавижу, когда кто-то трогает моё рабочее место, - говорит он грубо. - Это он, Джинки? – спрашивает Минхо, игнорируя желание старшего не акцентировать внимание на письме. – Тот, кто заставляет твоё сердце биться быстрее?       Он не знает, как отреагирует Джинки на этот вопрос, но старший удивляет его еще раз. Он весь сжимается, словно пытаясь стать невидимым и тупит взор, и это так очевидно показывает его настоящие чувства, что Минхо поражённо выдыхает и даже присаживается на стул, чтобы иметь хоть какую-то опору.       Вечно вдумчивый и осторожный, постоянно держащий чувства под контролем Джинки втрескался в того, кто младше него раза в два, да еще и в парня, да еще и в собственного студента, и похоже, не безответно, хотя Минхо очень сомневается, что Джонгхён действительно влюблён в него. Это же настоящая катастрофа! - Ты серьезно? – спрашивает Минхо, желая, чтобы Джинки его разуверил, и Джинки пытается. - Нет, это письмо – просто шутка, которая зашла слишком далеко и которую мне нужно наконец-то прекратить, - но язык его тела говорит совсем о другом. Он взволнован, не только тем, что Минхо обо всем узнал, но и самим фактом существования этого письма. - То, что в нём написано – правда, хён? – Минхо нагибается, чтобы поднять скомканную бумажку, на что Джинки протестующе мычит и еще больше краснеет, а его шея покрывается румянцем. Минхо разворачивает бумагу и зачитывает вслух предложение, которые вызывает у него больше всего подозрений: - «Вы были так неосторожны сегодня, профессор, так неосторожны и так соблазнительны в своем смущении и своих горящих желанием взглядах, что отрубили нам всякую дорогу назад».       Джинки прикрывает лицо рукой, будто пытаясь спрятаться от Минхо, и тихо умоляет его не читать дальше, и Минхо не читает, сжалившись над старшим, но его защитная реакция и дикое смущение говорят ему о том, что слова, написанные в письме – правда, иначе Джинки бы так не реагировал.       «Горящие желанием глаза»… Неужели, Джинки и правда так смотрел на Джонгхёна в день, о котором тот упоминает в письме? Если да, то, насколько далеко Джинки зашёл в своих чувствах? В нём зародилась только страсть или что-то большее? Минхо молится, чтобы это было случайное помутнение рассудка, которое скоро пройдёт. Он выкидывает письмо в мусорную корзину у стола и идёт в сторону двери, бросая напоследок: - Оденься, хён, а то замерзнешь, и выходи в гостиную, - он не смотрит на старшего, надеясь, что тот соберется с мыслями, пока одевается, и наконец-то объяснит то, что между ним и этим странным студентом происходит.       Минхо присаживается на диван, задумчиво потирая переносицу и думая о том, как продолжить разговор. Он не хочет давить на старшего, но и игнорировать происходящее очевидно не имеет права. Если Джинки нужна помощь, то он ему поможет. Через несколько минут Джинки входит в гостиную, по-прежнему смущаясь. Его глаза так и не поднимаются к Минхо, что второго расстраивает. - Хён… - начинает Минхо, но Джинки его перебивает. - Да. - Что «да»? – переспрашивает Минхо. - Ответ на тот вопрос, который ты мне задал. Да, Минхо, это он… тот, кто заставляет моё сердце биться чаще, - и Джинки поднимает к нему испуганный взгляд. - И сколько ему? – спрашивает Минхо, пытаясь осознать то, в чём Джинки ему признаётся. Старший смущённо потирает шею и отвечает: - Девятнадцать.       Минхо со стоном откидывается на спинку дивана. - Господи боже, девятнадцать… Он ещё несовершеннолетний, - бормочет он шокировано. - Я в курсе, Минхо, - обреченно говорит Джинки, опускаясь на диван рядом. - Ты точно свихнулся. - Похоже на то, - соглашается Джинки. Минхо поднимает взгляд с собственных рук на его лицо и видит в глазах вину. – Именно поэтому мне нужно поскорее закончить это… - И каким образом? - Отчислить его с курса, - пожимает плечами старший, будто бы подчеркивая собственную решимость, но в его глазах отражается печаль. - Когда он впервые написал тебе?       