Не учи меня жить

Марина проснулась, потому что выспалась. Не открывая глаз, вспомнила, что у нее выходной, и улыбнулась. Рядом кто-то громко вздохнул. Женщина вздрогнула и открыла глаза: Брагин спал, мило сложив руки под щеку. На его лице блуждала искренняя и удивительно трогательная улыбка, от которой на щеках снова появились выразительные ямочки. У мужчины тоже сегодня был выходной. А это означало, что разборок им не избежать. Если Нарочинская, конечно, прямо сейчас не уйдет. «Не смей, — строго приказала она себе. — Вам еще работать вместе». Но что делать дальше — Марина вообще не представляла. Она не жалела о случившемся — слишком ей было хорошо ночью. И не жалела, что узнала балагура-Брагина совсем с другой стороны: заботливой, по-медвежьему нежной, и, где-то в глубине души, даже серьезной, несмотря на все усилия мужчины зачем-то это скрыть. Нарочинская не собиралась его в чем-то обвинять — знала, что случилось то, чего они оба захотели. Правда не совсем понимала, как это произошло, потому что до момента с сигаретами даже мыслей не было, не говоря уже о желании. Не бывала еще Марина в таких ситуациях. Однако осознавала, что их бешено тянет друг к другу на физическом уровне, а алкоголем это уже не объяснить. Как и общим стрессом. Что делать — Нарочинская не представляла. Она знала, что Брагин бабник, и не собиралась продолжать с ним отношения как минимум по этой причине. Да и надежд на то, что мужчина резко изменится ради нее, не питала. Потому что понимала: Брагин не чувствует к ней чего-то такого, чтобы взять и поменяться. Она к нему тоже ничего особенного не испытывала. Кроме того, Марина не ощущала в себе ресурсов для построения каких-то отношений, кроме сексуальных. И не думала, что Брагину эти самые отношения нужны вообще. А секс для здоровья и приятного времяпрепровождения мог закончиться в любой момент и привести к конфликтам на работе. Так ничего и не решив, Нарочинская пошла в ванную. В кабинке она взяла гель для душа и тут же отложила его назад. И без того вся пропахла Брагиным — его телом, его потом и его средствами для ухода, — не хотела это усугублять. Хотя понимала, что аромат этого мужчины ей очень даже приятен. К счастью, Брагин не пользовался шампунем, без которого Марине все равно было не обойтись, но держал бутылочку с ним в кабинке. Видимо, для той или иной дамы, на месте которой сейчас и оказалась Нарочинская. Она долго стояла под теплыми струями, гораздо дольше, чем вчера в попытке согреться. Стояла, пытаясь смыть с себя запах Брагина. Потом надела уже высохшую одежду и, подавив вновь проснувшееся желание сбежать, огляделась, думая, где разместиться. Мышцы после ночного марафона приятно, но ощутимо побаливали, поэтому перспектива громоздиться на барные стулья не привлекала. А больше, вроде как, было и некуда. Только на пол. Или диван, на котором продолжал дрыхнуть хозяин квартиры. Нарочинская разместилась на самом краешке, подтянула к себе ноги и стала ждать. Надеялась, что мужчина не проспит до вечера. Не так она себе представляла долгожданный выходной.

