Шаг вперед

Чонгука разрывало, нет, его не просто разрывало, а БУКВАЛЬНО РАЗРЫВАЛО от острой необходимости поделиться с ребятами той информацией, что он вспомнил. Об их неожиданном госте на репетиции. Пак Чимине. И которую Чонгуку не дал выдать сразу же при их госте – прямо ему в лоб – Тэхён, уже давно вместе с Хосоком и Юнги ставший буфером в общении Чонгука с реальными людьми и реальным миром, частенько контролирующим и пресекающим его, Чонгука, не совсем уместные социальные порывы радикальными, но очень действенными методами. Чертовы этикет и вежливость, не позволяющие обсуждать не самые приятные подробности жизни малознакомых людей в их присутствии! Чонгук всё еще не до конца понимал, в чем логика и смысл данных правил, однако так или иначе старался им следовать. Потому, что так было принято. Потому, что так было правильно. И потому, что так он хотя бы немного походил на нормального человека и не пугал и не злил до чертиков всех вокруг. И не расстраивал брата и маму с папой. И именно из-за того, что Чонгуку пришлось в который раз следовать этим идиотским социальным условностям, ему пришлось страдать и держать в себе действительно шокирующую и так рвущуюся наружу информацию больше двух часов! И для кого, для кого, а для него это был самый настоящий подвиг! Но стоило только их весьма странному и нервному гостю (даже Чонгук с его весьма сниженными социальными навыками обратил внимание на это) после окончания их репетиции пробормотать что-то о своей подработке и о том, что он смертельно опаздывает, и буквально пулей вылететь из танцевального класса, как Чонгук тут же, на всю репетиционную и едва ли не на весь этаж заорал: – Я его знаю! ЗНАЮ! – привлекая к себе такое долгожданное всеобщее внимание. Даже Юнги, кажется, собирающегося броситься вслед за этим невротиком. Впрочем… что тут было удивительного? Юнги с его синдромом спасателя всегда испытывал слабость к людям с психологическими проблемами и расстройствами, а в том, что у этого Пак Чимина этих самых расстройств и проблем целый букет, Чонгук даже не сомневался. Ну еще бы. После такого-то. Любой бы двинулся. Даже Чонгук, его IQ 185 и сниженные социальные навыки. – Цыц! Ты чего разорался? Он же может тебя услышать, – как всегда, недовольно шикнул на него мокрый насквозь от пота Тэхён, убирая ладонью со лба налипшие волосы. – Вообще-то, у нас здесь изумительная звукоизоляция, – вступился в защиту Чонгука Джин, которому, честно говоря, очень даже не терпелось узнать, что же такое есть в памяти Чонгука на этого симпатичного нервного парнишку и почему тот ни разу не попадался ему, Джину, на глаза, хотя они вроде как учились в одном потоке и какие-то уроки у них да должны были пересекаться. А в том, что Пак Чимин не попадался ему на глаза, Джин был уверен даже не на сто, а на все двести процентов, потому что такого красавчика он бы точно запомнил. Джин просто обожал красивых людей, и… нет, Пак Чимина он бы ни за что не забыл. – Давай, короче, рассказывай, что там такое. – Вытирая полотенцем мокрые от пота волосы, Намджун хлопнулся на пол, выжидающе глядя на Чонгука. – Хосок? – Чонгук вопросительно посмотрел на брата, дожидаясь разрешения единственного человека в этой комнате, который являлся для него настоящим авторитетом. – Да говори уже. А то тебя сейчас порвет, – хмыкнул старший, садясь на пол с Намджуном. Знать больше информации об этом странном парне, чтобы выполнить просьбу отца и действительно помочь ему, им бы не помешало. А то он умудрился сбежать прежде, чем Хосок даже успел взять его номер. И то, как он дергался буквально при каждом слове… мягко говоря, настораживало. Хотя самым настораживающим было то, что ни сам Хосок, ни Юнги, вообще никто из их окружения ни разу не слышал об этом парне. Хосок специально закинул удочку во все общие школьные чаты, в которых состоял, и никто, абсолютно никто в них не то что не дружил, но даже просто не знал Пак Чимина. Не обедал с ним, не делал совместные проекты, не сидел за соседней партой. Да что уж там, ни у кого не было ни единой ссылки на его соцсети. Ни тебе «Инстаграма», ни канала на «Ютьюбе», ни «Тиктока», ни «Твиттера», ни «Фейсбука». Такое еще в принципе бывает? Если бы Хосок самолично не видел этого парня и не разговаривал с ним, то ему было бы