Джинки опускает взгляд и тихо говорит: - В тот день, когда увидел…       Минхо качает головой. Этот Ким Джонгхён, кажется, тоже повредился рассудком. А Джинки что? Клюнул на провокацию или начал ее сам? Минхо не верит во второй вариант, но, если бы сегодня утром кто-то рассказал ему, что Джинки влюбился в девятнадцатилетнего парня, своего студента, он бы просто рассмеялся ему в лицо, а сейчас он сидит и пытается уложить в своей голове ту правду, что слышит от старшего. - Что между вами уже было? – уточняет Минхо, честно сказать, не совсем желая слышать подробности, если они зашли уже слишком далеко. Когда Джинки слышит этот вопрос, его рука взлетает к губам, прикрывая их, а дыхание сбивается. - Только один поцелуй, - шепчет он, а его глаза блестят, в них отражается пламя, что разгорается в его душе от одного лишь воспоминания.       Сердце Минхо царапает чем-то острым. Четырнадцать лет Минхо не видел того, как в этих спокойных словно озеро в безветренный день глазах отражается влюблённость. Именно Минхо тогда погасил ее, пусть и не хотел этого делать. - Ты его поцеловал или он тебя? – спрашивает Минхо, прощупывая почву. Если Джинки сам решился на это, то ему сложнее будет отступить, особенно принеся в жертву студента и его успеваемость, которая несомненно пострадает. - Он, - шепчет старший и громко сглатывает, а его губы и пальцы начинают дрожать. - Ты же понимаешь, что дальше так продолжаться не может? Или ты хочешь продолжения? - Нет, конечно нет, - поспешно говорит Джинки, отрицательно качая головой, но Минхо прекрасно видит в его болезненно влюбленных глазах, что он врёт. И ему становится совсем омерзительно. Не от того, что между его сорокалетним другом и девятнадцатилетним парнем случилась какая-то странная химия, а от того что он уговаривает друга отказаться от собственных чувств в угоду общественному мнению.       И какой же у него выход? Что он должен посоветовать дорогому человеку, счастье которого вдруг стало на шаг ближе? Само собой, Минхо понимает, что такие отношения приведут рано или поздно к краху, и дело даже не в обществе, а скорее в них самих, в разнице в возрасте и положении. Но не будет ли губительнее для старшего, если он будет подавлять свою вспыхнувшую страсть, которая спала больше десяти лет? - Минхо, я не глупец, я всё прекрасно понимаю. Тебе ничего не нужно мне объяснять, поверь. Я говорю себе каждый божий день в течение месяца то же самое: «Опомнись, ему девятнадцать, он просто мальчишка, как ты можешь вообще представлять себя в его руках?» Это всё гормоны, я уверен. Думаю, у меня просто настала вторая молодость в сорок лет… Так я пытаюсь убедить себя, что окончательно не спятил, - он судорожно выдыхает, опуская глаза к дрожащим рукам и продолжает. – Я обещаю себе сдерживаться, не подавать вида, и у меня получается, по крайней мере почти всегда, но порой, когда он смотрит на меня, мне в глаза, я будто становлюсь его пленником. Именно потому что мне так трудно себя контролировать, мне и нужно это остановить, пока всё не зашло слишком далеко, и мы оба об этом не пожалели. - Не вини себя, хён, я читал письмо. Он уж точно не невинная жертва, а скорее наоборот. Это он тебя соблазняет, а ты поддаёшься, - пытается успокоить его Минхо.       