Времена года

Бабье лето было в самом разгаре, и деревья пылали ярко-алыми листьями, в которых сверкали вкрапления золота. Крупные и резные, они опадали на землю с еле слышным шорохом. На лазурном небе не было видно ни единого облака, и оно манило своей чистотой и безбрежностью. Из леса доносился запах прелой травы, грибов и теплого мха, устилавшего землю под высокими соснами. Там, среди могучих деревьев, гулял Уилл, касаясь пальцами шершавой коры. Он разглядывал их словно впервые, хоть мы и приходим сюда почти каждый вечер. Чуть дальше, где кончается лес, начинается берег кристально чистого озера с ледяной голубой водой. Его поверхность идеально гладкая, не тронутая течением, и, если посмотреть в воду, можно увидеть дно, выстланное крупной разноцветной галькой. – Ганнибал? Я взглянул на Уилла, стоящего у высокой сосны. Он прислонился спиной к стволу и поднял взгляд вверх, туда, где шелестели крупными иголками ветви. Его голубые глаза замерли, а уголки губ чуть приподнялись, выдавая волнение. – Что ты видишь? – тихо спросил я, подходя ближе. Мне так сильно хотелось прижать его к этому стволу, просунуть бедро меж его ног, насаживая на колено. Я почувствовал пульсацию члена и понял, что хочу его здесь и сейчас. – Они словно хотят держаться за руки, но ветки колючие, и они отдергивают руки каждый раз, как только соприкасаются иголками. – Им мешает ветер, Уилл. Он сильнее. Когда ветра нет, их пальцы сплетены. Взгляд бездонных глаз переместился на меня, и я замер в ожидании. Грэм ещё робок до ласк, иногда он смущается, разглядывая моё тело, когда я ложусь в кровать нагим. Часто мне хочется, чтобы он проявил инициативу и сделал первый шаг, но я понимаю, что любовь слишком нова для него. Вот и сейчас я жду, что он возьмёт всё в свои руки. – Что ты хочешь? – спросил я тихо. – Поцелуй. – Ты ждёшь, что я сделаю первый шаг? Грэм еле заметно кивнул. – Я не буду тебя целовать, – улыбнулся я. На лбу Уилла собрались хмурые морщинки, он оттолкнулся от дерева и направился к озеру. Я чувствовал его обиду и неловкость, он не ожидал отказа. Когда он остановился на берегу и посмотрел в лазурную воду, он увидел моё отражение рядом со своим. Я смотрел с улыбкой, засунув руки в карманы лёгкой куртки, и не делал попытки коснуться его. Грэм упрямо отвернулся и отошёл на несколько шагов. – Ты борешься сам с собой, – сказал я, глядя на кудрявый затылок. Он промолчал, но спина его напряглась. Ветер коснулся его волос и взъерошил их, делая из мужчины мальчика. Я втянул носом запах мокрых камней и хвои и почувствовал лёгкость, свойственную птицам. Мне хочется прийти сюда с палаткой и встретить здесь рассвет, глядя, как багровое солнце отражается в голубой воде. Слушая, как дышит лес, как звенит последняя в этом году мошкара. Солнце пригрело мое лицо, и я прищурился, глядя на горы, виднеющиеся из-за деревьев. Их белоснежные верхушки тянутся к жёлтому кругу, но никогда не смогут коснуться его. Они обречены лишь созерцать. Я отвернулся на секунду посмотреть на ястреба, что расправил крылья над осенним лесом, а Уилл уже рядом. Он схватил меня за ворот куртки и потянул на себя, впиваясь в меня губами. – Было страшно? – засмеялся я, принимая поцелуй и сжимая в ладонях его ягодицы. Грубая ткань джинсов была неприятна на ощупь, намного приятнее ласкать его гладкую тёплую кожу. – Ты бы не поцеловал меня? – спросил Уилл. – Нет. – Ты жесток, Ганнибал, ты знаешь? – Не с тобой, – ответил я и наклонился для поцелуя.