Шаг вперед

– До сих пор не понимаю, как ты узнал про это место… – задумчиво пробормотал лежащий на спине Чимин, глядя в черное, усыпанное мириадами звезд небо, туда, где перед его глазами всего час назад разворачивалась самая прекрасная в мире картина, лишь при одном воспоминании о которой внутри у Чимина всё начинало дрожать, а сам он – весь, целиком, от макушки и до пяток – покрывался мурашками. От восторга. Он до сих пор не мог поверить, что видел это сам, своими собственными глазами, но… видел. Правда. По-настоящему. – На самом деле всё просто, – широко, до десен улыбнулся Юнги, тоже любующийся невероятно звездным сегодня небом, и притянул к себе разомлевшего Чимина поближе, крепче сжимая его в своих объятиях, грея его в своих руках и греясь о его тепло. – Парад шаров проходит в этой долине каждые три года. Одну неделю в ноябре. И завершается прощальным ночным подъемом и фейерверком. Мы были здесь с Юнджи и родителями три года назад. И с Хосоком и его семьей. Чонгук тогда всех задолбал своими лекциями о том, как эти шары изобрели, почему они держатся в воздухе и что если у него когда-то и будет личный транспорт, то только воздушный шар, – вспомнив те выходные и как их жаждущие отдыха родители буквально бегали от Чонгука по всему парку, тихонько рассмеялся Юнги. Как весело им тогда было. Ведь тогда в их с Хосоком отношения не влез Минхёк, и они были… куда ближе и счастливее. Юнги скучал по тем временам, однако… всё слишком изменилось. И им вряд ли удастся восстановить до конца былую дружбу, близость и доверие. – Странно, я думал, что это будет какой-нибудь звездолет, – присоединился к смеху Юнги Чимин. Он был так фантастически счастлив сейчас, что ему постоянно хотелось улыбаться и смеяться. А еще мечтать. И говорить о чем-то по-настоящему важном. С Юнги. И только с ним. – Представляешь, каково быть там, в небе? – отсмеявшись, мечтательно вздохнул Чимин, глядя на звезды и вслушиваясь в густую, вязкую ночную тишину вокруг. Все их соседи уже давно разбрелись по парку или разъехались по домам, и лишь они вдвоем остались здесь валяться в траве и наслаждаться звездным небом. И друг другом. И это тоже было настоящее счастье. Их. Одно на двоих. – Нет. Но, наверное, фантастически… – задумчиво протянул Юнги. – Да, я тоже так думаю… – Хочешь попробовать? – внезапно спросил у Чимина Юнги, заставляя того удивленно вскинуть брови и чуть севшим голосом переспросить: – Попробовать? Но разве… можно? – Думаю, что да. Почему нет? – пожал плечами Юнги, всё еще глядя куда-то в небо. Ведь если бы он сейчас хоть на мгновение перевел взгляд на раскрасневшегося Чимина, глаза которого сияли куда ярче всех звезд на небосклоне вместе взятых, то вряд ли бы смог удержаться, чтобы снова не поцеловать его. И еще. И еще. А потом зайти чуть дальше. И еще. До самого конца. Но… Не здесь. Не так. Это точно. – Тогда да, хочу, – уверенно кивнул Чимин. Еще пару месяцев назад такая перспектива – полетать в небе на воздушном шаре – его бы до чертиков испугала, да он бы даже просто не стал думать о подобном. Но с Юнги... с Юнги ему было не страшно не то что мечтать и думать, но даже делать. Он менял Чимина. Вот только… какой будет цена этих перемен? Чимин не знал, насколько она будет высока. И боялся даже представить. – Значит, тогда тебе точно придется терпеть меня и встречаться со мной еще три года. До следующего фестиваля, – снова рассмеялся Юнги, пока недовольно надувшийся Чимин вдруг резко не взял и не навалился на него, прижимая к земле своим телом и пригвождая к ней же своим разгневанным взглядом: – Юнги! – в его голосе звучала неприкрытая, очень искренняя и буквально режущая по живому обида. – Что значит «терпеть»? Ты! Ты… Неужели ты и правда думаешь, что я тебя просто терплю? – А разве нет? – насмешливо фыркнул Юнги, словно провоцируя Чимина на что-то. Правда, в этот момент он, наверное, и сам еще не до конца понимал, на что именно. – Нет, – поджав губы, холодно отрезал Чимин, продолжая сверлить Юнги своим гипнотическим тяжелым взглядом. – Я тебя не терплю. Я тебя… – Чимин сделал паузу, чтобы собраться с духом и