Он прекрасно понимает, что Джинки винит себя во всём, потому что он старше и опытнее. Наверное, он видит себя каким-то монстром, соблазняющим студента и заманивающим того в паутину разврата… - Нет, Минхо, не оправдывай меня, потому что мне нет оправдания. Самое страшное, что мне самому захотелось этого, - признаётся он, на секунду сжимая губы, и Минхо видит, как на его лбу вспухает вена из-за напряжения, поэтому он замирает, ожидая следующих, похоже, тяжело дающихся старшему, слов. – Захотелось, чтобы он продолжил, захотелось, чтобы он посмотрел на меня иначе, чтобы поцеловал меня, жарко и внезапно, не внимая моим требованиям остановиться, и он сделал это, словно прочитав мои самые потаённые желания. Я сошёл с ума, Минхо, потерял голову от его смелости, молодости и страсти. Но отступив назад, посмотрев на себя со стороны, я осознал, что заблудился в собственных чувствах, и мне нужно срочно отыскать дорогу назад, взять себя в руки, - он с надеждой смотрит в глаза Минхо, будто ожидая, что тот скажем ему, что обратный путь будет таким же легким, как и путь в пропасть, в которую он уже упал. – В конце концов, я не хочу потерять работу из-за собственной несдержанности, - он улыбается, скрывая за улыбкой боль, съедающую его заживо.       Минхо вздыхает, понимая, что Джинки говорит вроде бы и правильные вещи, но они правильные в понимании общества, большинства, но не в понимании каждого конкретного человека. Почему Джинки не имеет права влюбиться, пусть и в подростка? Даже если это не настоящие чувства, а просто страсть, которая загорелась и быстро пройдет. Конечно, Минхо не может сказать ему это, потому что боится, что старший навлечет на себя беду, так как отношения между студентами и преподавателями запрещены. Даже если бы это была девушка, в любом случае, Минхо стал бы отговаривать Джинки, а тут парень, да еще и сам настаивающий на чём-то большем, чем просто поцелуи.       Есть еще одно сомнение, которое съедает Минхо. Если их отношения дойдут до секса, что Минхо даже не хочет себе представлять, то, как вообще смириться с тем, что Джинки будет в пассивной роли? Смотря на старшего, пока тот говорит, он не может сопоставить этот его пусть и нежный, но всё равно серьезный и мужественный образ с образом нового Джинки, лежащего под каким-то подростком. Просто немыслимо, а особенно он не может себе представить, что Джинки сам этого хочет. Минхо аж в дрожь бросает от такого, несмотря на то, что он понимает, что это личное дело каждого, но всё равно не может представить Джинки в этой роли, как не может представить себя. - Значит, ты просто решил выгнать его с курса и держаться подальше? – переспрашивает он, внимательно наблюдая за реакцией старшего. - Да, похоже придётся, хотя мне очень не хочется. Он ведь лучший студент, - говорит Джинки печально.       Минхо удивляется. Обычно такие наглые парни, как Джонгхён, учатся из рук вон плохо. - Он не похож на лучшего студента, - с сомнением говорит Минхо, боясь, что Джинки настолько потерял голову, что даже не может оценить этого мальчишку честно. - Даже не представляешь, насколько он не похож на отличника, - страстно выдаёт старший, опять, видимо, погружаясь в воспоминания. – Чёрт, Минхо, он такой горячий, - шепчет он, съезжая по спинки дивана ниже и закусывает губу, а его глаза темнеют. – Я никогда в жизни не видел никого настолько же горячего, как он. Наверное, это и есть главная причина, почему я не могу ему противостоять. Но вместе с этим он способный и собранный, когда дело касается математики. В его глазах, когда он думает и говорит о ней, буквально появляется одержимость, как и… - В твоих глазах? – спрашивает Минхо, а Джинки кивает. - Я написал ему, что заметил в нём то, что давно ни в ком не замечал, имея ввиду себя. Дело не в мозгах и не в способностях, хотя в них, конечно тоже, дело в чувствах, - Джинки широко улыбается, и в его улыбке Минхо видит не опытного профессора, а подростка, который только недавно заболел любовью к математике. – Я знаю, что это странно, что мало кто поверит, что можно пылать страстью к такой науке, как математика. Обычно подобное происходит с литературой или по крайней мере, с дизайном, но не с такой сухой наукой как математика, но мои чувства именно такие, как и у него, Минхо, точно такие же, как