Религия — это убеждение, что всё происходящее с нами необычайно важно. И именно поэтому она будет существовать всегда. Чезаре Павезе
***
На мир обрушилась дурманящая белая пелена. Светло-серые сгустки облаков мелкой рябью заполонили небосвод, лучи холодного утреннего солнца лишь приглушёнными бликами размазано душились вдалеке непогодой. Мороз холодил тело и воздух в лёгких. Гордо стремились ввысь нагие деревья, богато обмотанные только пластиком гирлянд. Зато вечером искусственная одежда станет настоящим украшением города, мелкие огоньки будут сиять и переливаться, создавая невероятно романтичное настроение. Стук красивых и, как ни странно, удобных лаковых ботильонов раздавался по гранитной облицовке крыльца, а потом и по мозаичной плитке, едва она ступила во врата небольшого собора, не отличавшегося красотой и помпезностью. Она пробежалась взглядом по обновлённой обстановке, по постепенно заполняющим зал знакомым и не очень лицам прихожан. Ей быстро удалось выцепить его взглядом в разношёрстной толпе: он слишком заметен из-за чересчур высокого роста. И, несмотря на это, едва вырвавшись из цепких лапок пары оживленно о чём-то рассказывающих девиц, он всё равно пристраивается почти что в углу у стены, надеясь с ней слиться и остаться незамеченным. Возможно, ему первое время это даже удавалось, по крайней мере, пока что здесь в основном лишь старики, которым постоянно с утра не спится. Но близилось Рождество, и количество людей к началу процессии явно вскоре увеличится вдвое, а то и втрое. Она тоже решила благородно оставить сидячие места нуждающимся и ветром выскользнуть на улицу, ведь пока она шла по парку, взгляд зацепился за небольшой киоск с кофе — угостить, вот как можно сразу расположить его к себе. Но похоже, она слишком долго на него пялилась, и он, почувствовав это, бросил на неё мимолётный вопрошающий взгляд, от которого кожу атаковал рой предательских мурашек, а сердце пустилось вскачь. Губы сами сложились в улыбку, ноги сами понесли в его сторону. И с каждым шагом глаза всё отчетливее подмечали его привычную, но до сих пор не приевшуюся красоту. Сегодня волосы у него элегантно и предусмотрительно были зачёсаны назад. Длинные тёмные пряди едва касались шеи, между ними проглядывались милые, едва торчащие ушки, придающие мужественному лицу некую мягкость и юность. А самое главное, она вновь не могла оторваться от волшебного, утопленного в огне золота глаз. В них при каждой их встрече отражалось лаконичное окружающее убранство. Ему всякий раз не надоедало разглядывать простую уютную церквушку, он всегда смотрел с особой внимательностью, будто способен был подметить мельчайшее изменение в обстановке, либо пересчитать каждую пылинку в воздухе. Людьми же вокруг он особо не интересовался: обратит внимание, только если подойти и заговорить первым. Он обратил на неё внимание. Она удостоилась его взгляда, несмотря на то, что сегодня окружающая обстановка особо была нарядна: гирлянды крупными золотыми бусинами окутали рождественскую ёлку, так же, как и он, устроившуюся в углу зала, только противоположном. Но сравнивать его образ с рождественским деревом было бы кощунством. Он был одет с иголочки: кожаные начищенные туфли, строгий выглаженный костюм-двойка глубокого синего цвета, прямое классическое иссиня-чёрное пальто до колена. Она не всегда успевала подойти к нему в конце церемонии, охваченная пустыми разговорами как со знакомыми, так и не очень людьми, многие из которых желали кое-что уточнить у неё, как у специалиста. Поэтому сегодня с утра она надеялась составить ему компанию подольше, если он, конечно же, позволит. — Привет, — она не сдержала радостной, немного приободряющей улыбки, как ей казалось, подходящей для холодного, хмурого зимнего утра, ведь в сон клонило неимоверно. В воскресенье с утра надо спать. — Здравствуй, Лили, — от звука своего имени, произнесённого столь поэтичным голосом, пробило на приятную покалывающую дрожь. Он одарил её самой красивой и обаятельной улыбкой из возможных. Говорят, что мужчинам нравится, когда женщина улыбается, женщинам, наоборот, нравятся серьёзные мужчины. Но он точно исключение. — Как прошла рабочая неделя? — Активно, студенты весьма тревожны к концу года. Экзамены — всегда