Из снежной завесы и взрывов

— Похоже, что вы двое — друзья, — хихикнула Тоору, пока ты, вернувшаяся на своё место, пыталась отойти от шока, решив поставить под сомнение реальность происходящего. — Друзья детства? — Ну, да, вроде того, — пробормотала ты в ответ, пока щёки решили продемонстрировать миру все оттенки алого. — Мы знаем друг друга с начальной школы. — Это так мило! — ворковала она, вынуждая тебя выкинуть желание объяснить свои слишком сложные отношения с Шото — куда подальше. Лучше сейчас было бы воздержаться от подробностей, хоть и вспыхнувшая потребность излить душу, провоцировала раздражение ползти вверх по позвоночнику. Ты уже, наверное, в миллионный раз заводишь с кем-то этот разговор. — Хотела бы я, чтобы кто-нибудь из моих друзей был здесь, — мечтательно вздохнула Хагакуре. — Но все они пошли в другие школы. — Все мои близкие друзья тоже, — согласилась ты, кивая в знак сочувствия и надеясь, что она уловила формулировку и интонацию, с которой это было сказано (для тебя Шото не считался близким другом). — Пока это единственное, что заставляет меня переживать. Я буду скучать по ним. — Это, и я уверена, что конфликты с новыми одноклассниками, — передразнила она, снова хихикнув, и ты, уже возненавидевшая случившееся, застонала. — Я чувствую себя дурой, — пробормотала ты, положив подбородок на скрещенные на парте руки. — Сегодня я хотела просто-напросто завести друзей, но никак не врагов. Наверное, я сейчас выгляжу как полная идиотка. Мне не следовало ничего говорить. — Я так не думаю, — Взмахнула рукавами формы Тоору, и ты подняла на нее глаза. — Он был очень груб с тобой! Могло стать хуже, если бы ты продолжила молчать и улыбаться.       Слабо просияв в ответ, ты согласилась и поблагодарила ее за заботу. Хагакуре заверила тебя, что вы двое теперь тоже друзья и произошедшее не стоит твоего беспокойства. Тебе стало еще легче от ее добродушного настроя, ведь она была невероятно приветливой и милой. Приятно было иметь хотя бы одного друга на своей стороне.       Учитывая все произошедшее, тебя не меньше удивило то, что такому человеку, как бессердечный блондин, вообще удалось попасть на курс героев. Казалось, от него одни неприятности. И надо же такому случиться, что в свой первый учебный день, ты оказалась связана с подобным человеком. Ты надеялась, что это не произвело на остальных одноклассников неизгладимого впечатления.       Ты вздохнула, оглядывая кабинет. Выглядело так, словно никто не хотел подходить к тебе и вообще смотреть в твою сторону, хотя не стоило отметать версию того, что это может быть связанно с уже прозвеневшим звонком. Учитель скоро придет, поэтому наиболее логично будет оставаться на своём месте.       Вскоре, «Ярость против системы»* вернулся в класс, игнорируя все откровенно изучающие взгляды, направленные на него и на рыжеволосого парня, следовавшего за ним.       Ты уже сидела на своём место, когда заметила белокурое недоразумение, внимательно наблюдая за тем, как он пробирается в твою сторону. Только когда обладатель убийственного взгляда дошел до нужного ряда, ты пригнула голову, стараясь выглядеть как можно незаметнее. Дождавшись, пока юноша с шипастой причёской похлопает его по плечу и удалится, алоглазый нарочито медленно продефилировал к своей парте.       Ты нервно сглотнула, ладони замерзли, но ты продолжила держать рот на замке и опустила глаза, надеясь избежать новой конфронтации с ним. Не найдётся оправданий, если учитель сейчас войдёт и застанет вас двоих за дракой. Поэтому, сейчас лучше всего было просто игнорировать блондина.       Пока ты затаив дыхание, старалась оставаться как можно более неподвижной, твои уши уловили звук его шагов, пока парень проходил мимо твоей парты к своему месту. Ты почувствовала, как рубиновые глаза впились в твое лицо, изучая профиль, и судорожно сглотнула. Ты смогла выдохнуть, только когда услышала, как он отодвинул стул, чтобы сесть, и шумно выдохнула от дискомфорта. — Статистка.       Ты снова сглотнула, напряжение стальным обручем сдавливало горло, но ты не осмелилась обернуться. Возможно, нахал обращался к кому-то другому. В конце концов, ты была не единственной, кого он дарил этим прозвищем. — Эй, статистика.       Черт. Блондин определенно имел в виду тебя.       