Шаг вперед

Чимин расстался с Юнги всего полчаса назад, а всё произошедшее уже казалось сном. Но это совершенно точно был не сон. Чимин знал. И ему не было нужно даже щипать себя за руку, что убедиться в реальности случившегося. И в том, что их поездка на пляж и всё остальное тоже были. Сегодня. С ним и Юнги. Чимину хотелось улыбаться. Просто так. Впервые за много лет. Это было так хорошо, странно и страшно. И Чимин не имел ни малейшего представления, что ему делать с этими совершенно новыми для него ощущениями. Он умел мириться с болью и унижением. Он умел бояться и лишний раз не высовываться. Он умел принимать заслуженные и не очень наказания. Он лучше всех умел страдать и хоронить себя в эмоциональных и психологических проблемах так глубоко, что выкопаться из этого было практически невозможно. Он умел смиряться и осознавать всю свою ничтожность. И вся его жизнь была подчинена именно этим чувствам. Маленький, жалкий, ничтожный, слабый. Таким он был. Всегда. До этого момента. Глядя на свое собственное отражение в, как всегда, забрызганном зеркале в общей душевой, Чимин видел, что сейчас это не так. И что-то действительно изменилось. В нем. Благодаря Юнги. И дело было совсем не в новом цвете волос, разрисованных сердечками ногтях и одежде… Хотя, конечно, и в них тоже. Но куда важнее было то, что сейчас творилось внутри Чимина. Ведь там был… словно не он? Откуда внутри него вдруг взялось такое сумасшедшее количество счастья, уверенности в себе и покоя? Чимин не знал. И еще Чимин совершенно не представлял, что ему делать с этим коктейлем и как успокаивать свое гулко бухающее в груди сердце. Он и правда не испытывал ничего подобного. Никогда. И… не было ли это лишь очередным затишьем перед бурей? Предвестником особенно сильной панической атаки? Или чем-то еще хуже? Возможно, ему стоило принять успокоительное, чтобы унять эту странную эйфорию? Чимин прекрасно знал, что за любым подъемом обязательно следует падение. И судя по тому, насколько высоко он взлетел сегодня благодаря Юнги, его ждало падение не просто в бездну, а в самый натуральный ад. От размышлений и изучения собственного отражения в зеркале Чимина отвлек звук пришедшего на телефон сообщения. Юнги писал ему о том, что добрался до дома, и желал Чимину сладких снов, а также просил лечь спать пораньше. Если бы он только знал, что Чимин уже давно забыл о тех временах, когда ему удавалось спать больше четырех часов. Но такая забота была чертовски приятной. И... Чимин просто не мог игнорировать ее. Поэтому он, разумеется, ответил на это сообщение и тоже пожелал Юнги спокойной ночи. Тот ответил Чимину еще что-что, и так слово за слово, сообщение за сообщение между ними завязался один из тех разговоров, который вроде бы не несет в себе какого-то сакрального смысла, но приносит удовольствие обоим собеседникам. Чимин так сильно увлекся этими сообщениями, что практически на автомате добрался из душевой в комнату, как всегда тщательно закрыл за собой двери, разделся и оказался в постели. Они переписывались с Юнги обо всем на свете: о так обожаемом Юнги «Американском идоле»; о любимой музыке и исполнителях Чимина, которых на самом деле не было, но Юнги так категорично отказывался в это верить, что их спор затянулся на добрых полчаса; о завтрашней тренировке и о том, что Чимину стоит приготовиться увидеть в Хосоке и Чонгуке настоящих тиранов; Юнги рассказывал ему о том, что Чонгук уже неделю пытается уколоть каждого из них, чтобы «убедиться, что их кровь красного цвета и стандартного состава», а Чимин рассказал ему об их с Чонгуком разговоре о рептилоидах, и тогда всё склеилось и они долго и со вкусом, но совершенно по-доброму (ведь это их малыш Чонгук!) хихикали над этим. Хотя… те метаморфозы, что происходили с Чимином и его чувствами под воздействием Юнги… Здесь вполне можно было заподозрить вмешательство инопланетных сил. Ну или как минимум магии. Особенно, если учесть тот факт, что этим вечером Чимин, поглощенный перепиской, напрочь забыл о всех своих переживаниях, а вскоре, вымотанный после напряженной недели и двух последних суток, а также долгой прогулки на свежем воздухе, и разморенный теплом и уютом собственной постели, уснул прямо с телефоном в руке. Сладким, безмятежным и совершенно спокойным сном, с точностью до слова выполняя все пожелания Юнги, который, судя по воцарившейся в чате тишине, тоже спал. Впрочем, их молчание в эфире длилось не так уж и долго. Потому что буквально через три с половиной часа Чимина разбудил его будильник, а всего через десять минут ему позвонил Юнги, чтобы убедиться, что Чимин проснулся и уже собирается на свою первую тренировку в качестве участника BTS. А еще чтобы пожелать такому заспанному, плохо соображающему и оттого еще более милому Чимину доброго утра. Следом за Юнги Чимину написали Хосок и Тэхён, тоже желающие убедиться, что он уже встал, готов к труду и обороне и не опоздает на их первый групповой сбор. Юнджи, Джин и Джейн почти синхронно прислали Чимину стикеры с котятами (и он начал подозревать, что это какой-то заговор окружающей его корейской диаспоры), Чонгук без приветствия попросил его не опаздывать и поинтересовался, предпочитает ли Чимин завтракать чем-нибудь материальным, или ему достаточно солнечного света, а Намджун написал ему: «Доброе утро, Пак Чимин. Добро пожаловать в ад» – с весьма зловещим смайликом, и если бы раньше Чимина просто до чертиков испугало подобное сообщение даже от того, кто был для него потенциально безопасен, то сейчас он прекрасно понимал, что это всего лишь шутка. Вот только… как всегда, оказалось, что в этой шутке, как и во всех остальных, самой шутки лишь доля, а вот что до остального… Кажется, Чимин и правда загремел в ад. Причем абсолютно добровольно. Будучи в здравом уме и трезвой памяти. И дорога назад… Была ли она у него? Разумеется, нет.

