Шаг вперед

С каждым днем с момента знакомства с Мин Юнги и Чон Хосоком школьная жизнь Чимина становилась всё страннее и непривычнее. Однако после разговора с Чонгуком, осмыслить который до конца Чимин не мог, да и, честно говоря, не слишком-то хотел до сих пор, градус антинормальности его школьной жизни зашкалил едва ли не до предела. И как только он окончательно не двинулся от происходящего? И вообще просто мог переживать всё это без таблеток и панических атак? Чимин не знал. Правда не знал. Нет, он уже практически смирился с тем, что Пак Чимина теперь знают если не все ученики в их школе, то большая их часть и ему за день приходилось отвечать на большее количество приветствий, чем за всю свою прежнюю жизнь. Более того, теперь его замечали не только сверстники, но и учителя. Даже те, которые не провели у Чимина ни минуты занятий за всё время его пребывания в этой школе. И с этим Чимин тоже смирился. Ну, почти. И почти не вздрагивал каждый раз, когда ему в лицо бросал приветствие очередной незнакомец. Слова, оказывается, были не так уж плохи. А вот рукопожатия и объятия… Пожалуй, это уже действительно было слишком. Однако за пару дней существования в этой антинормальной среде Чимин почти в совершенстве овладел искусством виртуозно уворачиваться от них. Как и отказываться раздавать всем подряд свой номер телефона и никнеймы в мессенджерах и социальных сетях (последние просто потому, что у Чимина их не было и он не собирался тратить свое внезапно ставшее слишком драгоценным время на подобные штуки). Теперь Чимин приезжал в школу далеко не за семь золотых минут до первого звонка и сбегал домой не сразу после последнего занятия, а, наоборот, на полной скорости влетал на пустую школьную парковку в шестом часу утра (и его организм, лишенный еще пары часов так отчаянно нужной ему суточной нормы сна, был совершенно не благодарен ему за то) и пару раз уходил после уроков так поздно, что едва не опаздывал на работу. А всё из-за проклятого ими всеми два миллиона раз осеннего бала, подготовка к которому полностью легла на плечи Лу, Мелиссы, Джейн и на его, Чимина, личные, пусть не очень любимые, но всё же родные плечи. Кто бы знал, что организовать дурацкие школьные танцы может быть так сложно! Приглашения, украшения, еда, напитки, свет, музыка, аппаратура, мебель, посуда, приборы, операторы и фотографы, даже уборка до и после бала – было так много деталей, о которых стоило позаботиться и которые требовали их времени и внимания, что они зашивались. Ведь бал должен был состояться уже в эту в субботу, а у них была готова едва ли половина запланированного. И, честно говоря, уже к среде Чимина подташнивало, когда он слышал что-то про лед и пламя и особенно - когда эти два слова звучали вместе в одном предложении. А слова «бал» и «танцы» скоро вполне могли стать его новыми триггерами для панических атак. Наверное, подготовка шла бы чуть быстрее и легче, если бы к ним четверым присоединились Хосок, Юнги или еще кто-то из BTS, однако те вполне себе торжественно и официально перевалили все эти обязанности на них, обозвав это боевым крещением Чимина в команде, а сами тратили почти каждую секунду своего свободного времени на репетиции. Вместе с их новым участником. Одиннадцатиклассником-тайцем с таким непроизносимым именем, что его не мог запомнить абсолютно никто, кроме, конечно, Чонгука и его фотографической памяти, и поэтому и за глаза и в глаза новенького звали кратко – Мика. И это была самая главная антинормальность. Нет, не в школьной жизни, а внутри самого Чимина. Ведь он всегда считал себя достаточно миролюбивым человеком и старался ко всем людям, особенно к тем, кто не сделал ему ничего плохого и потенциально не нес никакой угрозы, относиться без предубеждений, но этот парень… вызывал в Чимине странную бурю исключительно негативных эмоций. Стоило Чимину только услышать это противное «Ми-ка», произнесенное кем-нибудь, как ему тут же хотелось буквально скрипеть зубами от злости. А это «Мика» в их компании, даже несмотря на то, что они виделись со всеми BTS достаточно редко, звучало слишком уж часто. Мика-Мика-Мика. Чимину каждый раз хотелось заткнуть уши и буквально взвыть от злости. И это было настолько ужасное чувство, что Чимин просто ненавидел себя за него. И за эту совершенно неприсущую ему эмоциональную расшатанность. Он так долго учился держать себя в руках и так дорожил своим порой очень хрупким душевным равновесием, и вот тебе. Но еще больше он ненавидел себя за то, что прекрасно понимал, чем обусловлена эта его злость. Нет, не злость, а самая настоящая ревность, и… это злило и раздражало его еще больше. Чимин сам так злил и раздражал себя, что иногда с трудом сдерживался, чтобы не влепить самому себе пару отрезвляющих пощечин. Может, Ли Донхэ был прав и он просто не может нормально жить без постоянного насилия и внешнего контроля? Нет, что с ним реально не так? Чимину стоило