***
Генерал подбрасывает поленья в печь, а Мора накрывает обед, когда в дом стремглав врывается Мирон. Парень взъерошен, словно пробежал не один километр. — Каньон, Мора! Александр! Я был у Каньона! — выпаливает мальчик с порога. Мора продолжает расставлять посуду. — И что? — Он сдвинулся! Мора и Кириган одновременно вскидывают головы. — Это невозможно. — Почти в один голос говорят они. Парень подбоченивается, придает себе важности, довольный, что его новость произвела впечатление. — Да точно! Говорю вам! Генерал обменивается взглядами с Морой. Встает в полный рост. — Каньон не может двигаться. Уж он-то знает. — Сходите сами и гляньте! — не сдается Мирон. — Уфф... Несколько метров оттяпало! Мора растерянно опускается на лавку, словно ноги перестают ее держать. Кириган же отворачивается, ерошит волосы и пальцы заламывает. Не верит. И вместе с тем с тревогой осознает, что мальчик может быть прав. Если магия Морозова когда-то сумела создать Каньон, то теперь, когда генерал отважился использовать ее снова… У Киригана кружится голова. Каньон и без того был необъятен и грозен, так какова же может быть его сила, подпитанная новой скверной? Если Неморе черноты сдвинулось, то где окажутся его берега? И как это отразится на Равке, которая и без того захлебывается, отрезанная от огромного мира? Чего будет стоить гришам его попытка спасти свою жизнь? Генерал жмурится так сильно, что глазам становится больно. И костяшки пальцев белеют в кулаках. — Мирон, больше не смей ходить туда! — Приказывает Мора, но Кириган не дослушивает ее, устремляясь прочь из дома.***
Мрачные мысли преследуют генерала непрестанно. Они с Морой все-таки проверили слова Мирона, и хоть такой далекий путь и отнял у Киригана все силы, он своими глазами убедился, что мальчик не солгал. Каньон разрастался. Кириган стоял там, почти касаясь непроглядной стены, которая не имела конца ни в высь, ни в длину, и чувствовал, как что-то кровоточит внутри. С тех пор уже третий день он не находит себе места. Теснота дома и раньше давила на генерала, но теперь особенно раздражает. Он порывался уехать сразу же: вскочить на коня и устремиться к своей армии. Найти Заклинательницу солнца! Вернуть контроль над Каньоном! Но пока они дошли до жилища, генерал так ослаб, что вынужден был опираться на тонкие плечи девушки. Его разъедает изнутри гневом, желчью и жаждой действия. Он раздражителен и подавлен. Кириган снова уходит в лес. Убегает из стен крохотного дома. Он бесцельно бродит меж деревьев, когда различает посторонний звук. Ржание лошадей. И обнаруживает отряд раньше, чем тот выезжает на тропу. Всадники в разноцветных кефтах останавливаются перед ним, и Иван спрыгивает с коня. — Мой повелитель! — гриш торопливо приближается и отвешивает поклон. Его глаза улыбаются. Генерал удивляется силе своего воодушевления при виде давнего слуги. Они обнимаются, словно приятели, и он похлопывает Ивана по плечу. — Сказать по правде, я не был уверен, что кто-то ответит на мой призыв. Иван добродушно отвечает: — Гриши идут за своим генералом, куда бы он ни позвал. И Киригану слышится это признанием: Вторая армия всегда защищала своего Дарклинга больше, чем царя. Прибывшие с Иваном гриши отдают знаки уважения, но остаются в стороне. — Как ты выбрался из Каньона? — у Киригана так много вопросов, что он не знает с чего начать. Иван рассказывает, что после того, как волькра, зацепившая генерала, скрылась, гриши атаковали Заклинательницу, но ей удалось сбежать. Мальен Оретцев скрылся вместе с ней, защищенный куполом света. Почти все гриши погибли. Но двум инфернам, самому Ивану и шквальной Наталье удалось вывести Ковчег обратно на сторону Крибирска. — К сожалению, Наталья умерла дня через два, кажется. Целители не справились с ее ранами. Кириган водит желваками. В тот день на Ковчеге с ним было больше двадцати сильных гришей — и их смерти теперь тоже на его счету. — Мы отправились в Ос Альту, но к тому времени по Равке уже пошел слух о разрушении Новокрибирска. В городах вспыхнули восстания: отказники пробирались ночами в шатры к солдатам Второй армии и вырезали их, одного за другим… — голос Ивана дрожит. — Многие вступили в ответный бой… Генерал