Ты снова пыталась игнорировать сердитый, требовательный голос, но, видимо, у тебя это плохо получалось. Одноклассник раздраженно зашипел, прорычав под нос, что ты заставляешь его повышать тон, лишая уверенности в том, действительно ли ты игнорируешь его, или просто плохо слышишь. — Ради всего, блять, святого, — вполголоса прохрипел парень, прежде чем его слова зазвучали громче на несколько децибел, чтобы наверняка исключить вариант твоей тухоугохости. — Блять… Эльза, — прорычал он. Ты закатила глаза — слишком очевидное прозвище, решив не обращать внимания. Это, определённо, раздражало и не делало ему никаких одолжений, поскольку ты ясно дала понять, что тебе всё равно, что подрывник хочет сказать. — Эмма Фрост, — не останавливаясь, продолжал перечислять имена одноклассник. — Капитан Холод. Саб-Зиро. Фросласс. Снежная принцесса Кагуя —       Ты крутанулась на стуле, прежде чем прошипеть: — Что? — Господи, — выругался блондин, зарычав, когда увидел, как твои глаза сузились и раздражённо продолжил. — Ты глухая или что? — Нет? — напряглась ты, бросив на него наполненный враждебностью взгляд. — Я сказала тебе, как меня зовут. Губы взрывателя скривились в еще более кислое выражение. — Да, но я не слушал тогда, — возмутился пареень, как будто это был само собой разумеющийся факт. Ты снова закатила глаза, собираясь развернуться к доске, чтобы и дальше игнорировать его, но парень рявкнул достаточно громко, чтобы остановить тебя. — Подожди.       Ты остановилась, почувствовав его пальцы на своем рукаве. Блондин не покидая своего места, перегнулся через парту, которая разделяла вас двоих. Ты медленно повернулась назад, вновь уделяя свое внимание, но насколько это было возможно стараясь выразить всю неприязнь во взгляде, зафиксировав эту эмоцию на лице. — Мы с Киришимой поговорили, и он заставил меня пообещать загладить свою вину и извиниться перед тобой — спокойно объяснил одноклассник, заставив тебя нахмурить брови в полном замешательстве. — …С кем? — Неважно! — чуть было не закричал он, покраснев из-за твоей растерянно склонившейся головы.       Обещание было обещанием. Словом мужчины, героя, и значило больше, чем любое другое обычное заявление. — Я просто дал слово и… послушай — аргх, это не имеет значения!       Ты снова моргнула, глядя на блондина, а затем хмыкнула себе под нос, разочарованная не меньше. Предыдущие слова дошли до тебя, давая понять, что он, скорее всего, имел в виду. — Так ты на самом деле не хочешь извиняться? — спросила ты, чтобы прояснить ситуацию, отразив на лице всю степень своего раздражения. — Ты делаешь это, просто потому что кто-то велел тебе попросить прощения. — И?       Ты захлёбывалась словами от возмущения, сбитая с толку. — С какой стати я должна принимать такие извинения? — потребовала ты, твой собственный гнев усилился от степени наглости находившегося перед тобой человека. — Просто скажи, что тебе тоже жаль, и мы покончим с этим, — заявил блондин напряжённым голосом, было видно, как он предпринимает над собой усилия, чтобы не закричать. Парень выглядел так, словно готов взорваться в эту же секунду и подорвать всё и вся. — Но ты даже не попросил прощения? — прошипела ты, вскинув руки от удивления и скопившейся злобы.       Одержимый гневом парень оглянулся через несколько рядов на аловолосого одноклассника, который не мог слышать вашего разговора, но одарил очередью из гигантских зубастых улыбок, демонстрируя вам обоим большой палец вверх.       Рыжий (Киришима, как вы догадались), вероятно, полагал, что разговор идет хорошо, пока ты могла лишь предполагать о чём же двое парней разговаривали в туалете. — Без разницы. Извини, ладно?       Ты проследила за взглядом блондина, направленным на Киришиму, и покачала головой, не в силах поверить, что он пытается отмахнуться от тебя и твоих чувств, и извиниться только из-за этого. Отмахнуться, не сожалея о содеянном, или только из-за того, что какой-то парень попросил его об этом? Даже если он попросил прощения только, чтобы побыстрее забыть о произошедшем и помириться, это было неправильно. Было неправильно, ведь он ни на йоту не раскаивался, и это удручало тебя. — А что, если я не приму твоих извинений? — спросила ты, нахмурившись еще сильнее, и переведя взгляд на расширившиеся малиновые глаза. — А?       