Впервые

       На самом деле Таша знает всю историю Капитана Гидра и Зимнего Солдата — первый утопил “Валькирию”, второй упал в ущелье. Грустно, трагично, занесено в официальные хроники. В неофициальных же — два суперсолдата встретились через двадцать шесть лет, когда Капитана нашли во льдах и он решил взять власть над выжившей Гидрой, в руках которой был беспамятный на тот момент Зимний Солдат. Сейчас этот самый Зимний Солдат сидел в мастерской Говарда, где Таше позволили перебрать небольшого милого робота. — Как назовешь? — говорит Зимний, голос звучит глухо из-за тактической маски, а очки надежно скрывают лицо. Но зачем ему в мастерской очки — непонятно. Про себя Таша думает, что он просто выпендривается. И да. Это первые его слова за сорок минут, так что Таша вздрагивает, но ее рука с паяльником даже не дергается — не на ту напал, ха! — Дубина, — сообщает Таша. — И я его по большей части ремонтирую. Он… глупый. Потому и Дубина. Но я научу его думать. Зимний реагирует никак — он не говорит, не шевелится, просто сидит там точно так же, как сидел. Таша его не боится. Почти. И да, есть еще кое-что. — Спасибо, — говорит Таша. Зимний чуть склоняет голову на бок, но это всё. — Ты убил тех… людей, — продолжает Таша. — Я подслушала разговор Говарда и Капитана. Капитан сказал, что ты убил тех людей. Ты снайпер. — Я… снайпер, — повторяет глухо Зимний. — Ты испугалась? — Не особо, — пожимает плечами Таша. — Я уже видела мертвецов. Не только на похоронах. Мне было… семь? Меня пытались похитить и убили водителя. Его мозг попал на меня. Спасибо, что их мозги не оказались на мне. — Пожалуйста, — отвечает Зимний, и голос у него странный, словно он пытается не засмеяться. — Тебе двенадцать? — Я знаю, — говорит Таша. — Я говорю странные вещи для двенадцатилетней. Иногда — слишком детские. Иногда — слишком взрослые. Я пыталась подстроиться под мир, но это… скучно. — Будь собой, — говорит спокойно Зимний. — Мир может идти к черту. Он наклоняет голову на другой бок. Таша кивает ему и возвращается ко всем этим чертовым проводам, которые нужно соединить. На самом деле, ничего сложного нет — банальное упорядочивание, а паять провода она в пять умела прекрасно, но… Но с Дубиной всегда что-то идет не так. — Ты умеешь паять и чинить, — говорит Зимний. — Да, — хмыкает Таша, потому что это… буквально очевидно. — Почини меня. О. А вот это неожиданно. — Ты для этого ждешь Говарда? — понимает Таша. — Он может… разозлиться, если я починю тебя. — Я с ним поговорю, — спокойно сообщает Зимний. — Я скажу, что и где починить. Сам просто не дотянусь. — Окей, — откладывает паяльник Таша. — Окей. Я попробую. В конце концов, если она не справится, у Говарда просто прибавится еще один повод ее презирать. Правда, всё оказывается не так уж сложно — металлическая рука, которую Солдат получил в Левиафане, советском отделении Гидры, спокойно открывается, если знать, в какой последовательности давить на пластины, проводка внутри довольно неплохая. — Вот этот провод, — говорит Таша, осторожно тыкая отверткой в провод, — держится на честном слове. Он постоянно под натяжением. Его нужно увеличить, но… Это будет больно? — Очень, — соглашается Зимний. — Ты можешь что-то сделать? — Обмотать изолентой только, — качает головой Таша. — У него обмотка протерлась здесь и здесь. — Обмотай, — вздыхает Зимний. Таше очень хочется его как-то утешить, вместо этого она заматывает провод изолентой, чтобы не пробивал, и возвращает пластины на место. — Не говори Говарду, — просит она. — Не скажу, — обещает Зимний. — Я не выдам своего консультанта. Это звучит… забавно. И Таша улыбается. И возвращается к Дубине. А… Дубина как-то включился и дополз до паяльника. И включил его. Таша тяжело вздыхает и выключает паяльник. — О, — говорит стоящий за ее спиной Зимний. — Вот почему он Дубина. Таша с ним даже не спорит.