сжимает челюсти и трет кулаки. — Когда подоспела кукша с вашим письмом, это был знак всех Святых! Десятки лет назад налаженная система сообщений между гришами не подводила почти никогда. Кукша — крохотная, но быстрая птица, без труда переносящая холод суровых равканских зим и с необъяснимой точностью отличающая людей от гришей, приносила почту в кратчайшие сроки. И получить послание могли только мастера Малой науки. — Что с Заклинательницей? — Ходят разные слухи… Одни говорят, что она погибла в Каньоне. Они даже уже торгуют ее святыми костями. Но кое-кто шепчет, что встречал вспышки солнечного света по ту сторону Неморя — ближе к Ос Керво. Кириган вздыхает, обдумывая все, что свалилось на него. Информацию стоит проанализировать и выработать план действий. — Мы готовы ехать прямо сейчас, — сообщает Иван. — Лагерь разбит недалеко отсюда, доберемся засветло. Кириган же качает головой. — Нет. Мне нужен день… Завершить дела. — С девушкой, которая вас спасла? — Иван улыбается уголками глаз. Генерал игнорирует это. — Через день я буду готов. Снимайте лагерь — сразу же двинемся в путь. Разошли кукшей по городам. Пусть соберут каждого гриша, кто остался верен. Нет смысла терять время: если Заклинательница выжила, я должен ее найти.***
Теперь, зная о своем отъезде, Кириган остро чувствует, как много он не успел. Не расспросил. Не предложил. И часы начинают для него иссякать так же стремительно, как шквал срывает листву с деревьев. Мора ловит перемену его настроения. Он несколько раз замечает на себе вопросительный взгляд и чувствует неуверенность в движениях, когда тонкие пальцы скользят по его спине в ставшей для них привычной обработке ран. Когда сумрак затягивает небо, генерал решает, что не может уехать, не задав своих вопросов. Мора без слов отодвигается, когда Кириган выходит на их крыльцо. Он опускается рядом. Опирается локтями на колени. — Я так и не спросил: Мирон твой брат? Она привычно жмет плечами. — Он просто мальчик… — Которого нужно спасти? Ее лицо выглядит усталым. — Или он спасает меня? — Она долго молчит, а потом тихо добавляет: — Монстры бывают разные, Александр. Иногда у них голубые глаза и светлые косы. Мора смотрит на него в ожидании. Будто ее признание разобьет что-то между ними. Но Кириган не боится монстров. — Как он оказался у тебя? Мора снова не отвечает. Так долго, что генерал уже и не надеется. — Был пожар… — ее голос так тих, что едва различим. — Огненное море... Она петляет в воспоминаниях. — Они называли этот дворец Ледяным, но в тот день он плавился от жара. А посреди всего безумия… — к ее горлу подступает ком и становится трудно дышать. — Маленький мальчик. Просто сидел там и плакал. Такой ненормальный во всем этом пекле… Он дает себе право следовать за желанием: тянется к ней и обнимает за плечи. Не притягивает, разрешая выпутаться из его рук. Но Мора принимает его объятия — льнет в ответ. Кириган слышал про Ледяной дворец — крепость в столице Фьерды. Поговаривали, что в ее толстых стенах устроили тюрьму для гришей… Но про пожар генерал не помнит. Впрочем, мало ли пожаров случается в любом городе? — Мирон тоже инферн? — Кириган не почувствовал в нем отклика, когда они несколько раз касались друг друга. Мора шмыгает носом и одной рукой смахивает капли влаги из уголков глаз. — Не все, что ты видишь, Александр, то, чем кажется... — говорит она ему в ключицу. Он мог бы сказать ей то же самое. Он мог бы рассказать ей о настоящих монстрах и о тех, кто их создает. Но переводит взгляд на Каньон и позволяет ей слушать биение своего сердца. Сколько пройдет месяцев прежде, чем место, которое она называет своим домом, станет безжизненной пустыней? Куда она отправится, если чернота не оставит ей выбора? Слова складываются сами собой. — Я могу забрать тебя отсюда. Мора поднимает голову, удивленная. — Я смогу защитить вас обоих от чего бы вы ни скрывались. Она разжимает руки и отодвигается. Глядит на него. — Ты спасла мне жизнь, я умею быть благодарным. Глаза в глаза. И тишина, которую можно потрогать. Наконец Мора отводит взгляд. — Доверять, Александр, слишком страшно. — Она качает головой. — Я так давно одна, что чтобы рассчитывать на кого-то мне нужна причина. Это загоняет его в угол. Какую причину он должен назвать? Какую причину она приняла бы? Он мог бы провернуть тот же трюк, что и с Заклинательницей. Мог бы наговорить разное... Но упрямо повторяет: — Благодарность. Мора кусает губу, как всегда делает это в волнении. — Хорошая попытка, но нет. — Она поднимается, лишая его своего тепла. — Уже совсем поздно, спокойной ночи… Он вскидывает руку и хватает ее за кисть. Жадно смотрит снизу вверх, но ничего не добавляет. Он не хочет давать никаких клятв. Мора высвобождается и уходит прочь, оставляя его в темноте.***