сложно поверить в то, что Пак Чимин вообще существует. – Короче, помнишь, папа два года назад рассказывал, что к нам по стипендии от правительства переводят парня, над которым издевались в школе , и он сильно пострадал? – Чонгук обвел всех присутствующих полным торжества взглядом, искренне наслаждаясь ошарашенностью на их лицах и всеобщим вниманием. – Так вот это он. Пак Чимин. Из Сан-Франциско. Я тогда летом ждал папу у него в кабинете, и у него на столе лежало досье этого парня… – И ты его прочитал? – недовольно перебил брата Хосок, предпочитая сосредоточиться на подтверждении очередного акта неуместного поведения брата, а не на том, что тот сказал раньше. – Ну конечно. Мне было скучно, – пожал плечами Чонгук, ничуть не раскаиваясь в содеянном. Он испытывал постоянный, невыносимый, сводящий с ума и выбивающий почву из-под ног информационный голод, настолько сильный, что был готов читать что угодно, когда угодно и где угодно. Особенно летом, когда родители и психологи силком отбирали (как будто им и так было мало наложенных в течение года ограничений на изучение учебного материала) у Чонгука учебники и доступ в Сеть, запрещая ему читать и изучать что-либо, кроме списка художественной литературы на лето, а поскольку с этим Чонгук разделывался обычно буквально за пару недель, то всё остальное время… Стоит ли говорить о том, что его любимым занятием становились походы в супермаркет вместе с их домработницей и чтение этикеток на банках и прочих продуктах, а если уж ему удавалось дорваться до отдела со свежей прессой или книжного магазина… – Это же насколько сильно надо издеваться над кем-то, чтобы его перевели в школу в другой штат с правительственной стипендией… – задумчиво пробормотал Тэхён. Он хоть и жил в Штатах практически с самого рождения и имел опыт обучения далеко не в самых приятных и толерантных школах в Техасе, но это был действительно первый раз, когда он слышал о чем-то подобном. – Они подожгли его, – с готовностью ответил Тэхёну Чонгук, улыбаясь во все свои тридцать два зуба и, очевидно, не до конца понимая смысла своих слов. И уж точно совершенно не понимая, ЧТО за ними стоит на самом деле. – Ну, то есть сначала они три года издевались над ним. И учителя, и ребята из школы. Тридцать два обращения в клинику со следами насилия за тридцать шесть месяцев. А потом тот случай с пожаром. В классе, в котором было двадцать студентов и четыре педагога. И никто ничего не видел и не понял, как это случилось. А потом его перевели к нам. О! А еще у него была младшая сестра. Но она умерла, когда ему было три. Еще в Корее. Выпала из окна. А его отец умер через два года от передозировки. У его матери тоже проблемы с алкоголем и наркотиками, поэтому они стоят на учете в социальной службе. Ну и еще из-за того поджога… – Так! Стоп! Всё! Хватит! – не выдержав, прервал буквально захлебывающегося от обилия информации и восторга Чонгука Юнги, в голове которого… просто не могло уложиться то, что он только что услышал. Как и в головах всех остальных ребят, выглядящих так, словно кто-то только что забежал в эту комнату и огрел их всех пыльным мешком по голове. По очереди. Раз так по миллиону. – Подожгли… Но как? – растерянно пробормотал Джин, глядя куда-то в пространство. Подожгли? Серьезно? Как можно поджечь кого-то? Кого-то живого? Человека? – В официальном отчете было написано, что кто-то толкнул его на включенную горелку во время лабораторной работы в кабинете естествознания и что поскольку форма была синтетическая, то она очень быстро загорелась, и ее не могли просто затушить. Но в неофициальных комментариях следователя стояла приписка, что эти показания вызывают сомнения. Я тоже так думаю, особенно если рассматривать эту ситуацию с точки зрения физики… – Твою же, блять, мать! Чонгук, заткнись! – зажав уши, буквально взревел Тэхён, которому было невыносимо больно такое даже слышать. – М-да уж, блять, – рвано выдохнул Намджун, изо всех сил зажмуривая глаза и сжимая виски. – Это явно не то, что я хотел сейчас услышать… – Знаешь что, Чонгук… – Хосок наградил младшего тяжелым, буквально пронизывающим его насквозь взглядом. – Хоть ты мой брат, и я люблю тебя, и я понимаю, что ты тут ни при чем, но рассказывать о таком с улыбкой… Я тебя сейчас пиздец как ненавижу.