у него, я уверен…       Минхо смотрит на то, как его глаза сияют, и не может не верить. Уж в математике, как ни в чем другом, Джинки разбирается. С каждой секундой Минхо всё больше и больше уверяется, что старший не просто заблудился в чувствах, его к Джонгхёну тянет не только страсть, но и родство, как самого Минхо притянуло к Сохён. Как бы ему не казалось изначально, что она привлекла его внешностью, но со временем он осознал, что общие интересы и похожее отношение к жизни их роднит гораздо больше изначальной телесной привлекательности. Наверное, так и должно быть. И кажется, Джинки, пусть и виня себя в этих чувствах, каким-то невообразимым образом умудрился найти того, кто не только заставил его вспыхнуть от желания, но и разделил с ним его страсть к математике. Минхо хочется посмотреть на этого парня, что вмещает в себе одновременно пламя, способное зажечь даже взрослого мужчину, и гениальность. - Меня больше пугает, что он настойчивый, хён, а еще слишком прямолинейный и откровенный, - разумно критикует Минхо парня. Из его письма любой бы это понял, и вряд ли сам Джинки этого не понимает.       Старший опять краснеет, и Минхо внезапно осознаёт, что Джинки это нравится, это вызывающее подростковое поведение. С ума сойти! Вообще-то раньше он никогда не замечал, что Джинки нравится подобная пошлятина. Да, он всегда был романтичным и уютным, и никогда вызывающим, наверное, именно поэтому Минхо не понял сразу, почему Джинки вообще может терпеть подобное обращение. Но сейчас он начинает думать, что причина в молодости Джонгхёна, а точнее в её энергии. Как часто взрослые серьезные люди пишут друг другу настолько пошлые вещи? Минхо уверен, что крайне редко, ведь со временем тебе начинает казаться, что подобная пошлость слишком низменна для любви. Именно подростки способны сделать что-то подобное, не стесняясь собственных желаний, какими бы откровенными они не были. В этом и заключается прелесть юности. Тебе пока еще нечего терять: ни работу, ни гордость, ни семью. Тебе кажется, что собственные порывы и чувства – достаточно острые и сильные, чтобы обязательно рассказать о них кому-то. - Я… - начинает Джинки, и Минхо прекрасно понимает, что старший не хочет комментировать это, и поэтому спрашивает: - А если он будет тебя преследовать, хён? - Я поговорю с ним. В любом случае, мы должны это обсудить. Я не могу просто отчислить его с курса. Нам нужно найти замену, и чтобы его туда ещё приняли, ведь прошёл уже месяц с начала учебного года. - Не слишком много чести для простого студента? – хмурится Минхо. – Ведь это он устроил тебе проблемы, хён, а не ты ему. - Я сам себе устроил проблемы, Минхо, я и мои чувства, - тихо говорит он, опуская голову. - Будто ты ему написывал пошлые письма, а не он тебе, - фыркает Минхо, по-детски выпячивая нижнюю губу. - Он молод, - шепчет Джинки, пытаясь оправдать мальчишку. - Молод. Но это не объясняет то, почему он вообще решил это сделать. А вдруг он хочет тебя потопить, хён? Задумал что-то мерзкое, - делает догадку Минхо, но Джинки качает головой. - С чего бы ему? Мы не были знакомы раньше. - Хочешь сказать, что у него это серьезно?       Джинки испуганно поднимает на него взгляд. - Нет, конечно, - говорит он порывисто.       Он боится, понимает Минхо. Боится, что это правда. Он боится этого больше, чем возможного предательства Джонгхёна. И Минхо, ощущающий холодные мурашки, стекающие с загривка вниз по спине, понимает, что Джинки хочет оттолкнуть мальчишку не потому что осознаёт опасность их отношений, а потому что боится дать ему возможность подойти на слишком близкое расстояние. Похоже, до этого он не влюблялся настолько, чтобы начать обороняться, поэтому спокойно пускал женщин в свою постель, потому что его сердце не хотело, чтобы они остались, а сейчас, когда его сердце сигнализирует о чувствах, Джинки задраивает люки подводной лодки и собирается скрыться в тёмном океане и больше не всплывать. И как ни печально это признавать, именно в этот момент Минхо пропитывается настоящим интересом к Джонгхёну. - А если да? – спрашивает Минхо, а Джинки нервно смеется, пряча за смехом собственное отчаяние. - Ему девятнадцать, Минхо. Время совершать глупости и бросать обществу вызов. - А ты что делал в девятнадцать? – задаёт Минхо вопрос, на который прекрасно знает ответ, а Джинки затихает, пойманный с поличным.       