наконец-то сказать то, что уже так давно хотел: – Я тебя люблю, Юнги. Я. Тебя. Люблю, – четко, по словам, словно сам желая услышать и убедиться еще раз, повторил он, а затем, склонившись, втянул не ожидавшего и опешившего от такого признания Юнги в жадный, почти иссушающий поцелуй. Их первый раз, «по-настоящему, до конца» должен был случиться совсем не здесь и не так. Но такие вещи трудно спланировать. Невозможно сдержаться, когда ты кого-то любишь до дрожи внутри и звезд в глазах. Когда кто-то любит тебя. Взаимно. Когда губы словно сами находят и магнитом притягиваются друг к другу. А пальцам жизненно необходимо нащупать и коснуться обнаженной, покрытой мурашками удовольствия кожи. Им было плевать сейчас на всех и вся вокруг. Чимину было плевать. Он сам, плохо слушающимися пальцами, стянул с себя толстовку и футболку. Сам нервно, жадно, нетерпеливо раздевал Юнги, стремясь как можно скорее прижаться ближе. Почувствовать его каждой клеточкой кожи. Прочувствовать. В этот раз инициатива была в его руках. И Чимин этим пользовался. Господи, какая же чертова глупость все эти чужие истории, инструкции, сообщения и форумы. И все его сомнения. Тоже полная чушь. Лишь один поцелуй, несколько прикосновений, один взгляд глаза в глаза – и внутри Чимина полыхал самый настоящий пожар. И внутри Юнги, выцеловывающего одни ему известные узоры на шее и плечах Чимина, тоже. Ничего мерзкого и отвратительного. Ничего пугающего и отталкивающего. Даже когда Юнги, поменяв позиции и перевернув Чимина, сам мучительно долго и нежно растягивал его. Всё так просто, понятно и естественно. Как дыхание. Невыносимо возбуждающе и сладко. Как будто в его пальцах и губах таилась настоящая магия, призванная лишь для того, чтобы сводить Чимина с ума. Как будто Юнги был создан, чтобы сводить с ума. От счастья и удовольствия. Специально для него, Чимина, создан. Их первый настоящий секс не был неприятным, нелепым или болезненным, как твердили все вокруг. Возможно, потому что Чимин готовился, а Юнги был слишком трепетен и нежен с ним. Возможно, потому что они оба ждали худшего, а получили… всё самое лучшее. Друг от друга. Как всегда. Да, это было не так феерично, как в порно. Никто не стонал, срывая голос, не извивался и не выгибался на шелковых простынях, моля о большем. Не было никакой бешенной долбежки, глубоких проникновений, шлепков, хлюпанья и грязных слов. Они не закончили одновременно, сливаясь в общей круговерти оргазма и изливаясь друг на друга. Юнги кончил первым, не выдержав этой сводящей с ума узости и лихорадочного шепота жадно цепляющегося своими ледяными пальцами за его исцарапанные плечи Чимина на ухо. А потом руками и губами довел до оргазма мечущегося на пледе и жаждущего еще больше его внимания и ласки парня. И это было… как всегда, до звезд в глазах и фейерверка во всём теле хорошо и приятно. Так, как надо. Как и то, что им потом с нервным смехом пришлось спешно одеваться, путаясь в рукавах и штанах и натягивая одежду друг на друга, ведь откуда-то со стороны парка к ним, судя по голосам, двигалась огромная компания людей на ночные посиделки на холме. Ну что за нелепость. – Именно поэтому я за секс дома в постели, – хихикнул уже одетый Юнги, помогая Чимину надеть толстовку и застегнуть ее. А затем, не сдержавшись, взял и чмокнул его в нос. – А мне всё понравилось, – насмешливо фыркнул Чимин, пытаясь отыскать взглядом свои кроссовки. Слава богу, что и одеждой они тоже не разбрасывались, как в порно, и его новые кроссовки лежали точно рядом с пледом. Всего минута – и они уже были полностью собраны и, забрав почти полную корзину с едой и плед, держась за руки практически бегом рванули к машине, так и оставшись незастуканными. И всё это было, с одной стороны, так глупо и нелепо, а с другой… так правильно, что они оба не могли сдержать счастливого смеха, пугая уже редких посетителей парка своим громким хохотом. И точно зная: что-что, а такой первый раз уж точно не забудется. Никогда. Потому что это их реальность. Она точно лучше любого постановочного порно. И что дальше всё будет исключительно лучше. И только так. Да.