***

– Эй, Минхёк, будь добр, прогони эту связку еще раз двадцать, а еще лучше – пятьдесят, – высокий худощавый афроамериканец с ярко-алыми волосами, подстриженными под ежик, – лидер и главный хореограф «Неукротимых» – наградил мокрого насквозь от пота новенького недовольным взглядом. – Движения недостаточно ритмичные, ты постоянно путаешься в ногах и отстаешь. Это уже шестая репетиция, и если так будет продолжаться и дальше, то мне придется убрать тебя из центра. Ты лично мне обещал, что будешь работать изо всех сил, но пока я не вижу результата. – Хорошо, – только и процедил сквозь зубы светловолосый парень-азиат, разворачиваясь лицом к зеркальной стене и без музыки в который раз по счету за эту неделю прогоняя ненавистную связку. Не для того он так старался попасть в группу, чтобы снова оказаться в подтанцовке. Ему нужно быть в центре. Ему нужно привлекать к себе максимальное количество внимания. И только так. На пятом шаге ноги Минхёка снова запутались, и он, выругавшись, начал всё сначала. Черт бы побрал эти танцы. Кто бы знал, как сильно он ненавидел все эти пляски-тряски. И кей-поп. Он готов был проблеваться буквально от каждой песни. Но… Минхёк не обладал никакими выдающимися талантами (как и большинство кей-поп айдолов). Но он смертельно хотел стать знаменитостью, а стать участником популярной кавер-группы было самым простым вариантом засветиться на данный момент. Вот только… не сделал ли он ошибку, променяв BTS на «Неукротимых»? Ведь, если в первой группе он знал всех участников, более того, они считали его своим другом, а кто-то даже и кем-то большим, и он мог крутить ими во все стороны, то с «Неукротимыми» такая стратегия вряд ли прокатит и придется работать по-настоящему.