В девятнадцать он влюбился в свою однокурсницу, и на третьем курсе они поженились. - Я – другое дело… - Недавно ты говорил обратное. - Давай не будем… - начинает Джинки, а Минхо его перебивает. - Давай, хён, как скажешь.       Джинки вздыхает и виновато улыбается, зачёсывая пальцами влажные волосы. Минхо не хочет продолжать, просто потому что он всё больше запутывается в собственных соображениях, и хочет притормозить, чтобы обдумать свою позицию более чётко. Единственное, что он понимает, это то, что без разговора с Джонгхёном у него это не получится. Будет ли достаточно просто его увидеть, чтобы понять, что он за человек, или придется копаться в нём и его чувствах? - Прости, что испортил вечер, - извиняется старший. - Всё в порядке, с чего бы тебе извиняться, - смеется Минхо, дотянувшись до Джинки и похлопав того по плечу. – Давай что-нибудь посмотрим? – предлагает он, желая расслабиться и разгрузить мозг. - Давай, - с энтузиазмом откликается Джинки и включает телевизор.       Они смотрят американскую комедию, попивая пиво и иногда хмыкая от глуповатых шуток. Джинки вроде бы отвлекается, а вот Минхо никак не может не смотреть на него другим взглядом. Забыть, что ему сегодня открылось, он просто не в состоянии. Он пристально разглядывает старшего: густые блестящие волосы, высокий лоб, прямой крупный нос, пухлые губы. Ничего особенного, вроде бы, но, наверное, Минхо может себе представить, что кто-то способен сойти с ума от всего этого, и он не будет лгать, что внешность Джинки для самого Минхо приятна, не настолько чтобы влюбиться (он же не гей), но настолько чтобы получать удовольствие, наблюдая за ним, особенно за его милой улыбкой и глазами, которые становятся узкими щёлочками, когда он смеется, как сейчас. Минхо улыбается в ответ, следя за тем, как старший облизывает губы после глотка пива и думает о том, что же Джинки почувствовал, когда его коснулись губы Джонгхёна? То же ли самое, что чувствовал, когда его целовала она? Неужели между мужским и женским поцелуем нет никакой разницы? Самому Минхо и думать о таком мерзко, но ему нельзя забывать, что он – не Джинки. Наверное, именно поэтому она выбрала Минхо, хотя можно ли такое назвать выбором? Сейчас он назвал бы это фатальной ошибкой, но когда-то он и не знал, что она выбирала, он вообще ничего не знал, как и Джинки.       Они проводят вместе отличный вечер, после фильма обсуждая работу и завтрашнюю конференцию, а потом расходятся. Минхо спит в гостевой комнате, как и всегда. Можно сказать, что эта комната была обставлена старшим именно для него и так, чтобы ему было в ней комфортно. Отдельная ванная и балкон, на который Минхо обожает выходить по утрам, чтобы глотнуть утренний воздух самого центра Сеула, услышать сигналы автомобилей с проспекта и почувствовать, что он лишь маленькая крупинка в огромном мире.       Утром он довозит старшего до аэропорта, желает тому удачного выступления на конференции и смотрит на то, как самолёт, забравший Джинки вместе с собой, отрывается от земли и улетает, а потом едет на работу, чтобы весь день провести в офисе и вернуться домой к своим любимым девочкам. Всё это время письмо Джонгхёна и сам Джонгхён не выходят у него из головы. Кто бы знал, что их встреча произойдет даже скорее, чем Минхо может себе представить.