***

Он открыл глаза и тут же сощурился от света: — Удивлен, что ты не сбежала, — попытался пошутить, но голос спросонья был хриплым и неэмоциональным, поэтому реплика прозвучала скорее как наезд. От ответа Нарочинской хорошее настроение испортилось: — Знаешь, очень хотелось. Опять это ее равнодушие в голосе… Сколько можно! — Давай! — Олег резко сел и пронзил женщину взглядом. — Могу отвернуться, типа спал и ничего не видел. Марина подскочила как попрыгунчик, но Брагин, успевший пожалеть о своих словах, поймал ее за руку и потянул на себя: — Да стой ты, — Нарочинская села, но на него не смотрела, и мужчина погладил ее по ладошке. — Марин, ну вот че ты дергаешься, ты можешь объяснить? Ты же сама сказала, что не будешь обвинять, — и в его вроде бы спокойной интонации послышалась такая детская обида, что женщине стало не по себе. — Я и не обвиняю. — Тебя никто не принуждал, меня тоже, — продолжал Олег. — Сегодня мы были трезвые, и все было хорошо, — он замолчал, не зная, что еще сказать. Марина тоже ничего не говорила. — Ну чего ты, ну… Она подняла на него глаза: — И что дальше? Брагин пожал плечами: — Дальше? Можно продолжить. Синие глаза дотошно отсканировали каждый оттенок эмоции на его лице: — Продолжить что? Спать? — Да, — ответил Брагин и увидел, что Нарочинская отводит взгляд. — Но не только. Что хочешь. Он предложил встречаться или ей показалось?.. Хотя какая разница? Это же Брагин! Бабник, которого все равно надолго не хватит. Тогда зачем это все?.. Ответа не было. — Марин! — ему надоело ждать. — Че ты молчишь? Что не так-то? — раздражался мужчина. — Ты скажи или объясни, че ты хочешь от меня, может, я смогу соответствовать твоим стандартам, — неожиданно брякнул он. Нарочинская усмехнулась: — Это вряд ли. У тебя же каждую неделю разные женщины, если не каждый день. Мне еще, получается, повезло, что дважды тебя отхватила, — с сарказмом пояснила она. Брагин помрачнел: — Что значит «отхватила», я тебе товар на рынке, что ли?! — грубо спросил он. — Ты че наезжаешь-то на меня вообще? Ты обалдела? — Да какие наезды? Это факты, — спокойно парировала женщина. — Ты как меня собираешься в свой плотный график впихивать? Впрочем, мне это неинтересно, — негромко заключила она. Однако Олег услышал в голосе Марины отчетливую брезгливость и окончательно разозлился: — Да ну? Ты поэтому так психуешь? — язвительно поинтересовался он. — Со своими тараканами разберись, а потом на людей кидайся. Насчет «кидайся» загнул, конечно. Нарочинская, в отличие от него, голоса не повышала вообще. Но, черт возьми, он не понимал, почему эта женщина так и норовит уколоть побольнее. Он же ничего плохого ей не сделал. Марина все-таки встала, отошла к окну и достала сигарету. Брагин в молчании наблюдал, как она курит. — Меня совмещать ни с кем не получится, — спустя пару минут сказала Нарочинская. Олег, вот честное слово, почувствовал досаду вперемешку с облегчением. Успел уже додумать, что сделал что-то не так или по-прежнему не нравится Марине в «общечеловеческом смысле». А дело, оказывается, всего лишь в его похождениях, которые Брагин никогда проблемой не считал. И если это единственное, что напрягает Нарочинскую… Ему понравилось с ней. Очень. Давно такого не было. После смерти Ларисы Брагин месяца на полтора впал в странное состояние, в котором мог только заниматься работой и пить в перерывах между. А потом как с цепи сорвался, в попытке заглушить боль от потери любимой женщины многочисленными связями с другими. Однако быстро понял, что ничего не удается, что никто не цепляет, и резко успокоился. Словно смирился с неизбежным. Если с таким вообще можно было смириться. А Нарочинская его зацепила и сильно, причем далеко не сразу. И это тоже было удивительно, потому что обычно Олег в первые минуты определялся, нравится ему женщина или нет. И красота тут, которой у Марины было в избытке, играла далеко не главную роль. Ему понравилось с ней не только в сексе. Вчера, несмотря на неловкость и язвительность с обеих сторон, Олегу было хорошо. Комфортно. Спокойно. Да и в постели они совпали — по химии, темпераменту, предпочтениям, — это неоднократно показала сегодняшняя ночь. Из мыслей мужчину вырвала Марина: — Все, процессор завис? Брагин встал, увидел, как забегали ее глаза, вспомнил, что не одет, и натянул штаны. Нарочинская ощутимо успокоилась, и тогда мужчина подошел ближе: — А если я не собираюсь тебя ни с кем совмещать? От неожиданности она чуть сигарету не проглотила. — Я сломала тебе движок? — через длинную паузу уточнила Нарочинская. И непонятно было — издевается она или нет. Олег сощурился: — Слушай, хороший секс из других женщин делает милых и пушистых, а из тебя наоборот. — Других женщин? — Марина вскинула брови и полоснула по мужчине взглядом. — Ну и вали к ним. А, прости, — будто бы опомнилась она, — это твоя квартира. Щас, докурю и избавлю тебя от своего присутствия.