На удивление ночью он спит спокойно, но просыпается едва только сумерки отступают. Выглядывает в окно и обнаруживает отряд, уже ждущий его перед домом. С особенной тщательностью Кириган заправляет постель. Будто время тянет. Ждет… А потом рывком устремляется к двери. Выходит в морозное утро. Иван и остальные гриши приветствуют его. Запряженный мерин ждет ездока. Кириган решает уйти не прощаясь. Просто исчезнуть, не оглядываясь на окна второго этажа... Иван протягивает ему черную кефту, и генерал натягивает ее поверх рубахи. Он будто облачается в броню. В свой статус. Снова становится Дарклингом. Тянет руку и гладит лошадь по морде, знакомится. Но вздрагивает от звонкого оклика: — Александр! Оборачиваясь, он уже догадывается, что увидит. Мора, растрепанная спросонья, в просторном платье — но все еще с пуговицами, застегнутыми под самое горло, — босая стоит у распахнутой двери. — Ты уезжаешь? — она сбегает по ступеням ближе к нему. Она скользит взглядом по приезжим. С одного на другого. Сердцебиты, шквальные, два прочника — все держатся на почтительном расстоянии от гриша в черном. Существует лишь один гриш, которому позволено носить черную кефту. Всегда был только один. И не сразу, кажется, слишком медленно, но до сознания Моры доходит новая правда. — Ты не служишь в Малом дворце, — шепчет она. — Ты им управляешь! И голос ее шкварчит от разочарования. Кириган подходит ближе. Не сводит взгляда с ее лица. Протягивает пальцы и ласково проводит по девичьей щеке. Ему не стыдно за то, кто он есть. Она не сводит с него широко распахнутых глаз. — Я все еще могу забрать вас с собой, — он говорит тихо. Только ей. Знает, что Иван зорко следит за ними. Мора накрывает его руки своими. Пальцы сплетает. — Нет... — выдох. — Я прошу тебя поехать со мной… Она молчит. Смотрит. И глаза ее блестят подступающими слезами. Кириган гладит ее пальцем по щеке. Его взгляд скользит по ней. Запечатляет. Тонкие черты, острые скулы. Глаза синее любой воды, которую он видел. Она жмурится и с усилием опускает руки. — Уходи... Уходи... Уходи... На выдохе. На надрыве. И Кириган отступает. Выпускает ее из своих рук. И глотает горечь, сдавившую горло. Он делает пару шагов спиной назад, а потом разворачивается и двигается к коню. Вскакивает в седло и срывается с места. Не оглядывается. Не дает ей второго шанса.***
К вечеру отряд соединяется с остальными гришами, которые отправлялись на поиски генерала. Они разбивают лагерь где-то посреди бескрайних степей, тянущихся по северу Равки. Палатка Киригана в этот раз совсем небольшая, но все равно выделяется на фоне остальных. Инферны быстро разводят походный огонь, наполняя ее теплом, а прочники заносят настилы для сна. После того, как Кириган умывается, на пороге палатки возникает Катерина — лекарь Второй армии. Она внимательно осматривает раны, оставшиеся на теле генерала. Взводит руки, призывая свою силу, и кожа на спине и груди Киригана будто нарастает, стягивается. Краснота спадает. — Позвольте, — просит Катерина, беря его за подбородок. Она проводит пальцами, повторяя линии разрезов от когтей волькры. Генерал чувствует как они перестают саднить. — К сожалению, раны успели нагноиться, мой повелитель, — извиняется девушка. — Шрамы останутся навсегда. Кириган кивает. Разочарованно. Он все ж таки надеялся. — Спасибо, — все равно отвечает генерал и отпускает лекаря. Укладываясь на ночлег, он думает о чем угодно, кроме как о девушке с синими глазами. Уже завтра он поведет свою армию обратно в Ос Альту... Уже завтра он начнет искать след Заклинательницы солнца… Уже завтра он и не вспомнит о Море. /