стресс, — оживлённо произнесла она, обрадовавшись, что заранее в голове отрепетировала ответ на вопрос «Как дела?» и его вариации, иначе бы неловкой паузы было не избежать. Он в ответ только кивнул и безмятежно заулыбался, безмолвно соглашаясь со сказанным. Хотя взгляд его направлен был выше неё, куда-то в угол. Всё же он отмер только с её появлением и сейчас сумел отметить красоту и изящество рождественской ёлки. Это радует. Лили слышит, как с украшениями начал копошиться народ: решили добавить ещё пару стеклянных игрушек, увенчанных красными лентами, на ветки. Слышался приглушенный голос Ванессы, рассказывающий про грядущее блестящее выступление дочери в церковном хоре, тётушки Бетти, предлагающий печенье всем подряд. Но Лили окружающая суматоха была не интересна. — Гаррет… — иногда ей казалось, что она не столько хочет привлечь его внимание и поговорить, сколько просто вслух произнести его имя. Но, к сожалению, похоже, у него был невероятно острый слух, раз он в непрекращающемся гуле чужих голосов услышал своё почти шёпотом произнесенное имя и мгновенно перевёл на неё испытывающий взгляд. Мир вокруг перестал существовать. В голове под слаженный духовой оркестр закрутилась и завертелась сотня уже не раз мысленно заданных вопросов. Была возможность продолжить учебную тему и спросить, где и как он учился. Или куда важнее сейчас был вопрос: что он будет делать на Рождество? Поедет ли куда-то или останется здесь, в городе? — Гаррет, можно узнать… почему ты не приходишь сюда с сыном? — был выбран вопрос, на первый взгляд показавшийся наименее личным, но при этом давно интересующий прекрасную половину человечества. Прошло уже довольно много времени с его первого появления здесь. Но никто из присутствующих ни разу не видел его в компании единственного родственника. Гаррет предпочитал не распространяться о своей личной жизни. Хотя орава диких изголодавшихся по мужскому вниманию домохозяек средних лет мигом подметила, что: «На пальчике нет колечка». Он всегда без особого интереса, вполуха слушал местные сплетни. И лишь однажды у него удалось выведать пару интересных рабочих моментов, связанных с экологией и природопользованием. Правда, было ничего непонятно, но очень интересно. Не особо подробен был и список его увлечений, но там точно значились походы, охота и рыбалка. Активный отдых, по заверению Гаррета, его любимое времяпрепровождение с сыном. Сын. Ну хоть бы одним глазком на него взглянуть, на них рядом, увидеть их взаимодействие. Сейчас «Александр» казался если и существующим, то каким-то ускользающим и эфемерным, отдельным от отца. Лили каждый раз досадно прогоняла столь иррациональную и непонятно откуда взявшуюся нехорошую надежду. У неё имелся доступ к анкетам студентов, и, не удержавшись, она легко отыскала сына Гаррета в базе данных, там и фото прилагалось. Потом она ещё не раз украдкой пыталась взглядом выловить юношу то в столовой, то на территории кампуса, то в библиотеке или высмотреть на парковке хотя бы одну из двух машин, принадлежавших Гаррету, — должны же были у парня быть права, но ей это никак не удавалось. — Тебе ли не знать, как молодёжь бунтует против походов в церковь. — Она не успела вставить тривиальное: «Но из прихожан многие всё же пришли семьями». — Я не всегда увлекался подобными мероприятиями, с детства не довелось привить ему интерес, а сейчас не хочется навязывать ему своё мировоззрение. Если ему будет нужно, он придёт, — мужчина добродушно улыбнулся, но, казалось, каким-то своим мыслям, ведь взгляд его, если и ушёл вниз, то скорее мечтательно, и не был сосредоточен на ней. Лили про себя отметила, что он старался быть хорошим отцом: давал сыну полную свободу выбора, но это не всегда было хорошо — немного строгости в воспитании не повредит. Позиция родителя — это позиция старшего. Подобная позиция должна выражаться не только позитивно, но и негативно. Конечно же, родитель — это забота и опека, но одновременно должен быть контроль, принуждение и поучение. Это позиция «должен» и «обязан», как по отношению к себе, так и к окружающим. Из этого состояния мы заставляем себя и других что-то «взять и сделать», учим и объясняем, отсюда же ухаживаем, кормим, защищаем. — Да… — затаенно, чуть забывчивым