Шаг вперед

Юнги правда не знал, чего ему ожидать от истории сестры. Насилие? Юнджи? Серьезно? Это с самого начала казалось ему какой-то шуткой, вымыслом, что она сейчас рассмеется и скажет, что пришла хоть как-то разрядить эту безысходную обстановку подкаста, даст несколько мудрых советов, как она всегда это для всех из них делала, но… Когда она начала свой рассказ, то Юнги… Его легкие как будто разом схлопнулись, потеряв весь запас кислорода, а земля просто ушла из-под ног. И если бы не стоявшие рядом Намджун и Тэхён, вовремя подхватившие его, то он бы просто рухнул на пол. Сознание Юнги где-то плавало, отказываясь воспринимать то, что рассказывает его сестра. Вырывая лишь какие-то невнятные куски из ее речи. Но даже их было достаточно для того, чтобы понимать. Много. Слишком. Четырнадцать лет. Друг семьи. Напоил. Совратил. Изнасиловал. Убеждал, что любит. Умолял, обольщал, запугивал. Говорил, что это нормально. Что у них любовь и отношения. Что он бросит ради нее семью, просто нужно время. Влезал в окно ее спальни, в их дом, пока все они спали, и… Делал с ней это прямо в школе. В кабинете директора. В своем доме на их общей с женой постели. И даже в спальне на кровати их родителей. Не спрашивая Юнджи, хочет она или нет. Ведь ее мнение и желания не имели значения. А ему было так волнительно, соблазнительно и весело. Всё это. Чистый адреналин. Ему не нравилось, когда она выглядела обычно. Поэтому… кукольный имидж и стиль Лолиты. Он сам покупал ей все эти вещи и в них наряжал. До тошноты отвратительно. Как свою любимую игрушку. Маленькую куколку. Он так ее и звал. А Юнджи ей и была. Просто тогда слишком маленькой и глупой, чтобы понять. А вот чтобы забеременеть – вполне себе взрослой. И чтобы сделать нелегальный аборт. Не один и даже не два. Разорвать отношения невозможно. Он не позволял. Угрожал, шантажировал, снова в свои сети путал. А Юнджи никак не могла из них выбраться. Сколько бы ни пыталась. Потому что долгое время ровней ему не была. Но у нее все-таки получилось. Спустя четырнадцать лет, которые еще год назад казались ей полными любви, лучшими, а теперь настоящим адом. После очередного выкидыша и жутких слов врачей: «К сожалению, вы больше не сможете иметь детей». У нее получилось. У Юнджи получилось. Четырнадцать лет чистейшего, очевидного, беспрерывного насилия. Отцом его лучшего друга, у которого они практически каждые выходные бывали на барбекю и с которым проводили вместе все праздники. У его сестры. У Юнджи. Самой лучшей, доброй и милой. Такой идеальной, мудрой и красивой. У его гордости и эталона. Глаза Юнги разъедали слезы. Ему хотелось кричать, орать, выть, кататься по полу, выдирать себе волосы. Юнги хотелось убивать. Но. Рассказ Юнджи выпил из него всё: мысли, силы, желание жить, просто разодрал Юнги и его сердце в клочья, и он… просто не знал, как ему теперь с этим жить. Он не справлялся. Не справляется. И никогда справиться с тем, что только что услышал, не сможет. С четырнадцати лет. Господи. В голове Юнги это никак не укладывалось, но… стоило чуть подумать, как всё СКЛАДЫВАЛОСЬ. В слишком мерзкую и жуткую картину. Он правда не справлялся. Никто не справлялся. Все вокруг по эту и ту сторону стекла плакали. У Хосока, кажется, и вовсе случилась истерика. А Юнги… У него не было сил даже на это. Встретившись взглядом сквозь стекло с потерянным взглядом сестры, он понял, что его мир… и без того кособокий, кривой, едва-едва после декабря начавший срастаться и склеиваться, разрушен этой правдой и этим признанием так, что не осталось даже фундамента. А когда в студию внезапно вломились отец и мать… В их глазах, на их лицах Юнги увидел, что они тоже… Столько лет. Как они могли не узнать? Не понять? Ничего не увидеть? Не заметить? КАК? Как же так? Юнджи всегда казалась всем такой не по годам взрослой (Юнги хотелось смеяться и плакать, ага), серьезной, мудрой, независимой, самостоятельной, но… Как же так? Почему всё это с ними происходит? Юнги и правда не понимал… И судя по заплаканным растерянным лицам вокруг, вообще никто. И лишь всё так же совершенно спокойная, словно это не она только что разрушила и сломала весь их мир, Юнджи, видя, что ее рыдающая навзрыд подруга, как и все остальные сейчас, просто не в состоянии связно говорить, завершала подкаст, с легкостью взяв на себя роль ведущей: – Напоследок мне хотелось бы сказать две вещи. Первое: не молчите. Как бы страшно вам ни было, даже если вам кажется, что никто не сможет вас защитить – все равно не молчите. Помощь всегда придет, нужно только о ней попросить. И второе… Нужно всегда помнить об одной очень важной вещи: от насилия страдают не только сами жертвы, но и их близкие, когда об этом узнают. И что им тоже очень тяжело и порой требуется не меньшая помощь. Психотерапия – большое добро, не стесняйтесь прибегать к ней, это тоже очень важно. И, повторюсь еще раз, не молчите. И не бойтесь. В этом мире всегда есть кому о вас позаботиться. Даже если вам кажется, что вы одни. Мы оставим в описании телефоны и ссылки благотворительных фондов, горячих линий и групп взаимопомощи, к которым вы всегда можете обратиться, а также несколько документальных фильмов, которые помогут вам понять, находитесь ли вы сейчас в акте насилия, если вы вдруг не уверены, и как правильно из этой ситуации выйти. Спасибо, Лесли, большое за то, что ты позволила нам высказаться, а нашим зрителям – за то, что были сегодня с нами в этом эфире и выслушали. Это очень важно. Давайте больше не будем молчать.