Ведь, вне всяких сомнений, тот юноша, который радостно махал вам рукой через два ряда, пытался помочь вам двоим поладить в первый учебный день, даже несмотря на расстояние, как, наверное, сделал бы любой хороший парень. Это было похоже на начальную школу, где старшие внушают малышам, что они должны быть вежливыми, даже если они этого не хотят. Жаль, что фальшивые извинения могут задеть, даже сильнее, чем искренняя неприязнь.       Блондину потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что ты имела в виду, провоцируя его вполголоса шипеть что-то не шибко цензурное. И если бы не третий участник вашей перепалки, неумолимо наблюдавший за процессом вашего перемирия и давящий на совесть, ты не исключала бы вариант того, что ваша вражда с белокурым юношей примет пожизненный характер, только из-за его буйного нрава. Он был мудаком до мозга костей. — Я ненавижу таких, как ты, — разочарованно выплюнул одноклассник, и ты фыркнула, чувствуя ровно то же к нему. — Таких, как я? — Да, статистка. Таких, как ты. Людей, которые думают, что они лучше других и слишком хороши для того, чтобы просто извиниться, — рассвирепел блондин, его руки, до этого спокойно лежащие на столе дрогнули, сжимаясь в кулаки. — Ты должна была первой просить прощения после того, что сделала. — Что? Я не думаю, что я… — Ты остановилась, захлёбываясь нарастающим гневом из-за искаженных им фактов. Ты издала звук, нечто среднее между криком и писком, услышав его, парень фыркнул и отвел глаза в сторону, что-то бормоча себе под нос. — Это ты начал! — крикнула ты, начиная дрожать, когда алые глаза не удостоили тебя даже намёком на внимание. Ты на дух не переносила обвинения в чью либо сторону, потому что это уподобляло тебя обиженному ребенку, оголтело указывающему на несправедливость пальцем, но ты ничего не могла с собой поделать! Ты была права. Не получив ответа, ты продолжила свою тираду, несмотря на слезы, застывшие в уголках глаз. Это были слезы разочарования, а не печали, и это помогло удержать их от падения, когда ты сосредоточилась на своем гневе, избавляясь от смущения. — И я не собираюсь принимать фальшивые извинения только потому, что ты от меня этого ждешь! Только потому, что… кто-то велел тебе это сделать! Одни твои слова ничего не стоят, пока ты сам не захочешь принести извинения! — Слова были выплеснуты с жаром, когда невидимая метафорическая линия уже была проведена, а точка невозврата пройдена.       Не было ни малейшего шанса, что ты простишь такого человека, как он. Тебя не беспокоило, что он мог буквально взорвать тебя с помощью своих ладоней, тебе было все равно, был ли он бесконечно сильнее тебя, или Шото, или любого другого в классе. Это не имело значения. Потому что на данный момент в тебе заговорили принципы. Кто может гарантировать, что он снова не ранит чувства другого человека, если он солгал и так легко избежал наказания? И все потому, что все его боялись? Нет. Больше это не имело значения. — Да что с тобой такое? — Блондин нахмурился после твоих слов, вновь пересекаясь с тобой взглядом. Он выглядел скорее удивленным, чем рассерженным, голос парня был хриплым и сквозил опасностью. — Откуда ты знаешь, что я имел в виду? Ты не имеешь права диктовать мне, что я чувствую. Ты не знаешь меня, статистка. — Потому что ты уже дал понять, что тобой движет, — напомнила ему ты. — Я ничего не говорил, ты сама так решила, — алые глаза злобно сверкнули, голос зазвучал ещё ниже и предостерегающе. Возможно, услышав его в любой другой момент, ты бы осеклась и отступилась, но назад дороги не было, решение уже было принято и ты, полная уверенности в его правильности, решила довести начатое до конца, чего бы оно тебе не стоило. Ты прогнала все чувства и эмоции, сдерживающие тебя, и позволила себе продолжить игру. — Лучше будет спросить, что с тобой такое? — парировала ты, фыркнув, и поворачиваясь обратно к доске, тем самым ставя точку в разговоре. — Удачи в попытках стать героем с таким подходом.       Возможно, тебе следовало принять его неубедительные извинения.       Наверное, тебе тоже следовало извиниться.       Может быть, не стоило распалять пламя.       Но было уже слишком поздно, потому что в кабинет явился классный руководитель, закутанный в желтый спальный мешок, учитель выглядел растрепанным, словно бездомный, и все мысли о прошедших двадцати минутах вылетели у тебя из головы.