тоном выдыхает она, только бы что-то ответить, не молчать. — Он у тебя уже взрослый… Думает о возможности уехать работать в другой штат, когда получит диплом? Повидать мир? Сейчас подростки постоянно мечтают о путешествиях… социальные сети транслируют определённый образ жизни, в котором обязательно присутствует такой атрибут… — Лили оборвалась на полуслове, ещё немного и она бы начала грузить его целыми главами одной из первых своих курсовых работ по теме: «Польза и вред социальных сетей». — Алекс не заводил разговоров об этом. Мы вдвоём уже достаточно успели повидать мир и только недавно осели здесь. Здесь спокойно. — Дребезжащий звон стекла — одна из дорогих увесистых игрушек в виде ангелочка кубарем свалилась с еловой ветки то ли из-за собственного веса, то ли гонимая сквозняком. Лили не сдержала улыбки от контраста его слов с происходящим. Гаррет же замолк, но не сменил позы, выражение его было полно задумчивости. Он окинул окружающее пространство и всполошившийся народ усталым взглядом, будто всю эту рождественскую суматоху он видел уже сотни раз и она ему порядком надоела. Поэтому он разумно вернул фокус внимания на неё: — Думаю если и переезжать, то только вдвоём. Не знаю, смогу ли отпустить. У меня ведь больше ничего нет, — он вновь вернул на лицо привычную задумчивую, мечтательную улыбку. Лили же укололась о его глупую иронию. Нищим его точно не назовёшь. Он приобрёл в собственность дом за городом, почти что на отшибе, в лесу. Да, далековато от цивилизации, но обустроено там всё было по высшему разряду. Дети той состоятельной супружеской пары, что решила встретить старость в тишине и покое на окраине мелкого городка, могли, конечно, снизить стоимость территориально неудобно расположенного жилища, чтобы быстрее продать, но не более десяти процентов от изначальной стоимости. Если судить по фото, дом на особняк не тянул — мелковат, но глаз радовал уютом и естественной природной красотой. Она также успела отметить время от времени две чередующиеся машины: один внедорожник, одну легковую. Включить в список расходов обучение даже в государственном колледже, хорошую, качественную одежду, и приходило понимание того, что эта семья находилась точно выше среднего класса. — Не буду утомлять тебя своими нудными рассуждениями… — О нет, её молчание затянулось. Он порадовал её едва уловимой улыбкой и вновь приступил к рассматриванию окружающей обстановки. — Да, я понимаю тебя. Это тяжело, но детей надо отпускать… — У тебя есть дети? — его резкая заинтересованность в разговоре немного выбила из колеи. Но зато она завладела его вниманием. — Нет, но… — Тогда не понимаешь, — этот глубокий размеренный голос раньше казался неспособным на резкость, не способным сказать колкость в твою сторону. Сейчас же она уже ни в чём не была уверена. Он с напускным интересом разглядывал людей вокруг. — Возможно, книг действительно недостаточно, чтобы понять… — Она с трудом нашлась с ответом. — Но я… хочу ребёнка. Думаю, что хочу… не знаю… — Она точно не знает, зачем озвучила вслух этот бессвязный поток мыслей. Но это сработало. Голос его вновь был мягок и слегка нравоучителен: — Только будь готова к тому, что любовь к ребёнку может появиться не сразу, и она бывает совершенно разной, — Гаррет вновь удостоил её дружелюбным взглядом и лёгкой улыбкой. — Ты всё поймёшь, когда придёт время, — с долей не только наставления, но и благословения он произнес эти слова. Будто окунулся в свою давно тщательно изученную стихию. Понятно. Значит, ему нравилось говорить о детях и их воспитании. Лили не отрываясь глядела на него. Она нашла точки соприкосновения. Это был успех. Хотелось ещё добавить ему «Спасибо». До конца не понятно за что. За наставление? Или за осознание того, что она, наконец-то, созрела для семьи, готова к детям? Только вот ребёнка хотелось от определённого мужчины. Она будет любить его всем сердцем. В зале всё внезапно стихло, народ расселся по местам, заиграли первые ноты фортепиано. Лили, оглянувшись назад, подметила выстроенный ровными рядами хор. Церемония как обычно начиналась с небольшого концерта. Она осталась наслаждаться музыкой рядом с ним. Они продолжат данную тему в следующий раз без лишних ушей. Интересно, хочет ли он ещё детей?