Шаг вперед

Чимин слышал какие-то голоса. Где-то очень и очень далеко. Как будто он стоял в центре Ниагарского водопада и тонны воды с оглушительным грохотом обрушивались на него, отрезая от внешнего мира. Только вода. Очень много воды. Очень шумно и громко. Чимин терялся в этом шуме. Никак не мог собраться с мыслями. Происходило что-то важное. Ему нужно было сделать что-то. Срочно. Прямо сейчас. Но он никак не мог собраться и понять, что именно. Он вообще не совсем понимал, что случилось. Зачем он здесь? Как оказался? Откуда столько воды и шума? Почему дышать так сложно? Кто так сильно кричит вдалеке его имя? Настойчиво. Чересчур. Это немного раздражало. Внезапно голос, зовущий и зовущий, беспрестанно, бесконечно произносящий его имя, становится громче, болезненно ввинчиваясь в виски и словно норовя пронзить его сознание. Мир переворачивается. Чимин, потеряв равновесие, падает на камень. Не слишком высоко и долго. Но больно и страшно. Отрезвляюще. Так странно пахнущая вода начинает бить ему в лицо, заливая глаза, рот, нос, даже уши. Нашатырь. Вот чем она пахнет. – Чимин-Чимин-Чимин! Господи, Чимин, ты очнулся?! Он очнулся! – Голос Тэхёна врывается в сознание Чимина вместе с еще тысячей звуков и еще более оглушительным шумом. Кто-то что-то двигает, кто-то говорит, кто-то кричит и ругается, кто-то плачет, где-то что-то скрипит и хлопает. Невыносимо. Глаза Чимина открываются сами собой, и в его мир врывается яркий электрический свет, заставляя Чимина сощуриться и отчаянно заморгать. Слишком ярко. Чимину потребовалась пара минут, чтобы понять, что он лежит на чем-то твердом, а над ним – серый от пыли потолок с вмонтированными в него маленькими круглыми лампочками. Где он? Что происходит? Чимин повернул голову к причитающему над ним Тэхёну, который, встретившись с ним взглядом, вновь повысил тон и набросился на Чимина, заставляя его поморщиться: – Чимин, ты меня слышишь?! Чимин! Скажи хоть что-нибудь! – в голосе Тэхёна звучат, а в глазах блестят неподдельные волнение и слезы. И правда, что случилось? Почему?.. – Ты кричишь слишком громко, – чуть поморщившись, рвано выдохнул Чимин, – всё хорошо, – и попытался сесть, однако в следующее мгновение оказался заключен в крепкие до ноющих ребер объятия Тэхёна. – Господи, Чимин, как же ты напугал меня. Нас всех… Мы думали… мы… – шмыгал носом ему прямо на ухо Тэхён, пока Чимин рассеянно озирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Судя по всему, они были… в одной из школьных раздевалок? И он почему-то лежал, сейчас уже сидел на скамейке? Почему здесь директор Чон, охрана и полицейские? И врачи? Откуда? Внезапно взгляд Чимина зацепился за валяющийся на полу разбитый телефон и смятый пиджак. Его пиджак. И его телефон, который выпал из кармана, когда Донхэ сдирал этот самый пиджак. Донхэ. Пиджак. Телефон. Раздевалка. Логическая цепочка выстроилась в голове Чимина слишком быстро, заставляя его задохнуться от шквала накативших на него воспоминаний. Кабинет Донхэ. Указка. Справочник. Укусы. Салфетка, чтобы вытереть. Слишком пустые школьные коридоры. Стадион. Старое, затянутое предупреждающей желтой лентой здание. Второй этаж. Со щелчком закрывшаяся за их спинами дверь. Приказ Донхэ: «Раздевайся». Обжигающей волной нахлынувшее на него чувство паники, такое сильное, какое Чимин прежде не испытывал. И… больше ничего? Сколько бы Чимин ни силился вытащить из своей памяти хоть какие-то воспоминания, но… всё, что там было, – чернота, водопад, запах нашатырного спирта и голос Тэхёна. Неужели Донхэ?.. Неужели они?.. К горлу Чимина подкатил отвратительный липкий ком, так быстро и стремительно, что он и сам не понял, как его скрутило, а остатки его полупереваренного завтрака оказались в услужливо подставленном медбратом контейнере. Кто-то снова что-то говорил, но Чимин никак не мог понять что. Кажется, кто-то что-то у него спрашивал, но он совершенно не мог различить слов. Только обжигающе горячие руки Тэхёна на своей талии. И всё. Чимин задыхался, жадно глотал густой, совершенно непослушный воздух, но тот совершенно не проникал в его легкие. Наверное, так чувствуют себя выброшенные на берег рыбы. Он хотел сказать Тэхёну и медбрату, что ему нужна помощь, что он сейчас задохнется, но его голос его куда-то покинул. Слава богу, что они догадались. Когда на его лицо надели кислородную маску, Чимин испытал физическое облегчение. Медбрат, поняв, что Чимин, возможно, не слышит их, жестами начал показывать ему, как правильно дышать, контролируя его вдохи и выдохи. И охватившая Чимина паника с каждым кругом их странных дыхательных упражнений отступала всё дальше, а реальный мир становился всё ощутимее и объемнее. Настоящим. Таким, каким он был. – …нам нужно вколоть ему успокоительное, вы не видите, в каком он состоянии?.. – где-то сбоку увещевал знакомый женский голос. – Оно сейчас может только навредить ему, я не рекомендую… – отвечал ему незнакомый мужской. – У меня возникают сомнения в вашей компетенции, вы же видите, что мальчик… – Нет, не нужно успокоительных, – отняв от лица маску, хрипло то ли попросил, то ли распорядился Чимин, медленно разворачивая голову в сторону спорщиков и с удивлением видя там… бабушку? А она здесь откуда? И как?.. Чимин никак не мог понять. Хорошо, что хотя бы насчет ответа на вопрос «почему?» у него уже были кое-какие догадки. Но об этом потом, сейчас главное – избежать укола. Ведь перед визитом к Донхэ Чимин уже и так превысил свою дозу. Поэтому, собрав остатки сил и трезвого рассудка в кулак, он как можно спокойнее постарался произнести: – Со мной всё уже нормально. Я тут. Вернулся. Не надо лекарств, пожалуйста, – искренне надеясь на то, что ему поверят. Хотя… кто теперь вообще ему будет верить?