Шаг вперед

Юнги с Чимином вернулись домой лишь под утро, ведь Юнги постоянно, просто физически нужно было целовать Чимина, а тот недовольно фыркал и не позволял ему делать это за рулем, отвлекаясь от дороги. Поэтому Юнги буквально каждые пять минут приходилось экстренно останавливаться и парковаться, чтобы украсть для себя еще один, такой вкусный и сладкий поцелуй. Слава богу, что движение уже не было таким загруженным и позволяло им сделать это. Потом им обоим вместе сразу, срочно, практически жизненно важно, не иначе как по зову корейских корней захотелось острого до слез в глазах рамёна и кимчи, поэтому вместо того, чтобы поехать к Юнги, они отправились в круглосуточный корейский ресторанчик практически на другом конце Лос-Анджелеса, в котором оказались единственными посетителям в столь поздний час. Пожилой дядюшка от души накормил их вкуснейшим рамёном и закусками, а еще свежеподжаренной свининой и сводящей с ума от восторга своим вкусом курочкой и даже пытался отказаться от оплаты от таких милых молодых земляков, так что им с Юнги пришлось даже настаивать. Все-таки оставив плату за, пожалуй, один из самых вкусных в их жизни ужинов, Чимин и Юнги, всё так же не расцепляя рук и целуясь едва ли не чаще, чем делая вдохи, отправились на набережную – заесть острое сладким, как патока, слишком быстро тающим мороженым из круглосуточного супермаркета, сидя прямо на парапете и попутно записывая дурацкие смешные видео и голосовые для только-только возвращающейся домой со съемок Юнджи. Они болтали обо всём на свете, жадно, до хрипоты, будучи не в силах насытиться голосами и обществом друг друга. Просто друг другом. Чимин рассказал Юнги о том, что, возможно, определился с будущей специальностью и хотел бы связать свою жизнь с социальной работой или преподаванием. И Юнги горячо поддержал его. Сам он собирался пойти учиться на что-то связанное с продюсированием или получить степень по бизнесу в музыкальной индустрии, поэтому они тут же начали искать колледжи, где можно было учиться на все эти специальности. И, к величайшему облегчению обоих, таких оказалось немало. Вдоволь наболтавшись, они просто смотрели на ночной океан и небо, следуя своей маленькой, недолгой, но уже такой приятной и значимой для них обоих традиции, и, дождавшись и встретив рассвет, наконец-то отправились домой. К Юнги. Несмотря на то, что Юнги устраивал ему целую видеоэкскурсию по своей квартире, Чимину все равно было очень любопытно посмотреть вживую самому на то, как живет один из самых любимых и дорогих ему в этом мире людей, однако Юнги не дал ему этого сделать, практически с порога завлекая Чимина в поцелуй и увлекая за собой в душ, в котором они, разумеется, не просто мылись. Вместе. Оказывается, заниматься сексом, нет, любовью, нежась в объятиях любимого и под теплыми струями в уединении куда приятнее, чем в парке. Пусть и менее волнующе. Но еще лучше заниматься любовью в постели, на хрустящем и пахнущем свежестью белоснежном белье, а после, греясь в объятиях друг друга, любоваться в панорамные окна только-только просыпающимся Лос-Анджелесом. Нет, это точно даже отдаленно не напоминало всё то порно, что пришлось пересмотреть Чимину, а скорее походило… на романтическое кино или сериал. Вот только с каким концом? Думать об этом пока еще было слишком рано. Или уже поздно. Или Чимину просто не хотелось. В его уже тяжелой, клонящейся в сон голове сейчас было удивительно мало мыслей. Ведь он был счастлив. Просто и безоговорочно. И ничто не могло омрачить этого сейчас.

***

– Отец… – сидящий на полу и пытающийся унять звон в ушах после очередной оплеухи Хосок растерянно смотрел на покрасневшего от ярости, тяжело дышащего отца, совершенно не понимая, почему тот так сильно зол на него. Ведь всё же было идеально. Хосок вошел в десятку лучших учеников школы и закрыл все свои долги. Они выиграли все последние матчи, причем с такими оглушительными отрывами, что вполне могли стать легендой. BTS были сейчас на таком пике успеха, но котором не были никогда прежде. И даже измотанный подготовкой к конкурсу и тренировками Чонгук не чудил и не скандалил с учителями. И тем не менее отец пребывал в ярости едва ли не постоянно. И они встречались в его кабинете практически каждый вечер. Сегодня поводом стало то, что Чонгук рассказал родителям за ужином о выходных, которые для BTS устроил Хосок. Глупее и не придумаешь. Но отец едва не задушил его от ярости, в который раз обозвав мямлей и лентяем, которого можно наставить на путь истинный лишь силой. Что он сейчас и делал. Прекрасно умея бить так, чтобы было невыносимо стыдно, обидно и больно, но… не оставляя на теле ни единого физического следа. Да и что, если бы оставлял? Кто бы Хосоку поверил. Идеальный директор Чон, лучший в мире муж и отец, почетный глава района, культурный представитель Южной Кореи в Штатах, человек года уже десять раз подряд и драгоценная гордость нации. Хотя… может, Хосок и правда сам виноват? Кто знает. Сжавшись от яростного рыка «Заткнись, щенок!» и выслушав очередную лекцию о своей никчемности, Хосок с позволения отца, не отрывая взгляда от пола, неловко поднялся на ноги и, всё так же скукожившись, осторожно выскользнул из кабинета, направляясь в свою комнату и молясь лишь об одном – чтобы мама и Чонгук уже спали, ведь его сил на притворство сейчас бы просто не хватило. Их уже вообще ни на что не хватало. Все его эмоции, энергия, переживания, вся та буря чувств, что обычно бушевала внутри него, сейчас словно истончались и испарялись прямо на глазах, иссушая и обесточивая его. Как будто превращая в живую мумию из кино. Если раньше Хосоку нужно было что-то втыкать в себя, причинять своему телу боль, чтобы прийти в себя и вернуться в реальность, то теперь… с этим отлично справлялся отец. Хосок теперь всегда был в реальности. И почти ничего не чувствовал. Хотя старательно и успешно имитировал обратное. И ему все верили. За исключением разве что Тэхёна, который как будто был ходячим рентгеном и видел его насквозь. Но Хосок всё отрицал. А Тэхён делал вид, что ему верил. Вот такие вот у них отношения. Оказавшись в спальне, Хосок с огромным трудом сдержал недовольный стон и почти моментально выпрямился и натянул на лицо дежурную улыбку. Ради развалившегося на его постели и смотрящего очередной фильм про этих своих ящериц-инопланетян Чонгука, который, разумеется, ждал его. Не стоило даже сомневаться. И, наградив старшего брата недовольным взглядом, вдруг выдал: – И о чем это вы, Хоби, каждый день разговариваете с папой так долго? Я тоже хочу, – обиженно надул губы младший. А Хосок, подумав о том, что сделает всё, чтобы Чонгук никогда не стал участником этих «бесед», насмешливо фыркнул: – Не твоего ума дело, мелочь, – с легкостью провоцируя Чонгука на ссору и отвлекая его внимание совершенно в иную плоскость.