бы радоваться, что предложение присоединиться к BTS, озвученное сверкающим уже четвертый день роскошным фингалом под глазом и наотрез отказывающимся признаваться Чимину и всем остальным, где он его заработал (хотя Чимин был уверен в том, что Юнги и Хосок-то точно всё знают) Чонгуком, оказалось неправдой и больше никто из группы даже намеком не предлагал ему ничего подобного, ведь это значило, что у Чимина осталась бы хоть какая-то доля его личной свободы и возможность однажды выкарабкаться из всего этого и вернуться к своей привычной жизни. Однако мысль о том, что это мог быть ОН, хотя он бы, разумеется, отказался, никак не желала покидать его голову. Потому что, возможно, он хотел бы… Нет, совершенно точно нет. Полная глупость! Ничего он не хотел бы и не попробовал. Это не его и не для него. И Чимин прекрасно понимал это. Его удел – носиться по всей школе в поисках потерянных гирлянд, чтобы заработать часы внеклассных занятий для никому не нужного аттестата, и работа грузчиком и автомойщиком, а не творчество, танцы и всякое такое. Он слишком заурядный для чего-то подобного. В нем нет ничего особенного, что он мог бы показать и донести окружающим его людям. Он был просто Пак Чимином, и это был его главный диагноз. Чимин как угодно старался отвлечь себя от этих мыслей, а также всепоглощающих и сводящих с ума ревности и злости, усердно концентрируясь на уроках и домашних заданиях, на подготовке к осеннему балу, на своей работе. На чем угодно, кроме BTS, Мики и того разговора с Чонгуком, но… это всё равно постоянно было в его голове. И Чимин внезапно поймал себя на том, что обращает внимание на вещи, о которых раньше бы даже не задумался. И не заметил бы. Например, о том, как Хосок украдкой смотрит на Тэхёна, когда думает, что его никто не видит. Как украдкой, якобы случайно касается его, хотя с легкостью мог бы избежать этого контакта. Как провоцирует его на спор, а потом слишком уж очевидно наслаждается их перепалкой. И что Тэхён получает от этих перепалок не меньше удовольствия. И как пристально и недовольно смотрит на этих двоих Чонгук, даже жадно, словно пытаясь запомнить всё, что они говорят и делают. А еще, разумеется, Чимин обратил внимание на то, что Мин Юнги избегает его. Ровно с того самого утра, как он пришел в школу с новым цветом волос. Или после того разговора с Чонгуком? Больше не было их утренних встреч на парковке, болтовни о знаменитостях, погоде и дурацких шоу. Юнги не подходил к нему на переменах и в штабе, игнорировал занятия по испанскому и почти ничего не писал ни Чимину, ни в общий чат. Конечно, всё это можно было списать на то, что Юнги очень занят, ведь, помимо BTS, у него была еще баскетбольная команда и подготовка к первому этапу приближающихся соревнований, но… Чимин знал, чувствовал, что Юнги намеренно избегает его. Однако он не имел ни малейшего представления о том, почему это ТАК расстраивает и тревожит его. Чимину стоило бы радоваться, что теперь одним вторженцем в его жизнь стало меньше, и в теории ему должно было от этого стать только лучше и спокойнее. Вот только… Он сам не понимал себя в последнее время. Что с ним происходит? Что-то не то? Возможно, он болен? Но… чем? Тем, что называют нормальными переживаниями у обычных подростков? Вот только Чимин уже давно не был обычным подростком, и нормальных переживаний у него никогда не было. Может, это гормональный сбой на фоне стресса? Ему снова придется вернуться к терапевту и просить выписать ему лекарства? Ведь в то время, когда он постоянно сидел на антидепрессантах, снотворных, успокоительных и иже с ними, Чимин не испытывал ничего подобного. Да что уж там, он вообще не испытывал к окружающему миру ничего, кроме равнодушия. И это было… так хорошо? Ему было так легко жить без всей той бури эмоций, что сейчас внезапно бушевала внутри него. Но смог бы он отказаться от этих самых эмоций ради собственных легкости и спокойствия? Вряд ли. И это еще сильнее пугало и тревожило его. Настолько, что Чимину снова начали сниться кошмары. Поэтому он так старательно пытался выкладываться во всех своих делах не на сотню, а даже на две сотни процентов, изнуряя себя в школе и на работе, оставляя на сон лишь пару часов в сутки и надеясь, что усталость окажется сильнее его психологических проблем, вот только… он снова и снова сгорал в том классе каждую ночь и просыпался от собственных крика и слез. И издевательского смеха Ли Донхэ, вбитого куда-то в подкорку. И больше не мог уснуть. А потом клевал носом на уроках и переменах, умудряясь пропускать всё на свете. Например, то, что Мин Юнги внезапно впервые за неделю решил почтить своим присутствием урок испанского, и не просто почтить, а плюхнуться за парту рядом с ним и с совершенно невинной улыбкой сказать Чимину: «Привет», как будто и не было этого недельного игнора. Или… его и правда не было? И воспаленное и расшатанное подсознание Чимина просто это придумало?